Предисловие автора

               
   
   Предлагаемая книга  - повесть о любви, необычной любви.
В годы, когда писалась эта повесть, тема однополой любви в нашей стране была под запретом. Подобные связи считались аморальными и преследовались законом, поскольку относились к разряду половых извращений. Редкие упоминания о них в печати  возбуждали  любопытство, вызывали интерес, но не осуждение, не неприятие, как того требовал закон.
     Эпизод в загородной роще, описанный Ги де Мопассаном в рассказе, содержащем намёк на эту связь не оттолкнул меня, как того юношу, чья невеста занималась
«мерзостями» со своей подругой, а, напротив, привлёк внимание, вызвал желание узнать об «этом» побольше.
    Намёки господ Мопассана и Зола (р-н «Нана») вызвали желание узнать подробности проявления этого греха. Их предоставил нам философ, тоже француз, Д.Дидро в повести
 «Монахиня», который поставил себе благородную цель - развенчать религию, показать на какие «гнусности» она толкает людей, когда обрекает их на затворничество.
    Не оставалась безучастной к теме порочной страсти  и русская литература.
В повести В.Брюсова» Последние страницы из дневника женщины» мы наталкиваемся на стыдливое признание девицы Лидочки в любви к своей кузине.
     Проявление интереса к патологии  во взаимоотношениях  полов было характерной чертой русской интеллектуальной среды начала XX столетия, так наз. период декадентства в русской литературе. Именно в этот период, отмечают исследователи, господствовала над душами заблудших овечек « особа извращённой морали» - Зинаида Гиппиус, вовлекавшая в свои сети как мужчин, так и женщин. З.Г. была натурой ищущей. В юности у неё в любовницах была её кузина Соня, в зрелом возрасте – поэтесса Поликсена Соловьёва. В 30-е годы (в эмиграции) она состояла в любовной связи с писательницей Татьяной Мухиной. По свидетельствам современников З.Г. была эффектной женщиной, но вместе с тем в ней было что-то и от мужчины. «Декадентская мадонна» состояла в браке с Д.С. Мережковским (писатель – историк), а позже (по инициативе жены) к их союзу присоединился Д.В.Философов. «Женщина-гермофрадит» (так её называли), не знавшая ни запретов, ни морали, писала:
«… и я такая добрая,
Влюблюсь, так присосусь.
Как ласковая кобра я,
ласкаясь, обовьюсь».
Иногда эта порочная дама говорила в запале Философову: «Лучше, если бы ты был женщиной»
     Естественный вопрос: как и почему возникают подобные патологии? И когда возникли на Земле столь необычные формы проявления любви?
     Знакомство с античной культурой показывает, что любовные связи у женщин существовали уже в глубокой древности. Мифический остров Амазонок, встреченный аргонавтами по пути за золотым руном – лишь один из примеров. Другим, может служить поэтический салон, которым руководила греческая поэтесса Сафо (Сапфо), на
о-ве Лесбос, где девушки обучались поэзии, танцам и искусству любви. Женские клубы, культовые учреждения при храмах, по сути являлись рассадниками порока. Положение женщин в условиях домашнего рабства, ограничении и запреты, а также отсутствие ласки со стороны мужа, занятого походами и государственными делами подталкивали женщину одну к другой. Греческая полисная мораль, полагаю, относилась вполне терпимо к проявлениям подобного рода любви. Тем паче римская. Распущенность римлянок, особенно принадлежащих к высшим сословиям, вообще не знала предела. Одно лишь упоминание имени Мессалина вызывает в воображении жуткие картины порочных оргий. В сравнении с «великими блудницами» Семирамидой, Клеопатрой, Агриппиной Метиленская муза - дева пречистая.
      Среди «наследниц Сафо» оказалась Наталья Моносеина (детская писательница) – верная спутница жизни Поликсены Соловьёвой и София Парнок (настоящая фамилия Парнах), уроженка Таганрога, была возлюбленной Надежды Поляковой. В 1914 г. Софья Парнок познакомилась с Мариной Цветаевой в салоне Аделаиды Герцык, с сестрой которой Евгенией одно время жила Софья П. Связь Марины Цветаевой с Софьей Парнок, продолжавшаяся 2 года, для Марины стала потрясением. Именно С.П. открыла Марине, что такое физическое наслаждение. Семья Марины, узнав про эту связь, во всём винила Софью, а Марину считала «жертвой искусительницы». Так ли это? К сожалению, всё это происходило на глазах у дочери. Ариадна Эфрон быстро сообразила, что к чему, впоследствии связав свою судьбу с Адой Шкодиной.
       В 20х годах власти России вполне либерально относились к волеизъявлению граждан в вопросе половых связей. Однако в 30 годы однополые связи стали подвергаться осуждению, а в дальнейшем и преследованию. Лесбийская любовь стала опасна, а следовательно и более притягательна. Запреты, проповеди строгой морали не могли уничтожить в страждущих душах влечения к предмету своего обожания. Опыт показывает: ни тюремная решётка, ни брачные узы, ни общественное положение не в силах убить живого чувства.
      Предлагаемая повесть - это как бы иллюстрация ко всему вышеизложенному.
Автор не преследует цель ни осудить, ни бичевать порок, но и не стремится сделать его привлекательным настолько, чтобы вызвать желание у прекрасной половины испытать своё сердце, насладиться (?) запретным плодом. Показать что подобное чувство – грехи противно естеству, а возникает оно чаще всего от безысходности, вследствие ограничений свободы личности, а потому вызывать к героиням моего романа не презрение, а сочувствие, т.к. и «охотница «и «дичь» - жертвы обстоятельств.
       Страдания Анастасии Поляковой, её приёмной дочери Сони (Софии Павловны), переживших войну, знавших о человеческом горе не понаслышке, не могут не вызвать в душах читателей чувства сострадания. Жажда любви, ставшей для них своего рода религией, способность приносить себя в жертву ради любимой - взойти на Голгофу – это ли ни есть та высшая составляющая Любви.
    И в заключение небольшой штрих: читателю следует различать чувства возникшие в душе одних героинь (Анастасии, Софьи, Виолы, Наташи ) от простой забавы других
(Лидии Андреевны «Медеи», Алины и т.д.)

                В. Росин