Перелетчик? Нет такого слова! -- вы скажете. И будете правы, потому что есть старое известное, емкое слово "перебежчик".
- А если человек не бежал, а полз. Тогда кто это?
- Переползчик!
- А если плыл?
- Переплывщик!
- А если летел? Кто он?
===================
Мой друг Юра Сазонов был летчиком. Более того, военным летчиком. Дело было не очень громким. В каком-то смысле достаточно обыденным, что бы о нем не упоминалось в средствах массовой информации, но тем не менее достаточно нашумевшим в узких летчитских кругах. Зачем он это сделал, была ли какая-то цель. Юра мне это никогда не обьяснял. Но и скупая фраза "так получилось" тоже ни о чем не говорит. Из разговоров, из случайно брошенных фраз я понял, что всему виной была Ленинская работа "Материализм и эмпириокритицизм". Те кто помоложе, с этой бредятиной конечно ж не знакомы. Те кто постарше, естественно знакомы, естественно сдавали зачет, естественно не читая, естественно не перевернув ни единой страницы. Я вообще подозреваю что кроме докторов философии, наборщиков в типографии, да еще одного политрука - зам. по политработе эскадрильи, где служил Юра - эту великую работу вообще никто не читал. Естественно, что там, в этой работе ничего не было сказано, что нужно так вот взять и улететь. Дело было в другом. Когда случалось очередное ЧП с перелетом какого-нибудь летчика к врагам. Такое случалось не очень часто, но вовсе не так уж редко. Тогда с самого центра спускалась очередная директива - "Усилить воспитание патриотизма, улучшить ..., углубить..." и так далее. Как усилить и что улучшить директивы естественно не поясняли.
Разбирайтесь сами на местах. Ну а на местах разбирались кто во что горазд. Кто-то считал, что лучше всего воспитывает патриотизм рытье окопов. Другой считал, что нет ничего лучше чем штудирование уставов. А вот замполит эскадрильи, где служил Юра почему-то решил, что нет ничего лучше, чем изучение этой великой Ленинской работы. Поэтому, когда в очередной раз в Ленинской комнате собирали летный состав, и там лежали материалы по "материализму с эмпириокритицизмом", все летчики уже догадывались, что какой-то их коллега взял, да "махнул" на запад. Естественно, что в Ленинской комнате политрук обо всем этом помалкивал. Но когда народ выходил покурить, то кто-то непременно спрашивал - "Товарищ майор, расскажите, что случилось-то." А у товарища майора самого чесался язык. Так уж хотелось поделиться этой тайной. Поэтому, стоя у ведра с песком полным окурков, товарищ майор - замполит, понизив голос сообщал - "Вы только ребята не продайте меня и полушепотом излагал детали очередного побега.
Юра мне так и пояснил. "Слушали, обсуждали, посмеивались. А потом я для себя решил. А я что хуже? Представится случай - улечу." Улетать впрочем было пока некуда. Эскадрилья стояла на Дальнем Востоке вблизи китайской границы. Охраняла покой советских граждан от хунвэйбинов или чего-то им подобного. В Китай лететь не хотелось и потому все что мог сделать Юра - это тихонько подучивать английский язык пользуясь английскими газетами "Morning Star" и "Moscow news". Мало кто обращал внимание на эту блажь какого-то летчика, потому-что от скуки там было "хоть песню пой, хоть волком вой." Единственный раз - вспоминал Юра - к нему подошел все тот же политрук и поинтерисовался. "Чего это ты Сазонов английские газетки читаешь. Уж не бежать ли собрался?" На что Юра отчеканил громким командным голосом. "Никак нет, товарищ майор. Изучаю язык потенциального противника." Товарищ майор лишь для себя отметил, что пожалуй английский язык это лучше чем пьянство. Проблем меньше. И с мордобоем и с сорванным графиком полетов. И посему ему лишь осталось похвалить Юру. "Молодец Сазонов. Учи на совесть и Ленинские работы не забывай."
А потом произошло то, что у военных является вещью рутинной и повсеместной. Юру перевели в авиационный полк на Кавказ. А там уже все было просто. В тот день, рассказывал Юра, они отрабатывали полеты в паре. Ведущий - ведомый. Ведущий летит по какому-то маршруту, а ты за ним. Изо всех сил пытаешься не отстать, не потеряться и не столкнуться. Вещь не легкая. Особенно на виражах и когда пробиваешь облака. Потеряться в облаках ничего не стоит и никто этому внимания не предавал. Так, по одиночке возвращаешься на аэродром и получаешь втык за не выполненное задание. Этого момента Юра как раз ждал. Когда вошли в облака он просто вывернул штурвал и полетел на юг. А там уж и Иран не за горами, в прямом смысле. Перелет через Кавказские горы. Локаторы тебя там не видят а потом лети куда хочешь.
