«У нас даже за насилие над бессловесными животными полагается смерть… И ради чего нам гнаться за чужими законами, раз мы видим, что последние не соблюдаются даже теми, что дал их?» (Иосиф Флавий. Против Апиона. Книга-2:37). 1
- Какая идиллия! - сказал муж, жене, стоя на кухне у окна, и глядя на улицу.
Каждый вечер, летом, три собаки осторожно переходили трассу, карабкались по склону сопки наверх и скрывались в тайге.
Три собаки дымчатого окраса - отец, мать и щенок. Впереди опасливо шёл отец, наблюдая за трассой, за ним щенок, и замыкала процессию мать.
На сопке щенок резвился, бегал по зелённой траве, поднимая тучи комаров и мошки, потом устав, весь покусанный комарами и мошками, ложился возле матери, уткнувшись острой мордочкой ей в живот. После того как её однажды сбила машины, левая задняя нога не сгибалась, и ей трудно было ходить.
Отец то исчезал в густых зарослях леса, то неожиданно появлялся, как бы проверяя - на месте ли его семейство.
Это были обыкновенные дворовые собаки, которые жили в подъезде, на четвёртом этаже пятиэтажного дома.
Собаки были ничьи, но люди, населяющие этот подъезд, кормили собак, и эти милые существа на какое-то время, стали неотъемлемой частью их жизни. Всегда у кого-то дома остаётся что-то от обеда или ужина, да и дети, наблюдая за добродетельностью родителей, приучаются делать добро.
Они пришли с улицы ещё в марте месяце, когда по календарю уже весна, но по утрам давят тридцатиградусные морозы. Дело происходило на Крайнем Севере.
Почему-то они облюбовали себе место на четвёртом этаже, возле дверей однокомнатной квартиры, в которой жил не чуждый алкоголю, Гриша. Гриша жил не один, а с гражданской женой, Любой. Они пили уже около тридцати лет, и никакой алкоголь не мог победить их внутренние органы.
Гриша, проработал всю жизнь в шахте, проходчиком, а когда вышел на пенсию в сорок пять лет - помощником буровика на буровой установке. Это такая передвижная установка, собранная на шасси автомобиля марки "Урал".
Люба работала продавщицей в продовольственном магазине, и Гриша, после пяти лет на тяжёлой работе помощником буровика, перешёл в этот же магазин - грузчиком.
Гриша родился и вырос в этом посёлке. Это был не какой-то там Богом забытый край, а вполне благоустроенный районный центр с населением около пяти тысяч человек. Две школы, церковь с пятью золочёными куполами, большой дом культуры, асфальтированные дворы, прекрасно оформленные детские площадки, даже, можно сказать, городки, скверы и парк.
А вечером, когда зажигались уличные фонари и неоновые вывески магазинов, делалось до того красиво, что невольно напрашивалось сравнение с Неаполем! Впрочем, куда там Неаполю! Отдыхает ваш Неаполь, господа хорошие!
История эта произошла тогда, когда всего этого ещё не было и в помине. Когда ночами посёлок погружался в темноту, происходили веерные отключения элетроэнергии, а в квартирах долгой зимой было холодно - батареи водяного отопления - чуть живые, а зарплату не выплачивали по полгода. Некоторые даже устанавливали в квартирах - печки- "буржуйки" или самодельные масляные радиаторы. Потом, времена изменились, жизнь стала налаживаться, а посёлок неизбежно преображался в лучшую сторону.
Мы привыкли охаивать всё своё, родное, с оглядкой на Запад. Там что молочные реки и кисельные берега? Там что, мёдом намазано? Что это за "ложная скромность" в нас поселилась, что мы стали пренебрежительно относиться к своей Родине? Запомни: где родился - там твой дом! Здесь улица твоя, и море в клочьях пены! И небо здесь не чьё-нибудь, а именно твоё! Это твоя земля, твои огороды, сады, поля!
Гриша любил свою Родину, а всех тех, кто пытался принизить значение его Родины, отшивал с порога и обзывал "чмошниками"! Это было ещё самое мягкое определение, которым Гриша ставил на место вечно чем-то недовольных, доморощенных философов! Мужики, Гришу очень уважали, особенно, когда он вытащил двух своих товарищей после обвала в шахте, на поверхность.
Как смог худой, но жилистый, Гриша, тащить по погрузившейся в мрак, штольне двух нехилого телосложения, шахтёров, у которых были перебиты ноги - загадка! Чувство локтя, товарищества, видимо, есть только у шахтёров. Да, и, как можно будет смотреть в глаза жёнам, детям, матерям твоих друзей, в помутневших от горя глазах, которых будет читаться: "Лучше б ты там остался, а мой бы вернулся домой". Лучше погибнуть вместе с ними, чем такое наказание.
