СЕМЕЙНЫЙ СОВЕТ
При помощи цифр можно доказать всё, что угодно.
Томас Карлайл
Они традиционно собрались на семейный совет за больший столом, который в такие моменты не накрывали для трапезы. Борис Михайлович, как патриарх и старейший в роду, сидел на почётном месте во главе стола. Место матриарха, пустовавшее уже девять лет после скоропостижной смерти Маргариты Сергеевны, было отмечено стулом рядом с ним.
Справа от Бориса Михайловича сидели два его сына: старший, Борис Борисович, и младший, Владимир Борисович. Слева от отца сидели дочери: старшая Ольга Борисовна, и младшая, Ирина Борисовна.
Детей и внуков на семейные советы не приглашали, чтобы они своим шумом и неугомонностью не портили серьёзные мероприятия.
Борис Борисович задумчиво поскрёб ногтем застарелое винное пятно на скатерти.
- Как старший из младших, я имею право начинать, - сказал он. – Мы все знаем, что у папы обнаружен рак желудка четвёртой, уже неоперабельной, ввиду метастазов, степени. Врачи дают ему максимум полгода жизни, и мы сейчас должны решить, как мы этими шестью месяцами распорядимся…
- Вашими или моими?.. – нашёл в себе силы Борис Михайлович.
- Нашими… - не глядя отцу в глаза, уточнил Борис Борисович.
- Что у нас есть?.. – спросил Владимир Борисович.
- Вариантов несколько. Первый из них – это любым путём продлить папе жизнь. Операция, химио и радиотерапия, нетрадиционные методы лечения. Врачи сказали, что такими способами мы можем помочь ему продержаться ещё до двух лет, хотя гарантий этого и нет…
- Во что это нам обойдётся?.. – угрюмо спросила Ольга Борисовна.
- Я прикинул, - Борис Борисович был готов к подобным вопросам. – Около пяти миллионов рублей. Мы потянем вскладчину такую сумму?
- На четверых? – спросил Владимир Борисович. – Наши дети ещё не работают, поэтому рассчитывать придётся только на самих себя…
- У меня есть шестьсот тысяч, - сказал Борис Борисович. – Копил на машину...
- У меня есть четыреста, - всё так же мрачно добавила Ольга Борисовна. – Собирали на улучшение жилья...
- У меня только сто, - развёл руками Владимир Борисович. – Остальное уже потратил на ремонт квартиры...
- А у меня есть пятьсот, и я готова их вложить хоть сейчас! – с энтузиазмом сказала Ирина Борисовна.
- Итого - полтора миллиона… - сказал Борис Борисович. – Остальное придётся брать в долг и кредитами…
- Есть ещё и другие варианты?.. – мрачно спросила Ольга Борисовна. – Подешевле?..
- Да, хоспис, - с готовностью ответил Борис Борисович. - Я там был, они за папой присмотрят, будут его кормить и ставить ему уколы. Мы станем лишь оплачивать обезболивающее, инъекции, уход, и наведываться к нему с гостинцами.
Борис Михайлович переводил непонимающий взгляд с одного своего любимого ребёнка на другого.
- Сколько?.. – напряжённо спросила Ольга Борисовна.
- Если на полгода, то порядка двух миллионов, но может быть и короче, и дольше…
- ...Оставьте меня дома… - жалобно попросил Борис Михайлович, упершийся тяжёлым взглядом в стол.
- Вот именно! – оживилась Ирина Борисовна. – Он прожил в этой квартире почти пятьдесят лет, тут ему и стены помогут! И мы можем установить поочерёдное дежурство вместе с нашими детьми! Я уже запланировала для себя такие дни!
- Исключено! – отмёл это вариант Борис Борисович. - Мы всё работам, наши дети учатся, а значит, придётся нанимать сиделку, оплачивая и её услуги, и лекарства. Опять – от двух миллионов и выше.
- А бюджетный вариант у нас есть?.. – с надеждой спросила Ольга Борисовна.
- Да. Госпиталь милосердия при церкви святого Михаила. Присмотр бесплатный, питание, хотя и неважнецкое, тоже. С нас лишь оплата лекарств, да гостинцы, если ему будет их можно.
- На этом все и порешим! – радостно сказала Ольга Борисовна.
- Я этого не говорила… - тихо сказала Ирина Борисовна.
Борис Борисович вопросительно посмотрел на отца.
- Папа, как тебе самому наше решение?
Борис Михайлович с трудом оторвал безумно тяжёлый взгляд от стола, пошагово прошёл им по всем своим любимым детям, дольше всего задержавшись на младшей дочери, и снова уронил взгляд на стол.
- Счастье Маргариточки, что она не дожила до этого дня… Её Счастье, но не моё…
Борис Михайлович затравленно и, точно прощаясь с ним навсегда, оглядел комнату ещё СВОЕГО Дома.
- Когда вы продадите мою квартиру и поделите на четверых наследство, каждому из вас достанется по миллиону, - сказал он со слезами в голосе. - Без хлопот…
- На троих… - твёрдо сказала Ирина Борисовна, единственная из всех детей не отводя взгляда от отца. – У меня есть своё мнение и своё право на принятие решений!
Чтобы подстраховываться
своими детьми,
нужно сначала
застраховаться
от них же…