Отлетел от границы чуть подальше. Горы кончились. Нашел какое-то шоссе, возле него площадку поровнее и начал там кружить, вырабатывать горючее. Лететь в Тегеран Юра не решился. Во-первых бог знает где он находится. Далеко, можно не долететь. А во вторых там на подлете наверняка бы заметили и сшибли бы ракетой. Поэтому Юра решил, как полагалось в ситуациях, когда до аэродрома не дотянуть, и как учили, садиться на брюхо. Сжег все горючее, на минимальной скорости зашел на посадку. Самолет поскакал, попрыгал на кочках и в конце концов остановился. Повезло. Уцелел. Ни переломов, ни даже ушибов. Висел на ремнях. Самолет, правда, разбит. Восстановлению не подлежит ни в Советском Союзе ни тем более в Иране.
Потом открыл колпак, выбрался из кабины, передохнул, пришел в себя и направился к шоссе голосовать. Авось кто-нибудь да подбросит до ближайшего отделения полиции. Шоссе было достаточно безлюдное и безмашинное. А те редкие автомобили, что проезжали там, наоборот прибавляли скорость. Никто не торопился подвезти странную личность в летном костюме. Лишь к вечеру, когда уж начало смеркаться наконец остановился какой-то любопытный иранец на крошечном грузовичке. Или, возможно, что в сумерках не разглядел с кем имеет дело. Разговор с иранцем не сильно клеился, но из фраз "полис, арми, юнайтед стэйтс" водитель понял куда Юре примерно надо. Во всяком случае он доставил Юру в полицию, расчитывая на какое-то вознаграждение от властей.
Прибытие Юры в полицейское управление ознаменовалось большим переполохом. Причем настолько большим, что ночная смена даже позволила себе побеспокоить начальника полиции. Прибывший на ночь глядя начальник распорядился запереть нежданного гостя в одиночную камеру, постелить матрас помягче и вообще хорошо относиться до "выяснения". Выяснять начали завтра с утра. Начальник полиции звонил во все начальственные инстанции. Понятно, что эта новость с советским летчиком свалившимся с неба на голову местным властям ни у кого никакой радости не вызывала. Никто не желал брать на себя ответственность. В конце концов начальнику полиции пообещали разобраться, а пока подержать нежданного гостя у себя. После этого начальник полиции пришел знакомиться с Юрой. Как выяснилось он достаточно хорошо говорил по английски. Юра тоже разговаривал, насколько позволяли знания почерпнутые из "Morning star" и "Moscow news". Начальник полиции поздравил Юру с прибытием на землю Ирана, посетовал что Юре придется слегка задержаться и что он для всех прежде всего гость, хотя все же придется посидеть под замком.
Жилось Юре в полицейском участке вобщем то неплохо. Познакомился с охраной, хотя с ними приходилось переговариваться больше жестами и мычанием. Охранники развлекались тем что примеряли шлем и летный костюм. Кормили хорошо. Явно начальник полиции распорядился не кормить тюремной пайкой. Скучно правда. Читать нечего. Смотреть тоже. Говорить не с кем. Разве что изредка начальник полиции распрашивал Юру о том о сем, о житье Юры в Советском Союзе. Юра тоже изредка спрашивал, когда же решится его вопрос и кода же он наконец увидит юнайтэд стэйтс. Но что начальник полиции смущенно заявлял, что к сожалению в Иране все делается очень медленно.
Время себе шло. Абсолютно ничего не менялось. К присутствию Юры в полицейском управлении уже привыкли настолько, что даже бросили запирать двери его камеры. Он уже мог выходить когда ему вздумается и гулять по корридорам полиции. То есть он тихо перешел из категории заключенного в категорию постояльца при полицейском участке. При встречах начальник лишь виновато разводил руками, словно говоря - "Извини, пока ничем порадовать не могу." Но Юрино дело уже сильно затягивалось даже по иранским бюрократическим меркам. В конце концов начальник полиции решился позвонить наверх еще разок, прощупать и разузнать "сколько можно еще тянуть." К его удивлению ему сказали так, будто слышали эту историю в первый раз и достаточно жестко. Никакой самолет границу не перелетал и никуда не садился.
"А вот самолет ..." - начал было возражать начальник полиции.
На что его достаточно грубо оборвали и пояснили, что если ему дорого его место начальника полиции, то в его же интересах помалкивать и не соваться по инстанциям.
Судя по всему на самом верху возле иранского шаха горели немалые политические страсти. Узнай шах, что силы иранской воздушной обороны с новейшими американскими радарами так вот бездарно прошляпили советский старьё-истребитель, то какому-то важному генералу было б несдобровать.