Ещё он помогал мужикам опохмеляться, когда у них по утрам "горели трубы", а денег не было для приобретения спасительного напитка. Гриша подходил к Любе, объяснял ситуация, и Люба входила в положение страждущих мужиков, и отпускала им под запись, необходимые для восстановления и прояснения мозга, волшебные напитки.
Почему собаки поселились на площадке четвёртого этажа, у дверей Гришиной квартиры - загадка. Хотя существует мнение, будто собаки чувствуют хороших людей, и приходят к ним за помощью, оказавшись в безвыходной ситуации.
Три маленькие собачки по утрам провожали Гришу и Любу на работу. Мать и щенок заходили в подсобку к Грише, когда было очень холодно, а отец бегал по посёлку в поисках приключений, потом прибегал, скрёб передними лапами деревянные двери подсобки, Гриша открывал двери, впускал его и неизменно приговаривал: "Пришёл, чмо? Иди к своим. Щас Любаня вам чего-нибудь вынесет". И Любаня выносила: пару беляшей или пирожков с мясом.
Есть люди, которые ненавидят не только себе подобных, но и домашних животных, но так как неприязнь к человеческой особи чревата "фонарями" под глазами или сломанной скулой, они отрываются на животных.
Чем тебе мешал не какой-то бойцовый пёс, а жалкая, бездомная собака, которая питается бытовыми отходами из мусорных ящиков? Которая жуткой зимой голодная и холодная, вздрагивая всем тщедушным телом, дремлет прямо на снегу под каким-нибудь забором? Которая, возможно, всю жизнь мечтала, чтобы у неё появился хозяин, который бы кормил её, гладил по голове, говорил ласковые слова? Ах, чтоб дети твои с ней не играли, не подхватили инфекцию и, не дай Бог, не покусали чад твоих! Тогда ты идёшь в поселковую администрацию, и требуешь искоренить эту заразу! Кстати, "требовать", у таких людей прямо-таки - в крови!
И начинается "искоренение", даже собак с ошейниками, с паспортами, зарегистрированными в ветеринарной клинике, имеющих хозяев. И ничего ты с этим не поделаешь! Нормальные, адекватные люди из администрации, идут на поводу у горлопанов и демагогов! А объясняется это тем, что эти горлопаны могут испортить их послужной список - дойдут до самого верха! И тогда отдаётся распоряжение очистить территорию от бродячих собак! Возможно, в городе такое кощунство над животными и не так заметно, но не в посёлке, где все друг у друга на виду.
Никто не рад своему рождению, ни человек, ни животные. Однако, животные ничего не знают о смерти, возможно в этом и состоит их счастье - жить потому что родился, и не делать из этого, далеко идущие выводы.
2
Рыдает женщина, потому что на глазах у её сына, "на законном основании", застрелили её любимую лайку. Сын пошёл гулять с ней, и отпустил с поводка, а тут машина с ликвидаторами… Лайка убита, сын получил психологическую травму. Он отказывается идти в школу, плачет, и повторяет одну и ту же фразу: "За что?".
Вот, молодая супружеская пара гуляет возле своего дома, а их маленькая, не породистая собачка, с ошейником, где-то метрах в двадцати от них. Подъезжает машина с ликвидаторами и…
После некоторого замешательства, муж бросается с кулаками на отрабатывающих свои деньги двух живодёров, его вяжут, сдают, куда следует, потом суд, год условно, а как же! они были на работе, при исполнении…такие вот дела. Больше молодые супруги собак не заводили, чтобы не нанести моральной травмы, подрастающей дочке.
Вот, мужик, у которого убили, "на законном основании", уже вторую собаку, пьёт горькую, который уже год. А, чем такие долгие "поминки", закончатся - известно.
Вот старик, роется в мусорных контейнерах, выискивая пищу для своры собак, которая ходит за ним по пятам. Никто его собак не трогает - боятся - старика считают сумасшедшим. Он огромный, есть ещё в нём сила богатырская, убьёт и глазом не моргнёт!
Помню, в армии, помогал я земляку, наводить порядок в пищевом складе. Слышу, кто-то меня зовёт. Выхожу. Солдат из нашей роты. Говорит:
- Попроси у Валеры немного соли и жира.
- Картошку будете жарить? - наивно спросил я.
- Да, нет! - он как-то таинственно оглянулся, и прошептал - Собаку с третьей фермы увели! Вот такую! - он развёл руками, как бы обозначая параметры украденной с фермы собаки.
