Русские советские песни

Школьницей, просыпаясь по утрам,  я слышала  голове какой-нибудь мотив требовавший выхода наружу, и я начинала петь, а потом уже – говорить с домашними.
Детям очень скучно каждый день выполнить одни и те же процедуры. Автоматизма еще не выработалось, потребности чистить зубы, умываться, стелить постель нет: такая всё это докука... Но донимали и надоедали постоянные упрёки Мамы: "Как не стыдно, ты же девочка!" Я себе и поставила условие: не пою, пока не умоюсь и не застелю постель. Помогло! Очень быстро умывание перестало быть в тягость: я старалась от него отделаться - и запеть.
Постоянно просила родителей покупать мне песенные сборники, вела запись новых услышанных песен. Исписала несколько толстых общих тетрадей ими.
Однажды мне подарили сборник «Русские советские песни», изданный в Москве Госиздательством Художественной литературы, 1952 год. Он до сих пор «жив», хотя уже без корочки и без некоторых страниц.
В предисловии к сборнику сказано:  «В… сборник включены песни, как по своим поэтическим достоинствам, так и музыке, выдержавшие испытание временем. Вошли в него также песни и менее удачные по своим текстам, но благодаря хорошей красивой мелодии получившие широкое распространение в народе.
Жизнь советских людей, их героические дела, черты и проявления характера нового, советского человека представляют собой неисчерпаемый источник вдохновения для мастеров песенного слова».

И вот как-то у меня родилась идея: помещать в своём Живом Журнале, по возможности ежедневно, тексты песен из сборника, в котором отражена  «…жизнь советских людей, их героические дела, черты и проявления характера..»
Что пели в СССР, что было популярным?

Запись 1.
Сборник, вообще-то, открывается «Гимном Советского Союза» и «Интернационалом», но их я помещать не буду, они – как заставка, как паровоз, думаю, многие знают наизусть эти тексты.

Итак, первая песня. Её часто передавали по радио в исполнении какого-то хора, то ли имени Свешникова, то ли ещё какого…

 «Соколы»,
(слова М. Исаковского, музыка В. Захарова)

На дубу зелёном,
Да над тем простором
Два сокола ясных
Вели разговоры.
А соколов этих
Люди все узнали:
Первый сокол – Ленин,
Второй сокол – Сталин.

Ой, как первый сокол
Со вторым прощался,
Он с предсмертным словом
К другу обращался:
«Сокол ты мой сизый,
Час пришёл расстаться,
Все труды-заботы
На тебя ложатся».

А другой ответил:
«Позабудь тревоги,
Мы тебе клянёмся –
Не свернём с дороги!»
И сдержал он клятву,
Клятву боевую,
Сделал он счастливой
Всю страну родную. 


2. Продолжаю.

 «Если б мог товарищ Ленин на Россию поглядеть…»
(Слова А. Сальникова, музыка А. Копосова)

Если б мог товарищ Ленин
На Россию поглядеть,
Если б мог он вместе с нами
За беседой посидеть, -

Увидал бы, как прекрасна
Стала Родина труда,
Как светло в колхозных сёлах,
Как красивы города.

Посмотрел бы, как весною
Распускаются сады,
Как бескрайны наши нивы,
Как хлеба на них густы.

Увидал бы он, как всюду
Люди радостно живут,
Как работают усердно,
Как Отчизну берегут.

Посмотрел бы, как могуча
Стала русская земля,
Как до самых стран далёких
Свет доходит от Кремля.

Увидал бы он, как Сталин
Клятву верную сдержал.
И за все б дела спасибо
Ленин Сталину сказал. 

Эту песню я, кажется, и не слышала никогда, т.е. – не могу вспомнить мелодии к ней. Почему она, с таким убогим текстом, выбрана для сборника, не могу понять. Объяснений два – или в сборник вошли все песни, где упоминался Сталин, исполненные, скажем, на радио (основная концертная площадка, которую слышал каждый, в чьём доме была хотя бы тарелка из черной бумаги или со столба рядом с домом вещал громкоговоритель – бело-металлической колокол, установленный на манер фонаря), или у авторов были «особые» (читай, взаимовыгодные) отношения с составителем данного сборника.

3. Третья песня («Русские советские песни», 1952 г.)

 У Кремлёвской стены
(Слова А. Пришельца, музыка А.Новикова)

У кремлёвской стены тихо ели стоят,
Часовые проходят на пост.
Над кремлёвской стеной, не сгорая горят
Пять высоких рубиновых звёзд.

А под теми звёздами-рубинами –
Твой гранитный, твой бессмертный дом.
И к тебе, родному и любимому,
Мы тропой заветною идём.

П р и п е в:
Ленин – наше знамя!
Ленин вечно с нами!
Для страны родной
Ты всегда живой.
Ленин – наше знамя!
Вечно с нами – Ленин!

Мы в печальные дни у кремлёвской стены
Клятву верности дали тебе.
И тебе навсегда мы остались верны
И в труде и в суровой борьбе.

Славный путь прошли с твоим мы именем,
И всё ярче свет его лучей.
Весь народ поёт свою любимую
Песню о родном Ильиче.

П р и п е в.

Это ты научил весь народ трудовой,
Как в борьбе ему счастье достичь
Вся большая любовь, все, чем сердце полно.
Нами вложено в слово Ильич.

Мы идёи упорно и уверено
Все вперед, с победами вперед!
К коммунизму, по заветам Ленина,
Нас великий Сталин ведет!

П р и п е в.

Мотив песни тоже не помню, вероятно, она была создана под дату: рождение или смерть Ильича, и не исполнялась часто. Об этом же свидетельствует текст – он явно «датский»: ничего, кроме помпезности, не значащие слова, дежурные словосочетания. Мало того, разный размер строф создает впечатление, что музыка создавалась первая, а уже на неё писались стихи, а не наоборот, как это бывает обычно.
Вероятно, исполнялась она хором, но первые строфы каждого нового куплета мог запевать и солист.
Композитор Александр Новиков написал музыку ко многим произведениям этого сборника. Одна из самых его известных и любимых мелодий – песня «Дороги» («Эх, дороги, пыль да туман»). До неё тоже дойдёт очередь…

4. Ну и ладно!
Этот мой заголовок - ответ на реплику в моём Живом журнале смысл которой - а стоит ли это делать? "Благословить-то - ну не знаю... Я ведь имел в виду только песни, ставшие уже почти народными - на стихи Исаковского, Фатьянова. А остальные... как факт истории - да, но как явление - вряд ли заслуживают внимания. Что уж их вспоминать..."
Ну, пусть будет факт истории... Хотя - про явление, думаю, тоже помнить надо - ведь тексты-то, (а может, и музыка иногда) - свидетельство насилия над собой художника в угоду времени, конъюнктуре, свидетельства лжи, которая поощрялась, вознаграждалась, которая оболванивала граждан "великой страны". Великая-то великая, да людям в этой "великой" жилось очень даже не по её величию. Хреновато жилось, это я по своим родителям сужу, да и по своей жизни - тоже.

Итак, продолжаю.
Следующую песню я определённо никогда не слыхала. Числится она народной, в комментарии указывается, что текст её записан в дер. Гонино, Шурминского района, Кировской области. А композитор – В. Захаров, тот самый, что и к «Соколам» написал музыку. Вообще, интересно в сборнике ещё и вот это – наблюдать удачи и неудачи песенного творчества композиторов. Осталась песня в памяти, (потому что распевали её часто: и по радио, и в застолье, а раньше ни одно застолье не обходилось без песен) – удача, не осталась – проходной случай, значит, не душой была написана, а по заказу или из конъюнктурных соображений. У В. Захарова есть расчудесные песни: «Ой, туманы мои, растуманы…» или «Провожанье» («Дайте в руки мне гармонь, золотые планки…»)

Дороженька
(Народная песня, музыка В. Захарова)

По-над речкой расстилается туман.
Росы чистые упали на траву.
Я надену свой бордовый сарафан,
Я малины – красной ягоды нарву.

Молодая да весёлая пройдусь.
Не вернутся к нам ни горе, ни беда.
Я своей работой-славою горжусь
Я ударница колхозного труда.

В чистом полюшке дороженька легла,
Словно светлая большая полоса
Рассветлым светла дороженька светла,
И ведёт она к победам-чудесам

Кто колхозную дорожку проложил?
Кто колхозную дорожку проторил? –
Это Ленин нам дорожку проложил,
Это Сталин нам дорожку проторил.

Что интересно в этой песне. Первая строфа никаких нареканий не вызывает – вообще добротная, поэтически безукоризненная. Вторая – похуже, но тоже для клубной самодеятельной сцены вполне сойдёт. А вот дальше пошло, похоже, коллективное творчество – сочиняли всем правлением. Четвёртая – вообще никуда не годится. Впечатление, что песня начало взяла от мастера (мастерицы) писать частушки или вообще – от народного поэта (в каждой деревне хоть один (одна) такой найдётся), а потом к ней стали подсоединять уже наспех кое-как состряпанные строки.

Хочу оговориться: я, конечно, не интуитивный грамотей, и когда наспех пишу свои комменты в ЖЖ, могу настряпать кучу ошибок, не говоря про опечатки. Но перепечатывая тексты из сборника, я строго гляжу, чтобы не отойти от оригинала. Поэтому – если видите не те знаки препинания или слова сомнительные – претензии к составителю сборника, я всё повторяю в точности, как напечатано.

5. Следующая песня исполнялась часто Краснознамённым хором Советской Армии. Начало её так мощно, глубоко, торжественно, что походило на гимн… (Да композитор и является автором Гимна Советского Союза, почти без труда ставшего (с переработанными словами) гимном и Российской Федерации). А вот поэт-автор «Кантаты о Сталине», наверное, по жизни неплохо знал «Псалтырь»: очень смахивают строки текста на псалмы Давида. Хотя бы вот на эти - из Псалма 32: «Славьте Господа на гуслях, пойте Ему на десятиструнной псалтыри. Пойте Ему новую песнь; пойте Ему стройно, с восклицанием. Ибо слово Господне право, и все дела Его верны».

 Кантата о Сталине
(Слова М.Инюшкина, музыка А. Александрова)

От края до края, по горным вершинам,
Где вольный орел совершает полет,
О Сталине мудром, родном и любимом
Прекрасную песню слагает народ.

Летит эта песня быстрее, чем птица,
И мир угнетателей злобно дрожит,
Ее не удержат посты и границы,
Ее не удержать ничьи рубежи.

Ее не страшат ни нагайки, ни пули,
Звучит эта песня в огне баррикад,
Поют эту песню и рикша и кули,
Поет эту песню китайский солдат.

И песню о нем поднимая, как знамя,
Единого фронта шагают ряды.
Горит, разгорается грозное пламя,
Народы встают для последней борьбы.

И мы эту песню поем горделиво
И славим величие сталинских лет, -
О жизни поем мы прекрасной, счастливой,
О радости наших великих побед.

От края до края, по горным вершинам,
Где свой разговор самолеты ведут,
О Сталине мудром, родном и любимом
Прекрасную песню народы поют.

Вот напечатала и засомневалась – надо ли помещать этот текст? Ведь над ним не позубоскальничаешь – он довольно серьёзен. В нём на самом деле выражено восхищение автора человеком. Такое впечатление, что текст не о живом, во плоти, а каком-то сверхгиганте… Короче, о высшем существе. Конечно, автора «заносит» - чтобы о Сталине вдруг запели «и рикши, и кули», чтобы она звучала «в огне баррикад»…
Но автору так хотелось, чтобы восхитивший его человек был принят в том же качестве («мудрого, родного и любимого») и другими народами. Иначе – какое оправдание этому величавому гимну, воспевающему невысокого, рябого, сухорукого, говорящего с акцентом по-русски, не вылазящего из Кремля человека?
Человеку нужна вера. «Бога нет», - велели большевики… Тогда богами сделали их.

6. Ну, вот.
А потом идут подряд песни о Сталине (большая часть так и называется: «Песня о Сталине»), и я загрустила – что, всё это перепечатывать?
Но «назвался груздем…», «сказал «А»…», «взялся за дюж…» и т.п. Решила продолжать.

 Песня о Сталине
(Слова М. Исаковского, музыка Дм. и Дан. Покрасс)

Шумят плодородные степи,
Текут многоводные реки,
Весенние зори сверкают
Над нашим счастливым жильем.
Споем же, товарищи, песню
О самом большом человеке,
О Самом родном и любимом, -
О Сталине песню споем.

Он вел нас на битву с врагами.
За счастье и долю бороться
Вливал в нас и бодрость и силу
На славном пути боевом.
Споем же, товарищи, песню
О самом большом полководце,
О самом бесстрашном и сильном, -
О Сталине песню споем.

Границы Союза Советов
Закрыл он от воронов черных
Одел их бетоном и камнем
И залил чугунным литьем.
Споем же, товарищи, песню
О самом великом дозорном,
Который все видит и слышит, -
О Сталине песню споем.

Как солнце весенней порою,
Он землю родную обходит,
Растит он отвагу и радость
В саду заповедном своем.
Споем же, товарищи, песню
О самом большом садоводе,
О самом любимом и мудром, -
О Сталине песню споем.

Он создал на счастье народов
Закон, нерушимый навеки.
Весенние ясные зори
Зажег он над нашим жильем.
Споем же, товарищи, песню
О самом родном человеке,
О солнце, о правде народов, -
О Сталине песню споем.

Хороший поэт – Михаил Исаковский. Это он написал тексты к бренду России «Катюша» и массе других замечательных песен. И братья Дмитрий и Даниил Покрасс тоже были на слуху – ими написана музыка к «Трём танкистам», «Москве майской» («Утро красит нежным светом…»). И текст этой песни тоже – добротен. В нем, вообще-то, изложена краткая физическая география и история СССР с его «многоводными реками и плодородными степями», над которым засверкали весенние зори. Страна вышла победительницей из битвы с врагами, она огородила себя от «воронов чёрных» бетоном и камнем, насадила сады (лесополосы тоже), приняла нерушимый Закон, по которому граждане будет жить счастливо и спокойно. Всё хорошо! Но что бы было, если за каждым этим шагом не стоял – ОН? Поэту, кажется, не хватает  эпитетов, превосходных степеней, чтобы выразить свое восхищение этим человеком, который и полководец, и дозорный, и «большой садовод»,  и вообще «солнце и правда народов». Я опять вспоминаю царя Давида: мне сдаётся, что его псалмы несколько скуповаты и меркнут перед вот этим славословием смертного.

7. Очередная

 Песня о Сталине
(Слова А. Суркова, музыка М. Блантера)

На просторах родины чудесной,
Закаляясь в битвах и труде,
Мы сложили радостную песню
О великом друге и вожде.

П р и п е в:
Сталин – наша слава боевая,
Сталин нашей юности полет.
С песнями, борясь и побеждая,
Наш народ за Сталиным идет.

Солнечным и самым светлым краем
Стала вся советская земля.
Сталинским обильным урожаем
Ширятся колхозные поля.

П р и п е в.

Краше зорь весеннего рассвета
Юности счастливая пора.
Сталинской улыбкою согрета,
Радуется наша детвора.

П р и п е в.

На даны сверкающие крылья,
Смелость нам великая дана.
Песнями любви и изобилья
Славится Советская страна.

П р и п е в.

Ну, это поэтический образ фильма «Кубанские казаки» - сплошной советский гламур и над всем, как ангелочки с крылышками на картинах эпохи Возрождения, чудится образ усатого добренького «боженьки» во френче с улыбкой в глазах.

Два соавтора последней песни создали ещё один «шедевр» на ту же тему.

 Песня о Сталине
(Слова А. Суркова, музыка М. Блантера)

На все века великими делами
Прославил Сталин наш родной народ.
Над миром реет ленинское знамя,
На путь борьбы, на подвиги зовет.

П р и п е в:
Для  нас открыты солнечные дали,
Горят огни победы над страной.
На радость нам живет товарищ Сталин,
Наш мудрый вождь, учитель дорогой!

В огне труда и в пламени сражений
Сердца героев Стали закалил;
Как светлый луч, его могучий гений
Нам в коммунизм дорогу осветил.

П р и п е в.

Мы строим счастье волей непреклонной,
Дорога нам указана вождем.
Подняв высоко красные знамена,
Мы в коммунизм за Сталиным идем.

П р и п е в.

Впервые здесь видны слова «вождь», «мудрый» и второй раз появилось слово «коммунизм». Вероятно, прошел очередной съезд партии, где народу объяснили, что к чему, и «как нас - вам теперь называть». Песню эту передавали часто. Фраза «Для  нас открыты солнечные дали» стала чуть ли не слоганом – в школах на красных растяжках её помещали. Но стихи – обычная трескотня - это не Исаковский, у которого хоть какой-то смысл проглядывает. Но музыка Блантера – что тут сказать! Она запоминалась.

8. Ещё несколько песен из сборника «Русские советские песни» (1952 г.)
Это снова
 Песня о Сталине
(Слова С. Алымова, музыка А. Александрова)

Много песен поет наш советский народ
Над полями, лесами густыми.
В каждой песне звучит, в каждой песне живёт
Всенародное Сталина имя.

П р и п е в:
Это имя мы носим повсюду с собой,
С ним открыты все шири, все дали.
Мы на подвиг любой все пойдем за тобой,
Наше знамя победы, наш Сталин.

Мы, отвагой горя, проплываем моря, -
Нас враги победить не сумеют.
Над советской землей свет не сменится мглой,
Солнце – Сталин блистает над нею.

П р и п е в.

Сталин – это народ, что к победам идет
По вершинам подоблачных склонов.
Сталин – наши дела, Сталин – крылья орла,
Сталин – воля и ум миллионов.

П р и п е в.

Песня написана для исполнения Краснознамённым ансамблем СА.
Представьте, человек 200 мужиков как запоют: «Это имя мы носим повсюду с собой…» Или: «Мы, отвагой горя, проплываем моря…» - впечатляло.
Хотя, если вдуматься, даже не очень напрягая извилины, – до чего же бессмысленный текст: народ, поющий над полями (ну, ладно бы летящая над полями музыка, песня, но народ… Жутковатая картинка – как «полёт валькирии»); или вот это «Сталин – это народ, что к победам идет/ По вершинам подоблачных склонов…» - «Как это, как это?» – как говорит Карцев. Ну и т.д. Что ни строка – то абсурд. Короче, вслушиваться в слова – лучше не надо, пой себе и будет тебе счастье.

9. А вот следующая песня – это уже идеологическая установка: лишь со Сталиным, при его участии была одержана  победа в войне. Как она звучала, я не помню. Может быть – редко исполнялась?
 
 Нас воля Сталина вела
(Слова А. Суркова, музыка В. Мурадели)

Под знамя славы в грозный год
Позвал сынов своих народ.
И встали мы стальной стеной
За честь страны своей родной.

П р и п е в:
На богатырские дела
Нас воля Сталина вела.
Он вместе с нами шел в строю,
Он вместе с нами был в бою.

Под Ленинградом и Москвой
Мы шли под грохот боевой.
Под Сталинградом, за Днепром
Гремел орудий наших гром.

П р и п е в.

В жестокой ярости атак
Раздавлен нами грозный враг.
Победу, взятую в огне,
Мы принесли своей стране.

П р и п е в.


И снова поэт М. Исаковский.

 Величальная И.В. Сталину
(Слова М. Исаковского, музыка В. Захарова)

А кому же мы песню,
Друзья, посвящаем?
А кого же мы с вами,
Кого величаем?

П р и п е в:

Величаем мы сокола,
Что всех выше летает.
Чья могучая сила
Всех врагов побеждает.
Величаем мы сокола,
Друга лучшего нашего,
Величаем мы Сталина –
Всенародного маршала.

В мире нет человека
Дороже, роднее,
С ним и счастье счастливей,
И солнце светлее.

П р и п е в.

Пусть живёт он, любимый,
В здоровье и в силе,
И ему всенародный
Поклон от России.

П р и п е в.

Песня, похоже, написано к какой-то дате – дню рождения вождя, скорее всего, потому что День Победы начал праздновать гораздо позже. Мелодию её тоже не помню – пели редко. Она снова о соколе, но уже совсем не вспоминается «первый сокол – Ленин». Текст написан в стиле  подблюдных народных песен, полон преувеличений и уважительных ритуальных слов, характерных для подобных песен, поэтому – не режет слух явным подхалимством.

10. Еще несколько песен о «Самом- самом»

 Великому Сталину слава!
(из обращения комсомольцев и молодёжи Советского Союза к товарищу Сталину, музыка  Б.Александрова)

Мы имя вождя и в бою и в труде
Несём, как гвардейское знамя,
Оно молодежь вдохновляет везде,
Как солнце сверкает над нами.
Наш мудрый учитель! Наш вождь и отец!
Клянемся мы радостью жизни,
Клянемся всей кровью горячих сердец
Служить беззаветно Отчизне!

Быть верными партии нашей всегда –
Наш долг и священное право.
Тому, чьим доверием юность горда, -
Великому Сталину слава!
Как гимн беззаветной сыновней любви,
Слова нашей клятвы звучите!
На радость нам долгие годы живи,
Любимый наш вождь и учитель!

Да здравствует наш богатырский народ,
Да здравствует наша держава!
Тому, кто страну к коммунизму ведет, -
Великому Сталину слава!
Нас Ленин под красное знамя собрал,
И наша судьба величава.
Тому, кто в борьбе молодежь воспитал, -
Великому Сталину слава!

Как говорится – умри, лучше не скажешь. Тут всё: и уже штампованные «вождь и учитель», и «мудрый», и «солнце»... Но «солнце» старится, поэтому уже и отец, и сыновние клятвы, и пожелания долгих лет жизни. Жаль, нет дат создания этих перлов, можно было бы отследить и сопоставить исторические события в жизни страны и их отражения в этих вот славословиях. Дальше, кажется, уже некуда – а нет, находятся всё новые и новые словосочетания из уже введённых в обиход раньше метафор, эпитетов и гипербол. Представляю муки поэта – как бы не повториться.
(Помню нашу радость после выпускного экзамена по истории в школе: «Уф! Теперь все эти партийные съезда нам до лампочки – не надо больше запоминать, что на каком говорилось!»
Никто из нашего класса не пошел на исторический факультет продолжать образование – отбили охоту на уроках новейшей истории напрочь – посвящать жизнь этому абсурду).

11. Следующая песня из сборника «Русские советские песни» (1952 г.)

 Казачья дума о Сталине
(слова А. Исакова, музыка В. Колесникова)

Собирались казаченьки,
Собирались на заре,
Думу думали большую
На колхозном на дворе.

Если б нам теперь, ребята,
В гости Сталина позвать,
Чтобы Сталину родному
Все богатства показать.

Показать бы, похвалиться
Нашей хваткой боевой:
«Приезжай, товарищ Сталин,
Приезжай, отец родной.

Мы пошлем тебе навстречу
Всех стахановцев полей,
Мы дадим джигитам храбрым
Самых лучших лошадей.

Будешь ехать через поле –
Полюбуйся чистотой,
Как хлеба цветистым маем
Умываются росой.

Будешь ехать – сам увидишь,
На колхозном на дворе
Расцветают наши дети
Алым маком на заре.

На большом пиру казачьем
Наши девушки споют,
Разукрасят самолеты,
Шелком небо разошьют.

От высокого Казбека
До каспийских берегов
Льется жизнь, тобой согрета,
Жизнь советских казаков».

Ни поэта, ни композитора этой песни больше в сборнике нет. Естественно предположить, что песня была написана для хора казачей станицы, выставляющей экспонаты, скажем, на ВДНХ и пославшей туда своих представителей. То есть тут вспоминаются фильмы «Свинарка и Пастух», «Волга-Волга», «Кубанские казаки». Никакая она не была популярная (как, впрочем, и большая часть песен этого вот цикла). Словосочетание «советские казаки» - не прижилось (в отличие – от «кубанских»). А вот были ли они в реальности – «советские казаки» и так ли уж они (пусть не советские) ждали в гости «отца родного»?.. Кроме этой песни – никаких больше доказательств такой любви не знаю–с.

Ещё одна песня о Том же Самом (когда ж они кончатся-то!)

 Проезжает Сталин по Москве
(Слова А. Пришельца, музыка В. Захарова)

Древний крем сверкает позолотой,
Не шелохнут веткой тополя.
В Боровицкие высокие ворота
Выезжает Сталин из Кремля.

Вся Москва, великая, родная,
Расцвела под небом голубым.
И по всей столице Сталин проезжает,
По широким улицам прямым.

Он заходит в шумный цех завода.
Он с людьми на стройке говрит, -
За хорошую, за честную работу
Мастеров труда благодарит.

Едет в Кремль по городу большому,
Весь охвачен думой он одной –
О Москве, о клятве Ленину родному
О стране великой трудовой.

И в Кремле, взволнованный, подходит
Он к портрету Ленина опять –
Будто хочет обо всем. Что он увидел,
Ильичу родному рассказать.

Ну что тут скажешь – сплошная ненаучная фантастика. Умный человек, не чурающийся эстетики (театр вот любил, кино, писателей привечал) – взвоет от такого «шедевра» и невольно потянется позвонить тому же … «м-м-м, нет, Мандельштам не подойдет – он меня не любит, да и, кажется, он уже… м-да! А вот Пастернаку – надо попробовать: может, он на ту же тему чо-нить напишет нормальное»…
Почему бы и мне не пофантазировать?

 12. Продолжим. (Сборник «Русские советские песни» -1952 г.)

 Споем, товарищи, споем…
(Слова В. Лебедева-Кумача, музыка Д. Кабалевского)

Споем, товарищи, споем,
Споем, веселые подруги,
Споем на празднике своем
О самом лучшем нашем друге!

О нас вспоминает
   он каждый час,
Работает, строит,
   живет для нас.
Он каждого любит,
   как добрый отец,
И в сердце он носит
   мильоны сердец.

П р и п е в:

Споем, товарищи, споем,
Споем, веселые подруги,
Споем на празднике своем
О самом лучшем нашем друге!