"А с летчиком что мне делать?" - спросил начальник полиции.
"А летчик" - уж совсем грубо ответил голос сверху - "летчик - это твои проблемы, а не наши."
"Класс!" - наверное скажет заинтригованный читатель - "Сейчас начнется настоящий детектив с попыткой умервщления летчика, разрезания на части, разбрасыванием частей тела по пустыне, что бы дело замять и концы в воду, точнее зыбучий песок иранской пустыни. Но Юра жив здоров, живет в Америке. Значит что-то особо интересное. Побег, погоня, погоня, погоня ...
Сразу разочарую. Ничего даже близко к этому не произошло. В те далекие спокойные времена, мусульмане персы были гораздо более цивилизованней высшей белой расы, для иных представителей которой, задушить пару миллионов в газовых камерах или сжечь пару сотен тысяч человек в ядерном огне было так же легко и просто, как прихлопнуть комара. Теперь сообразив, что летчик-перелетчик Юра теперь уже на его совести начальник полиции начал действовать в соответствии со своим миропониманием. Во-первых Юру выселили из тюрьмы и перевели в какую-то комнатушку неподалеку. Тюремные обеды теперь уже приносили Юре на дом, а начальник тюрьмы сказал, что прогуливаться вокруг дома можно, а вот гулять, тем более по местному Бродвею не рекомендуется. Во-вторых начальник полиции всерьез занялся Юриным обустройством. Так в несколько пресестов он выяснил.
Во-первых умеет ли Юра управлять вертолетом. На что Юра сказал что, то летает и это летает. Подучится и полетит.
Во-вторых начальник полиции сообщил, что неподалеку работают англичане на нефтяных месторождениях и им очень нужны вертолетчики. Так что место вертолетчика уже как-бы за ним. Но есть тут маленькое "но". Англичане желают что-бы нанятый ими человек был серьезным на которого можно положиться, а не так, неизвестно кто, шаляй-валяй с улицы, и тем более пролетом из Советского Союза. А серьезный человек это тот, у кого есть дом, жена и все тому подобное. Юра естественно слегка затосковал, потому что ни дома ни жены у него тут как раз не было. На что начальник полиции пообещал поработать в этом направлении. Еще через несколько дней он сообщил, что есть на примете очень приличная девушка из очень приличной семьи. Папа - управляющий местного банка, а девушка добрая, хорошая, образованная и наконец просто красавица. Здесь Юра наконец ощутил, что судьба-злодейка начала наконец поворачиваться к нему передом. На всякий случай он поинтерисовался на счет того что бы сперва посмотреть на девушку, но получил ответ, что у них в традициях смотреть на девушку до свадьбы не принято. "А если я ей не понравлюсь?" - опять же не успокаивался Юра - "она же меня ни разу не видела." На что начальник полиции ответил, что она как раз его видела и если честно говорить, то весь сыр-бор как раз идет оттуда, от этой девушки. Тут Юра наконец начал соображать, что он совершенно не подозревая стал местной знаменитостью. Слухи о герое-летчике быстро разнеслись по городку, а после того как Юра поселился вне тюрьмы на него ездила посмотреть местная любопытная молодежь. Так что вероятнее всего в одной из медленно проезжающих мимо Юриного дома машин как раз и сидела дочка управляющего банком. Ну а папа банкир выступал в роли падишаха из восточных сказок, который в своей дочки души не чаял и готов был исполнить любую прихоть юной принцессы.
Но все же оставались серьезные технические проблемы которыми начальник полиции решил тут же заняться.
"Семья это очень приличная" - еще раз подчеркнул начальник полиции - "а значит религиозная". И выдать дочку замуж они могут лишь за мусульманина, причем по всем надлежащим мусульманским обрядам.
"Так что" - здесь начальник полиции на всякий случай отодвинулся от Юры - "ты должен будешь принять мусульманство." - закончил мысль начальник полиции.
Отодвинулся от стола начальник полиции не случайно, поскольку он не знал как на это предложение отреагирует Юра. Еще бы. К примеру настояший правоверный мусульманин мог бы задушить обидчика, предложившему ему ужасное ТАКОЕ - поменять бога. Но Юра совсем не обиделся. Лишь развел руками и сказал - "Ну раз надо, так надо. Стану мусульманином."
Начальник полиции решил, что Юра пожалуй чего-то недопонял, возможно всвязи с обоюдной ущербностью английского языка. Поэтому он вновь все попытался разьяснить простыми, короткими фразами и понятными жестами.
Юре лишь оставалось так же коротко и просто подтвердить свое важное решение -
"Нет проблем. Пойду в мусульмане."