Так, кто же сошёл с ума и когда? Что, в Советской Армии еды не хватало, солдаты с голода падали в обморок? Да, нет же! Столько было этого добра, что под сопкой, недалеко от части, содержали свиней, которым скармливали нехилые остатки с солдатских столов! Да, батальон не доедал, потому что еда была в изобилии. Пусть и не изысканная, но - полно!
Зачем нужно было убивать породистую лайку, пусть и спущенную с поводка и без намордника? Для отчёта? Для статистики? Лайка самая спокойная, неагрессивная собака в мире, поэтому мать и доверила своему десятилетнему сыну выгулять собаку.
Зачем убивать маленькую собачку, у которой, кроме заливистого лая, нет никакой агрессивности?
Зачем нужно было доводить человека до алкоголизма, убив его вторую собаку?
А, старика, богатырского телосложения, почему его свору объезжали стороной эти живодёры, "на законном основании"? Потому что могучий, одинокий старик, мог дать достойный отпор всяким любителям гигиены. Ему терять было нечего, что ещё можно потерять, когда тебе восемьдесят лет? Поэтому и остерегались.
Что это, как не притворный анабиоз с элементами чёрной зависти? Почему с элементами? Потому что иногда всё же приходит просветление, которое тянет на ещё более мрачную зависть. Когда зависть переходит в месть, есть повод задуматься: Чего тебе не хватает в этой жизни, что ты мстишь людям и животным, только за то, чего у тебя нет? Ни сожаления, ни милосердия, ничего такого, что возвышает человека, хотя бы в собственных глазах.
Мы так часто ссылаемся на законы, что не желаем думать о справедливости. Это ж надо додуматься до того, чтобы "на законном основании", убивать братьев наших меньших! У них что, детей, жён нет? Всё у них есть, только с нравственностью проблемы.
3
В подсобку вбежала Люба, и, рыдая в голос, закричала:
- Гриша!… Они убили наших собачек…
Гриша, не выпуская из руки топора, которым он выравнивал ребро доски, выбежал на улицу.
Народ уже окружил убийц, и через минуту начался самосуд. Да, народ, а не толпа, потому что народ тогда ещё не был электоратом. Даже, Гриша, прошедший огонь и воду, два раза чудом оставшийся в живых после завалов в шахте, выскочив из подсобки с топором, не мог поверить, что можно вот так просто убить трёх, ни в чём не повинных, живых существ.
Да, он мог бы в горячке зарубить этих негодяев топором, но увидев, как народ терзает их, одумался, вклинился, пробрался сквозь тела людей к лежащим на земле избитым ликвидаторам, и, размахивая топором, заорал:
- Хватит! Не трогайте их! - он нагнулся, поднял с земли одного из ликвидаторов, и зло сказал:
- Чем тебе лично, сука, мешал этот щенок? - он указал топором на лежащего на животе у матери, щенка. Казалось, будто щенок просто устал и прилёг отдохнуть, положив голову на живот матери.
- Извини, Гриша, я не знал что это твои собаки…- пролепетал тот. Лицо у него было разбито в кровь, рубашка порвана.
- Причём тут, мои не мои! Валите отсюда, пока вас не убили! Быстро!
Люди ещё долго не расходились, возмущались, но авторитет Гриши взял верх над справедливостью, которая могла закончиться убийством, пусть и подлых, но всё-таки, человеков. Подлых, потому что ни один нормальный человек никогда не возьмётся за такую грязную, с позволения сказать, работу.
Сделав своё чёрное дело, они стали хвастать друг перед другом - какие они меткие! Но, когда народ окружил их, и сделал предъяву, они начали юлить, валить всё на администрацию посёлка. И, народ, который не безымянный электорат, их убил бы, если бы, не вмешался Гриша. И Гриша сгоряча зарубил бы их топором, прояви народ инертность, равнодушие - закрыл глаза, прошёл мимо.
Это был тот самый народ, который во все времена спасал свою Родину не только от непрошеных агрессоров, но и от зарвавшихся бюрократов. Так что, аккуратней с народом, господа хорошие. Чихать Он хотел на законы, когда дело касается справедливости!
Потом, Гриша с мужиками уложили трупы собак в большой деревянный ящик, отвезли на сопку, где когда-то каждый вечер любили гулять три безобидные собачки, и похоронили под молодой лиственницей.
Люба закрыла магазин, накрыла стол прямо в зале магазина, и долго, всю ночь, мужики, Гриша и Люба поминали невинно убиенных, братьев своих меньших.
Справедливости ради, нужно заметить, безобразия эти скоро прекратились, по одной простой причине: После того давнего случая, никто, ни за какие коврижки, не шёл на такую "работу" - никому не хотелось конфликтовать с мужиками, и получать по морде! Ещё и убить могут.
Сентябрь - 2014г.
.