Он хочет, чтоб стали
   мы всех сильней,
Всех лучше, всех краше
   и всех умней,
Чтоб мы поднимали
   большие дела,
Чтоб Родина нами
   гордиться могла!

П р и п е в.

Он хочет, чтоб каждый
   из нас постиг
Все силы природы,
   всю мудрость книг
Чтоб звезды все ярче
   светили в Кремле,
Чтоб нам еще лучше
   жилось на земле!

П р и п е в.

И песню, и пляску,
   и звонкий смех
Поймет и оценит
   он лучше всех.
Всю жизнь окропил он
   живою водой,
Он молодость любит,
   он сам молодой.

П р и п е в:

Споем, товарищи, споем,
Споем, веселые подруги,
Споем на празднике своем
О самом лучшем нашем друге -
О нашем Сталине споем!

Имя поэта Лебедева-Кумача часто звучало по радио, потому что песни он сочинял жизнерадостные, задорные: «Весёлый ветер» (« А ну-ка песню нам пропой…»), «Спортивный марш»... Но больше всех известны его «Песня о Родине» и «Священная война». Дмитрий Кабалевский известен, как композитор серьёзных симфонических произведений. Он написал, например, музыку к «Реквиему» Роберта Рождественского (мне не пришлось её услышать, почему-то слова известны и  во всю цитируются в праздники Дня Победы:
«Вечная слава героям,
вечная слава!»
А вот музыку Кабалевского – не слышу. А может, слышу, да не знаю – чья?)
Но вот песню - очень лирично звучащую - «То берёзка, то рябина…» исполняли все детские хоры Союза, музыку к ней написал Кабалевский.

13. Следующая в сборнике песня – это фактически второй гимн страны. Музыку к этому гордому тексту написал Исаак Осипович Дунаевский, чье имя, конечно, до сих пор на слуху. Первые такты этой мелодии, слившейся неразрывно с текстом, как позывные, звучали по утрам в каждом доме, когда включалось Всесоюзное радио.

Песня о Родине
(Слова В. Лебедева-Кумача, музыка И. Дунаевского)

Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек.
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.

От Москвы до самых до окраин,
С южных гор до северных морей
Человек проходит, как хозяин
Необъятной Родины своей.
Всюду жизнь и вольно и широко,
Точно Волга полная течет.
Молодым везде у нас дорога,
Старикам везде у нас почет.

П р и п е в:

Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек.
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.

Наши нивы глазом не обшаришь,
Не упомнишь наших городов,
Наше слово гордое – «товарищ» -
Нам дороже всех красивых слов.
С этим словом мы повсюду дома,
Нет для нас ни черных, ни цветных,
Это слов каждому знакомо,
С ним  везде находим мы родных.

П р и п е в.

За столом никто у нас не лишний,
По заслугам каждый награжден,
Золотыми буквами мы пишем
Всенародный Сталинский закон.
Этих слов величие и славу
Никакие годы не сотрут:
«Человек всегда имеет право
На ученье, отдых и на труд».

П р и п е в.

Над страной весенний ветер веет,
С каждым днем все радостнее жить,
И никто на свете не умеет
Лучше нас смеяться и любить
Но сурово брови мы насупим,
Если враг захочет нас сломать, -
Как невесту Родину мы любим,
Бережем, как ласковую мать.

П р и п е в:

Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек.
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.

Отрава, а не песня!.. Вот перепечатывала и почти не заглядывала в сборник. Мы знали её наизусть. Какая музыка, какие слова! Дух распирало от гордости, когда её слышали. А пели её очень часто. Конечно, все праздничные концерты начинались ею. Впервые, по-моему, она прозвучала с экрана в фильме «Цирк» - Орлова на якобы ломаном русском исполняла её с напором, восторгом, счастливыми глазами. Так она и ассоциируется с этой динамичной картиной – шеренга красивых, стройных, молодых (Столяров, Орлова) – в белых, облегающих замечательные спортивные фигуры, одеждах. Под знамёнами… Когда пел-слышал эту песню, сам «был» в этих рядах – единение ощущал вот с этим прекрасным братством красивых, вольных, гордых людей. Подъем, счастье сопричастности – я говорю о своих чувствах. Было… было…


13. Ещё одна песня из того же «гимнового» ряда:

 Да здравствует наша держава…
(Слова А. Шилова, музыка  Б.Александрова)

Да здравствует наша держава –
Отчизна великих идей,
Страна всенародного права
На радость и счастье людей.
За это священное право,
За жизнь и свободу свою
Великая наша держава
Врагов побеждает в бою.

П р и п е в:

Над Москвою чудесной,
Над любимой землей
Лейся, радостная песня
О нашей стране молодой!
Вейся, красное знамя –
Символ наших побед:
Ты горишь всегда над нами,
Как солнца ликующий свет!

По ленинским мудрым заветам
Нас партия  к счастью ведет,
И сталинской думой согреты
Страна и советский народ.
Несметны республик богатства,
И сил богатырских не счесть
В стране всенародного братства,
Где труд – это доблесть и честь.


П р и п е в.

От дальней советской границы
До башен старинных Кремля
Растут города и станицы,
Цветут золотые поля.
И с каждым зерном урожая,
И с новым ударом станка
Все крепнет и крепнет родная,
Великая наша страна.

П р и п е в.

Музыка Б. Александрова вообще была на слуху, поэтому, услышав эту песню по радио (живьем, в концерте я её никогда не слыхала, потому что как-то не было у меня рядом таких всесоюзных концертных залов), мысленно мог настроиться и подпеть. А про поэта А. Шилова я и не слыхала никогда – что он ещё написал? Текст песни заурядный – штампы и штампы, разве ловко вставлены в текст слова, подразумевающиеся в Сталинской конституции, насчет «права на радость и счастье», да частично процитировано высказывание Сталина про то, что в нашей стране «труд – есть дело чести, славы, доблести и геройства». Ну, надо же хоть чем-то «отделить» текст о массы написанных ранее на ту же тему.

14. Родина моя (Сборник «Русские советские песни» -1952 г.)

Ещё одна песня о Самом-самом и пойдут песни патриотического содержания и о столице. Но вот эта последняя песня о вожде – я её всё же выделила бы.

 Колечко
(Слова Н. Незлобина, музыка. А. Новикова)

За мостами от заставы
Всходит солнышко во мгле,
Вместе с солнцем встанет рано
Сталин-солнышко в Кремле.

В том Кремле, в заветном доме,
Под рубиновой звездой
Он умоется с ладони
Москворецкою водой,

Белоснежным полотенцем
Вытрет смуглое лицо
И пройдет по светлым сенцам
На высокое крыльцо.

Взглянет Сталин зорким взглядом,
Как за башнями Кремля
По его великой воле
Обновляется земля.

Трубку крепкую раскурит,
Пепел в сторону смахнет,
И колечко голубое
За Москву-реку уйдет.

За Москву-реку, за речку,
Через берег на другой…
Ты лети, лети, колечко,
Над родною стороной.

Поглядит пастух и скажет:
«Это Сталин закурил.
Значит, Сталин встал поране,
Чем рожок мой протрубил».

И глядит на то колечко
Вся Советская страна.
«С добрым утром, с добрым утром!» -
Скажет Сталину она.

Вот такой текст. То ли стилизация, то ли действительно – сложена поэтом из народа. Композитор А. Новиков уже встречался и не раз будет ещё его фамилия в числе авторов той или иной песни сборника, поэт Незлобин больше в нем не появится. Я этой песни не помню. Она резко отличается от всех предыдущих о Сталине. Написанная с лирической интонацией, она, конечно, могла бы исполняться каким-нибудь Русским народным хором, но запев – обязательно женское или теноровое соло. В песне так много доброты и ласковости, так много искренней любви к вождю, так много к нему доверия, что, думается, скорее всего – сочинён текст не столичным поэтом, информированном гораздо больше, чем поэт из глубинки. Текст укладывается в ряд с какой-нибудь былинной сценой, где Садко на пиру поёт о славе и народной любви к князю – «Красно-солнышко».
И вот это – действительное свидетельство любви народа к тирану: не видела основная масса населения тиранства или принимала его, как неизбежное зло, и не винила в том вождя, наоборот, видела в Сталине радетеля и благодетеля, наделяла его чертами прозорливого, доброго правителя, неустанно пекущегося о благе народа, мудрого полководца, короче – отца родного.
А почтение к отцу держалось ещё не забытыми Христовыми заповедями.

15. Следующая песня

 Родина моя
(Слова Л. Ошанина, музыка А. Новикова)

Под лучезарным небосводом,
В сиянье солнца золотом,
Как символ мира и свободы,
Алеют флаги над Кремлем.

П р и п е в:
Родина моя,
Мирная, любимая!
Нерушима, неприступна
Родина моя!

Сильна ты верностью сыновней,
Богатством сказочным полна,
Трудом, отвагой и любовью
Ты в грозных бурях создана!

П р и п е в.

Твои просторы озарила
Мечта о счастье светлых дней.
И сердце бьется с новой силой
Под небом Родины моей.

П р и п е в.

Песни такого плана писались для хоров, особенно хорошо они звучали в исполнении Краснознамённого ансамбля песни и пляски Советской Армии (кажется, тогда ещё – Красной Армии, не помню точно). Они открывали, наряду с песнями о вожде, все праздничные концерты, завершавшие транслировавшиеся на всю страну торжественные заседания в Кремле, сопровождали демонстрантов во время праздничных шествий 7-го ноября и 1-го мая, поэтому были на слуху, но популярны – т.е. чтобы распевались или включались в концерты по заявкам – этого не было, хотя ретивые редакторы музыкальных радиопрограмм  время от времени составляли тематические концерты из этих песен (вероятно, существовала какая-то разнарядка на эти песни, потому что – не отнимешь – они «поднакачивали» население любовью к своей стране и её вождю).

16. Ещё несколько песен…(Сборник «Русские советские песни» -1952 г.)

 Песня о России
(Слова М. Исаковского, А. Суркова, музыка  А. Новикова)

Степи привольные, горы крутые,
Волны глубоких морей и озер –
Всё ты вместила, родная Россия,
В свой необъятный, бескрайный простор!

Ленинским словом и сердцем согрета,
Сталинской мудрою волей крепка,
Красной звездою, звездою Советов
Ты озарила, Россия, века.

Ты собрала и навеки сплотила
Братских племен и народов семью,
В грозных суровых боях утвердила
Силу, и Славу, и Правду свою.

Зорко твои охраняет границы
Русский великий могучий народ,
Солнце твое никогда не затмится.
Слава твоя никогда не умрет!

Ну, тут понятно. Бой баранов, горны, знамёна – короче, салют, все встают, рукоплещут, потом рассаживаются и ждут «неофициальную» часть зрелища.

 Россия
(Слова С. Алымова, музыка  А. Новикова)

Где найдешь страну на свете
Краше Родины моей?
Все края земли моей в расцвете,
Без конца простор полей!

П р и п е в:
Светит солнышко
На небе ясное,
Цветут сады,
Шумят поля.
Россия вольная,
Страна прекрасная,
Советский край –
Моя земля!

Где найдешь людей могучей
В ратном деле и в труде?
Разогнали злые вражьи тучи,
Победили мы везде!

П р и п е в.

Нашей силе молодецкой
Нету края и конца.
Богатырь, герой – народ советский
Славит Сталина-отца.

П р и п е в.

А вот мелодия этой песни очень даже пришлась по душе народу. Она прозвучала, если мне не изменяет память, впервые в довольно мармеладно-сладком фильме «Кавалер Золотой Звезды». Кино то было цветное, весёлое, хотя и повествовало о возвращении в родное село с войны фронтовика. Все в кинокартине были очень довольны жизнью, всё время смеялись и пели. Оптимистический был фильм. И песню эту пели очень душевно, тенором, на фоне вечерних закатов и золотых пшеничных полей. В фильме мне особенно запомнилась актриса Тамара Носова - какими-то она шикарными туфлями перед героем хвасталась… Больше ничего, ни единой сцены не помню. Но вот услышу: «Где найдешь страну на свете…» - тут же в глазах этот кадр – молодая, белоголовая, с круглыми глупыми глазами Носова держит в руках пару черных туфель, каблуками вверх, и что-то такое повышенным тоном герою в новой гимнастерке и в фуражке – втолковывает, все это на фоне буйной зелени, перевешивающейся через забор.


17. Песня о столице
(Слова В. Лебедева-Кумача, музыка Дм. и Дан. Покрасс)

Стоит наш Союз, как утес величавый,
В спокойствии гордом своем.
О славной столице Советской державы
Мы звонкую песню поем.

П р и п е в:
Вейся, песня, серебряной птицей,
Обгоняй в небесах самолет!
Кто поет о советской столице,
Тот о Сталине песню поет.

Москве свои песни, любовь и заботы
Приносит советский народ.
Там – партии воля, там – сердце народа,
Там Сталин любимый живет.

П р и п е в.

Как светлый маяк, пробивающий тучи,
Советская светит Москва,
Овеяна сталинским духом могучим
И сталинским делом жива.

П р и п е в.

Москва вырастает высокой, широкой
Средь новой, зеленой листвы.
Мы знаем и помним, чье мудрое око
Следит за расцветом Москвы!

П р и п е в

Три слова народу заветными стали,
Большие, родные слова.
Нет имени выше, чем Ленин и Сталин,
Нет слова теплей, чем Москва!

П р и п е в.

Кремлевские звезды, сияйте все краше
Над нашей землей трудовой,
Над ленинской нашей, над сталинский нашей
Над нашей любимой Москвой!

П р и п е в.

Ну, это тоже из серии парадных, наверное, была написана к 800-летию столицы (1947 год). Вот вроде и авторы замечательные, и композитор – не с улицы. А почему подобные песни – ни уму, ни сердцу. Слова какие-то сухие, звонко-деревянные. Может, «вышло плохо, видно сразу, я работал по приказу»?

18. Песни о столице…(Сборник «Русские советские песни» -1952 г.)

В сборнике на удивление много песен о столице. Вероятно, это связано с недавним, сравнительно, в 1947-ом году отмеченным юбилеем Москвы. Ещё не восстановленная после Великой отечественной войны столица требовала много внимания и капитальных вложений. Массовым выбросом в народ песен о горячо любимой Москве, о её значении в жизни страны, о её роли в победе – оправдывалась вот эта задача – восстановить главный город, модернизировать, сделать привлекательным в глазах гостей из братских соц.стран, окруживших СССР после войны. Да и перед союзными республиками оправдать миллионные расходы на столицу. В сборнике четко проглядывается такая иерархия общественных ценностей  в стране образца 1952 года: вождь, Родина (СССР),  плавно переходящая в Россию, Москва. Народ упоминается во всех песнях этого ряда, но в качестве «наполнителя», связующей массы, дескать – главные кристаллизаторы, вокруг чего народ сплачивается – это вот: вождь, страна, столица.

Слава новой Москве
(Слова С. Васильева, музыка А. Новикова)

То не вьюга шумит и не ветер поет,
Налетая на Красную площадь, -
То советское знамя с кремлевских высот
Над седыми веками полощет.

П р и п е в:
Слава новой Москве,
Слава нашей стране,
Слава русской столице,
Слава народу свободному!
Слава светлым мечтам,
Слава крепким рукам,
Слава Сталину-другу,
Сталину – другу народному!

То не избы стоят, не бояр терема,
Не возок по камням громыхает, -
То, как в сказке, стоят великаны-дома,
Под домами метро пролетает.

П р и п е в.

То не кони храпят у царева крыльца
Не боярская знать заглянула, -
То великая Волга к подножью дворца,
На поклон к москвичам повернула.

П р и п е в.

То не птицы поют высоко в синеве,
И не плещутся волны морские, -
Это слава гремит о великой Москве,
О столице советской России.

П р и п е в.

Хороший, по-моему текст. Я почти не знаю творчество поэта С. Васильева, хотя фамилию эту слышала не раз. В сборнике несколько песен на его слова, в том числе самая мною узнаваемая «Приходите свататься» («На селе обо мне разговоры…»). В основу песни о Москве взяты народные запевы: «То не ветер ветку клонит, не дубравушка шумит…», например. Но песню эту я не помню, может быть, и не знала никогда. Текст-то хороший… Почему она не исполнялась часто – загадка. Может, с музыкой что-то было не так? «…великая Волга к подножью дворца… повернула» - это о Волго-Донском канале имени Сталина, после создания которого Москву какое-то время называли «Порт пяти морей»

А вот следующая песня распевалась часто по радио и на самодеятельной сцене из-за прекрасно запоминающейся, задорной, какой-то даже игривой мелодии.

Первый город…
(Слова А. Коваленкова, музыка М. Блантера)

Первый город всей земли советской –
Слава милой Родины моей,
На тебя глядеть, не наглядеться,
Не найти дороже и родней.

П р и п е в.
Нигде нет краше столицы нашей,
Стлицы нашей трудовой;
Гордятся люди землм советской
Своей красавицей Москвой!

Никогда нигде не отступала,
Никому не кланялась Москва,
У заморских стран не занимала
Красоты своей и мастерства.

П р и п е в.

Ты друзей встречала хлебом-солью,
Прочь гнала непрошенных гостей,
На врага по русскому раздолью
Шли полки твоих богатырей.

П р и п е в.

Тот, кто честен сердцем и душою,
На чужих далеких берегах
Видит знамя правды над Москвою
В незакатных солнечных лучах.

П р и п е в.

Движет время стрелки золотые
На часах старинного Кремля,
В лад с Москвою песни трудовые
Запевает утром вся земля.

П р и п е в.

Поэта А Коваленкова я не знаю, но текст он сочинил, что называется, «с подтекстом». И Ленинград «задел» («У заморских стран не занимала/ Красоты своей и мастерства»), и историю вспомнил (поле Куликово, куда Сергей Радонежский благословил на рать, и 1812 («никому не кланялась») - 1941 годы, и братские коммунистические партии в странах «заморских»…). Вот благодаря таким песням одной из самых жгучих «мечт» у нас, провинциалов, было – посмотреть столицу. Не «покорить», а увидеть, вдохнуть её воздух, выйти на Красную площадь…

19. Ещё песни о столице  (Сборник «Русские советские песни» -1952 г.)

Следующая песня, на мой взгляд, ничем не примечательна и неотличима от предыдущих пустых славословий. Вероятно, очередной номер концерта самодеятельного коллектива, сопровождающего колхозную делегацию на какое-нибудь мероприятие в столице.
Те же звёзды, знамёна, «песня летит по земле», любовь к великому Сталину… Разве четко указан  «отправитель» - колхозный вольный край, из которого, к слову, не так-то легко было вырваться. В фильме «Председатель» об этом, как молодёжь рвалась из «вольного» колхоза, а председатель, на свое усмотрение, кого – отпускал, т.е. выдавал справку и паспорт, а кого и «придерживал».

Колхозная песня о Москве
(Слова В. Гусева, музыка Ф. Маслова)

От колхозного вольного края
Свой привет мы тебе принесли.
Здравствуй, наша столица родная,
Здравствуй, сердце советской земли!

Ты нам двери свои открываешь
Красотою чаруешь своей;
Ты колхозных гостей принимаешь,
Как любимых своих сыновей.

Мы к победам идем за тобою,
Мы с Москвою навеки дружны.
За Окой и за Волгой-рекою
Нам кремлевские звезды видны.

Ветер наши знамена колышет,
Наша песня летит по земле.
Пусть же Сталин великий услышит
Эту песню в московском Кремле!

Передай ты ему, дорогая,
Что от нашей счастливой земли,
От колхозного вольного края
Мы привет и любовь принесли.

Наша дружба навек нерушима
Наша молодость вечно жива…
Здравствуй, город родной и любимый!
Здравствуй, красная наша Москва!

Ну, чем не популярная песня? Ведь привезена в столицу из глубинки, прямо из народных масс. Не слышала я её, но мотивчик и сама могу сочинить, прямо слышу, как её поют низковатыми и резковатыми голосами тетеньки в русских сарафанах и мужчины – крепкие, невысокие, в атласных ярких косоворотках, в темных брюках, заправленных в начищенные хромовые сапоги – униформа хоров тех лет.

 20. Москва майская
(Слова В. Лебедева-Кумача, музыка Дм. и Дан. Покрасс)

Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля,
Просыпается с рассветом
Вся советская земля.
Холодок бежит за ворот.
Шум на улицах сильней.
С добрым утром, милый город, -
Сердце Родина моей!

П р и п е в:
Кипучая,
Могучая,
Никем непобедимая,
Страна моя,
Москва моя, -
Ты самая любимая!

Разгорелся день веселый,
Морем улицы шумят,
Из открытых окон школы
Слышны крики октябрят.
Май течет рекой нарядной
По широкой мостовой,
Льется песней необъятной
Над красавицей Москвой.

П р и п е в.

Солнце майское, светлее
С неба синего свети,
Чтоб до вышки мавзолея
Нашу радость донести.
Чтобы ярче заблистали
Наши лозунги побед,
Чтобы руку поднял Сталин,
Посылая нам привет

П р и п е в.

День уходит, и прохлада
Освежает и бодрит.
Отдохнувший от парада,
Город праздничный гудит.
Вот когда встречаться парам!
Говорлива и жива,
По садам и по бульварам
Растекается Москва.

П р и п е в.

Стала ночь на день похожей –
Море света над толпой.
Эй, товарищ, эй, прохожий.
С нами вместе песню пой!
Погляди, - поет и пляшет
Вся советская страна…
Нет тебя милей и краше,
Наша красная весна!

П р и п е в

Голубой рассвет глядится
В тишину Москвы-реки,
И поют ночные птицы –
Паровозные гудки.
Бьют часы кремлевской башни,
Гаснут звезды, тает день…
До свиданья, день вчерашний,
Здравствуй, новый светлый день!

П р и п е в.

Остановлюсь на этой песне. Она единственная из всех выше перечисленных, которая звучит до сего дня, не полностью, но первые два куплета исполняются часто – в основном их слышишь во время праздничных шествий – День труда, День Победы. Поэт, вероятно, писал не песню, писал стихи, вдохновленный хорошо проведенным праздничным днем. Мне знакомо это чувство радости, возникающее во время парада, когда со знаменами, флагами, бумажными цветами, рядом хорошие люди, все веселые, раскованные, с шутками (ещё и потому, что обязательно у кого-то «с собой было»). Братья Покрасс к замечательному тексту написали музыку, песня получилась длинной – жалко было выбросить хотя бы одну строфу. И строчки-то какие – про живых людей (не манекенов, не гипсовых атлетов), которым холодок бежит за ворот, которых бодрит и освежает прохлада… И даже мимоходом - про октябрят, поющих за окнами школы. Нет официоза (кроме, разве, третьего куплета, но вполне можно допустить, что он был дописан, как и припев, позже, к уже готовой песне. Чтобы соблюсти установленную форму – ну, как же без Сталина и его привета?) Хорошая песня, действительно ставшая популярной.
Но вот перепечатывала сюда этот жизнерадостный текст и что-то беспокоило – читала недавно подобное, только «с другой стороны».
Полезла на книжную полку. Даниил Андреев. «Железная мистерия» (Написана в 1950-56 гг. во Владимирской тюрьме). Акт четвёртый «Тирания». Фрагмент:

«Агитаторы-энтузиасты
поочередно

- Вот так праздник! Вот парад,
Ай-люли!
- Пусть завидует народ
Всей земли.
- Отчеканивай, дружище,
Бутс да бот
Не жалей!
- Четче, громче. Звонче, чище,
Веселей!
Веселей!
- Ешь, братишка, щи да сласти
За двоих,
За троих!
- Что наш пыл – опора власти –
Не заглох!
Не затих!

Массовик-затейник
Труженик! Усвой
наш
брасс:
Стройся чередой
вдоль
трасс;
Лохмы припомадь,
взбей
кок –
Эка благодать:
прыг,
скок!
Резвой чехардой
близ
рва
Дрыгайтесь за мной:
раз,
два!

Визг дудок и саксафонов, удары меди.
…
Мужской голос
запевает в толпе

Встреть веселей ночку!
Девочка дает ручку,
Завтра опять в скачку
В круг, в трудовой гон…
Убыль сочтешь после,
Нынче – как сыр в масле, -
Ведь все равно мысли
Мыслит за нас
он!

Ж е н с к и й   г о л о с

Убыль сочтешь после,
Сдай ребятню в ясли,
Там подрастут, если
Мыслит за нас
сам…
Ой, разряжусь шелком!
Эй, расфранчусь шалком!
Ай, подзавьюсь челкой!
Сердце швырну
псам!...»
И т.д.


21. Официоз заканчивается… (Сборник «Русские советские песни» -1952 г.)
 
Советский простой человек
(Слова В. Лебедева-Кумача, музыка В. Кручинина)

Разносятся песни все шире,
И слава гремит в вышине
О нашей единственной в мире
Великой Советской стране.

По полюсу гордо шагает,
Меняет движение рек,
Высокие горы сдвигает
Советский простой человек.

Отбросивши сказки о чуде,
Отняв у богов небеса,
Простые советские люди
Повсюду творят чудеса.

Америка снова открыта, ;
Сквозь холод, туманы и снег.
В нее прилетел деловито
Советский простой человек.

Всех лучше советские скрипки
На конкурсах мира звучат,
Всех ярче сверкают улыбки
Советских веселых девчат.

В морские глубины пробьется,
Взойдет на Эльбрус и Казбек
И всюду победы добьется
Советский простой человек.

Цветет красотой небывалой
Народного счастья весна,
Всемирной надеждою стала
Советская наша страна.

И звезды сильней заблистали,
И кровь ускоряет свой бег,
И смотрит с улыбкою Сталин ;
Советский простой человек.