Здесь он уже полностью подкосил сознание начальника полиции. Начальник был готов к долгим, задушевным беседам. Принес Коран и другую учебную литературу для пояснения, чем Коран правдивей Библии, а Магомет лучше Христа. А тут все так просто. Решилось в секунды. Все это, конечно не очень было понятно настоящему мусульманину впитавшему свою религию с молоком матери. Для нас же, советских людей, хоть и бывших, вступление в мусульманство казалось похожим на вступление в комсомол или коммунистическую партию. Красная книжечка, две копейки ежемесячных взносов и двери открывшиеся куда угодно. От продуктового распределителя, до начальника производства. А про армию уж и говорить не приходится. Там все поголовно коммунисты. Быть офицером и не быть коммунистом - это просто нонсенс. Так что Юра вообразил, что прием в мусульманство - это нечто подобное приему в комсомол. Придешь в мусульманский обком, постоишь перед мусульманской комиссией, представишь парочку рекомендаций от заслуженным мусульман, ответишь на парочку вопросов о пророке Магомете и ... получи свою книжечку зеленого цвета с полумесяцем на обложке. Начальник полиции лишь кивнул Юре в знак одобрения, поскольку после такого морального шока слов он уже не находил и пошел к своему другу банкиру рассказывать, как хорошо и просто удалось уладить эту щепетильную мусульманскую тему.
Управляющий банком нашел всему этому логичное обьяснение - все таки человек бежал от сатаны, исчадья ада, как именовался в ту пору СССР, и видимо проникся к Юре определенной симпатией. Во всяком случае он пригласил Юру со своим другом начальником полиции в гости. Типа смотрины, только наоборот не невесты а жениха. Все прошло замечательно. И папе банкиру понравился молодой симпатичный "руси" - будущий зять и правоверный мусульманин. И Юре удалось мельком взглянуть на персидскую красавицу невесту. Так что Юре лишь оставалось радоваться своей судьбе, готовиться к обряду обращения в мусульманство и предвкушать первую брачную ночь с персидской красавицей. Но тут неожиданно возникли первые затруднения. Описывая ту самую процедуру принятия в ряды мусульман, начальник полиции упомянул о той самой незначительной части обряда как обрезание. И тут Юра испугался не на шутку. Ни морально ни физически к этому он был не готов. Во всяком случае во время приема в комсомол никто членовредительтвом не занимался. Начальник же полиции лишь с удивлением выслушал Юрины сомнения, поражаясь тому, как можно так легко менять бога и бояться какой-то мелочи типа укола. Юра же не понимая что это такое и как там режут, пытался выторговать для себя условия помягче.
"А резать то кто будет? Доктор?" - поинтерисовался Юра.
"Нет! Мулла!" - отрезал начальник полиции.
"Тогда мне надо подумать." - прошептал Юра.
Начальник полиции лишь развел руками - "Ну, думай. Ничего другого я предложить не могу."
Юра пошел к себе в комнату думать, понимая, что в его положении следует соглашаться, помалкивать и плыть по течению. Впрочем медленное движение по течению оборвалось в тот же вечер. Юрины раздумья прервал резкий визг тормозов перед его домом. Дверь в его комнату с грохотом открылась и на пороге оказались несколько здоровенных американских пехотинцев. Коротко представившись, точнее громко вопя "америка, ю эс эй, гоу". они подхватили Юру под руки и потащили в стоящий перед домом джип. Потом затолкав туда Юру, снялись с места и на огромной скорости покатили неизвестно куда. Через несколько часов они прибыли на аэродром, где их с заведенными двигателями уже поджидал транспортный самолет. Потом подгоняя Юру они пробежали с десяток метров к самолету, по короткому трапу заскочили в самолет уже на ходу задраивая дверь. Самолет тем временем уже выруливал на взлет. Юра, конечно помнил пословицу - "Русские долго запрягают, зато быстро едут." При этом он неожиданно отметил, что американцы запрягают еще дольше, а едут еще быстрее.
Так быстро и неожиданно оборвались Юрины иранские каникулы. Вероятнее всего, где-то в иранских верхах, не сильно расчитывая на успехи начальника полиции в деле эммиграции и натурализации, все таки нашли способ втихую выдворить летчика Юру с территории Ирана, дабы никто не задавал нелегкие вопросы на тему "как же так прошляпили боевой истребитель из СССР."
Самолет тем временем набирал высоту, разворачивался, становился на курс, трясся на воздушных ухабах. И Юра уже мог под неназойливый гул двигателей подумать о своей будущей судьбе, повздыхать об исчезнувшей персидской красавице и поразмышлять на тему, что же там произошло в Советском Союзе и в его родной эскадрилье после его побега.