Не «слышу» мелодию  этой песни, но слова очень хорошо знакомы ; текст песни открывал учебник «Родной речи», не помню ; какого класса. Ну, то что в ней очень слышен Некрасов («Идет, по деревьям шагает…») ; это ладно. Но вот последняя строфа ; опять же ; стихи не просто о Простом человеке, стихи о вожде, это всё его заслуга ;  и в достижениях «простых», как и он, людей, и в том значении для  мира, которое приобрела советская страна. «Песня о Родине» и вот эти стихи о простом советском человеке, супермене каком;то ; они натурально зомбировали читателя и слушателя, как в романе Беляева «Властелин мира». Особенно, думаю, подвержены были этому воздействию, дети. (Сужу по себе, по своему детскому впечатлению, которое во мне вызывали эти тексты).

 Все, чем теперь сильны мы богаты
(Слова А. Жарова, музыка З. Компанейца)

Промчались годы боевые,
В седцах оставив вечный след.
Мы, их свидетели живые,
Земле несем победный свет.

П р и п е в:
Все, чем теперь сильны мы богаты,
Все, чем отныне Родина горда, ;
В жарких сраженьях с боем нами взято,
Славой народа стало навсегда.

Весь мир труда сегодня с нами,
И мы сердцами вместе с ним,
Зовут повсюду наше знамя
Любимым знаменем своим.

П р и п е в.

И нас, людей страны советов,
Родными братьями зовут
И имя Сталина приветом
Из уст в уста передают.

П р и п е в.
Ну, вот такой не запомнившейся мне песней заканчивается официальная часть сборника «Русские советские песни», издания 1952 года.
Интересная деталь: фамилия «Сталин» во всех текстах сборника зачеркнута, порою довольно старательно, карандашом и сверху надписано очень ещё не устоявшимся детским почерком (моим, чьим же ещё) ; «Ленин».
Вот так мы, дети, вместе со своими родителями, учителями, пионерской (и позже ; комсомольской) организацией начинали (чуть ли не с пелёнок) «колебаться» вместе с линией партии, членами этой партии не будучи.
Как писал Юлиус Фучик в своем «Репортаже с петлёй на шее»: «Люди, будьте бдительны!..»

22. Мы развеем вражеские тучи…(«Русские советские песни», 1952 г.)

Следующая песня часто звучала по радио. Она, хотя и про войну, но настроения бодрого, залихватского даже.

До свиданья, города и хаты …
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

До свиданья, города и хаты, -
Нас дорога дальняя зовет.
Молодые, смелые ребята,
На заре уходим мы в поход.

На заре, девчата, выходите
Комсомольский провожать отряд.
Вы без нас, девчата, не грустите,
Мы придем с победою назад.

Мы развеем вражеские тучи,
Разметем преграды на пути,
И врагу от смерти неминучей,
От своей могилы не уйти.

Наступил великий час расплаты,
Нам вручил оружие народ.
До свиданья, города и хаты!
На заре уходим мы в поход.

А вот следующая песня – это про один из военных подвигов, возможно, про подвиг Николая Гастелло, повторенный, кстати, потом не единожды другими летчиками. Подбитый немцами самолет был не покинут летчиком, а направлен в бок вражеского самолета. Но песню, мелодию её, я, к сожалению, не помню. А ведь композитор – Блантер, наверное, неплохая была мелодия…

Летели на фронт самолеты…
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

Летели на фронт самолеты,
Над полем закат догорал,
И вели солдаты в лесу на привале,
Как сокол в бою умирал.

Бесстрашно он бился с врагами
За счастье советской земли,
Но грудь ему пулей свинцовой пронзили,
Но крылья ему подожгли.

И раненый сокол воскликнул:
«Пусть я погибаю в бою, -
Враги дорогою ценою заплатят
За смерть, за погибель мою!»

И ринул на вражьи гнездовья
Два жарких горящих крыла.
Его соколиная гибель всю землю,
Как громом, кругом потрясла.

Спалил он разбойничью нечисть,
Развеял, как пепел и дым,
Последним дыханьем горячего сердца,
Последним дыханьем своим.

Летели на фронт самолеты,
Над полем закат догорал,
И вели солдаты в лесу на привале,
Как сокол в бою умирал.

По песням сборника можно писать историю Великой отечественной. Вот в следующей, любимой за прекрасную мелодию и часто распеваемой даже и в небольших компаниях, про партизан, о которых много было и статей, и книг, а вот стихов, тем более, песен – раз-два и обчелся. А тут такая задушевная, такая… В темный усталый вечер у костра она хорошо звучала.

Шумел сурово Брянский лес…
(Слова А. Сафронова, музыка С. Каца)

Шумел сурово Брянский лес,
Спускались синие туманы.
И сосны слушали окрест.
Как шли на битву партизаны.

Тропою тайной меж берез
Спешили дебрями густыми.
И каждый за плечами нес
Винтовку с пулями литыми.

В лесах врагам спасенья нет.
Летят советские гранаты,
И командир кричит им вслед:
«Громи захватчиков, ребята!»

Шумел сурово Брянский лес,
Спускались синие туманы.
И сосны слушали окрест.
Как шли с победой партизаны.

23. Родные поля и луга («Русские советские песни», 1952 г.)

В предыдущей песне «Шумел сурово Брянский лес» началась тема природы, её «участия» в войне, её помощи, поддержки. Не будь антирелигиозной пропаганды – тут бы и Бога вспомнили, и Святых Русских, может быть. Но – нельзя…
А участие этих сил – слышалось, ощущалось… Если кто знаком с поэзией Даниила Андреева (например, с «Ленинградским апокалипсисом»), тот знает, как поэтами, настроенными на общение с нематериальными мирами, эти силы ощущались в воздухе, как это всё «носилось», ими чувствовалось противоборство не только материальных, но и духовных "воинств".
Думаю, как замену этим образам вводили поэты в тексты леса, луга, грозу, реки, дубравы, не существующие сами по себе, а принимающие участие в борьбе с врагом. А композиторы придавали этим текстам «зримые» очертания, музыкой усиливая ритмические строки. Получались прекрасные песни.

Ой, туманы мои…
(Слова М. Исаковского, музыка В. Захарова)

Ой, туманы мои, растуманы!
Ой, родные леса и луга!
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага.

На прощанье сказали герои:
«Ожидайте хороших вестей».
И по старой смоленской дороге
Повстречали незваных гостей.

Повстречали – огнем угощали,
Навсегда уложили в лесу
За великие наши печали,
За горючую нашу слезу.

С той поры да по всей по округе
Потеряли злодеи покой.
День и ночь партизанские вьюги
Над разбойной гудят головой.

Не уйдет чужеземец незваный,
Своего не увидит жилья…
Ой, туманы мои, растуманы!
Ой, родная сторонка моя!

Песня о Днепре
(Слова Е. Долматовского, музыка М. Фрадкина)

У прибрежных лоз, у высоких круч
И любили мы, и росли.
Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч,
Над тобой летят журавли.

Ты увидел бой, Днепр - отец-река,
Мы в атаку шли под горой.
Кто погиб за Днепр, будет жить века,
Коль сражался он, как герой.

Враг напал на нас, мы с Днепра ушли.
Смертный бой гремел, как гроза.
Ой, Днепро, Днепро, ты течешь вдали,
И волна твоя, как слеза.

Из твоих стремнин ворог воду пьет,
Захлебнется он той водой.
Славный день настал, мы идем вперед
И увидимся вновь с тобой.

Кровь фашистских псов пусть рекой течет,
Враг советский край не возьмет.
Как весенний Днепр, всех врагов сметет
Наш армия, наш народ.

Жалко песню, ей-Богу, жалко! Навряд ли она возродится – её время прошло, умерло вместе с возведением таможни между Россией и Украиной. Я так хорошо помню, как её исполняли: «Ой, Днипро, Днипро!» Именно так – ДнИпро, на украинский манер выговаривал мужской хор эту завораживающую мелодию. «Ты широк, могуч…» - тянул, затихая, и голову вверх: «Над тобой летят журавли». Картина!

24. Зелена была моя дубрава
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

Все во мне от счастья замирало,
как к нему я шла.
Зелена была моя дубрава,
Зелена была.

Мы встречались с ним у перекрестка,
Мы бродили там,
Каждый кустик, каждая березка
Радовались нам.

Вся земля дышала и светилась,
Но прошла весна, -
Птицы смолкли, небо помутилось, -
Началась война.

Он погиб у города Медыни, -
Боль моя, слеза.
Навсегда закрылись молодые,
Умные глаза.

У тропы-тропинки неприметной,
Между двух рябин,
Со своею славою бессмертной
Он лежит один.

Весть о нем, как горькая отрава,
Сердце мне прожгла…
Зелена была моя дубрава,
Зелена была…

Вот такая еще одна песня. Я её смутно помню, только вот это, как всхлип, высоко забирающее и тут же – вниз:
«Зелена была моя дубрава,
Зелена была…»
Пели её редко, наверное, чтобы не наводила уныние, не бередила души женщин. Нет в этой песне бодрого оптимизма, героической жертвенности, гнева… В ней скорбь и плач. Обычные ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ чувства

25. «И поет мне в землянке гармонь…» («Русские советские песни», 1952 г.)
Предыдущей песней «Зелена была моя дубрава» начались песни о чувствах на войне. И вот эти-то песни и стали самыми любимыми («популярными»). Какую ни возьми – что мелодия, что текст, с мелодией слитый, будто возник одновременно в одном месте (в одной душе) – каждая из песен звучит, звучит… И с нею – возникают картины прошлого, когда были живы не только родители наши и учителя, но и бабушки с дедушками (не свои, так друзей), замечательно помнившие «эту проклятую войну», нахлебавшиеся её так, что долгие годы чуть ли не первым (ну, вторым) тостом за любым по случаю накрытым столом был «За то, чтобы войны не было!»

Знаменитая
В землянке
(Слова А. Суркова, музыка К. Листова)

Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.

Ты сейчас далеко-далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти не легко,
А до смерти – четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.

Вечер на рейде
(Слова А. Чуркина, музыка В. Соловьева-Седого)

Споемте, друзья, ведь завтра в поход
Уйдем в предрассветный туман.
Споем веселей, пусть нам подпоет
Седой боевой капитан.

П р и п е в:
Прощай, любимый город!
Уходим завтра в море.
И ранней порой
Мелькнет за кормой
Знакомый платок голубой.

А вечер опять хороший такой,
Что песен не петь нам нельзя.
О дружбе большой, о службе морской
Подтянем дружнее, друзья!

П р и п е в.

На рейде большом легла тишина,
А море окутал туман.
И берег родной целует волна,
И тихо доносит баян.

П р и п е в.

С этой песней у меня связано и личное – это одна из самых любимых моего Папы. Он хорошо пел, мой Папа, только мы на это не обращали внимания, казалось – а что в этом особенного. И когда вместе собирались, он обязательно, опрокинув пару рюмок, затевал петь и начинал вот с этого «Споемте, друзья…». Половину бы оставшихся мне лет отдала, чтобы вернуть хотя бы на несколько минут это время – и подпеть Папе. Есть фильм «Зимний вечер в Гаграх», в котором стареющий артист-чечеточник, как самое счастливое в своей жизни, вспоминает слаженный, вдохновленный танец с маленькой дочерью… Я, по дурости, лишила себя и Папу подобного воспоминания – если и подтягивала, то, дурачась, ни разу не в ступив с ним в дуэт.
(А вот как мы дуэтом с маленьким Алешкой пели «По Дону гуляет…» - это на всю жизнь…)

26. Еще одна замечательная песня-вальс.

В лесу прифронтовом
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

С берез - не слышен, невесом –
Слетает желтый лист.
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы –
Товарищи мои.

Под этот вальс весенним днем
Ходили мы на круг,
Под этот вальс в краю родном
Любили мы подруг;
Под этот вальс ловили мы
Очей любимых свет,
Под этот вальс грустили мы,
Когда подруги нет.

И вот он снова прозвучал
В лесу прифронтовом,
И каждый слушал и молчал
О чем-то дорогом;
И каждый думал о своей,
Припомнив ту весну.
И каждый знал – дорога к ней
Ведет через войну…

Пусть свет и радость прежних встреч
Нам светят в трудный час.
А коль придется в землю лечь,
Так это ж только раз!
Но пусть и смерть в огне, в дыму
Бойца не устрашит,
И что положено кому –
Пусть каждый совершит!

Так что ж, друзья, коль наш черед,
Да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрет,
Не задрожит рука;
Настал черед, пришла пора,
Идем, друзья, идет! –
За все, чем жили мы вчера,
За все, что завтра ждем.

С берез - неслышен, невесом –
Слетает желтый лист.
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы –
Товарищи мои.

И пусть предпоследняя строфа выбивается из настроения, создаваемого песней: «Идем, друзья, идем!» Она – как порыв, как труба побудки, вдруг ворвавшаяся в предрассветный отдыхающий мир. Вся же песня – это задумчивость, это отдых от того кошмара, что окружает на войне.
В песне нет заклинаний – не бойся, будь смелым… Здесь уже о предназначении:
«И что положено кому –
Пусть каждый совершит».
И какие неотразимые слова в тексте: «и каждый думал о своей…и понимал - дорога к ней ведет через войну».
Не слышала я вальс «Осенний сон» (или слышала да с названием не связала), но всё, о чем пелось в этой песне, связывалось с мелодией «В лесу прифронтовом»: под этот вальс и любили, и грустили, и он звучал в лесу прифронтовом. Вот такой «вальс о вальсе», заменивший тот старинный вальс, оставив от него в тексте лишь название.

27. …отчизна зовет… (Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)

Я на подвиг тебя провожала…
(Слова В. Лебедева- Кумача, музыка Н. Богословского)

Я на подвиг тебя провожала,
Над страною гремела гроза.
Я тебя провожала
И слезы сдержала
И были сухими глаза.
Ты в жаркое дело
Спокойно и смело
Иди, не боясь ничего!

Если ранили друга,
Сумеет подруга
Врагам отмстить за него!
Если ранили друга,
Перевяжет подруга
Горячие раны его.

Там, где кони по трупам шагают,
Где всю землю окрасила кровь, -
Пусть тебе помогает,
От пуль сберегает
Моя молодая любовь.
Я в дело любое
Готова с тобою
Итти, не боясь ничего!

Если ранили друга,
Сумеет подруга
Врагам отмстить за него!
Если ранили друга,
Перевяжет подруга
Горячие раны его.

(Вот «итти» - так в тексте, и мы так в школе учили, и сейчас замираю – как писать – «идти» или « итти», а потом слышишь упреки в безграмотности).
Эту песню я связываю с кадрами фильма «Остров сокровищ», который видела в детстве. Там гером, был не подросток, как в книге Стивенсона, а девушка, переодетая мальчиком. В конце она, естественно, уже невеста капитана корабля, и поет эту вот песню.

Следующая - одна из самых моих любимых…Её несколько лет назад возродили в эпизоде фильма «Ширли-Мырли».

Прощайте, скалистые горы…
(Слова Н. Букина, музыка Е. Жарковского)

Прощайте, скалистые горы,
На подвиг отчизна зовет!
Мы вышли в открытое море,
В суровый и дальний поход.
А волны и стонут, и плачут,
И плещут о борт корабля…
Растаял в далеком тумане «Рыбачий»,
Родимая наша земля.

Корабль наш упрямо качает
Крутая морская волна;
Поднимет и снова бросает
В кипящую бездну она.
Идем, с непогодою споря,
Готовы исполнить приказ,
И знаем, друзья, что не жить нам без моря,
Как в море нет жизни без нас.

Нелегкой походкой матросской
Идем мы навстречу врагам,
А после с победой геройской
Вернемся к родным берегам.
Пусть волны и стонут, и плачут,
И плещут о борт корабля,
Но радостно встретит героев «Рыбачий»,
Родимая наша земля.

Приведенный текст – для хора, но особенно задушевно звучала она, когда пелась соло. Пеня – из репертуара Л. Утесова, в его исполнении она звучала немного иначе: во втором куплете второе четверостишье начиналось словами «Обратно вернусь я не скоро…», а заканчивалось: «Я знаю, друзья, что не жить мне без моря, как морю … без меня». (То ли «не жить», то ли «не быть»).

28. Огонёк («Русские советские песни», 1952 г.)

Следующая песня замечательна вот чем. Её авторами указаны: поэт М. Исаковский, музыка народная. Но единственный раз я нарушу копирование оригинала и укажу действительного композитора. Это Игорь Лаврентьев, отец одного из моих «frends» в Живом Журнале Максима Лаврентьева. Очерк Максима, где описана эта история, публиковался в газете «Литературная Россия» (№2-3. 20.01.2006) под названием:
«Тайна великой песни». Из него следовало, что автором музыки к песне является отец Максима композитор и дирижёр Игорь Александрович Лаврентьев.
Поэтому, решив, что устанавливаю историческую справедливость, автора музыки здесь называю по фамилии.

Огонек
(Слова М. Исаковского, музыка. И. Лаврентьева)

На позиции девушка
Провожала бойца,
Темной ночью простилася
На ступеньках крыльца.
И пока за туманами
Видеть мог паренек,
На окошке на девичьем
Все горел огонек.

Парня встретила славная
Фронтовая семья.
Всюду были товарищи,
Всюду были друзья,
Но знакомую улицу
Позабыть он не мог:
«Где ж ты, девушка милая,
Где ж ты, мой огонек?»

И подруга далекая
Парню весточку шлет,
Что любовь ее девичья
Никогда не умрет.
Все, что было загадано,
Все исполнится в срок, -
Не погаснет без времени
Золотой огонек.

И просторно и радостно
На душе у бойца
От такого хорошего
От ее письмеца.
И врага ненавистного
Крепче бьет паренек
За советскую Родину,
За родной огонек.

Добавлю, что история подтверждения авторства музыки продолжалась несколько лет и описана в длинном исследовательском эссе - http://www.proza.ru/2010/04/28/852
Игорь Лаврентьев в авторском клавире назвал эту песню «На позиции девушка».

29. Жди, и я вернусь («Русские советские песни», 1952 г.)

Когда песню поешь
(Слова В. Гусева, музыка В. Соловьева-Седого)

Солдату на фронте тяжело без любимой.
Ты пиши мне почаще, пиши, не тревожь.
Пылают пожары в степи нелюдимой,
Но становится легче, когда песню поешь.

Алена, Алена, дорогая подруга,
Далеко от меня ты – и в год не дойдешь.
Прескверная штука печаль да разлука,
Но становится легче, когда песню поешь.

Я знаю, Алена, ты меня не забыла,
У знакомой калитки попрежнему ждешь.
Быть может, не скоро увижусь я с милой,
Но становится легче, когда песню поешь.


Бесхитростные стихи, вероятно, мелодия была тоже не очень запоминающейся (даром. что композитор – Соловьев-Седой, прекрасный мелодист) – песню эту не помню.

Следующая песня на стихи Константина Симонова тоже не «слышится», как напев. Вернее, когда-то удалось её услышать в исполнении Юрия Гуляева, но не уверена, что это был не «ремейк». Мелодия не понравилась. Стихи несравненно замечательнее, они и «слышатся» - не как напев, а как нарастающей силы заклинание, не нуждающееся в мелодии, являющееся само по себе – «мелодией».

Жди меня…
(Слова К. Симонова, музыка М. Блантера)

Жди меня, и я вернусь,
Только очень жди.
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди;
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет.
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь.
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня.
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди и с ним заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, то пусть
Скажет: «Повезло».
Не понять не ждавшим, им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой.
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.

Моя любимая
(Слова Е. Долматовского, музыка М. Блантера)

Я уходил тогда в поход
В суровые края.
Рукой махнула у ворот
Моя любимая.

Второй стрелковый храбрый взвод
Теперь моя семья.
Привет-поклон тебе он шлет,
Моя любимая.

Чтоб все мечты мои сбылись
В походах и боях,
Издалека мне улыбнись,
Моя любимая.

В кармане маленьком моем
есть карточка твоя.
Так, значит, мы всегда вдвоем,
Моя любимая.

Тоже не ахти, какой текст, но такая душевная, славная мелодия у этой песенки, что запоминалась сразу же и слетала с языка почти непроизвольно. Не знаю год её создания, не исключаю, что написана она была после войны к какой-нибудь радио-постановке. Тогда многие песни в народ или сходили с экрана, или звучали в спектаклях радио-театра. Вот и «Моя любимая» почему-то ассоциируется у меня с «Александром Матросовым» – был такой радио-спектакль для «детей и юношества».

30. Места горю не давай («Русские советские песни», 1952 г.)

Вася-Василек
(Слова С. Алымова, музыка А. Новикова)

Что ты, Вася, приуныл,
Голову повесил,
Ясны очи замутил,
Хмуришься, невесел?
С прибауткой-шуткой в бой
Хаживал, дружочек,
Что случилось вдруг с тобой,
Вася-Василечек?
Ой, милок,
Ой, Вася-Василек!

П р и п е в:
Не к лицу бойцу кручина,
Места горю не давай,
Если даже есть причина,
Никогда не унывай!
Места горю не давай!
Никогда не унывай!

Бить врага – вопрос другой –
С шуткой веселее.
Нет письма от дорогой –
Думушки темнее.
Письмеца недель пяток
Почта не приносит…
Понимаешь ли, браток,
Сердце ласки просит.
Ой, милок,
Ой, Вася-Василек!

П р и п е в.

Что ж ты, Вася, друг большой,
Зря себя так мучишь?
Если любит всей душой,
Весточку получишь.
Не захочет написать –
Значит, позабыла,
Значит, надо понимать,
Вовсе не любила.
Ой, милок,
Ой, Вася-Василек!

П р и п е в.

Прижимай к плечу плечо –
Дружба остается.
Если сердце горячо –
Девушка найдется.
Нынче больно – не тужи,
Завтра твой денечек.
Выше голову держи,
Вася-Василечек!
Ой, милок,
Ой, Вася-Василек!

П р и п е в.

Плясовая песня, исполнялась, конечно, солдатским хором. А вот слова в ней – ернические, для девушек даже и обидные. Разговор в курилке, короче, необязательный, легкий.

А дальше баллада о дружбе, положенная на музыку. Совсем другое настроение, чем в «Васильке», и хоть тоже есть строки о подначивании («Ты мне надоел!» - «И ты мне!»), но глубина переживаний и чувств передана и в стихах, и в музыке – сдержанно, но ощутимо. Песня о разлуке друзей, а за них как-то спокойно: всё у них сладится, всё у них – настоящее…

Были два друга…
(Слова В. Гусева, музыка С. Германова)

Были два друга в нашем полку, -
Пой песню, пой! –
Если один из друзей грустил,
Смеялся и пел другой.

И часто ссорились эти друзья. –
Пой, песню, пой! –
И если один говорил из них: «Да!»
Нет!» - говорил другой.

И кто бы подумал, ребята, мог, -
Пой песню, пой! –
Что был один из них ранен в бою,
Что жизнь ему спас другой.

И нынче их вызвал к себе командир, -
Пой, песню, пой! –
«На запад поедет один из вас,
На Дальний Восток – другой».

Друзья улыбнулись. Ну что! Пустяк,-
Пой песню, пой! –
«Ты мне надоел» - заявил один,
«И ты мне!» - сказал другой.

Северный ветер кричал: «Крепись!» -
Пой песню, пой!-
Один из них вытер слезу рукавом,
Ладонью смахнул другой.

31. Ещё три песни («Русские советские песни», 1952 г.)

Все их помнят, знают и поют до сих пор. Первая – перекличка с «Василием Теркиным»:
«Я скажу:
- Не надо орден. Я согласен на медаль!»

На солнечной поляночке…
(Слова А. Фатьянова, музыка В. Соловьева-Седого)

На солнечной поляночке
Дугою выгнув бровь,
Парнишка на тальяночке
Играет про любовь.
Про то, как ночи жаркие
С подружкой проводил,
Какие полушалки
Красивые дарил.

П р и п е в:
Играй, играй, рассказывай,
Тальяночка, сама
О том, как черноглазая
Свела с ума.

Когда на грозную
Парнишка уходил,
Он ночью темной, звездною
Ей сердце предложил.
В ответ дивчина гордая
(Шутила, видно, с ним):
«Когда вернешься с орденом,
Тогда поговорим».

П р и п е в.

Боец средь дыма-пороха
С тальяночкой дружил,
И в лютой битве с ворогом
Медаль он заслужил.
Пришло письмо летучее
В заснеженную даль –
Что ждет, что в крайнем случае
Согласна на медаль.

П р и п е в.

Дальше – классическая:
 
Дороги
(Слова Л. Ошанина, музыка А. Новикова)

Эх, дороги…
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.
Знать не можешь
Доли своей,
Может, крылья сложишь
Посреди степей.

Вьется пыль под сапогами
степями,
полями,
А кругом бушует пламя
Да пули свистят.

Эх, дороги…
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.
Выстрел грянет,
Ворон кружит:
Твой дружок в бурьяне
Неживой лежит

А дорога дальше мчится,
пылится,
клубится,
А кругом земля дымится,
Чужая земля.

Эх, дороги…
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.
Край сосновый,
Солнце встает.
У крыльца родного
Мать сыночка ждет.

И бескрайными путями,
степями,
полями
Всё глядят вослед за нами
Родные глаза.

Эх, дороги…
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.
Снег ли, ветер, -
Вспомним, друзья!..
Нам дороги эти
Позабыть нельзя.

32. Война вышла за границы родной земли.

Золотился закат…
(Слова Е. Долматовского, музыка М. Фрадкина)

Золотился закат,
Шелестел листопад,
К Будапешту гвардейца
Шли под гром канонад.
Ночевали в селе,
Пели песни во мгле,
Утром снова в атаку
По далекой земле.

П р и п е в:
Кавалерия дальше умчалась,
Только русская песня осталась,
Только русская песня,
Дорогие слова, -
Про страну большую нашу,
Да про девушку Наташу,
И про город краснозвездный –
Про тебя, Москва!

Ночи стали длинней,
Небо стало темней.
Под Варшавой солдаты
Расседлали коней.
Был короткий привал,
Дождь в лесах бушевал.
Молодой запевала
На баяне играл.

П р и п е в.

Собирался народ
У старинных ворот:
Мимо города Праги
Шли гвардейцы вперед.
Улыбались они,
Засверкали огни.
Чехи слушали песню
В те победные дни.

П р и п е в.
Вот и мне информация – кавалерийские войска, оказывается, существовали до конца войны. В кино, в книгах – никогда не встречала военных эпизодов с участием кавалерии.

33. Про дружбу («Русские советские песни», 1952 г.)

Дальше две песни, которые я не помню вовсе. Первая песня была хороша, наверное, в дружеском застолье.
Вторая песня вообще странная – она о засаде. Её могли и партизаны петь, и парашютисты-десантники, и даже … воры. (Вот такие ассоциации почему-то).

За тех, кто в пути
(Слова А. Фатьянова, музыка С. Кац)

Если, товарищ, твой друг уезжает
Иль уплывает в просторы морей,
Чарку вина за него поднимают.
Так повелось у друзей!

П р и п е в:
А с другом хорошим,
Как с песней хорошей,
Легко нам к победам
По жизни идти.
Поднимем стаканы
За тех, кто в походе,
За тех, кто сегодня уходит
В море,
За тех, кто сегодня в пути.

Пусть вдалеке он по свету блуждает,
Долго не пишет с дороги своей, -
Место его за столом ожидает.
Так повелось у друзей!

П р и п е в.
Если товарищ назад не вернется,
Верные другу, мы станем тесней.
В наших сердцах она навек остается.
Так повелось у друзей!

П р и п е в.

Если, товарищ, твой друг уезжает
Иль уплывает в просторы морей,
Место его за столом ожидает…
Так повелось у друзей!

П р и п е в.

Ходят соколы…
(Слова А. Софронова, музыка Б. Мокроусова)

Ходят соколы, в небе соколы,
Вьются-кружатся надо мной,
Возле берега над осокою,
Над широкою над рекой.

Ждут призывного крика-посвиста
От товарищей, от друзей,
Чтобы броситься, в битву броситься
Да на ворога стаей всей.

Ходят соколы, в небе соколы,
Вьются-кружатся надо мной,
Возле берега над осокою,
Над широкою над рекой.

Раздается свист да условленный:
«Гей вы, соколы, да за мной!»
И бросаются по-над волнами
Птицы-соколы в смертный бой.

34. Россия лучше всех… («Русские советские песни»,1952 г.)

Кто бы мог подумать, что три следующие песни, спустя 60 лет после их написания, будут вызывать противоречивые чувства, станут как бы упреком государству, в котором были сочинены… Из страны «лучше всех» добровольно выехало несколько миллионов граждан, а те, кто хотел бы снова стать россиянином, выехать из бывших братских республик – не желанны здесь. И очень много тех, кто стремится к чужим берегам.

Под звездами балканскими
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

Где ж вы, где ж вы, очи карие,
Где ж ты, мой родимый край?
Впереди – страна Болгария,
Позади – река Дунай.

Много верст в походах пройдено,
По земле и по воде,
Но советской нашей Родины
Не забыли мы нигде.

И под звездами балканскими
вспоминаем неспроста
Ярославские, рязанские
Да смоленские места.

Вспоминаем очи карие,
Тихий говор, звонкий смех…
Хороша страна Болгария,
А Россия лучше всех.

Заветный камень
(Слова А. Жарова, музыка Б. Мокроусова)

Холодные волны вздымают лавиной
Широкое Черное море.
Последний моряк Севастополь покинул,
Уходит он, с волнами споря.
И грозный, соленый, бушующий вал
О шлюпку волну за волной разбивал.
В туманной дали
Не видно земли,
Ушли далеко корабли.

Друзья-моряки подобрали героя.
Кипела вода штормовая.
Он камень сжимал посиневшей рукою
И тихо сказал, умирая:
«Когда покидал я родимый утес,
С собою кусочек гранита унес –
Затем, чтоб вдали
От крымской земли
О ней мы забыть не могли.

Кто камень возьмет, тот пускай поклянется,
Что с честью носить его будет.
Он первым в любимую бухту вернется
И клятвы своей не забудет!
Тот камень заветный и ночью и днем
Матросское сердце сжигает огнем.
Пусть свято хранит
Мой камень гранит,
Он русскою кровью омыт!»

Сквозь бури и штормы прошел этот камень,
И стал он на место достойно.
Знакомая чайка взмахнула крылами,
И сердце забилось спокойно.
Взошел на утес черноморский матрос,
Кто Родине новую славу принес,
И в мирной дали
Идут корабли
Под солнцем родимой земли.

Ходили мы походами…
(Слова А. Жарова, музыка К. Листова)

Ходили мы походами
В далекие моря.
У берега французского
Бросали якоря.
Бывали мы в Италии,
Где воздух голубой, -
И там глаза матросские
Туманились тоской.

П р и п е в:
Помним наши рощи золотые,
Помним степи, горы, берега…
Милый край, Советская Россия,
Ты морскому сердцу дорога!

Красивы африканские
Заливы, города,
Пылает южной полночи
Хрустальная звезда.
Но где бы мы не плавали,
Все звезды над водой
Казались нам московскою,
Кремлевскою звездой.

П р и п е в.

Везде, куда отважные
Заходят моряки,
Им снятся наши гавани,
Родные маяки.
Путями океанскими
Прошли мы целый свет,
Но краше нашей Родины
Нигде на свете нет!

П р и п е в.

35. Давно мы дома не были («Русские советские песни», 1952 г.)

Морская гвардия
(Слова В. Лебедева-Кумача, музыка Ю Милютина)

Родных кораблей патриоты
Со львиной отвагой в груди –
Гвардейцы советского флота
Всегда и везде впереди!

П р и п е в:
Морская гвардия идет уверенно,
Любой опасности глядит она в глаза.
В боях испытана, в огне проверена,
Морская гвардия – для недругов гроза!

Гвардейцы воюют на юге
И возле полярных широт,
Не страшны им штормы и вьюги,
Не страшен им дальний поход.

П р и п е в.

Сквозь минное поле пробьются,
Пройдут сквозь огонь батарей,
Повсюду победы добьются
Герои – гвардейцы морей.

П р и п е в.

Фашистский пират, не надейся
Живым от гвардейцев уйти!
Коль враг повстречался гвардейцам –
Обломки плывут на пути!

П р и п е в.

Гвардейцы в сердцах начертали
Короткое слово: «вперед!»
Растил их героями Сталин,
И Сталин к победе ведет.

П р и п е в.

Взовьется гвардейское знамя,
И гордо расскажет оно,
Как грозные взрывы и пламя
Врага провожали на дно.

П р и п е в.

И слава о подвигах флота,
О гвардии нашей морской
Останется в сердце народа,
В душе благодарной людской.

П р и п е в.

Давно мы дома не были
(Слова А. Фатьянова, музыка В. Соловьева-Седого)

Горит свечи огарочек,
Гремит недальний бой.
Налей, дружок, по чарочке
По нашей фронтовой!

На тратя время попусту,
Поговорим с тобой,
На тратя время попусту,
По-дружески, да попросту
Поговорим с тобой.

Давно мы дома не были,
Цветет родная ель,
Как будто в сказке-небыли
За тридевять земель.

На ней иголки новые,
Медовые на ней,
На ней иголки новые,
А шишки все еловые,
Медовые на ней.

Где елки осыпаются,
Где елочки стоят,
Который год красавицы
Гуляют без ребят.

Без нас девчатам кажется,
Что звезды не горят,
Без нас девчатам кажется,
Что месяц сажей мажется
А звезды не горят.

Зачем им зорьки ранние,
Коль парни на войне –
В германии, в Германии –
Далекой стороне.

Лети мечта солдатская,
Напомни обо мне!
Лети мечта солдатская,
К дивчине самой ласковой,
Что помнит обо мне!

Ехал я из Берлина
(Слова Л. Ошанина, музыка И. Дунаевского)

Ехал я из Берлина
По дороге прямой,
На попутных машинах
Ехал с фронта домой.
Ехал мимо Варшавы,
Ехал мимо Орла –
Там, где русская слава
Все тропинки прошла.

П р и п е в:
Эй, встречай,
С победой поздравляй,
Милыми руками
Покрепче обнимай!

Очень дальние дали
Мы с друзьями прошли
И нигде не видали
Лучше нашей земли.
Наше солнышко краше,
И скажу, не тая:
Лучше девушек наших
Нет на свете, друзья.

П р и п е в.

За весенние ночи,
За родную страну
Да за карие очи
Я ходил на войну.
Вы цветите пышнее,
Золотые края.
Ты целуй горячее,
Дорогая моя!

П р и п е в.
36. Я иду с победою домой («Русские советские песни», 1952 г.)
Следующая песня связана с фильмом «Сказание о земле Сибирской», где играли Ладынина, Дружников, Зельдин, Вера Васильева и, конечно, Борис Андреев. Кажется, сибиряк, о котором в песне – это вот он, Андреев, былинной стати богатырь.

Уходил на войну сибиряк…
(Слова Е. Долматовского, музыка Н. Крюкова)

Уходил на войну сибиряк,
С Енисеем, с тайгою прощался,
Словно силы для жарких атак
От родимой земли набирался.
Уходил на войну сибиряк,
С Енисеем, с тайгою прощался.

П р и п е в:
Сибирь – земля раздольная,
Могучая и вольная.
Где есть еще такая ширь?
Ты в душе моей Сибирь!

Он в походах хранил и берег
Образ Родины, образ любимой.
Много видел он стран и дорог
Средь огня и военного дыма,
Он в походах хранил и берег
Образ Родины, образ любимой.

П р и п е в.

Лег на сердце чертой огневой
Путь солдата, тяжелый и длинный.
Сибиряк воевал под Москвой,
А закончил войну он в Берлине.
Он с победой вернулся домой,
Енисей его встретил былинный.

П р и п е в.

А дальше песня, с которой у меня связаны личные воспоминания. Было начало 50-ых, и в нашей семье сделана значительная покупка – приемник «Балтика». До этого что-то круглое хрипело на стене, а тут такой красавец из дерева под лак, мерцающая золотом шкала настройки, на которой написаны слова «Берлин», «Таллин», конечно, «Москва» (но слушали мы по нему только всесоюзное да местное радио, остальное или не доходило до Дальнего Востока, или глушилось с раздражающим треском). В центре аппарата помещался индикатор настройки. Он светился зеленым светом, и если станция не настраивалась, то внизу появлялась темненькая «юбочка», сокращающаяся в «подоле» по мере приближения к частоте, на которой вещала та или иная станция. Самый чистый звук приходился на полное исчезновение «юбочки» - весь глазок был идеально зеленым. Подсоединив антенну и включив шнур в розетку, мой Папа начал крутить ручку настройки, и из приемника полилась песня «Летят перелетные птицы». Мы её прослушали, и Папа продолжил «шарить» по шкале. Глазок снова стал зеленым, и – опять эта песня. Дослушали её до конца, и поиск новых станций продолжился – и начались какие-то голоса, мне неинтересные. «Папа, сделай, чтобы снова были «Перелетные птицы…», - взмолилась я. Он засмеялся: «Это не я их делаю, это их станции разные передают». Так я отличила радиоприемник от патефона.

Летят перелетные птицы…
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

Летят перелетные птицы
В осенней дали голубой, -
Летят они в жаркие страны,
А я остаюся с тобой.
А я остаюся с тобою,
Родная навеки страна!
Не нужен мне берег турецкий
И Африка мне не нужна.

Немало я стран перевидел,
Шагая с винтовкой в руке,
И не было горше печали,
Чем жить от тебя вдалеке.
Немало я дум передумал
С друзьями в далеком краю,
И не было большего долга,
Чем выполнить волю твою.

Пускай утопал я в болотах,
Пускай замерзал я на льду,
Но если ты скажешь мне снова, -
Я снова все это пройду.
Желанья свои и надежды
Связал я навеки с тобой –
С твоею суровой и ясной,
С твоею завидной судьбой.

Летят перелетные птицы
Ушедшее лето искать.
Летят они в жаркие страны,
А я не хочу улетать.
А я остаюся с тобою,
Родная навеки страна!
Не нужен мне берег турецкий
И Африка мне не нужна.

37. Почему?
(Слова Л. Ошанина, музыка А. Новикова)

Почему вокруг малиновки поют?
Почему цветы черемухи цветут?
Почему играет солнце надо мной?
Потому, что я иду домой.

Почему не просят ноги отдохнуть
И все легче, легче мне далекий путь?
Почему я, братцы, нынче как хмельной?
Потому, что я иду домой.

Эта девушка, что с ведрами стоит,
Почему она так ласково глядит?
Почему на ней платочек расписной?
Потому, что я иду домой.

А кругом под солнцем Родина моя.
За нее в боях с врагами дрался я.
Почему так вольно дышит край родной?
Потому, что я иду домой.

Почему так вольно дышит край родной?
Потому, что я иду домой.

38. Отгремев, закончились бои… («Русские советские песни», 1952 г.)

Песни о столице складывались и будут складываться. Вот и следующая – одна из них, и одна из самых лучших, (если не считать последнего куплета – вымученного прямо-таки, в нем уже даже рифмы достойной не подобралось к слову Москва).

Моя Москва
(Слова М. Лиснянского, С. Аграняна, музыка И. Дунаеского)

Я по свету немало хаживал,
Жил в землянках, в окопах, в тайге.
Похоронен был дважды заживо,
Знал разлуку, любил в тоске,
Но Москвою привык я гордиться
И везде повторял я слова:
Дорогая моя столица!
Золотая моя Москва!

Я люблю подмосковные рощи
И мосты над твоею рекой;
Я люблю твою Красную площадь
И кремлевских курантов бой.
В городах и далеких станицах
О тебе не умолкнет молва,
Дорогая моя столица!
Золотая моя Москва!

Мы запомним суровую осень,
Скрежет танков и отблеск штыков,
И в веках будет жить двадцать восемь
Самых храбрых твоих сынов.
И врагу никогда не добиться,
Чтоб склонилась твоя голова,
Дорогая моя столица!
Золотая моя Москва!

Над Москвою сияние славы,
Торжествует победу народ!
Здравствуй, город великой державы,
Где любимый наш Сталин живет!
Будем вечно тобою гордиться,
Будет жить твоя слава в веках,
Дорогая моя столица!
Золотая моя Москва!

А дальше песня, которая исполнялась глубоким меццо-сопрано. Меня, девчонку, первая строфа, исполненная с драматическим почти рыданием, ввергала в озноб.

Белая береза
(Слова С. Васильева, музыка А. Новикова)

Я помню, ранило березу
Осколком бомбы на заре.
Студеный сок бежал, как слезы,
По изувеченной коре.

За лесом пушки грохотали,
Клубился дым пороховой,
Но мы столицу отстояли,
Спасли березу под Москвой.

И рано-раненько весною
Береза белая опять
Оделась новою листвою
И стала землю украшать.

И с той поры на все угрозы
Мы неизменно говорим:
Родную русскую березу
В обиду больше не дадим!

39. Ну, и следующая песня, звучащая до сих пор, хотя давно утратившая своё прямое значение – тоску-призыв, обращенные к тем, с кем свела судьба на войне. Её замечательно исполняла Клавдия Шульженко, и по сю пору в День победы обязательно она звучит на улицах, где народ гуляет после торжественного митинга. И среди гуляющих все меньше и меньше тех, кто когда-то эту песню слушал и подпевал, вкладывая в слова мечту – а правда, вот бы взял да и приехал друг-однополчанин…

Где же вы теперь, друзья-однополчане!
(Слова А. Фатьянова, музыка В. Соловьева-Седого)

Майскими короткими ночами,
Отгремев, закончились бои.
Где вы теперь, друзья-однополчане,
Боевые спутники мои?

Я хожу в хороший час заката
У сосновых новеньких ворот;
Может, к нам сюда знакомого солдата
Ветерок попутный занесет.

Мы бы с ним припомнили, как жили,
Как теряли трудным верстам счет.
За победу мы б по полной осушили,
За друзей добавили б еще.

Если ты случайно неженатый, -
Ты, дружок, нисколько не тужи,
Здесь у нас в районе, песнями богатом,
Девушки уж больно хороши.

Мы тебе колхозом дом построим,
Чтобы было видно по всему:
Здесь живет семья российского героя,
Грудью защитившего страну.

Майскими короткими ночами,
Отгремев, закончились бои.
Где вы теперь, друзья-однополчане,
Боевые спутники мои?

40. Песни об армии («Русские советские песни», 1952 г.)

Песня о Советской Армии
(Слова О. Колычева, музыка А. Александрова)

Над тобою шумят, как знамена,
Годы наших великих побед.
Солнцем славных боев озаренный,
Весь твой путь в наших песнях воспет.

П р и п е в:
Несокрушимая и легендарная,
В боях познавшая радость побед,
Тебе любимая, родная Армия,
Шлет наша Родина песню-привет.

Родилась ты под знаменем алым
В восемнадцатом грозном году,
Всех врагов ты всегда побеждала,
Победила фашистов орду.

П р и п е в.

Сталинград мы в боях отстояли,
Отстояли родной Ленинград,
Нас повел в наступление Сталин,
До Берлина дошел наш солдат.

П р и п е в.

Силы Армии нашей несметны,
Сталин к славе отчизну ведет.
Наша Армия в битвах бессмертна,
Как бессмертен советский народ.

П р и п е в.

Процветай же, родная держава,
И, победная песня, звени!
В дни боев умножали мы славу,
Приумножим и в мирные дни!

П р и п е в.


Наш легендарный рядовой
Баллада об Александре Матросове
(Слова Я Шведова, музыка В. Белого)

Сохранит народа память,
Это было в феврале,
Продвигались мы с боями
По своей родной земле.
Шла гвардейская пехота,
Шла бесстрашная вперед, -
Путь на запад нашей роте
Преградил фашистский дзот.

П р и п е в:
Имени Матросова гвардейский полк
С честью перед Родиной
Выполнит свой долг.
С нами Матросов
Был вместе в бою,
С нами он навечно
В гвардейском строю.

Залегли в снегу солдаты,
Залегли в широкий дол.
Встал Матросов, взял гранаты,
На врага вперед пошел.
Горячо и по-гвардейски
Он страну, как мать любил,
Комсомольским чистым сердцем
От огня её прикрыл.

П р и п е в.

В дни труда и в дни ученья
Свято память бережем
В каждой роте, в отделенье
О гвардейском рядовом.
Каждый день встает под знамя,
Знамя славы боевой –
На поверке вместе с нами
Наш великий рядовой.

П р и п е в.

В школьные годы я зачитывалась книгами «Повесть о Зое и Шуре», «Партизан Леня Голиков», «Улица младшего сына» (о Володе Дубинине), «Чайка», «Четвертая высота» (о Гуле Королевой)… Прочитана и книга о Матросове, названия её точно не помню. И действие их на меня было соответствующее – готовность к самопожертвованию. «Так дай мне смерть в семнадцать лет!»
Не знаю, как относиться к использованию «безумства храбрых» молодых, не осознавших ценности жизни, для достижения военных целей.
В этом рывке Александра Матросова только не хватает крика «Аллах акбар!» Фанатизм…
А песню эту я совершенно не помню, может, никогда и не слыхала.

Зато следующая распевалась во всю – и дома, по радио, и на демонстрациях…

Ласточка-касаточка
(Слова О. Колычева, музыка Е. Жарковского)

Как с боями шел в Берлин солдат, -
Время песне прогреметь!
Много песен можно спеть подряд.
Но сколько петь, а всех не спеть!

П р и п е в:
Эх ты, ласточка-касатка быстрокрылая,
Ты, родимая сторонка наша милая!
Эх ты, ласточка-касаточка моя
быстрокрылая!

Наш солдат не раз бывал в огне,
Щел в атаку, не робел.
Он горел на танковой броне,
Гореть горел, да не сгорел.

П р и п е в.

Как держал он через речку путь,
Свищут пули – он нырнул.
Ранен был и стал в реке тонуть,
Тонуть тонул, не утонул.

П р и п е в.

А как начал бить врагов солдат,
Крепко бить и добивать.
Ох, и сколько их легло тогда,
Считать, считать, не сосчитать!

П р и п е в.

Нынче зорко мы глядим вперед,
Рубежи свои храним.
Будь и впредь спокоен, наш народ,
Вперед глядим, не проглядим!

П р и п е в.

41. Продолжим... «Русские советские песни» (1952 г.)

Мы люди большого полета…
(Слова А. Фатьянова, В. Сидорова, музыка Б. Мокроусова)

Мы люди большого полета,
Взрастил нас геройский народ.
Орлиное племя – пилоты,
Хозяева синих высот.

П р и п е в:
Расправив могучие крылья,
Единой семьей боевой,
Неситесь вперед, эскадрильи,
По небу Отчизны родной.

В счастливой стране родились мы,
Под яркой звездою Кремля.
Не раз еще нашу Отчизну
Прославит пилотов семья.

П р и п е в.

Себе подчинили мы воздух.
В просторе небес голубом
Отечества алые звезды
На крыльях могучих несем.

П р и п е в.

Мы люди большого полета,
Взрастил нас геройский народ.
Орлиное племя – пилоты,
Хозяева синих высот.

П р и п е в.

Что мы бережем
(Слова Я. Шведова, музыка П. Акуленко)

Что мы защищаем, что мы бережем
Нашим ратным делом, воинским трудом?
Мирный труд Отчизны, села, города,
Счастье, что народом взято навсегда.

Что мы защищаем, что мы бережем
Нашим ратным делом, воинским трудом?
Силу ленинских прославленных знамен,
Мудрый наш народный Сталинский закон.

Что мы защищаем, что мы бережем
Нашим ратным делом, воинским трудом?
Стройки сталинские у великих рек,
Чтоб народ советский счастлив был вовек.

Что мы защищаем, что мы бережем
Нашим ратным делом, воинским трудом?
Радостное детство, звезды на Кремле,
Мир, который дорог людям на земле.

Что мы защищаем, что мы бережем
Нашим ратным делом, воинским трудом?
Все, что нам доверил охранять народ,
Наша Армия достойно бережет.

Вот прочтет этот текст потомок, так сказать, потом сунется в историю СССР и недоуменно разведет руками – если там и тогда все было так здорово (народ счастлив, детство радостное, «мир на земле и благоволение в сердцах», и на страже всего этого - - народная рать), так почему же это всё развалилось и без постороннего вмешательства?

42. А следующая песня мне помнится очень хорошо – мелодия «виновата» и слова замечательные. Её сейчас почти и не поют, даже на День Победы не слышу. А жаль… Замечательная песня.

Солнце скрылось за горою (с.151)
(Слова А. Коваленкова, музыка М. Блантера)

Солнце скрылось за горою,
Затуманились речные перекаты,
А дорогою степною
Шли с войны домой советские солдаты.

От жары, от злого зноя
Гимнастерки на плечах повыгорали,
Свое знамя боевое
От врагов солдаты сердцем заслоняли.

Они жизни не щадили,
Защищая отчий край – страну родную;
Одолели – победили
Всех врагов в боях за Родину святую.

Хороша дорога к дому,
Но солдат пойдет на край земли, коль надо.
Верность Сталину родному
Сквозь огонь ведет на подвиги солдата.

Песня замечательна еще и тем, что в ней есть редкое для тех лет слово «святой», ну и тем, что после развенчания культа личности Сталина последние строки отредактировали:
«Верность знамени родному
Сквозь огонь ведет на подвиги солдата».
Что, конечно же, было ближе к правде.

43. Ещё об армии и флоте тех ещё лет («Русские советские песни», 1952 г.)

Перелески, перекаты…
(Слова Я. Шведова, музыка Л. Бокалова)

Перелески, перекаты,
Край родной…
На ученье шли солдаты
В полдень, зной.
И лесами и полями
Им итти.
Встали девушки с цветами
На пути.

«Вам, солдаты молодые,
Путь далек, -
Погостите, дорогие,
Хоть часок.
И счастливо и богато
Мы живем,
Места хватит всем, солдаты,
За столом».

А солдаты молодые
Им в ответ:
«Нынче времени, родные,
Просто нет.
Принимаем приглашение,
Мы придем
После летнего ученья
Вечерком».

Перелески, перекаты,
Край родной…
Шли с учения солдаты
В лагерь свой.
Проходили, вспоминали
На пути,
Как колхозницы их звали погостить.

Родной Севастополь
(Слова С. Алымова, музыка В. Макарова)

Заря засияла над крымской землею,
Над морем рассеялся сумрак ночной.
Белеет на взгорье, над синей волною,
Краса Черноморья, наш город герой.

П р и п е в:
Лазурные бухты,
Жемчужные горы,
Высокий, далекий огонь маяка.
Эх! Черное море,
Широкое море,
Родной Севастополь –
Любовь моряка.

Здесь кровью святою омыты утесы,
Здесь славой овеян бетон батарей,
Здесь курс на бессмертье держали матросы
В боях за свободу Отчизны своей.

П р и п е в.

Идут корабли в черноморском просторе,
Матросская песня над бухтой звенит, -
Ты наше навеки, широкое море,
Свободу твою черноморец хранит.

П р и п е в.

Вот переношу сюда тексты и думаю: подобные песни сейчас об армии сочиняются? Или низведена служба до уровня «воинской повинности» (повинности за что?), и песню об армии поэт и композитор сейчас только за очень высокую плату создадут (также, как и про тех, кто в милиции, в разведке). Не вдохновляют почто-то на поэтический настрой «наши доблестные силовые структуры»…

В следующей песне очень слышится интонация народной «Когда я на почте служил ямщиком…»

Рассказ старшины
(Слова Л. Белова, музыка Г. Брук)

Вздымаются волны все выше и выше,
Над палубой серый туман.
И, с небом сливаясь, разгневанно дышит
Могучий седой океан.

Багровое солнце зашло перед бурей,
Упала свинцовая мгла.
«Скажи, старшина, что ты брови нахмурил,
Иль тяжесть на сердце легла?»

«Я вспомнил, товарищи, старшего брата,
Бесстрашным он был моряком,
Он катер водил на фашистских пиратов,
Отважно боролся с врагом.