Естественно там было большое ЧП. И особенно неприятно было то, что никто ничего о судьбе исчезнувшего летчика и самолета не знал. Пропал и все. Точно в воду канул. Надо предпринимать какие-то меры. А какие - неясно. Если разбился тут неподалече, то нужно награждать посмертно как героя, проводить траурные мероприятия. Но где ж, черт побери, осколки-обломки самолета. Если сбежал за границу, то опять же надо проводить мероприятия, но другого рода. Клеймить предателя, улучшать работу, воспитывать патриотизм. Но как это узнать. Обычно после таких вот перелетов, западные да и местные иранские газеты трубят во все трубы по поводу очередного летчика, вырвавшегося из коммунистического ада. А тут молчок. Беседы с локаторщиками ничего не дали. Ответственный солдатик не уследил и ничего не помнил. Наверняка вместо того, чтобы защищать рубежи своей советской родины и пялиться в экран локатора, солдатик считал мух на потолке и ждал обеда. Короче катастрофа. Информации ноль. Сплошная черная дыра. Пришлось нехотя но обращаться к всевидаящему оку - КГБ. Просить хоть немного прояснить ситуацию. Те естественно взялись за дело резво и с огоньком. Домой к Юриным родителям явились два человека в штатском, помахали своими красными книжечками. Дальше со свойственным лишь агентам КГБ человеческим участием, потребовали во всем признаться, а не то будет худо. Поскольку родители и сестра обо всем об этом в первый раз слышали и признаваться не хотели, КаГэБэшники убрались во-своясии, на всякий случай предварительно заглянув под кровать. После себя оставили номер телефона и грозное предупреждение: звонить-докладывать если что-нибудь узнают.
Такие вот дела. Итак. Дело Юры Сазонова в Советском Союзе висит в воздухе. А тем временем сам Юра тоже висит в воздухе на борту американского транспортника направляющегося, как надеется Юра в Америку. До Америки, впрочем самолет не долетел. Сел в Германии на американскую авиа базу. Теперь Юра уже оказался в американской тюрьме в Германии. Впрочем тюрьмой это место не называлось. Местом заключения тоже. А как назвать место, где тебя запирают снаружи. Корректные американцы называли это, местом временной изоляции и карантином. Ну а со следующего утра начались допросы. Хотя опять-таки для корректности они именовались беседами. Американцы были серьезно обеспокоены, не является ли все это проделкой КГБ с такой вот оригинальной засылкой советского шпиона на борту истребителя. Длилось это достаточно долго. Выспрашивали все до мелочей. Проверяли на детекторе лжи. Копались в каждой фразе. Потом одного следователя сменял другой и все вопросы начинались сначала. Впрочем германские каникулы, если так можно назвать тюрьму на американской авиабазе оказались короче иранских. Юру опять же посадили в американский транспортник. Посадка была уже конечно не столь драматичной как в Иране. Самолет был уже не персональным, а в каком-то смысле рейсовым. Кто-то летел в отпуск, кто-то по своим военным делам. На Юру с сопровождающим внимание никто не обращал. Мало ли кто куда едет, да на каком языке говорит.
По прибытии Юру куда-то пристроили. Но уже не в тюрьму. Что-то типа отель-мотель для ему подобных и все покатилось в том же духе, причем с самого начала. Выпытывали, выспрашивали, ловили на неточностях, на мелочах, меняли следователей. Теперь Юра стал частью учебного процесса, когда будущие шпионы и контрразведчики могли вволю потренироваться на настоящем живом материале прибывшем "оттуда". Потом всем все надоело. Толи учебный год в ЦРУ кончился, толи все уже принимало маразматический оборот, но от Юры вскоре отстали.
Впрочем пока Юра отдыхал в своем шпионском общежитии от допросов, где-то варились и кипели нешуточные страсти. Там наверху сидели аналитики, думали, переваривали, анализировали каждое сказанное Юрой слово, каждый брошенный взгляд. Ничего не поделаешь. Долг службы. Плохо лишь то, что это дело было строжайше засекречено. И конечно понятно, что как только любое дело строжайше засекречивают, то на следующий день оно оказывается в руках противника. Так все и получилось. "Крот" сидящий где-то в ЦРУ передал информацию своим хозяевам из КГБ. Там наконец вздохнули с облегчением. Вопрос с исчезнувшим летчиком решился положительно. Траурные и прочие героические мероприятия можно было отменить, а дело со спокойной совестью передать в военный трибунал. Что собственно и было сделано. Дело было простым, поскольку ни адвокаты, ни прокуроры, ни обвиняемый здесь не требовались. За пять минут Юру заочно приговорили к высшей мере и внесли в расстрельную ведомость. Дело сдали в секретный архив. Потом к Юриным родственникам явились все те же сотрудники КГБ. Опять помахали красными книжечками и радостно довели до сведения решение трибунала. Потом опять же заглянули под кровать, после чего ушли потребовав сообщать обо всем интресном по телефону.