Однажды в сражении меткой торпедой
Он вражеский танкер подбил,
На рейд возвратился из боя с победой,
Но, раненый, рухнул без сил.

За Родину нашу погиб он героем,
О нем уже песни поют.
И волны проходят по-воински строем,
Они ему честь отдают.

Он Сталину клятву давал перед боем –
Громить беспощадно врага.
Им вечная слава, погибшим героям,
А нам – охранять берега».

44. Солдаты … тихо песни поют («Русские советские песни»,1952 г.)

Как-то один из моих корреспондентов в телефонном разговоре спросил: «Зачем ты это делаешь? Ну, понимаю, когда песни лирические, там «Когда весна придет…». Но эти вот, про партию, армию…»
Отвечаю. Во-первых, мне жаль сборник, его придется выбросить – он реставрации не подлежит. Ну, может, запрячу в самый редко открываемый ящик. А в ЖЖ, может быть, он будет кому-то полезен. А содержание – так там и лирических песен половина, до них очередь не дошла ещё. А пропускать какие-то песни - не было бы тогда смысла и начинать, потому что, во-вторых, мне интересно вчитываться в тексты подряд. Они выстраиваются в эпос страны, просуществовавшей почти 70 лет, называвшейся СССР, имеющей свою предысторию, начавшуюся в 1917-ом году. В песнях очень видна иерархическая ценность общественных институтов той страны (вожди; партия; страна – Отчизна, Отечество, Родина, Россия; столица; и, далеко не в первых рядах, - народ), её лозунги, её нравственность, её культура, в конце концов.
В-третьих, видно, как постепенно входят в литературную и музыкальную среду новые имена: поэты и композиторы, вижу степень их талантливости, требовательности к себе, склонность к конъюнктуре и, извините, к «гибкости».
В-четвертых, нередко встречаюсь здесь с очень хорошими стихами, которых или не знала, или не вслушивалась, увлеченная мелодией...
Есть и в-пятых, и в-десятых, (включающее, естественно, воспоминания о прожитых годах), но основное уже изложила.
Обязательно закончу этот «прожект», даже ради себя самой.

От Краснопресненской заставы
(Слова А. Софронова, музыка С. Каца)

От Краснопресненской заставы,
Где вешних зорь горят лучи,
Дорогой доблести
Дорогой славы
Шли в бой суровый москвичи.

Ещё не смяты гимнастерки,
Но опален войной закат,
Прощай, любимая,
Прощай, Трехгорка,
Не забывай своих ребят…

Мели военные метели,
Прошла в боях войны гроза,
И над Берлином
Уж отгремели
Орудий наших голоса.

Вновь подмосковные пригорки,
В тени берез Москва-река,
И снова нас к себе
Огни Трехгорки
Зовут, зовут издалека.

Над Краснопресненской заставой
Огни труда всегда горят.
Знамена доблести,
Знамена славы,
Как ветер Родины, шумят.

Дальше пойдут две мелодичные, очень популярные песни, связанные между собой текстом: в первой песне поется о второй…

Солдаты идут
(Слова М. Львовского, музыка К. Молчанова)

Вот солдаты идут
По степи опаленной,
Тихо песню поют
Про березки да клены,
Про задумчивый сад
И плакучую иву,
Про родные леса,
Про родные леса
Да широкую ниву.

Вот солдаты идут –
Звонче песня несется,
И про грозный редут
В этой песне поется,
Про отвагу в бою,
И про смерть ради жизни,
И про верность свою,
И про верность свою
Нашей славной Отчизне.

Вот солдаты идут
Стороной незнакомой,
Всех врагов разобьют
И вернуться до дому,
Где задумчивый сад
И плакучая ива,
Где родные леса,
Где родные леса
Да широкая нива.

Грустные ивы…
(Слова А. Жарова, музыка М. Блантера)

Грустные ивы склонились к пруду,
Месяц плывет над водой.
Там у границы стоял на посту
Ночью боец молодой.
В темную ночь он не спал, не дремал,
Землю родную стерег, -
В чаще лесной он шаги услыхал
И с автоматом залег.

Черные тени в тумане росли,
Туча на небе темна…
Первый снаряд разорвался в дали,
Так начиналась война.
Трудно держаться бойцу одному,
Трудно атаку отбить.
Вот и пришлось на рассвете ему
Голову честно сложить.

Грустные ивы стоят у пруда,
Месяц гладит с вышины…
Сонному берегу шепчет вода
Имя героя страны.
Вместе с победой спокойные дни
В эти вернутся края,
Ночью на тихой заставе огни
Вновь зажигают друзья.

Заканчивается второй раздел («Русские советские песни»,1952 г.)

Наша слава, наша сила
(Слова С. Острового, музыка З. Компанейца)

Если в бой идет пехота,
Наша гордость и краса, -
Расступаются болота,
Раздвигаются леса.

У пехоты сборы скоры.
Где ни ступит, там пройдет.
Через реки, через горы,
Через все перешагнет.

Бьет она лихим ударом
Всех непрошенных гостей,
И недаром, нет недаром
Песни сложены о ней.

Помнят Альпы и Карпаты,
Помнят Вислы берега,
Как советские солдаты
Шли походом на врага.

Мы за счастье шли в походы,
Не жалели наших сил.
Надо так служить народу,
Чтобы Сталин похвалил.

Что-то много в этой песне строк знакомых: «Наша гордость и краса…» («Тачанка»), «Всех непрошенных гостей…» («Первый город…»), а вот «Помнят Альпы и Карпаты,/ Помнят Вислы берега», почти повторились в вальсе «Весна сорок пятого года…», которую Кобзон поет: «Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай…».

45.  И начался исторический этап – игрушки в холодную войнушку: атомные бомбы, шпионы, угрозы…
Следующую песню я очень хорошо помню, хотя написана она, вероятно, в год испытания первой атомной бомбы в СССР, то есть в 1947-ом году. То ли она из репродуктора не «вылазила», что мне, тогда еще и не говорящей толком, так запомнилась, то ли очень долго и часто исполнялась. Залихватская такая, понимаешь, почти плясовая… Частушки, а не песня. Да и следующая – такая же: задиристая. Автор текстов обеих - Сергей Михалков, тот, что тексты всех наших гимнов сочинял.

Про советский атом
Солдатская песня

(Слова С. Михалкова, музыка В. Мурадели)

Мы недавно проводили
Испытанья нашей силе,
Мы довольны от души –
Достиженья хороши!
Всё – наславу удалось,
Там, где нужно, взорвалось!
Мы довольны результатом –
Недурён советский атом!
Вот так штука!
Всем наука!
Сунься, ну-ка!
Ого-го!..
Не ленились,
Потрудились
Для народа своего!

Как услышала про это
Иностранная газета –
Расшумелась на весь свет:
«Рассекречен наш секрет!
И у русских есть сейчас
То, что было лишь у нас!
Как же русские посмели?
Трумэн с Этли проглядели!»
Неужели,
В самом деле,
Проглядели?
Ха-ха-ха!..
Ачесоны,
Моррисоны –
Доведут нас до греха!

Подтвердил товарищ Сталин,
Что мы бомбу испытали
И что впредь еще не раз
Будут опыты у нас.
Бомбы – будут! Бомбы – есть!
Это надо вам учесть!
Но не входит в наши планы
Покорять другие страны,
Ни британцев,
Ни германцев,
Ни голландцев –
Да-да-да!
Вы не бойтесь
Успокойтесь,
Не волнуйтесь, господа!

Мы хотим, чтоб запретили
Жить на свете смертной силе,
Чтобы с атомным ядром
Приходило счастье в дом.
Вы ж хотите запретить
Всем его производить,
Чтоб служил на свете атом
Только вашим хищным Штатам,
Вашим Штатам,
Синдикатам
Да магнатам.
Эге-гей!..
Ваши планы –
Всё обманы,
Их не скроешь от людей!

Мы недавно проводили
Испытанья нашей силе,
Мы довольны от души –
Достиженья хороши!
Всё – наславу удалось,
Там, где нужно, взорвалось!
Мы довольны результатом –
Недурён советский атом!
Вот так штука!
Всем наука!
Сунься, ну-ка!
Ого-го!..
Не ленились,
Потрудились
Для народа своего!


Как веревочка ни вьется
(Слова С. Михалкова, музыка Б. Александрова)

Наша мирная держава
Не грозит другим войной,
Но на страже все заставы
У границ земли родной.

П р и п е в:

Ай, да люли, ай, да люли,
У границ земли родной.

Наш солдат стреляет метко,
И всегда в такой момент,
Ох, клянет свою разведку
Гарри Трумэн президент.

П р и п е в:

Ай, да люли, ай, да люли,
Гарри Трумэн президент.

На шпионов – сто мильонов
Президент ассигновал,
А судьба у всех шпионов:
Где – провал, где – наповал!

П р и п е в:

Ай, да люли, ай, да люли,
Где – провал, где – наповал!

В облаках под небосводом,
На земле и на воде, -
Не дадим шпионам ходу, -
Будем их давить везде!

П р и п е в:

Ай, да люли, ай, да люли,
Будем их давить везде!

Ну, а тех, кто выступает,
Как подскажет Вашингтон –
Наш Вышинский отстегает
На глазах у всей ООН!

П р и п е в:

Ай, да люли, ай, да люли,
На глазах у всей ООН!

Про того, кто к нам суется,
Говорит мудрец-народ:
«Как веревочка ни вьется,
Все равно конец придет!»

П р и п е в:

Ай, да люли, ай, да люли,
Все равно конец придет!


46. Третий раздел сборника «Русские советские песни» (1952 г.)

Содержание этого раздела сборника – мирная жизнь: общественные движения (спорт, молодежные инициативы, борьба за мир…), счастливая жизнь рабочих и колхозников, ну и, конечно, дружба, любовь, лирические переживания.

Появились песни, обращенные не только к советской аудитории, но и к международной. Особенно много было молодежных песен – гимнов с призывами к объединению и борьбе за мир. Как правило, они звучали на международных молодежных фестивалях, проводимых регулярно в столице одной из демократических стран, образовавшихся после Второй мировой войны и составляющих «социалистический лагерь».
После взаимной демонстрации «мускулов» - американские атомные взрывы в Херосиме и Нагасаки и испытания советской атомной бомбы – борьба за мир стала основной задачей международного движения. Лозунг «Миру – мир!» - возник, как заклинание. Было понятно – Третья мировая, в которой будет использовано атомное оружие, приведет к уничтожению большей части человечества.
Началось великое противостояние – капиталистического и социалистического лагерей. Конечно, в последнем огромная ставка делалась на идеологическое воспитание подрастающего поколения. Цель - воспитывать верных бойцов за социалистические (коммунистические) идеалы. Средства – самые разнообразные, в том числе и песенная культура. И если в довоенных советских песнях звучали лишь угрозы и предостережения, мол, «Мы - мирные люди, но наш бронепоезд стоит…», то в послевоенных «общественных» песнях тема сохранения мира стала превалирующей.

 Гимн демократической молодежи мира
(Слова Л. Ошанина, музыка А. Новикова)

Дети разных народов,
Мы мечтою о мире живем.
В эти грозные годы
Мы за счастье бороться идем.
В разных землях и странах,
На морях, океанах
Каждый, кто молод,
Дайте нам руки,
В наши ряды, друзья!

П р и п е в:
Песню дружбы запевает молодежь.
Эту песню не задушишь, не убьешь!
Нам, молодым,
Вторит песне той
Весь шар земной.
Эту песню не задушишь, не убьешь!


Помним грохот метала
И друзей боевых имена.
Кровью праведной алой
Наша дружба навек скреплена.
Всех, кто честен душою,
Мы зовем за собою,
Счастье народов,
Светлое завтра
В наших руках, друзья!

П р и п е в.

Молодыми сердцами
Повторяем мы клятвы слова,
Подымаем мы знамя
За священные наши права!
Снова черные силы
Роют миру могилу, -
Каждый, кто честен,
Встань с нами вместе
Против огня войны!

П р и п е в.

 Гимн международного Союза студентов
(Слова Л. Ошанина, музыка В. Мурадели)

Песня студентов над миром несется,
Руку даем мы друзьям молодым.
Чистое небо и яркое солнце
Дымом пожаров закрыть не дадим.

П р и п е в:
Воля друзей,
Верных друзей,
Атомной бомбы и пушек сильней!
Верой полна,
Дружбой сильна,
Молодость наша
борьбе за мир верна.
Светом  полна,
Дружбой сильна,
К счастью дорога у нас одна!

Все, кто упорно желает учиться,
Знанья берите трудом и борьбой!
Мы за науку, что к миру стремится, -
К счастью народы зовет за собой.

П р и п е в.

В пламени битвы мы стали друзьями,
Помним мы землю в крови и золе.
Встаньте. Студенты, на главный экзамен, -
Стойко боритесь за мир на земле!

П р и п е в.

 Песня мира
(Слова Е. Долматовского, музыка Д. Шостаковича)

Ветер мира колышет знамена побед,
Обагренные кровью знамена.
Озарил миру путь нашей Родины свет,
Мы на страже стоим непреклонно.

П р и п е в:
Наши нивы цветут, -
Мы отстояли весну.
Наши силы растут, -
Мир победит войну!


Мы сильны! Берегись, поджигатель войны,
Не забудь, чем кончаются войны!
С нами люди простые из каждой страны,
Мы в грядущее смотрим спокойно.

П р и п е в.

Чтоб свободно и радостно жил человек,
Укрепляем мы нашу Отчизну.
Люди к счастью придут, потому что в наш век
Все дороги ведут к коммунизму.

П р и п е в. 

47. Новые времена… «Русские советские песни» (1952 г.)

Да, в песнях появилась политика. Вот и в следующих трех – она. Как будто по заказу Министерства иностранных дел и Комитета госбезопасности…

 Москва - Пекин
(Слова М. Вершинина, музыка В. Мурадели)

Русский с китайцем братья навек.
Крепнет единство народов и рас.
Плечи расправил простой человек,
С песней шагает простой человек.
Сталин и Мао слушают нас!
Слушают нас!
Слушают нас!

П р и п е в:
        Москва – Пекин!
        Москва – Пекин!
        Идут, идут вперед народы,
        За светлый труд,
        За прочный мир,
        Под знаменем свободы!

Слышен на Волге голос Янцзы,
Видят китайцы сиянье кремля.
Мы не боимся военной грозы,
Воля народов сильнее грозы.
Нашу победу славит земля!
Славит земля!
Славит земля!

П р и п е в.

В мире прочнее не было уз.
В наших колоннах – ликующий май.
Это шагает Советский Союз,
Это могучий Советский Союз,
Рядом шагает новый Китай!
Новый Китай!
Новый Китай!

П р и п е в.

 Мы за мир на всей земле
(Слова Л. Ошанина, музыка А. Новикова)

Вновь поджигатели черной войны
Злобой звериною к людям полны,
Но мы никому не позволим
Отнять нашу светлую долю.
Друзья, мы запомнили свято навек:
Для счастья родится на свет человек, -
И мы никому не позволим
Отнять нашу светлую долю!

П р и п е в:
Мы за прочный мир,
Мы за светлый мир,
Мы за мир на всей земле!

Снова банкиры в колоньях своих
Топят в крови наших братьев родных.
Мы требуем: дайте свободу
На родине править народу!
Чтоб высохли слезы в глазах матерей,
Чтоб не было в мире голодных детей,
Мы требуем: дайте свободу
На родине править народу!

П р и п е в.

Всюду за право на жизнь и на труд
Люди простые на подвиг идут.
Всем место есть в мире просторном –
И белым, и желтым, и черным.
Мы дружбою нашей могучей сильны,
Мы счастья хотим, не желаем войны.
Всем место есть в мире просторном –
И белым, и желтым, и черным.

П р и п е в.

Люди с надеждой на смелых глядят.
Люди за нашей борьбою следят.
Так выше победное знамя, -
И правда и право за нами!
Нас тысячи тысяч, и счастье нас ждет,
И Сталин великий ведет нас вперед.
Так выше победное знамя, -
И правда и право за нами!

П р и п е в.

Надо сказать, что песни эти писались хорошими поэтами, и музыка к ним сочинялась прекрасными композиторами. Трудно представить, чтобы все они творили эти песни по внутреннему зову. Вероятно, существовал госзаказ деятелям искусств (хоть все бери в кавычки – эти газетные клише, застрявшие в мозгу) для создания этих песен.

Фамилию композитора следующей песни, Сергея Туликова, – я запомнила из-за её частого повторения по радио (позже – по телевизору) с концертов,  происходящих в  Кремле,  Колонном зале Дома Союзов – праздничных концертов. Песни на его музыку, величавые, патетические и очень мелодичные, как правило, открывали концерты.

 Мы за мир!
(Слова А. Жарова, музыка С. Туликова)

Всей земли народ
Пусть тревогу бьет:
Будем мир беречь!
Встанем, как один, -
Скажем: не дадим
Вновь войну зажечь!

П р и п е в:
Мы за мир! И песню эту
Понесем, друзья, по свету.
Пусть она в сердцах людей звучит:
Смелей. Вперед за мир!
Не бывать войне-пожару,
Не пылать земному шару!
Наша воля тверже, чем гранит.

Есть у нас наказ:
Строй народных масс
Дружбой укреплять,
Чтобы не могли
Изверги земли
Голову поднять!

П р и п е в.

Наших сил не счесть,
Мы стоим за честь
Братства и труда.
Наш заветный знак,
Всей земли маяк –
Красная звезда.

П р и п е в.


48. Мы все за мир! (Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)

 В защиту мира
(Слова И. Френкеля, музыка В. Белого)

Вновь богачи разжигают пожар,
Миру готовят смертельный удар,
Но против них миллионы людей –
Армия мира всех сильней!

П р и п е в:
В защиту мира
Вставайте люди!
Плечо к плечу!
Страна к стране!
И пусть над миром
Сильней орудий
Гремит призыв наш
«Не быть войне!»

Новой войне мы пути преградим.
Не для войны сыновей мы растим!
Не для траншей зеленеют поля –
К миру стремится вся земля.

П р и п е в.

Атомной бомбой народ не убить.
Ложью и золотом нас не купить.
Мы – патриоты, и каждый из нас
Жизнь за свободу отчизны отдаст!

П р и п е в.

Вместе с народом советской страны
Армия мира сильнее войны.
Слушай призыв, гражданин патриот!
Долг твой священный к борьбе зовет!

П р и п е в.


Марш советский молодежи
(Слова Е. Долматовского, музыка С. Туликова)

Мы живем под солнцем золотым,
Дружно живем.
Мы горды отечеством своим,
Любим свой дом.
Мы горды отечеством своим,
Все пути открыты молодым.
Светлые края – Родина моя,
Всюду у тебя друзья.

П р и п е в:
Мы все за мир!
Клятву поют народы.
Мы все за мир!
Пусть зеленеют всходы.
Мы все за мир!
Реют знамена свободы.
Молодость цветет,
Молодость зовет,
Молодость идет вперед!

Молодежь отвагою полна
В нашей стране.
Молодежь, как сталь, закалена
В буре, в огне.
Молодежь, как сталь, закалена,
Стройкой мира занята она.
Светлые края – Родина моя,
Всюду у тебя друзья.

П р и п е в.

Молодежь любовь к вождю несет
В сердце своем.
Сталин нас в грядущее ведет
Верным путем.
Сталин нас в грядущее ведет,
Коммунизм постоит наш народ.
Светлые края – Родина моя,
Всюду у тебя друзья.

П р и п е в.

Вот в предыдущей песне – точный портрет молодежи, воспитанной Революцией. Этот образ и в фильмах, и в книгах, и в спектаклях, и в живописи. Ну, как тут можно было не соответствовать – все вот так и «строились». Ну, не все… Но кто – не… тому доставалось не понарошку – «перевоспитывали» всеми доступными методами, начиная от карикатур в стенгазетах и до исключения из комсомола и «всеобщего презрения», включительно.


 Песня молодежи
(Слова М. Матусовского, музыка И. Дунаевского)

За мир, молодежь!
Ты счастье найдешь,
Если дружбы поднимешь знамя.
Мы - люди труда
И знаем всегда:
С нами Сталин – победа с нами.
Мы дружбу сквозь бури проносим
И верим в свое торжество.
Мы счастья и мира не просим,
Мы сами добьемся его.

П р и п е в:
У смелых и юных
есть правда одна и вера одна,
У смелых и юных
есть воля одна и песня одна, -
И песня летит широка и сильна,
На всех я зыках нам понятна она:
Мир! Мир! Мир!

Нас много, друзья,
Сломить нас нельзя.
Есть повсюду простые люди.
И если стальной
Мы встанем стеной,
Мы клянемся, войны не будет,
Не будут зарницы орудий
Над мирной землей полыхать,
И парень берлинский не будет
В московского парня стрелять.

П р и п е в.

Могуч и правдив
Звучит наш призыв
С каждым часом сильней и шире.
Румын и индус,
Поляк и француз, -
В каждом сердце – мечта о мире.
Мы любим, мечтаем и дружим,
Мы заняты мирным трудом,
И нам переводчик не нужен, -
Мы сердцем друг друга поймем.

П р и п е в.

Как всё же жалко, что этих песен не поют, (в какой-нибудь программе, типа «Музыка, которую мы потеряли») – хотя бы ради музыки. Вот набираю, а внутри слышу эту песню – она необычна, со сменой ритма, тональности. Ну, Дунаевский – что вы хотите! А вот текст и «Песнь о вещем Олеге», и «Гренаду» Светлова напомнил, а почему – не скажу. Такие вот аллюзии.

 Песня борцов за мир
(Слова В. Харитонова, музыка В. Мурадели)

В борьбе единство мы нашли
За прочный мир – за наше счастье.
Вставайте, люди всей земли,
Развеем мы войны ненастье!

П р и п е в:
Вставайте все!
Вставайте все!
Вставайте, люди доброй воли!
Борцы за мир, тесней ряды!
Наш путь один – к счастливой доле!

Для песни мира нет границ,
Ее не скроют тюрем своды,
Она сорвет замки темниц –
С ней в бой за мир идут народы!
 
П р и п е в.

Единой волей мы сильны,
За мир стоять присягу дали.
И поджигателям войны
Мы приговор наш подписали.

П р и п е в.

«Цель одна у нас в труде и в бою…» (Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)

Следующая песня (не помню её мелодию, а слова – трескотня) заканчивает цикл песен о борьбе за мир.
После войны в идеологии СССР существовало несколько идей, в борьбу за осуществление которых втягивалось всё население, одна из основных – борьба за мир. А главной ударной силой была, конечно, молодежь, объединяемая в Коммунистический союз молодежи. Песен о комсомоле было множество. И стихов, и кинофильмов, и художественных полотен… Существовать активному юноше (девушке) вне комсомола было невозможно, и когда сейчас время от времени читаю иные мемуары, где автор открещивается от пребывания в комсомоле, всегда удивляюсь: «Как это ему удалось?» А вот удалось…
У нас в школе вне комсомола были отпетые двоечники, завсегдатаи «камчатки» в классе, головная боль учителей. В институте некомсомольцев в группе вообще не было.

 Дай руку, товарищ далекий
(Слова А. Софронова, музыка С. Каца)

Мы идем с тобой в едином строю,
Цель одна у нас в труде и в бою;
Мир построить на земле навсегда,
Светлый мир людей труда.

П р и п е в:
Дай руку, товарищ далекий, -
Мы рядом с тобою стоим.
Единой судьбой,
Суровой борьбой
Союз наш непобедим!
Дай руку, товарищ далекий, -
Ведь союз наш непобедим.

Чтобы мирный день не скрылся в дыму,
Не дадим войну зажечь никому.
Будем мы на страже мира стоять,
Порох свой сухим держать.

П р и п е в.

Чтобы день наш был, как юность, хорош,
Прочный мир оберегай молодежь.
Чтоб фашизму никогда не бывать,
Будем на посту стоять.

П р и п е в.

49.  У следующей песни замечательный состав авторов. Лев Ошанин - популярный поэт-песенник, много мелодичных, запоминающихся песен было написано на его слова. А уж композитор Островский...
По правде сказать, фамилии авторов песен редко запоминаешь. Но Островский написал музыку к нескольким циклам стихов. Была мода в 70-ые годы писать песни с продолжением. Вот и цикл "А у нас во дворе" был очень популярен. Пели эти песни, чередуясь, Иосиф Кобзон и Майя Кристалинская. Он - за паренька: "А у нас во дворе есть девчонка одна, среди шумных подруг не приметна она", а Майя - за девушку: "Ты глядел на меня, ты искал меня всюду..."
Этих песен нет в сборнике за 1952 год. Тогда ещё поэт и композитор писали молодёжные песни с политическим "уклоном". Но и в них проявлялся неизбывный лиризм авторов. Как чувствовали, так и писали.
Песня "Комсомольцы" была любима, потому что пелась легко. А слова - ну, что слова. Тогда редкая массовая песня таких слов не содержала. Привыкли уже.

 Комсомольцы
(Слова Л. Ошанина, музыка А. Островского)

Солнцу и ветру навстречу
На битву и доблестный труд,
Расправив упрямые плечи,
Вперед комсомольцы идут.

П р и п е в:
Комсомольцы –
Беспокойные сердца!
Комсомольцы
Все доводят до конца.
Друзья, вперед,
Нас жизнь зовет.
Наша Родина кругом цветет!

Тот, кто тревог не боится,
Кто Сталина сердцем прочел,
Кто смело к победе стремится, -
Такие идут в Комсомол.

П р и п е в.

Верим всегда мы в удачу,
В мечты нашей светлой полет.
Недаром большие задачи
Нам партия наша дает.

П р и п е в.

Следующая песня тоже молодёжная, только петь её могли профессионалы. У неё не простая мелодия и припев уж очень задорный. Просто бурное ликование, переходящее в эйфорию. Песня часто звучала по радио
Стихи откровенно слабые, а вот композитор - замечательный. Вероятно, песня написано к какому-нибудь празднику. Что-то не верится, чтобы С.Каца вдохновили стихи Софронова, скорее всего, выбирал текст не он сам, а ему выбрали.

 Да здравствует юность
(Слова А. Софронова, музыка С. Каца)

Пускай за окошком пороша
Над белым простором метет,
И с песней веселой,
И с дружбой хорошей
Вперед наша юность идет.
Мы чувствуем локоть друг друга,
И сердце пылает огнем.
Мой верный товарищ,
Родная подруга,
С тобой мы по жизни идем.

П р и п е в:
Да здравствует юность!
Да здравствует счастье!
Да здравствует солнце прекрасных высот!
Мы вышли в дорогу,
Отчизны питомцы,
Нас юность на крыльях широких несет.

Сады по весне расцветают,
В полях зеленеет трава.
И к синему небу,
Как птицы, взлетают
О Родине нашей слова.
Пусть песня гуляет по свету
О будущем светлой мечтой,
И Родина наша – от лета до лета –
Цветет, словно сад молодой.

П р и п е в. 

50.  «Партии преданный сын» (Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)

Как-то в Живом журнале писательницы  Василины Орловой приводились слова старого партийца, мол, они (коммунисты, значит), «погорели на колбасе». Дали бы вволю народу «колбасы», всё бы у них получилось.
Песня, что ниже приведена - история страны через дела молодежи. А в ней еще нет ни целины, ни Гагарина, ни БАМа…
Не колбаса влекла самую активную часть населения, а «коммунизма огни», возможность посвятить жизнь прекрасной цели – «борьбе за освобождения человечества» - (это слова из знаменитой «Как закалялась сталь»).
Помню, с каким ликованием была встречена в стране отмена статьи в Конституции о главенствующей роли партии, и тогда же часто звучали слова сожаления: «А какая была прекрасная идея – коммунизм!» И когда я вижу фото с коленопреклонным перед бюстом Сталина стариком, осеняющим себя крестным знаменем, мне не смешно – он не вождю молится, он своей юности молится, тому времени, когда жизнь его имела хоть какую-то ценность.
А сейчас бывшие комсомольцы, о которых вот в этой песне, чувствуют себя одураченными и вышвырнутыми на обочину. А за что? За то, что «повелись» на сказку? Но могущественную страну-то они возвели! И жили, и умирали не из-за колбасы.
Ненавижу нынешних сытых и самоуверенных, что сидят в креслах, решают, говорят и говорят...
Какой же на них грех за нынешнюю жизнь тех, кто живет в этой песне!

 Песня комсомольской славы
(Слова М. Матусовского, музыка М. Фрадкина)

Пламя костров на привале,
Дымом покрытая даль.
Рано, товарищ, мы в жизни узнали,
Как закаляется сталь.
Шли мы со Щорсом на Киев,
Брали с Буденным Орел.
В грозных боях закалялась впервые
Юность твоя, Комсомол!

Только вернувшись из боя,
Были мы призваны вновь.
Вспомним сиянье огней Днепростроя, -
Первую нашу любовь.
Партия юных растила,
Сталин на подвиги вел.
Ленинских планов великая сила –
Сила твоя, Комсомол.

Снова поля потемнели,
Встали мы в строй как один.
Снова в солдатской шинели
Партии преданный сын.
Вышла в сражение Зоя,
В битву Матросов пошел.
Стала везде для фашистов грозою
Правда твоя, Комсомол.

Воин, в сраженьях взращенный,
Вдаль через годы взгляни,
Там пламенеют победы знамена,
Там коммунизма огни.
Пусть же шумят, не смолкая,
Песни заводов и сел,
Вечная юность твоя боевая,
Слава твоя, Комсомол!

Следующая песня звучала довольно часто по радио. Но она какая-то "суматошная", нервная, как будто кто-то бегает по улицам и вскрикивает: "идите сюда, все сюда!".

Юность
(Слова И. Френкеля, музыка М.Коваля)

Собирайтесь под знамена,
Под знамена Ильича,
Наша юность закалёна,
Наша юность горяча.

П р и п е в:
Нас миллионы дружных, смелых.
Нет преграды молодым!
Мы за ленинское дело
Нашу юность отдадим.

Ждет нас бой. Вперед отряды!
Берегись, фашистский стан!
Гей, на штурм! На баррикады,
Комсомолия всех стран!

. П р и п е в.

Пусть без промаха бьют пули,
Разбивают царство тьмы, -
Мировой Союз республик,
Коммунизм построим мы.

П р и п е в.

Дружен шаг. Тесны колонны!
Выше знамя Ильича!
Наша юность закалёна,
Наша юность горяча.

П р и п е в.

… безответственная песня! Как на погром какой-то сзывает. В третье строфе вообще – претензии на хозяйничение по всей земле, да ещё и с помощью пуль.

А следующая песня звучала в фильме «Волга-Волга». Лихо звучала, (хотя Любовь Орлова там мало тянула на комсомолку). Музыка И. Дунаевского любой текст «поднимала», а уж стихи поэта-песенника Лебедева-Кумача сами на музыку просились: «придорожная-невозможная», «высока ты – широка ты»… Что ещё надо, чтобы песня звучала складно?

 Молодежная
(Слова В. Лебедева-Кумача, музыка И. Дунаевского)

Вьется дымка золотая, придорожная…
Ой ты, радость молодая, невозможная!
Точно небо, высока ты,
Точно море, широка ты,
Необъятная дорога молодежная.

П р и п е в:
Эй, грянем сильнее!
Подтянем дружнее!
Точно небо, высока ты,
Точно море, широка ты,
Необъятная дорога молодежная.

Что мечталось и хотелось, то сбывается,
Прямо к солнцу наша смелость пробивается.
Всех разбудим-будим-будим,
Все добудем-будем-будем.
Словно колос, наша радость наливается.

П р и п е в:

Эй, грянем сильнее!
Подтянем дружнее!
Всех разбудим-будим-будим,
Все добудем-будем-будем.
Словно колос, наша радость наливается.

В море чайку обгоняем мы далекую,
В небе тучу пробиваем мы высокую.
Улыбаясь нашей стае,
Всей земли одна шестая
Нашей радостью наполнена широкою.

П р и п е в:
Эй, грянем сильнее!
Подтянем дружнее!
Улыбаясь нашей стае,
Всей земли одна шестая
Нашей радостью наполнена широкою.

В пляске ноги ходят сами, сами просятся,
И над нами соловьями песни носятся.
Эй, подруга, выходи-ка
И на друга погляди-ка,
Чтобы шуткою веселой переброситься.

П р и п е в:
Эй, грянем сильнее!
Подтянем дружнее!
Эй, подруга, выходи-ка
И на друга погляди-ка,
Чтобы шуткою веселой переброситься.

51. Песня, что дальше, могла бы прозвучать в фильме «Добровольцы» - совпадает с его настроением. (Хотя сценарий «Добровольцев» написан по поэме Е. Долматовского). Редкий по лиричности текст среди вот этих - про «будни великих строек»…

 Где ты, утро раннее…
(Слова А. Жаркова, музыка Н. Богословского)

Где ты, утро раннее,
Светлые мечтания?
Юность комсомольскую
Вовек не позабыть.
Первое свидание,
Встреча и прощание…
Спеть бы песню грустную,
Да некогда грустить.

Были зори ясные,
Были дни ненастные.
Сколько дыма-пламени
Видали облака!
Радости с печалями,
Те, что испытали мы.
Вспомнить бы за чаркою,
Да некогда пока.

Всё, что нами пройдено,
Будет помнить Родина –
Милые, привольные
Советские края.
Новыми надеждами
Молоды, как прежде мы, -
Потому что стариться
Нам некогда, друзья.

«Осуществленною мечтой…» («Русские советские песни», 1952 г.)

Редкая по драйву песня. Услышал, мысленно подпел – и попробуй, кто заикнись насчет неустроенного быта, коммуналок, бесправных колхозников, гонений на церковь, лагерей, полных политзаключенных… «О чем вы говорите?! Какой быт? Мы же – страна героев, мечтателей…» Красиво!

 Марш энтузиастов
(Слова  А. Д’Актиля, музыка И. Дунаевского)

В буднях великих строек,
В веселом грохоте, в огнях и звонах,
Здравствуй, страна героев,
Страна мечтателей, страна ученых!
Ты по степи, ты по лесу,
Ты к тропикам, ты к полюсу
Легла родимая, необозримая,
Несокрушимая моя.

П р и п е в:
Нам нет преград ни в море, ни на суше,
Нам не страшны ни льды, ни облака.
Пламя души своей, знамя страны своей
Мы пронесем через миры и века.

Нам ли стоять на месте!
В своих дерзаниях всегда мы правы,
Труд наш есть дело чести,
Есть дело доблести и подвиг славы.
К станку ли ты склоняешься,
В скалу ли ты врубаешься, -
Мечта прекрасная, еще неясная,
Уже зовет тебя вперед.

П р и п е в.

Создан наш мир наславу,
За годы сделаны дела столетий.
Счастье берем по праву,
И жарко любим и поем, как дети.
И звезды наши алые
Сверкают небывалые,
Над всеми странами, над океанами
Осуществленною мечтой.

П р и п е в:
Нам нет преград ни в море, ни на суше,
Нам не страшны ни льды, ни облака.
Пламя души своей, знамя страны своей
Мы пронесем через миры и века.

«Мы можем петь и смеяться, как дети …» («Русские советские песни», 1952 г.)

52. Три следующие песни пришли в народ из кинофильмов - «сошли с экрана»: «Веселые ребята», «Дети капитана Гранта» и, кажется, «Вратарь».
Дунаевский и Лебедев-Кумач – этот тандем выдавал «на гора» безупречный материал – оптимизм, радость, энергия бьют в песнях фонтаном.

 Легко на сердце от песни веселой…
(Слова В. Лебедева- Кумача, музыка И. Дунаевского)

Легко на сердце от песни веселой,
Она скучать не дает никогда;
И любят песню деревни и села,
И любят песню большие города.

П р и п е в:
Нам песня строить и жить помогает,
Она, как друг, и зовет и ведет.
И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет!


Шагай вперед, комсомольское племя,
Шути и пой, чтоб улыбки цвели.
Мы покоряем пространство и время,
Мы – молодые хозяева земли.

П р и п е в.

Мы все добудем, поймем и откроем –
Холодный полюс и свод голубой.
Когда страна быть прикажет героем,
У нас героем становится любой.

П р и п е в.

Мы можем петь и смеяться, как дети,
Среди упорной борьбы и труда,
Ведь мы такими родились на свете,
Что не сдаемся нигде и никогда.

П р и п е в.

И если враг нашу радость живую
Опять захочет в упорном бою,
Тогда мы песню споем боевую
И встанем грудью за Родину свою.

П р и п е в. .


 Веселый ветер
(Слова В. Лебедева- Кумача, музыка И. Дунаевского)

А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам, ветер, про дикие горы,
Про глубокие тайны морей,
Про птичьи разговоры,
Про синие просторы,
Про смелых и больших людей.

П р и п е в:
Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай запоет:
«Кто весел – тот смеется,
Кто хочет – тот добьется,
Кто ищет – тот всегда найдет».

А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам, ветер, про чащи лесные,
Про звериный запутанный след,
Про шорохи ночные,
Про мускулы стальные,
Про радость боевых побед.

П р и п е в.

А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам, ветер, про славу и смелость,
Про ученых, героев, бойцов,
Чтоб сердце загорелось,
Чтоб каждому хотелось
Догнать и перегнать отцов.

П р и п е в.

А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам песню, чтоб в ней прозвучали
Все весенние песни земли,
Чтоб трубы заиграли
Чтоб губы подпевали,
Чтоб ноги веселей пошли.

П р и п е в. .

А вот дальше идет песня, ставшая гимном для футбольных матчей; а для меня, в частности, она объясняет российский «сдувшийся» футбол: наша футбольная (или другая какая) команда побеждала в матчах, олицетворявших сражение на поле боя.
(Сколько аналогий в тексте: «Когда настанет час бить врагов,/ Со всех границ ты их отбивай!»; «вратарь, готовься к бою», «за тобою/ Полоса пограничная идет».)
 А когда матч – не бой с врагом, а соперничество с другой командой, тут-то запал и падает. А чувство «За державу обидно» - так какая обида у легионеров за чужую державу!

 Спортивный марш
(Слова В. Лебедева- Кумача, музыка И. Дунаевского)

Ну-ка, солнце, ярче брызни,
Золотыми лучами обжигай!
Эй, товарищ, больше жизни!
Поспевай, не задерживай, шагай!

П р и п е в:
Чтобы тело и душа были молоды,
Были молоды, были молоды,
Ты не бойся ни жары и ни холода,
Закаляйся, как сталь!
Физкульт-ура!
Физкульт-ура-ура-ура! Будь готов!
Когда настанет час бить врагов,
Со всех границ ты их отбивай!
Левый край! Правый край! Не зевай!


Ну-ка, ветер, гладь нам кожу,
Освежай нашу голову и грудь!
Каждый может стать моложе,
Если ветра веселого хлебнуть.

П р и п е в.

Ну-ка, дождик, теплой влагой
Ты умой нас огромною рукой,
Напои нас всех отвагой,
А не в меру горячих успокой!

П р и п е в.

Эй, вратарь, готовься к бою,
Часовым ты поставлен у ворот!
Ты представь, что за тобою
Полоса пограничная идет!

П р и п е в. .


53. «…где женщина с мужчиной в одних рядах свободная идет…» («Русские советские песни», 1952 г.)

 Идем, идем, веселые подруги
(Слова В. Лебедева- Кумача, музыка И. Дунаевского)

Идем, идем, веселые подруги!
Страна, как мать, зовет и любит нас.
Везде нужны заботливые руки
И наш хозяйский, теплый женский глаз.

П р и п е в:
А ну-ка, девушки! А ну, красавицы!
Пускай поет о нас, страна,
И звонкой песнею пускай прославятся
Среди героев наши имена!

Для нас пути открыты все на свете,
И свой поклон приносит нам земля.
Растут цветы, и радуются дети,
И колосятся тучные поля.

П р и п е в.

И города, и фабрики, и пашни –
Все это наш родной и милый дом!
Пусть новый день обгонит день вчерашний
Своим веселым радостным трудом.

П р и п е в.

Расти, страна, где волею единой
Народы все слились в один народ,
Цвети, страна, где женщина с мужчиной
В одних рядах свободная идет!

П р и п е в.

Эту песню, написанную в годы молодости моей Мамы и должную бы касаться и её,  я проиллюстрирую экскурсом в жизнь Мамы, родившейся в 1920-ом году.

Вышедшая из крестьянской середняцкой семьи, Мама сызмальства впитала в себя понятия чести, трудолюбия, недопустимости и нежелания жить за чужой счет. "Я никогда никому не была должна!"- вот один из ее жизненных принципов. Еще в детстве ей пришлось пережить "прелести" новой жизни, которую принесли в деревню большевики. В 1929 году их семья по навету соседей попала под раскулачивание. Ретивые активисты из сельсовета не учли ни количество работников, а тем более едоков в многодетной крестьянской семье, не приняли во внимание, что один из сыновей служил в Красной Армии. Решению забрать у многодетной семьи весь заработанный тяжелым трудом урожай предшествовал факт: хозяин семьи подал заявление о выходе из колхоза. Выгребли из амбаров все подчистую, оставили семью из девяти человек без крошки, забрав в общее стадо корову, лошадь, другую живность. Весной от голода умер отец Мамы... С тех самых пор, наверное, самая ее большая забота была - накормить близких. Пусть еда будет самая простая: каша, хлеб, борщ - она ходила по комнате с полной ложкой, призывая "ну, покушай" любого, кто по ее мнению должен уже проголодаться и доводя страдальца до белого каления. Уже взрослыми, слушая мамины рассказы о детстве, мы поняли, что эта ее навязчивость связана с переживаниями десятилетней девчушки, которая несколько недель слышала крики отца: "Дайте мне есть! Есть хочу!", распухшего от голода и так и умершего, не насытившись.
Мама рано, пятнадцати лет, ушла из семьи на заработки. Выросшая в крестьянской избе с земляным полом, где рядом жили люди и скотина, она не терпела крестьянский быт, никогда не мечтала о собственном доме, в котором бы пришлось этот быт восстанавливать. Её устраивало отопление от батарей, одежда и еда из магазина, а не сотворенные своими руками. Она не умела вязать, шить, стряпать, потому что была предпоследним ребенком – были другие сестры, постарше, кому эти навыки передали, а её решились направить в школу – настали новые времена. …Немного поработав в столовой, научилась готовить самую немудрящую пищу вкусно и сытно, но никогда даже не пыталась осилить премудрость изготовления, скажем, тортика или пирога. Зато на огороде, на садовом участке основным работником была она. Папа выполнял только "мужские" работы: поднять, отнести, вскопать. А посадить, полить, прополоть, собрать, засолить, сварить - это Мама. Трудилась она как заведенная. Утром за два часа до работы она уже на ногах. Готовить на семью приходилось на кухонной плите; летом же, когда плиты не топили, готовили на керогазе (электроплиты тоже были в ходу, но электроэнергия обходилась гораздо дороже расхода на керосин).
Мама все тянула не себе: стирка, глажка, приготовление еды, уход за козой (или чушкой), летом - огород. Кроме этого она работала секретарем-машинисткой в жилищно-коммунальном отделе завода. Конечно, она не испытывала никакого восторга от этой нудной домашней работы, ведь жили мы в неблагоустроенном доме. Если начнешь стирать, упаришься, таская из колонки воду, а потом вынося на улицу помои. Для глаженья надо было на плитке нагревать два чугунных утюга, чтобы, пока один греется, другим гладить до остывания,  и глажка затягивалась настолько, что к концу ты уже начинала звереть. Мытью посуды предшествовала возня с нагреванием воды. Пол (деревянный, некрашеный) нужно было ежедневно подметать и два раза в неделю мыть мыльной водой и скоблить широким ножом.
В девять часов вечера Мама уже спала, сваленная неимоверной усталостью, а назавтра снова включалась в этот бег в колесе… А ведь она любила почитать книги и вырывала для этого скудные минуты из этих своих перезагруженных дней.
Она работала, как и Папа, но после работы Папа ужинал, или ложился на диван с газетой, или уходил к приятелям, таким же не обремененным домашней работой женатым мужикам, либо принимал приятелей дома. Раз в неделю Папа имел право на "распить с друзьями бутылочку-другую водки"…
Мама же не знала ни выходных, ни праздников. Наоборот, в дни, когда надо бы отдыхать, она старалась переделать все домашние дела: постирать, погладить, перемыть всю семью, сделать генеральную уборку - ведь в будние дни она успевала лишь сготовить и сделать малую работу.
Мама наша, как и тысячи женщин-работниц, признавала справедливость такого "разделения труда", потому что мужья были основными кормильцами семьи. Мамина зарплата секретарши в конторе жилищно-коммунального отдела была в два раза меньше папиной, тоже не Бог весть какой, зарплаты. Как и другие, вышедшие из низов русские женщины-работницы, она и думать не смела повысить свой статус в семье. Мама имела семь классов образования, что по тем временам было достаточно, чтобы занимать куда более высокий пост, чем место секретарши с зарплатой в 600 рублей. Она красиво и грамотно писала, хорошо соображала, умела ладить с людьми, была очень ответственна и дисциплинирована. Но ей и в голову не приходило вдруг начать делать карьеру. Не работать она не могла: одной папиной зарплаты не хватало даже на самое необходимое. И время, проведенное за пишущей машинкой, для неё было менее утомительным, чем часы, отданные домашним трудам. На работе она чувствовала уважение начальства, хваливших и ценивших ее за добросовестное исполнение обязанностей. Дома же она могла бы расшибиться в лепешку, но ни одна душа даже бы и не подумала пусть в шутку объявить ей благодарность. Но таким женщинам, как Мама, не были свойственны высокие жизненные запросы. Выросшая в деревне, Мама благодарила судьбу за то, что живет в городе, имеет работу, мужа, (когда кругом в эти послевоенные годы было столько вдов и старых дев), что раз в год она может позволить себе сшить шелковое платье, а раз в пять лет справить габардиновое пальто, купить зеркальный шкаф и диван... Этих «богатств» ей было предостаточно.
Свое предназначение она видела только в добросовестном, даже в жертвенном, исполнении обязанностей жены, матери, хозяйки.
 

54. «мяч в воротах» (Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)

 Футбольная песенка
(Слова Л. Ошанина, музыка А. Новикова)

На лучистом чистом небе солнце светит,
С высоты с любопытством глядит.
Быстроноги футболисты, словно, ветер,
Кто кого в этот раз победит?

Удар короток –
И мяч в воротах!
Кричат болельщики, свисток дает судья.
Вперед, друзья!
Быстроноги футболисты, словно ветер,
Кто кого в этот раз победит?

В небе злая грозовая панорам,
Мяч плывет у ворот по воде.
Но упрямо едет прямо на «Динамо»
Вся Москва, позабыв о дожде.

Мы нередко, мы нередко били метко:
- Ну-ка, друг, мимо рук получи! –
И к британцам и к шотландцам прямо в сетку
Из Москвы залетали мячи.

Над зеленым стадионом с легким звоном
Хочет мяч целый мир облететь.
Слава смелым и умелым чемпионам
И привет тем, кто любит «болеть»!

Не гордитесь, берегитесь, чемпионы,
Мастера – ветераны мяча:
В каждом поле, в каждой школе стадионы!
До чего ж молодежь горяча!

Удар короток –
И мяч в воротах!
Кричат болельщики, свисток дает судья.
Вперед, друзья!
Быстроноги футболисты, словно ветер,
  Кто кого в этот раз победит?

Да, ещё одна замечательная песня про футбол.
Футбол… Одна из радостей тогдашней жизни. Победы советских футболистов. Имя Льва Яшина не знал разве бессловесный младенец.
И во дворах домов и школ - футбол, и на спортплощадках – он же…

Помню один футбольный матч, увиденный в пионерском лагере, куда почти ежегодно хоть на одну смену, меня отправляли родители.
Матч тот состоялся между двумя командами - в одной воспитатели и вожатые, в другой - вся обслуга, т.е. повара, завхозы, водители. Было воскресенье, и работники лагеря, что называется, «оттягивались».
Если вожатые отнеслись к игре серьезно и «рыли землю», чтобы забить гол, то другая, пролетарская, команда наприкалывалась вволю.
Её члены явились на матч разодетые, кто во что горазд - длинные юбки из штор, на головах шапки-ушанки, пуховые платки (играли и женщины, и мужчины), на ногах валенки, калоши, вообще какие-то обмотки. "Вратарь" команды пролетариата прежде, чем занять место в центре ворот, прислонил к штанге бухгалтерские счеты - считать голы.
Они долго скандалили, какую половину поля занять, покушались на судью, который от них аж взбирался на ближайшее дерево, устраивали засады на игроков-интеллектуалов прямо на поле.
Зрители (пионеры) валились с лавочек от смеха: вдруг посреди жаркой атаки один игрок начинал ухаживать за другой "игрицей", а когда его оттаскивали и подбрасывали к ногам мяч, он брал его в руки и "дарил" своей симпатии. Вратарь, увлеченный игрой, хватал кого-то из зрителей, стоявшего ближе всех, «устанавливал» его на линию ворот, сам бежал в центр и начинал орать на судью, подпрыгивая, как в боксе, перед ним и загораживая собой мяч. Естественно, мяч руками вносился в ворота противника. На поле начинались разборки, от которых у зрителей просто начинались колики в животах…
Кто разрабатывал этот сценарий, или это все было чистой импровизацией - не знаю, но ничего подобного мне больше видеть не приходилось.

Когда у нас в рабочем поселке проходил очередной матч между заводской «Зарёй» и какой-нибудь городской или районной командой, на единственной трибуне поселкового стадиона собиралось, наверное, всё мужское свободное население поселка. И мы – подростки – тоже, конечно, там «болели». «Заря» - выигрывала, как правило, и каждый матч – был праздник: все друг друга знали, окликивали, стучали друга-друга по коленке от переизбытка чувств. Были завзятые остряки, от комментариев которых по ходу матча дрожали трибуны – соседи заливались восторженным смехом. К таким старались сесть поближе – с ними удовольствие от матча было обеспечено, даже и при неудачной игре…
А уж члены команды «Заря» - это были первые "парни на деревне". Всякой девчонке было лестно появиться в компании, или еще лучше - на пару, с худеньким, но удивительно вертким Юрой Деревцовым («Смотри, смотри, что он делает! – кричали на трибуне мужике, указывая на Юру пальцем. - Не он за мячом, а мяч за ним бежит»); красавцем Славкой Коберским, (по кудрявому греческому профилю которого сохло полпоселка девчонок), демоническим Германом Моторрой... Это были наши «звезды» (хоть мы тогда и не знали этого слова - символа притягательности).

55. И снова песни о столице («Русские советские песни»,  1952 г.)

 Хорошо на московском просторе…
(Слова В. Гусева, музыка Т. Хренникова)

Хорошо на московском просторе,
Светят звезды Кремля в Синеве.
И, как реки встречаются в море,
Так встречаются люди в Москве.
Нас веселой толпой окружила,
Подсказала простые слова,
Познакомила нас, подружила
В этот радостный вечер Москва.

П р и п е в:
И в какой стороне я ни буду,
По какой не пройду я траве,
Друга я никогда не забуду,
Если с ним подружился в Москве.

Не забыть мне очей твоих ясных
И простых твоих ласковых слов,
Не забыть мне московских прекрасных
Площадей, переулков, мостов.
Скоро встанет разлука меж нами,
Зазвенит колокольчик – прощай!
За горами, лесами, полями
Ты хоть в песне меня в вспоминай.

П р и п е в.

Волны радио ночью примчатся
Из Москвы сквозь морозы и дым.
Голос дальней Москвы мне казаться
Будет голосом дальним твоим.
Но я знаю, мы встретимся скоро,
И тогда, дорогая, вдвоем,
На московских широких просторах
Мы опять эту песню споем.

П р и п е в.