Обо всем этом ЦРУшникам уже сообщил наш советский крот. Ну а те уж мимоходом порадовали Юру сообщив, что теперь ему дорога домой заказана, зато американские эммиграционные дела пойдут порезвее. Действительно, через некоторое время Юру вызвали к куратору в последний раз. Юре выдали "подъемные" и желтый обьемистый конверт со всеми иммиграционными бумагами. ЦРУшный куратор также сообщил, что Юре следует забыть дорогу сюда и больше никого здесь не беспокоить. Насчет того, что бы засунуть Юру подальше в какую-нибудь дыру и поменять фамилию, куратор сказал, что это бессмысленно, поскольку Юра будет выглядеть как птичка на ветке. Джон Смит, едва говорящий по английски привлечет к себе больше внимания, чем Юра Сазонов в Нью Йорке и самое лучшее, что Юра может сделать - это поехать в какой-нибудь город типа Сан Франциско и смешаться там с пестрой эммигрантской толпой. При этом желательно помалкивать о своих "геройствах". Насчет неуловимых мстителях из КГБ, куратор опять же успокоил, сказав, что всё это КаГэБэшные сказки, которые КаГэБэшники пересказывают друг другу. На самом деле здесь они смирные и заняты в основном скупкой американских джинс и электронных товаров, а не поиском и умервщлением каких-то предателей родины. На вопрос Юры "кем работать мне тогда, чем заниматься", куратор ничего толкового не посоветовал, поскольку с поиском работы он лично не сталкивался. Жизнь его была прямая стрела, как у солдата, хоть и невидимого фронта, где за тебя думает начальство. Так что "что делать" куратор не знал, зато посоветовал, что делать не следует. Не следует пытаться устроиться в ЦРУ или ФБР консультантом или еще кем. В услугах его больше не нуждаются, а с его смутным прошлым это бесполезно. По тем же причинам вряд ли стоит идти в авиацию. К большим самолетам его не подпустят. Авиа клубы и сельскохозяйственные самолеты - это все на что Юра может рассчитывать, если с его ущербным английским вообще удастся сдать экзамен на пилота. Потом куратор поднялся. Официально поздравил Юру с получением легального статуса в Америке, пожелал успехов в труде и личной жизни, а также попросил побыстрее освободить шпионский отель, предупредив, что церемониться с ним не будут. Вещи просто выкинут на улицу.
Юра рассказывал, что по дороге домой он просто купил газету и уже сидя в своей комнате начал изучать раздел труда - приглашения на работу. Больше всего требовались программисты. Америка вступала в пору компьютерной революции и эта специальность была, как говорят здесь "sizzling hot". Так что Юра пошел на краткосрочные курсы программистов. Больше собственно и не требовалось. В те интересные времена, компьютерщиками и программистами устраивались даже бывшие учителя труда и пения. Поговаривают, что случалось такое. Человек шел на интервью в одну компанию. Случайно ошибался дверью. Заходил в другую компанию, где уже буквально через пол часа получал работу программиста. Так что через шесть месяцев интенсивного обучения и еще нескольких дней поисков работы, Юра получил место программиста в одной компании в Силиконовой долине. А еще через две недели он, не веря своим глазам, рассматривал свой первый банковский чек с выведенной на нем, казавшейся ему тогда невообразимой суммой.
А время побежало. Вначале тихонько, а потом быстрее и быстрее. Юра приобрел машину, потом другую. Попрыгал от одной гёрлфрэнд к другой в поисках той самой единственной и неповторимой. Потом остепенился. Женился. Жена - симпатичная китайка, сотрудница той же фирмы, где работал Юра. Появился сын. Вот так Юра стал самым обыкновенным компьютерщиком, работающим в Хай Тек . Одним из тысяч эммигрантов, прибывших в Калифорнию из стран всего мира.
Я познакомился с Юрой в те далекие времена, когда перестройка в СССР была в полном разгаре, народ постигал азы демократии, боролись с пьянством, вырубались виноградники, километровые очереди за водкой опоясывали Универсамы и из Советского Союза выезжал любой, кто желал его покинуть. Юра помог мне на тех самых первых порах, когда вновь прибывший перепуганный эммигрант, без языка и без средств существования делает первые шажки в новой стране. Юра показал мне дорогу в Хай Тек и как бы это ни смешно звучало привел на ланч в мой первый в жизни Мак Доналд. Встречались мы в последствии не очень часто, но регулярно на пикниках, на природе, где обменивались всяческими эммигрантскими новостями.