 Нас улица шумом встречала…
(Слова О. Фадеева, музыка А. Лепина)

Нас улица шумом встречала,
Звенела бульваром листва.
Вступая под своды вокзала,
Шептали мы: «Здравствуй, Москва!»

П р и п е в:
Мы идем, мы поем,
Мы проходим по проспектам и садам,
Мы идем, мы поем,
И навстречу улыбаешься ты нам.
Москва, Москва,
Лети к тебе народная молва,
Ты всегда молода,
Дорогая моя Москва.

И ветер летит, распевает,
Над светлой Москвою-рекой,
По улицам звонким шагает
Веселый народ молодой.

П р и п е в.

На свете нет города краше.
Тебе мы, Москва, принесли
И юность кипучую нашу
И лучшие песни свои.

П р и п е в.

Первая из этих песен впервые прозвучала в кинофильме «Свинарка и пастух» - замечательном по мифологичности фильме: красивые, романтические свинарка из России (Ладынина) и пастух (кажется, из Дагестана) в исполнении стройного и очень «с лицом кавказской национальности» Зельдина с первого взгляда влюбляются в друг и друга и, несмотря на интриги влюбленного в свинарку односельчанина, обретают счастье. Ладынина там только и делает, что «светло грустит» или простодушно смеется
Вторая песня тоже из какого-то фильма, но название уже забылось…
Ну, как было не влюбиться в столицу заочно, слушая эти песни в нашем далеком Хабаровске?
Первое мое знакомство с Москвой состоялось в 1972 году, и первое впечатление – это действительно красная Красная площадь. Я дошла к ней уже на закате, и врезалась она в память общим красным цветом: стена, Мавзолей, Василий Блаженный, музей им. Ленина, розовое небо и … полчища ворон, кружащих над куполами, крышами, каркающих резко, настырно, нагло… «Почему их отсюда не прогонят!» - была первая мысль.
Такая была кругом торжественность! И черные хлопья, в беспорядке взлетающие, кружащие и орущие над всем этим. Жуткий диссонанс! Не смогла я вернуться после этого к светлому образу Москвы, который песнями с детства во мне был создан. Так эта картина в глазах и застыла, как впечаталась: основательная, по-домашнему привычная, Красная площадь и черные вороны на красноватом небе над крышей музея.

56. Три песни, которые я и не слыхивала («Русские советские песни», 1952 г.)

 Застава Ильича
(Слова Я. Шведова, музыка А. Новикова)

Где сталь бежит потоком,
Светла и горяча,
Раскинулась широко
Застава Илича.
Там по ночам – зарницы.
Стучат там молотки,
А утром, точно птицы,
Поют, поют гудки.

Как зарево, пылала
Гражданская война,
В сражениях мужала
Советская страна.
Гудел гудок тревогу,
Когда мы шли встречать
К Владимирской дороге
Родного Ильича.

Дворами, пустырями,
По знойной мостовой
Шел Ленин вместе с нами
До Курской мастерской.
Рабочая слободка
Запомнила навек,
Как шел простой походкой
Великий человек.

Горят дома огнями,
Светлы и высоки.
Над новыми цехами
Поют, поют гудки.
Ты вечно величава
Для сердца москвича,
Рогожская застава –
Застава Ильича.

Песня не была популярной, это уж точно. Причина, думаю,  в том, что «географическо-урбанистические» названия: «Застава Ильича», «Владимирская дорога», «Рогожская застава» советскому человеку были не чужды – то в названии фильма прозвучат, то в песне. Но какой за ними смысл – ведомо это было только коренным москвичам. Тем более ничего мне не говорит словосочетание «Курская мастерская». Вообще, не мною высказана мысль, что если в стихах (вообще любом творческом произведении) существуют приметы места, то народно любимыми  они могут стать при условии их известности или повторяемости (не чуждости). Например, картина «Московский дворик» Поленова имела все приметы любого дворика в городском российском захолустье, потому картина любима и москвичами, и не москвичами.

 Подмосковная песня
(Слова Е. Долматовского, музыка М. Фрадкина)

Поутру лежит роса на крышах,
Поутру видна Москва вдали,
И такой широкой волей дышит
Под Москвой простор родной земли.

Этот край полит был нашей кровью.
Этот край взрастил густую рожь.
На поля и стройки Подмосковья
Боевая выходит молодежь.

День пройдет дорогой трудовою,
День пройдет, и зацветет заря,
Запоют гармони под Москвою,
О свиданьях и встречах говоря.

Я люблю московские дороги,
Я люблю ночные поезда.
Мы стоим, обнявшись, на пороге,
И видна нам Кремлевская звезда.

 Подмосковье
(Слова С. Васильева, А. Новикова)

Столбовая дорога прямая
На Москву по равнине бежит.
В заповедных цветах утопая,
Бородинское поле лежит.
Здесь омыта бесценною кровью
Нашей гордой победы заря.
Подмосковье мое, Подмосковье!
Дорогая навеки земля!

Сыплют золото кленов вершины,
Стаи горлиц летят на Можай.
И везут на рассвете машины,
Небывалый везут урожай.
Все здесь дышит счастливою новью,
Обнялись дерева, как друзья.
Подмосковье мое, Подмосковье!
Дорогая навеки земля!

Горячи трудовые ладони,
Неоглядны поля и леса,
Широки переливы гармони
И веселых девчат голоса.
Неизменно с глубокой любовью
Повторяю взволнованно я:
«Подмосковье мое, Подмосковье!
Дорогая навеки земля!»

Хорошие, любовные стихи… Интересно, в обоих текстах – о гармошках, песнях… Звучат ли сейчас также песни в Подмосковье?
Летом 1972 года я гостила в Чехове, и пошли мы по грибы в ближайший лес. Мне, сибирячке, было чудно в сарафане ходить в лесу – ни одного комара, все просвечено солнцем… В Томске в Университетской роще сумрачней, чем в подмосковном лесу.
И ещё, помню, как в ожидании рейсового автобуса в Мелихове пошла по окрестностям и прилегла (и вздремнула) в стогу сена: ясный день, поле, вдали лесок, ну, такая тишь... Мама потом ахала: «Да ты что, разве не знаешь, что в стогах часто волки прячутся?»
С тех пор у меня несбыточная мечта – жить в средней полосе России.


57. Вспомним наши годы молодые («Русские советские песни», 1952 г.)

 Ленинские горы
(Слова Е. Долматовского, музыка  Ю. Милютина)

Друзья, люблю я Ленинские горы,
Там хорошо встречать рассвет вдвоем,
Видны Москвы чудесные просторы
С крутых высот на много верст кругом.
Стоят на страже трубы заводские,
И над Кремлем рассвета синева.
Надежда мира, сердце всей России,
Моя - столица, моя Москва.

Когда взойдешь на Ленинские горы,
Захватит дух от гордой высоты.
Во всей красе предстанет нашим взорам
Великий город сбывшейся мечты.
Вдали огни сияют золотые,
Шумит над нами юная листва.
Надежда мира, сердце всей России,
Москва – столица, моя Москва.

Вы стали выше, Ленинские горы,
Здесь корпуса стоят, как на смотру,
Украшен ими наш великий город,
Сюда придут студенты поутру.
Мы вспомним наши годы молодые,
И наших песен звонкие слова:
Надежда мира, сердце всей России,
Москва – столица, моя Москва. 

Песня с красивой привольной мелодией исполнялась высоким мужским голосом, как бы не Лемешевым. Звучала она часто и по радио, да и в компании пелась – во-первых, из-за мелодии, а во-вторых, из тайного желания побывать там, на Ленинских горах, а может, даже и в университете учиться… Никто из моих знакомых (сверстников, однокашников) не учился в Москве, и лишь один стал москвичом, но попал туда через Чернобыль, через Спитак. Потеряла я его след и не знаю – жив ли…

 Пройдут года
(Песня трудовых резервов)
(Слова М. Исаковского музыка В. Захарова)

С одним желаньем, с думою одною,
Со всех концов родной своей земли
Мы собралися дружною семьею,
Мы все учиться мастерству пришли.

П р и п е в:
Пройдут года, настанут дни такие,
Когда советский трудовой народ
Вот эти руки, руки молодые,
Руками золотыми назовет.

Куда бы нас отчизна не послала,
Мы с честью дело сделаем свое.
Она взрастила нас и воспитала,
Мы все сыны и дочери ее.

П р и п е в.

Повсюду будем мы первыми по праву
И говорим от сердца от всего,
Что не уроним трудовую славу
Своей страны, народа своего.

П р и п е в. 

 А вот тут я вставлю воспоминания моего отца, имевшего непосредственное отношение к «трудовым резервам». (После его смерти осталась школьная тетрадь, где изложены воспоминания о военный и послевоенных годах. Во военное время у папы была бронь: он работал токарем на оборонном заводе на Дальнем Востоке).

«Работал я всегда хорошо, имел личное клеймо ОТК. Но с работой было неважно – не достаточна была загрузка, а это отражалось и на заработок. Как-то в августе месяце 1946 года я повстречался с т. Рябов Алексей Семенович. Это мой знакомый по комсомольской работе в начале войны, теперь он работал директором ремесленного училища №14. Разговорились о житье-бытье, я ему рассказал о своих делах, он выслушал и предложил мне переходить работать в РУ-14 мастером производственного обучения. Я дал согласие. Меня долго не отпускал начальник цеха, но приказ по заводу сыграл свое дело, в сентябре месяце я перешел работать в РУ-14.
Принял группу второго года обучения Т-6. Первый год обучал мастер Забелин, но он уволился с РУ-14 и уехал на запад. Группа была 22 человека. Одни девочки. 15 человек были из детдома, 7 человек были из районов. Группа была очень распущена, никакой дисциплины, никакой сплоченности. РУ-14 располагалось на "Вятке" в 3-х бараках и двухэтажный дом-общежитие. Приступил я работать с этой группой, но сразу скажу, что горя хлебнул с ними...
Помню, как я в первый раз повел их на работу, т.е. на занятия в мастерские. Как мне проинструктировали руководство РУ-14, я их [должен] после обеда прямо со столовой вести в завод в мастерские. Привел в столовую, посадил обедать, старосте сказал – строем приведешь к проходной. Говорит – "ладно". Сам пошел выписывать разовый пропуск. Выписал на 22 человека, жду. Минут через 15, смотрю – идут 6 человек, ни старосты, ни комсорга нет. Я останавливаю, спрашиваю:
- Почему не дождались остальных? Нужно ходить строем.
Они отвечают:
- А там никого нет.
– Как нет??
-А так, нет никого.
– А где они делись?
- Не знаем.
Я сначала не поверил, этих 6 человек пожурил, что они без строя ходят, «подождем остальных, узнаем – кто прав, вы или они». Подождали еще 10-15 минут, девочки говорят:
- Их не будет, они разошлись – кто куда.
- Что это – первый раз?
- Поработаете с нами – увидите!
- Ну, ладно, - думаю, повел этих 6 человек в мастерские, сделал инструктаж, дал задание, разошлись по рабочим местам. Пока настраивались, я подошел к мастеру слесарной группы тов. Гребневу И., рассказал ему свое ЧП. Он ничуть не удивился:
- Это еще хорошо, хоть 6 человек привел, они в [у] Забелина вообще все разбегались после обеда, не ходили на работу.

Я был крайне возмущен таким положением дел. Я говорю ему:
- Я схожу, приведу остальных.
- Не ходи, их нет дома, они по поселку шатаются, сходишь часика через 2-3.
Я послушал его, но работал эти 2-3 часа в возбужденном состоянии, попросил Гребнева посмотреть за моими девочками, а сам пошел в общежитие. Иду и думаю: «А что я с ними делать буду? У меня такое состояние, что я могу натворить делов с ними, которые по педагогике не дозволены, зайду, посоветуюсь с директором». Но того на месте не было. Зашел к завучу . Он – бывший офицер Сов. Армии. Рассказал ему – так и так, и мое состояние. Он тоже удивился: -
- Пойдем в комнату.
Заходим, почти все отсутвующие мои дома – 15 человек, занимаются кто чем, кто вяжет, кто – нет, кто просто лежит, читает. Завуч подает команду:
- Встать! Выходи строиться.
Те, правда, быстро поднялись, построились.
- Шагом марш в кабинет директора!
Но так как директора не было, секретарь открыла кабинет, мы их туда завели, я доложил суть дела, он их спросил:
- Правильно мастер говорит?
Они подтвердили: «Да».
Ну мы их тогда часа 2,5 мурыжили, объяснялись. Что самое главное - удалось выявить главных зачинщиков нехороших дел.
Строем я их привел в мастерские под конец смены, сделал там заключительный инструктаж. Он был построен на этом ЧП, понятно, что и оставшиеся в мастерских девочки без мастера почти ничем не занимались. Ну, договорились – больше этого не делать.
И правда, в дальнейшем коллективных невыходов не было, но отдельные были, особенно – на теоретические занятия.
В дальнейшем я понял, что они были очень отсталые и по теории, и особенно – по практике. Хотя обучать было нечем и не на чем (на группу было 2-3 штангеля и 5 станков более-менее вращались) ни материала, ни резцов, ни заготовок – все приходилось изыскивать.
Мастерские никакой более сложной продукции не выпускали, кроме гаечных ключей, зубило, молоток и какие-то дверные замки, а токари только бросовую работу делали.
И так я эту группу с большими трудностями довел до выпуска.
В 1948-49 годы у меня группа учащихся была набрана из ближайших районов и городские. Жили все в общежитии. Группа была из девочек, очень хорошая. Я сумел сколотить хороший коллектив, учились хорошо, в самодеятельности участвовали. Вообще, об этой группе остались хорошие воспоминания.

После выпуска этой группы девочек мне дали группу ребят. С ребятами совсем другое дело, работать с ними намного легче, чем с девочками. Группа очень хорошая была. С этой группой занимал первые места в соц.соревновании. Этой группы и по сей день работают на заводе, уже некоторые стали инженерами, занимают руководящие должности. Так, тов. Щеглюк г.Н (цех 3), Курчак Н.Т. (электроцех), Падилов Н. (цех 2). Однако были в каждой группе человек 3-5 нехорошие ребята. Был такой Войтюк В – отъявленный хулиган. Но он меня понимал, но преподавателям доставалось от него. Был такой Судейкин Коля, но этот какой-то был глуповатый, все ходил на собашники – дразнить собак. Как приходим на работу в мастерские, час-два поработаем, смотрю – Судейкина нет у станка. Через полчаса появляется. Спрашиваю: «Где был?» - «Оправляться ходил», а сам думаю – так долго не ходят в туалет. Долго не сознавался, потом раз приходит с порватыми штанами и напуганный. Спрашиваю: «В чем дело?» Отвечает: «Меня собака укусила». – «Как укусила?» - «Я шел, она выбежала и укусила». Я действительно подумал, что какая-то собака в собашнике не привязана, а собашник – метров 100 от мастерских стоял. Я пошел туда, спрашиваю старика, который там работал, смотрел, кормил собак. Я говорю: «Ты что собак распускаешь, моим ребятам штаны рвут», он говорит: «Так это твои ребята ходят, собак дразнят?» Ругается: «Они мне надоели уже, с полмесяца дразнят. Я их предупреждал, что спущу собаку, они не слушают, продолжают свое, ну, я и спустил неопасную, чтобы попугать и штаны порвать. Так и скажи им – еще будут ходить, пусть не обижаются, спущу кобеля похлещще, он его в больницу отправит». Мне все стало ясно – где Судейкин время проводил, когда ходил в туалет. На инструктаже сделал внушение, предупредил – и больше не повторялось.
В 1951 году мастерские перебрались в новое помещение (теперешнее). Тут было гораздо лучше – просторные слесарные классы и в токарное отделение добавилось оборудование. Мы стали жить по-новому, гораздо лучше дела пошли с учебой.
В то время был у нас директор Рябов А.С.. Это был человек авторитетный, его очень уважали учащиеся и боялись. Он очень держал строгую дисциплину. Мы в шутку среди мастеров разговаривали: «Нужно сделать скульптуру Рябова – 4 штуки, и поставить в учебном корпусе, в общежитии, в столовой и на дороге, ведущей в столовую, и учащиеся посмотрели б на образ Рябова и сразу дисциплинированными делаются». И как бы в подтверждение этого можно пример привести. Вот дежурим по училищу, особенно в столовой, когда учащиеся обедают или ужинают, обычно шумят, балуются, и вдруг притихли, стоят или сидят за столами, и через 5-10 минут заходит Рябов А.С. в столовую. Оказывается, он еще где-то идет по направлению столовой – ребята увидят его и быстро передают в столовую – «Рябов идет!», и шум прекращается. К началу учебного года Рябова освободили от должности директора по болезни, у него был туберкулез, ему запретили общаться среди молодежи. Училище принял Некипелов Л.Е. До этого он работал в Николаевске тоже директором. Но этот человек совсем другой был, авторитетом среди учащихся не пользовался, дисциплина упала, дисциплину мы сами, мастера, поддерживали. Как раз мастера подобрались очень хорошие, большинство – практики. В нас было единство требований, и этого мы требовали от преподавателей и воспитателей…»

58. «…проходим с песнями» («Русские советские песни», 1952 г.)

А дальше пошли песни уже обо всей стране

 Зелеными просторами…
(Слова М. Исаковского, музыка В. Захарова)

Зелеными просторами
Легла моя страна.
На все четыре стороны
Раскинулась она.

Над ней стальные соколы
И день и ночь парят,
И огни ее высокие
Над всей землей горят.

Гремят победной песнею
Заводы и поля,
И мы, победой гордые,
Проходим у Кремля.

Наше знамя, шелком шитое,
Пылает в вышине,
И лежат пути открытые
Для нас по всей стране.

Куда б ты ни поехал,
Куда б ты ни пошел,
Повсюду наша молодость,
Повсюду комсомол.

Все мы Сталиным воспитаны
В родном своем краю,
Все проверены, все испытаны
В работе и в бою.

И мы проходим с песнями
Во всех концах страны, -
Мы все ее защитники
И верные сыны.

И пускай друзья и недруги
Увидят в этот час,
Что на свете нету юности
Счастливей, чем у нас. 

Строительство Цимлянского водохранилища в послевоенные годы было у всех на слуху. Несколько песен, сложенных по этому поводу попало и в этот сборник. Вот одна из них, часто исполняемая по радио. По ритму, задору да и текстом она напоминает ту, из кинофильма "Волга-Волга", что поют на палубе Любовь Орлова и вся честная компания, собравшаяся в Москву на песенный конкурс: "А ну-ка, смелее!"

Как  у Волги-реки
(Слова Я. Белинского, музыка В. Макарова)

Как у Волги, у реки, у реки
На заре поют гудки, эх, гудки,
Нету в свете чуда краше,
Это чудо – стройка наша,
широка высока!..
Где бетонный перепад, перепад,
Там турбины зашумят, зашумят,
И в столицах, и в станицах
Наше солнце загорится
и в лесах, и в степях!..

П р и п е в:
Ты клади бетон,
Поспевай, не зевай,
Ты клади, клади бетон,
Да не задерживай!
Запевай, народ,
Дело дружно идет!
На стахановской работе
Вся душа моя поет!..
Да, эх!..

Волны пенятся, бегут, эх, бегут,
Разговор друзья ведут, эх, ведут,
Жигулям от Сталинграда
Все ударные бригады
вызов шлют, вызов шлют!..
Голос слышится вдали, эх, вдали,
Отвечают Жигули, Жигули –
Мы в труде не уступаем,
Смело вызов принимаем,
не сдадим, не сдадим!..

П р и п е в.

Золотой у нас народ, эх, народ,
По три нормы выдает, выдает,
Берег левый, берег правый
Соревнуются наславу,
все дружней, веселей!..
Труд ударный, огневой, огневой
Подымается волной, эх, волной,
Чтоб горели над отчизной
Ярче зори коммунизма
с каждым днем, с каждым днем!..

П р и п е в.

Дело спорится, идет,
Дело движется вперед,
Скоро встанут две плотины на реке!..


59. Взялось идти…(Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)

Следующие песни – о «небывалых стройках социализма», о богатствах «просторов чудесных». Но я эти песни почему-то совершенно не помню. Слова «Жигули», «Цимлянское море» в память врезались – о них не умолкало радио, а вот чтобы эти песни были популярны – не сказала бы…

 От Волги до Дона… 
 (Слова А. Софронова, музыка С. Заславского)

От Волги до Дона в широких степях
Ночные туманы лежат на холмах.
От Волги до Дона – казачьей реки –
Сидят на курганах орлы-степняки.

Соленый суглинок, седые пески, -
От Волги до Дона – казачьей реки…
Разбужены степи, железо гремит,
И чайка над морем Цимлянским летит.

Мой верный товарищ, казак молодой,
С машинами шли мы по руслу с тобой…
Цветите, шумите, поля и луга,
Мы подняли сами в степи берега.

От Волги до Дона – густые хлеба,
Судьба золотая, иная судьба;
Сияют над степью огни городов,
Цветенье весенних вишневых садов.

От Волги до Дона шумят ковыли,
От Волги до Дона… - идут корабли…
Цимлянское море, речная вода, -
От От Волги до Дона гудят провода. 

Небывалая стройка
(Слова С. Васильева, музыка В. Мурадели)

Ой, народу собралось на берегу,
Как веселых незабудок на лугу.
А машин могучих взор не обоймет.
Это стройка небывалая идет.

Вся страна спешит в помощники сюда,
Поезда бегут к реке, плывут суда.
Тянут, тянут грузовые тягачи
Горы тёса, да станки, да кирпичи.

Не скучайте, не тоскуйте, Жигули,
От пяти морей придут к вам корабли.
Не горюйте, правоволжские поля, -
Скоро влагою насытится земля.

Ты ложись, ложись, бетон, куда велят,
Скоро, скоро здесь турбины загудят.
Полетят в степную даль, как светляки,
Коммунизма золотые огоньки.

Что поражает в этом тексте – это мастерски изображенная, подробная картина огромной стройки.
Сейчас трудно представить что-то подобное (я имею в виду подобную песню) на современной эстраде или в телевизоре, хотя стройки у нас везде: и здания, и мосты, и везде такое же напряжение.
Просто в те годы руководство страны объединяло народ какой-нибудь общей задачей, и пока она выполнялась, весь народ вольно-невольно за всем этим следил.
И песни сочинялись и исполнялись тоже «по заданию партии и правительства». Надо же было как-то занимать и отвлекать население от вообще-то довольно не отлаженной бытовой стороны его «экзистенции».

60. Я никогда не была на Урале, но с детства прониклась к нему восхищением из-за сказов Павла Бажова.
(«Хозяйка Медной горы» - завораживающие слова.!)
Сначала фильм «Каменный цветок» с Тамарой Макаровой и Владимиром Дружниковым, потом радиопостановки: «Серебряное копытце», «Малахитовая шкатулка» с голосом Марии Бабановой: «Чудится – не чудится, поймай, поймай, поймай – догони!», «Ка-а-амни потаённые в земле у меня, синие, зеленые… Ого-о-онь без огня».
И тексты сказов – «Огневушка-поскакушка», «Синюшкин колодец»… Сейчас Бажова почти не слышно, а его сказам благодаря мы, дети, узнавали сокровенное об этой местности – Уральские горы.
Что мы помним, например, о Саянах? А ведь тоже – горы. Но не было у них такого певца, и не съезди мы туда однажды летом, не дрогнуло бы во мне ничего при слове – «Саяны», разве слабым отзвуком слово «география» пронеслось, да изрезанная ножом черная парта, да карта огромная, повешенная на гвоздь над доской, да Галина Ивановна в синем костюме…
А вот как «Урал» прозвучит – так сразу следом, мысленно всплывают: «Хозяйка», «Малахит», и зал в Эрмитаже, облицованный этим загадочным зелёным с разводами переливчатыми камнем, и вазы, повторяющие форму цветов, и Данила-мастер, и дед Кокованя с его девчонкой Дарёнкой и кошкой Мурёнкой, глядящими из окна на козлика - Серебряные копытца, и много-много чего ещё…

Чего только нет на Урале
(Слова А. Гатова, музыка Н. Нолинского)

Уральские выси, уральские шири!
Урал – великан на пороге Сибири!
В гранит, и железо, и яшму одет,
Он песней рабочей встречает рассвет.

П р и п е в:
Чего только нет на Урале!
На каждой тропинке крутой
Здесь горы магнитные встали,
Здесь блещет песок золотой.
Чего только нет на Урале!
На каждой тропинке крутой!

Где хищники жадные рылись, как воры, -
Леса вырубали и грабили горы, -
Над Камою хвойной заводы растут.
Здесь новые люди, здесь радостный труд.

П р и п е в.

По тропам медвежьим, средь елей тяжелых
С киркой и двустволкой проходит геолог.
В горах и ущельях чего только нет!
Сокровища-клады на тысячи лет.

П р и п е в.

И в грозные годы лавина металла
На гибель врагу покатилась с Урала.
Тяжелые танки уральцы вели
Во славу любимой советской земли.

П р и п е в.

Вернее клинка Златоустовской стали
Надежные люди у нас на Урале.
Работа кипит – не теряем минут.
И Сталина славит наш радостный труд.

П р и п е в.

Очень, по-моему, хороший текст.
А заканчивается славословием, как тогда было принято, почти: «Боже, царя храни!»

61. Ну-с, продолжим, помолясь… («Русские советские песни», 1952 г.)

Песня, которую не помню, может и слышала когда…

 Жигули 
 (Слова С. Смирнова, музыка Б.Мокроусова)

Чуть туманится вода
И течет на край земли.
Здравствуй, горная гряда,
Ой, Жигули вы, Жигули!

Тихо движутся плоты.
Пароход гудит вдали.
Сколько всюду красоты!
Ой, Жигули вы, Жигули!

Мы на славные дела
К Волге-матушке пришли:
С нами молодость пришла –
Ой, Жигули вы, Жигули!

Хлынет волжская вода
И затопит ковыли.
Море к нам придет сюда –
Ой, Жигули вы, Жигули!