После успешного провала перестройки и развала Советского Союза, Юра вдруг сообщил мне, что он подумывает о поездке на родину, куда-то на Украину. Я с жаром и даже каким-то возмущением отговаривал его, приводя неотразимые доводы. Советский Союз вроде развалился, Украина вроде самостоятельное государство. Но бывшие приговоры никто не отменял, из тюрем никого не выпустили да и "контора" хоть плохонько, да работает. А ехать туда, имея расстрельную статью - это просто самоубийство. Юра внял моим доводам, да и впрочем он сам это понимал и лишь храбрился. Но решил все-таки позвонить своим родным, поскольку сейчас это вряд ли могло навредить. А потом еще через какое-то время он позвонил мне и захлебываясь от восторга начал рассказывать свои новости. Его телефонный звонок домой едва ли не убил его родных. Еще бы, звонок с того света. Юрины родители его уже давно похоронили. После всех этих историй с расстрельным приговором к его родным на дом явилась парочка КаГэБэшных агентов и официально обьявили, что предатель родины Юра не укрылся от длинных рук КГБ и приговор приведен в исполнение. Конечно же лгали, мерзавцы. Не имея возможности дотянуться до Юры, решили отыграться на ни в чем не повинных родственниках. А потом еще удивительная новость о его сестре. Оказывается после развала СССР и после всех кошмаров, которые за тем последовали, она вдруг ощутила в себе необычайные внутренние потусторонние силы и стала экстрасенсом. Теперь она принимает людей на дому, предсказывая им будущее. Молва о ее необычайных силах разнеслась по округе и теперь народ валит к ней на сеансы толпой. Платят не жалея. Особенно бизнесмены - новые русские. Там для них в полутемной комнате она раскидывает карты и вещает что-то про бизнес да перспективы, про подельников да конкурентов. Типа - тут вот в колоде король бубновый с секирой да за дамой пиковой прячется. А тут вот за шестеркой трефовой, валет червовый с кинжалом притаился. Бизнесмены щедро платят и уходят удовлетворенные, предварительно испросив особые приметы шестерок, вальтов и королей.
От предложения приехать в гости сестра отказалась, сославшись на то что не может оставить бизнес и клиентуру даже на один день. Впрочем Юрина мама впоследствии приезжала, хотя это не доставило никому никакого удовольствия. Ей не понравился ни пустой огромный дом, ни китайская невестка не говорящая по русски, ни внук полукитаец. И сына Юру уже тоже было не узнать. Так что недельки через две старушка отправилась домой на Украину в свой старый панельный дом, к лавочке возле подъезда.
Ну вобщем то все. Здесь можно было бы закончить рассказ и поставить очередную жирную точку, если бы не один невероятный случай, произшедший годиков через пять после всех этих перестроечных событий.
В тот летний и солнечный денек, что являлось редкостью для вечно туманного Сан Франциско, Юра с женой и сыном прогуливался по самому что ни на есть туристическому месту - Fisherman Wharf. Проталкивался среди толп вездесущих туристов, посматривал на уличных художников и живые скульптуры. И вдруг неожиданно откуда-то сверху донесся резкий окрик.
"Лейтенант Сазонов! Смирно!" На мгновенье от неожиданности Юра замер вытянув руки по швам. Потом через секунду пришел в себя, внутренне ругаясь и совершенно не понимая, кто здесь мог так пошутить. И вдруг от стоящего рядышком туристического автобуса даблдекера , от ступенек отделился пожилой седовласый мужчина лет шестидесяти и устремился к Юре.
"Жив, курилка!" - радостно закричал он, остановившись в полуметре от Юры.
"А я вот сижу тут на верху" - мужчина махнул в сторону автобуса - "и гадаю. Он - не он."
"Похож, только вот пополнел и постарел сильно. Прости, друг, хотел сказать возмужал. А потом подумал. Гаркну я чего-нибудь, как положено, по армейски. Ежели он, то как-нибудь да отреагирует. А ежели америкоза или германец какой, то ничего не поймет. А ты молодец. Сразу как положено. Руки по швам. Не забыл. Крепко там тебя учили. А ну дай я тебя обниму, лейтенант Сазонов. И не возражай!"
Седовласый неожиданный собеседник крепко стиснул Юру в обьятиях. Юра не отстранился, хотя и не стал обнимать странного, бойкого мужчину. Что то знакомое было в голосе и лице этого человека, хотя Юра все никак не мог сообразить, кто же это такой.
"Ну что. Все еще не узнал?" - седовласый мужчина хитро посмотрел на Юру - "Красноярский Край. Поселок Свободный. Двести тридцать шестой истребительный полк."
И в это мгновенье Юра наконец узнал того самого товарища майора, политрука, донимавшего их молодых лейтенантов политинформациями и дурацкими Ленинскими работами.
"Конечно же узнал - товарищ майор." - наконец отреагировал Юра - "Вы нас еще этой книжкой мучали. Материализм и ... чего-то там."
"Ну и отлично!" - радостно заметил мужчина - "Узнал-таки! Правда теперь уже не товарищ, и не майор. А вместо книжки той ... Вот!" - мужчина потряс пакетами с какими-то покупками.
"Ты уж извини меня." - неожиданно смутился мужчина.
"Уж слишком я бесцеремонно. Просто я уж очень обрадовался. Тебя ж там давно похоронили. После того как ты сбежал, всех нас КаГэБэшники здорово трясли. Но я то тогда отбрехался. Мол если и улетел, то не от нас. С меня взятки-гладки. А у тех вот кавказцев головы полетели. Зол я был на тебя, уж не знаю как. А потом подумал, рассудил что ты правильно сделал. Будь моя воля, водил бы я самолет, то и сам бы сбежал. А потом КаГэБэшники еще заезжали. Собрали всех летчиков и обьявили, что мол тебя приговорили и привели в исполнение - там в Америке. От нас мол никто не скроется. Я даже и не знал. Верить, не верить. Подозревал, что врут. Пугали, что бы никому не повадно было. Ну да ладно, что это я о себе. Ты то как, расскажи!"
"Вроде ничего, все нормально" - коротко ответил Юра.
"Вижу, что все нормально" - снова перехватил инициативу мужчина - "Жена, сын! Работаешь, служишь али бизнес какой?"
"Работаю с компьютерами."
"Компьютерщик, значит!" - радостно откликнулся мужчина - "У нас поговаривают, что все компьютерщики миллионеры."
"Да где уж там." - махнул рукой Юра.
"Ничего, дерзай! И к тебе придет удача." - прокричал мужчина.
"Я вот тоже не сразу свои бабки заработал. Когда Эсэсэр развалился, ой как тяжело было. Хлеба простого купить было не на что. Запил. Все на перекосяк. Жена ушла. А потом опомнился. Пошел в кооператоры. Фирму открыл такую вот интересную. Утилизация военного оборудования."
"Ну и как, получается?" - поинтерисовался Юра.
"Еще как!" - весело подтвердил мужчина - "ежели утилизировать с умом и делиться с кем надо, то жить можно припеваючи."
"Так что свой лимон я имею. Женился вот недавно. Так что у нас это как бы свадебное путешествие по Америке. Вон видишь ту, блондинистую у бортика поближе к водителю. Ну как?" - заговорщически сообщил мужчина - "Самая крутая телка на нашем басе ."
Юра посмотрел в сторону автобуса. Там на открытом втором этаже даблдекера, опершись на бортик сидела полногрудая молодуха лет тридцати.
Словно перехватив оценивающий Юрин взгляд, мужчина прищелкнул языком и хвастливо добавил - "Не бойсь, справляюсь. И безо всякой Виагры. На такой бабе полночи скакать будешь и только разохотишься!"
"Словно почуствовав, что речь идет о ней, молодуха слегка приподнялась со своего места и глядя на Юру с мужчиной прокричала грудным растянутым голосом - "Коля, Колян! Ну сколько можно. Поехали. Все собрались. Тебя одного ждут."
"Да не шуми ты!" - отозвался мужчина - "Подождут. Видишь, друга встретил. Такая история! Расскажу - со скамейки свалишься."
"Нужны мне твои россказни!" - все тем же грудным голосом пропела блондинка -
"Колян! Серьезно, закругляйся. Времени нет. Народ волнуется."
"Ну ладно" - согласился мужчина.
"К себе не приглашаю, в гости не напрашиваюсь" - мужчина уже обратился к Юре - "Отбываем сегодня вечером в Лос Анжелос, в Дисней лэнд. На Мики Мауса поглядим и на каруселях кататься будем."
Потом он резко повернулся и быстро устремился к ступеням даблдекера.
Юра смотрел на темный проем автобуса, где исчез неожиданный знакомый. И вдруг защемило под ложечкой. На мгновенье нахлынули воспоминания далекого прошлого. Словно картина, перед глазами возник далекий пейзаж. Зимний лес. Деревья усыпанные снегом. Сугробы. Поземка гуляющая по взлетной полосе и ряд самолетов-истребителей выстроившихся стрункой тут же рядом. В глазах защипало. Юра провел рукавом по лицу, вытирая глаза и отгоняя старые воспоминания. Через секунду он пришел в себя и снова посмотрел в сторону автобуса. Даблдекер уже тихонько тронулся. На втором этаже автобуса стоял мужчина и перегнувшись через свою пышногрудую спутницу махал Юре рукой. Потом, поймав Юрин взгляд, сложил руки рупором и прокричал - "Лейтенант Сазонов! Вольно!"