Пусть шумит морской прибой,
В море ходят корабли…
Рядом в дымке голубой –
Ой, Жигули вы, Жигули! 

Да, не будь этой стройки – Цимлянского водохранилища, о котором всё время «хрустело» радио, я бы так и думала, что «Жигули» – это название лишь автомобиля.

Сибирский вечер
(Слова Н. Грибачева, музыка М. Фрадкина)

Тайга загляделась в окошко,
Метель шелестит по стене,
Играет в Сибири гармошка,
Поет о степной стороне.

И видится девушкам в хате
Не ночь и снега у окна –
Просторная степь на закате
И черного моря волна.

И сам гармонист забывает,
Что поздно и время ко сну,
И сам гармонист вспоминает
Москву и казачку одну.

Под белыми сводами зала,
Где встреча героев была,
Два слова казачка сказала
И сердце с собой увезла.

И даже обидно отчасти,
Что встреча была коротка,
Что так далеко это счастье,
Что слишком страна широка.

Тайга загляделась в окошко,
Метель шелестит по стене,
Играет в Сибири гармошка,
Поет о родной стороне.

Эту песню я слышала не раз, но она у меня перебивается (мотивом) песней из «Укротительницы тигров», там есть схожие строки: «Девчонка два слова сказала/ и…» дальше так и чудится «сердце с собой увезла».
Ассоциаций полон текст. И «Свинарка и пастух» вспоминается, и песня «Отчего у нас в поселке у девчат переполох…», и «Широка страна моя родная» (слишком широка). Ну и конец: помечтав о несбыточном, о других манящих городах, вдохнув – "не достать", гармошка вернулась к «родной стороне».

 62. «…сколько мною езжено…» («Русские советские песни», 1952 г.)

 Дорожная песня 
 (Слова С. Васильева, музыка И. Дунаевского)

Лучами красит солнышко
Стальное полотно.
Безустали, безустали
Смотрю, смотрю в окно.
Леса, равнины русские,
Пригорки да кусты,
Платформы деревянные,
Железные мосты.

П р и п е в:
Любимая, знакомая,
Широкая, зеленая,
Земля родная – Родина!
Привольное житье!
Эх, сколько мною езжено,
Эх, сколько мною видено,
Э, сколько мною пройдено!
И все вокруг мое!

То фабрика кирпичная – Высокая труба,
То хата побеленная,
То в поле молотьба;
И все то сердцу дорого,
И нету над рекой
Поселка или города,
Чтоб был тебе чужой.

П р и п е в.

Уже роса за стеклами,
Уже видать луну,
А я стою прикованный
К вагонному окну.
Уже пора посвечивать
Ночному фонарю,
А я гляжу на сумерки
И тихо говорю:

П р и п е в:

Любимая, знакомая,
Широкая, зеленая,
Земля родная – Родина!
Привольное житье!
Эх, сколько мною езжено,
Эх, сколько мною видено,
Э, сколько мною пройдено!
И все вокруг мое! 


Замечательная песня! Конечно, её я знала наизусть и, конечно, она почти рвалась из меня, когда в июле 1962-го мы с подружкой ехали на поезде с Дальнего Востока в сибирский город поступать в вуз.

 Огоньки 
 (Слова А. Пришельца, музыка В. Макарова)

Все просторы у нас – широки, широки,
Все дороги у нас далеки, далеки.
И куда ни пойди,
Все горят впереди –
Огоньки, огоньки, огоньки.

В поле рожь высока, над водой тростники,
Льется Волга-река – нет прекрасней реки!
А кругом, там и тут,
А по Волге плывут -
Огоньки, огоньки, огоньки.

Ночь застанет в пути, в темном небе ни зги, -
Видишь звезды кремля – высоки, высоки!
Все горят над Москвой,
Все горят над родной –
Огоньки, огоньки, огоньки.

И куда бы ни шел, вдоль дорог, у ракит,
Всё навстречу свои, всё друзья, земляки,
И веселье, и смех.
И на сердце у всех –
Огоньки, огоньки, огоньки.

Ах, родная страна, только взором окинь –
От Карпат до тайги всё горят огоньки.
Ты расти, ты цвети,
У тебя все пути –
Широки, широки, широки!

Ну, что тут сказать? «Землю попашет, попишет стихи…» Народное творчество, как говорится, то самое, бесхитростное: «просторы – широки, дороги – далеки», а Волга-река «льется» (как из бутылки). И вдоль дороги ракиты растут, и по дорогам почему-то люди ходят толпами…
Я обратила внимание ещё вот на что – в сборнике этом очень редко буква «ё» встречается. А в этой песне она попадается, но лишь в двух последних строфах, хотя слово «льётся» написано с «е», да и в третьей строфе «Все горят» надо бы «Всё горят». Думаю, составитель, чуя убожество текста, но почему-то не отказываясь от него (квоты у него там были что ли или кто-то за Пришельца похлопотал?), решил как-то его «приукрасить» - хотя бы звуковой раскраской…

А вот следующая песня звучала по радио очень часто – да и то: состав авторов-то какой!

 Вдоль деревни… 
 (Слова М. Исаковского, музыка В. Захарова)

Вдоль деревни от избы и до избы
Зашагали торопливые столбы;

Загудели, заиграли провода, -
Мы такого не видали никогда.

Нам такое не встречалось и во сне,
Чтобы солнце заиграло на сосне,

Чтобы радость подружилась с мужиком,
Чтоб у каждого – звезда под потолком.

Небо льется, ветер бьется все больней,
А в деревне – частоколы от огней,

А в деревне – и веселье, и краса,
И завидуют деревне небеса.

Вдоль деревни от избы и до избы
Зашагали торопливые столбы;

Загудели, заиграли провода, -
Мы такого не видали никогда.

Вот перепечатала, и какое-то недоумение возникло от слов «Звезда под потолком» (ассоциация возникла со строками: «И крюк на потолке - звездой манящей» одного знакомого поэта), от частоколов из огней вкупе с больно бьющим небом, и такого разухабистого веселья, что небеса завидуют. Уж вроде и истерика какая-то… Пришлось первые две строфы повторять автору, которые как бы маслом на разбушевавшиеся волны…

63. Следующая песня исполнялась русским народным хором .
Их много было тогда в радиоэфире: Хор имени Свешникова, Сибирский народный хор, Хор всесоюзного радио... И при каждом клубе обязательно создавался хоровой коллектив, более или менее удачно существующий, занимающий призовые места на всяческого рода конкурсах. Иной лауреат становился профессиональным хором и ездил на гастроли по стране. Так, например, известны были Омский и Красноярский народные хоры.
В Прибалтийских странах устраивались целые фестивали хорового пения, куда съезжались хоры со всего Советского Союза. Стадион не вмещал не зрителей - участников таких "спевок".
Сейчас народные хоры ведут, в основном, энтузиасты, часто без оплаты.

Хороша земля
(Слова Л. Ошанина, музыка А. Новикова)

Выйду утром на крылечко,
Погляжу окрест:
Вьется речка недалечко,
А за речкой лес.
Льются птичьи переборы,
Стелются поля.
И куда ни кинешь взоры –
Все моя земля!

П р и п е в:
Хороша земля,
Коль вокруг поглядеть.
Хороша земля,
Если рук не жалеть.
Зазвенит коса,
Упадет роса –
И подарит земля чудеса!

К нашим землям, к нашим водам,
К песням у реки,
Возвратились из походов
Наши земляки.
Исходили в бури-грозы
Чуть не полземли, -
Лучше нашего колхоза
Места не нашли.

П р и п е в.

Ходит в поле трактор новый
С зорьки дотемна.
За рулем сидит бедовый,
Бравый старшина.
Взор девичий с думкой тайной
Вслед ему плывет..
Ой, недаром урожайный
Мы готовим год!


Ну, вот, как говорится, что-то давно его не было...
Сейчас смешно читать этот текст... Ведь представить невозможно, чтобы такое в наше время вдруг по радио запели: "Лети, соловушко, к родному Медведеву", пусть по первопутку к нам в гости, встретим в горенке...
Думаю, кто писал тексты для Хазановых и Шифриных, с большой бы пользой для себя почитали этот сборник...

Лети в Москву, соловушка…
(Слова Я. Шведова, музыка Д. Васильева-Буглая)

Лети в Москву, соловушка,
На зори незакатные,
Привет от нас, колхозников,
Снеси родному Сталину!
И расскажи любимому,
Как мы живем и трудимся,
Какую думу думаем,
Встречая в небе солнышко.

А думушка глубокая,
Что реченька весенняя:
Как трудовою доблестью
Нам славить счастье Родины.
Проси, зови, соловушка,
Вождя приехать в гости к нам, -
В просторы неоглядные
По первопутку раннему.

Вождя мы встретим в горенке
И скажем за беседою,
Что у него, любимого,
Мы все работать учимся.
Лети в Москву, соловушка,
На звезды на кремлевские,
Привет от нас, колхозников,
Неси родному Сталину!

 Полевой ветерок 
 (Слова А. Яшина, музыка З. Компанейца)

По округе разнеслось по лесной –
Телеграмму принесли Фоминой:
Небывалый собрала урожай –
Наряжайся да в Москву приезжай.

Ах, Алена Фомина, Фомина,
Золотые для тебя времена!
Словно в сказке, из Кремля, из ворот
Молодица не идет, а плывет.

Расступилась перед ней вся Москва,
Рассиялась, как в полях, синева.
Может, Сталин с Фоминой говорил,
За высокий урожай наградил.

Поздравляют Фомину москвичи,
С новостроек ей сверкают лучи,
Все театры для нее – выбирай!
Все за славный, наливной урожай.

Дует хлебный полевой ветерок
Вдоль московских площадей и дорог,
Над столицей и над всею страной…
Нет счастливей на земле Фоминой. 

Такое оно было - «Государство рабочих и крестьян», где «Труд - есть дело чести, доблести и геройства».
Звали колхозники вождя в колхоз, ждали с надеждой,  сами приглашались в Москву.
В Кремль вызывали особо отличившихся, чтобы наградить за «небывалый урожай». (Почему-то про одну «Фомину» в последней песне – разве можно в одиночку вырастить урожай?)
А хлеба, между тем, в России становилось все меньше.
Простодушие в этих песнях - почти буколика: «Нет  счастливей на земле Фоминой».
Всё ушло…

64.  «Всё сбылось, чего мы ждали…» («Русские советские песни», 1952 г.)

 Урожайная 
 (Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

Мы совет не раз держали,
Говорили по весне
О колхозном урожае,
О богатом трудодне.

Порешили, подсчитали,
Всем бригадам дали срок.
«Дорогой товарищ Сталин,
Дело выйдет, будет прок!»

Нам лениться нет расчета,
Наше слово – от души.
И пошла у нас работа,
Хоть в «Известия» пиши.

Так мы все держались дружно,
Так взялись хлеба растить,
Что сумели б, если нужно,
Даже гору своротить.

Мы взрастили, смолотили,
Всё убрали до зерна.
С государством – честь по чести -
Рассчиталися сполна.

Всё сбылось, чего мы ждали, -
Урожайный вышел год.
«Дорогой товарищ Сталин,
Принимайте наш отчет!

Мы в Москву сегодня едем,
Мы не едем, а летим.
О своей большой победе
Лично Вам сказать хотим.

Хлеба много, хлеба хватит!
И уж скажем прямиком:
Орден тоже был бы кстати
В положении таком».

Обо всём расспросит Сталин,
Все узнает наш отец
И про орден слово вставит,
Как бы в шутку, под конец.

Он лукаво улыбнется,
Он посмотрит на народ:
«Много Швернику придется
Поработать в этот год!»
 

Так и видится картина – желтоусый колхозник со снопом урожая в руках, с хитрецой в глазах (или полногрудая, розовощекая, разбитная молодайка) запанибрата обращается к вождю, а тот – в тон, с лукавинкой опять же, как родной, довольный успехами детей, отец… Про стопочку вот только не хватает…
«Известия» (газета), Шверник (кто он тогда был? – Председателем Верховного Совета?) – всё реалии.  Не умри эта песня вместе с развенчание культа личности – до сих пор бы нет-нет, и прозвучало бы про Шверника. В нас эти фамилии «вдалбливались», как раньше – библейские имена: Шелепин, Мазуров, Поспелов, Подгорный, Полянский, Георгадзе… Нет им числа. Ни одна демонстрация не обходилась без массы портретов, на которых красовались члены Политбюро ЦК КПСС и правительства,  все, как на подбор – сумрачные, при галстуках.
Однажды на первомайской демонстрации нашего института впереди колонны понесли портрет Леонида Ильича. Брежнева.
На каком-то повороте демонстранты оказались идущими спиной к солнцу, и перед колонной начал выбегать какой-то человек в плаще, с явным неодобрением всматривающийся в лицо руководителя страны.
В передних рядах возникло небольшое скопление руководства, быстро однако рассосавшееся.
Потом рассказывали, что когда солнце четко окаймило (из-за подрамника) портрет руководителя государства черной рамкой, главный организатор институтских рядов и оформления, ужаснулся увиденным - это же тянуло на политическую провокацию! Доказывай потом, что,, желая сэкономить на грунтовке холста под портрет «нашего дорогого», не учли коварства светила.
Срочно был поставлен вопрос перед начальством: оставить всё как есть или убрать портрет?
Брежнева оставили, потому как означенный эффект проявлялся, если глядеть на портрет с фронта, а городская и областная верхушка на трибуне стояла сбоку; наша власть любовалась обычно на огромные, квадратов по пятнадцать, портреты тех же руководящих членов, вывешанные на фасаде института радиоэлектроники прямо напротив трибун.

65. Золотой пшеничный звон («Русские советские песни», 1952 г.)

 Расцветай, земля колхозная!
 (Слова Л. Ошанина, музыка С. Туликова)

От Кремля ведут дороги
Прямо к пашням и садам,
И, заботливый и строгий,
Вождь приедет в гости к нам.
Поглядит из-под ладони
На бескрайные поля.
В золотом пшеничном звоне
Встретит Сталина Земля.

П р и п е в:
Расцветай, земля колхозная,
К солнцу выноси хлеба!
Миновало время грозное,
Ждет нас светлая судьба.

И тому, с кем все знакомы,
Кто победу нам принес, -
Человеку дорогому
Мы покажем наш колхоз.
Думы гордые откроем,
Всё расскажем по душам,
Что посеем, что построим
По родимым берегам!

П р и п е в.

Скажет Сталин нам по чести,
Что добавить мы должны,
А потом мы вспомним вместе,
Как мы жили до войны.
Мы не ждем от жизни чуда,
Только труд нам счастье даст.
До войны жилось не худо –
Будет лучше во сто раз.

П р и п е в. 

Действительно, «альтернативная фантастика». Даже не верится, что вот такое вранье могло быть. Ведь что до войны, что после – в колхозах было самое настоящее крепостное право, ( уже ссылалась на фильм «Председатель») - как трудно, как тяжело давался урожай, как невозможно было вырваться оттуда даже на учебу, как бежали оттуда молодые специалисты. А сбор колосков школьниками, а репрессий даже против детей за «воровство» тех же пресловутых колосков.
И опять в тексте обожествление вождя – «приезжай, покажем», «победу принес». Просто былинный богатырь-защитник, а не простой смертный видится. Песню не помню совсем.

Зато мелодия следующей – праздник души. Да и текст, пусть школьно-восторженный, но хороший. В фильмах пятидесятых, например, в «Свадьбе  с приданым» обязательно были кадры, в которых молодые и красивые герои шли по полю, а пшеница по бокам дорожки полевой стлалась под ветром, и на голове героини развевался бело-розовый газовый шарф, а у героя голубая сорочка с закатанными рукавами и обязательно небрежно перекинутый на спину пиджак, придерживаемый за вешалку на отвороте.
До сих пор песня жива, нет-нет, да и споют в какой-нибудь ретро-передаче по радио.

 Пшеница золотая
 (Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

Мне хорошо, колосья раздвигая,
Сюда ходить вечернею порой,
Стеной стоит пшеница золотая
По сторонам дорожки полевой.

Всю ночь поют в пшенице перепелки
О том, что будет урожайный год.
Еще о том, что за рекой в поселке
Моя любовь, моя судьба живет.

Мы вместе с ней в родной учились школе,
Пахать и сеять выезжали с ней.
И с той поры мое родное поле
Еще дороже стало и родней.

И в час, когда над нашей стороною
Вдали зоря вечерняя стоит,
Родное поле говорит со мною,
О самом лучшем в мире говорит.

И хорошо мне здесь остановиться
И, глядя вдаль, послушать, подождать…
Шумит, шумит высокая пшеница,
И ей конца и края не видать. 

66. О хлебе («Русские советские песни», 1952 г.)

 В колхоз приехали друзья
 (Слова Я. Шведова, музыка П. Акуленко)

Мы в нашем колхозе встречали крестьян –
Друзей-землеробов с Карпат и Балкан.
В знак дружбы великой послал их народ
Узнать, как советский крестьянин живет.

П р и п е в:
Мы рады приезду
Желанных гостей,
Мы их принимаем,
Как лучших друзей.

И нет нашей дружбы
На свете сильней:
Мы боремся вместе
За мир для людей!


С машиною весело спорится труд.
Гостей комбайнёры к штурвалам зовут:
- Научим их трактором землю пахать,
Как надо комбайном хлеба убирать!

П р и п е в.

По улице сельской мы с ними идем.
Гостей приглашают зайти в каждый дом.
Ребята им школу спешат показать,
О детстве счастливом своем рассказать.

П р и п е в.

С гостями сидим на пиру за столом,
О дружбе, о мире беседу ведем.
Нам скоро с Востока крестьян принимать,
Найдем, что в колхозе друзьям показать.

П р и п е в. 

Самая неприкрытая агитка в духе плаката. Сомневаюсь я, что гости из Европы (Карпаты, Балканы) нуждались в обучении работы на тракторах и комбайнах. Но песня – знак. Закладывался социалистический «лагерь».
М-да, после правды о ГУЛАГе слово «лагерь» приобрело «спецфический» оттенок…
Песню, естественно, не помню – или кроме, как в этом сборнике, она больше и нигде не «озвучивалась»,  или была настолько слаба, что «поставили пцицу» и благополучно о ней забыли.

 На реке, реке Кубани
 (Слова М. Исаковского, музыка И. Дунаевского)

На реке, реке Кубани
За волной волна бежит.
Золотистыми хлебами
Степь кубанская шумит.
Знать, решили мы не даром –
Хлеборобы-мастера,
Чтоб ломилися амбары
От кубанского добра.

П р и п е в:
Убирай да нагружай,
Наступили сроки.
Урожай наш, урожай,
Урожай высокий!


Мы работать в эти степи
Выходили до зари,
Чтоб росли на нашем хлебе
Силачи-богатыри;
Чтобы все девчата были
И пригожи и ловки,
Чтобы жарче их любили
Молодые казаки.

П р и п е в.

Уберем мы все, как нужно,
Ни зерна не пропадет,
Потому что очень дружный
И надежный мы народ.
И пойдут, пойдут обозы
В города по большаку.
Не останутся колхозы
Перед Родиной в долгу.

П р и п е в.

Не награды нас прельстили,
Это скажет вам любой.
Мы хлеба свои растили
Ради чести трудовой.
Если ж к этому награда
Будет нам присуждена,
Мы не скажем: нет, не надо! –
Мы ответим, что нужна.

П р и п е в. 

Ну, вот! Который раз – про награду. Работа ради «чести трудовой», но и награда не лишняя. Вот тебе и «труд – дело чести, доблести и геройства». Романтизация труда… А как убедить человека, что «потом и кровью добывание хлеба своего» на самом деле радостное, героическое занятие? Как его заставить трудиться с полной отдачей, если государство гарантирует «всё» - и ученье, и отдых, и здоровье - «за так». Вот и иезуитская формула: «От каждого по способностям, каждому – по труду». И будь ты хоть Ломоносов  по способностям, главное – весело вкалывай (и на овощной базе или по осени на картофельных полях, в том числе).
На предыдущей странице песня - из фильма «Кубанские казаки», в которой, кроме неё еще масса замечательных мелодичных песен: «Ой, цветёт калина», «Каким ты был»… Там все весело трудятся, весело отдыхают, весело грустят – всё у них весело получается. Все друг друга любят, а кто и поссорился, так мирятся на всём честном миру…
Но читаю: «И пойдут, пойдут обозы…», кажется, нет им числа, этим обозам.
А вот как в одном из рабочих поселков города Хабаровска обстояло дело с хлебом в те годы (это одна из моих старых записей о житье-бытье).
«После войны с питанием было вообще очень непросто. Особая проблема - хлеб.
В нашем поселке хлебом торговало несколько магазинов и киосков. В одном из четырехэтажных кирпичных домов недалеко от нашего дома, что на Ломоносовой, в подвале располагался такой магазинчик.
Хлеб подвозили каждый день, но очень помалу. Длиннющие очереди выстраивались задолго до того, как телега с водруженным на неё голубым фанерным фургончиком, останавливалась возле выгрузочного окна.
При нашем заводе имелся свой конный двор. Смирные рыжие, невысокие, но плотные лошадки со спутанными коричневыми гривками покорно трусили по улицам, оставляя порой на асфальте кучки навоза на радость многочисленным воробьям. Мохноногие труженицы развозили воду, продукты, (иногда и сено тем, кто держал скотину).
Очередь за хлебом сначала занималась только детьми и стариками, но к моменту начала продажи очередь разбухала, увеличивалась в размерах, удлинялась. Начинались волнения и выяснения типа: «Куда лезешь, я тут с утра, а тебя не видел». Соседи, а особенно соседки, отводили души в этих очередях, «стравливая» раздражение и плохое настроение. Женщины оттачивали языки и самоутверждались, мужики – проявляли свою сущность: некоторые выходили из очередей покурить, стояли, посмеиваясь, в стороне и в очередь ввинчивались уже, когда его «половина» почти криком взывала: «Да Вася же, иди, наша очередь!» Другие, постояв немного, (это те, которые после смены или в обеденный перерыв, урвав полчаса, пытались решить ежедневную проблему), махали рукой и, тихо матерясь, уходили вовсе, предпочитая есть без хлеба, чем толкаться тут. Третьи же, весело-остервенело, кроя всех по матушке, буквально по головам добирались к прилавку и, отругиваясь от кричащих очередников, сунув деньги правщице («Без сдачи!»), хватали очередную порцию и вырывались на свободу, сверкая зубами то ли в остервенении, то ли в радости.
Особенно нахальничали пацаны от 10-ти до 14-ти лет. Они проныривали под ногами очередников, протискивались в промежутки между телами, пользовались каждым поворотом, каждым уголком, постепенно-постепенно приближаясь к прилавку, и вот уже очередной шкет протягивает грязноватую лапку с деньгами под носом очередницы, и, пока та, задохнувшись от гнева, выкрикивает укоризненные эпитеты («Ах ты, негодник! Нахал эдакий. Да!.. Я твоей матери скажу, я в школу пожалуюсь!»), схватив добычу, мальчишка выныривает из-под ног последних в очереди и, счастливо сияя глазами, летит домой, к мамке.
Занимали за хлебом семьями, поскольку в одни руки продавали строго ограниченную норму. Иногда продажа велась на килограммы, и тогда специальным рычажным ножом, закрепленным на разделочном столе и напоминавшим ножовку с широким, сужающимся к одному концу режущим плотном с крупными, как у хорошей пилы, зубьями продавщица резала булку пополам, и еще пополам, и еще – нередко - полагался маленький кусочек.
Обычно хлеб был «серый», но иногда появлялся удивительно вкусный хлеб с желтоватым мякишем, назывался он «горчичным».
В доме купленный хлеб хранился в кастрюле. Нарезался только родителями, и упаси Бог, чтобы кусочек его вдруг оказался на полу или в мусорном ведре.
Это позже, гораздо позже, хлебом начали кормить свиней, и на столах в общественных столовых он в тарелках стоял бесплатно, как соль».

67. Слова любви моей (сборник «Русские советские песни», 1952 г.)

Ну, вот, началась самая для меня «существенная» часть сборника – лирические песни. А они, уверяю, были в те года  «уж больно - хороши!»

 Колокольчики звенят
 (Слова Л. Ошанина, музыка М. Фрадкина)

Ты земли едва касаешься,
Только травы шевелишь,
Что ж ты птицам улыбаешься,
На меня не поглядишь?
Косы за плечи заброшены,
Очи звездами горят.
А вокруг в лугах некошеных
Колокольчики звенят.

Урожай твой в поле славится,
И сама ты всех милей.
Отвечай, моя красавица,
На слова любви моей!
Ты под звездами лучистыми
Отвела лукавый взгляд,
Рассмеялась голосистая –
Колокольчики звенят.

Свети месяц через облако
В нашем стане полевом,
И с тобой, родная, об руку
До рассвета мы дойдем.
Здравствуй, зорька  предрассветная!
Снова день трудом богат.
Ты запела песню светлую –
Колокольчики звенят.

Не жалея, силу тратили
Мы для счастья этих дней.
Я беру у председателя
Тройку свадебных коней.
Ты сказала слово звонкое,
Кони к счастью нас помчат…
И над всей родной сторонкою
Колокольчики звенят. 

Исполнялась эта песня тенором (то ли Нечаев, то ли Александрович). Слова такие ласковые. Но явно лишняя третья строфа… Да и вообще – эти вставки про труд – опять дань времени: «Труд – есть…» Впрочем, я уже об этом говорила. Мало какая песня обходилась без идейной подоплёки: то патриотизм, то любовь к труду, то «дружба всех прогрессивных сил человечества»… Скрежет вплетался в лирический текст, но «проскакивал»  и оставались мелодия и стихи – хорошая народная песня.

Сотрудничество Исаковского (поэта) и Соловьёва-Седого (композитора) редко было неудачным. Уж если авторами песни являлась эта пара - результат был всегда фантастический!
Вот и следующая песня... И распевная, и лиричная, и даже немного с философским смыслом.
Сейчас бы сказали: "Танцуй, пока молодой", а тут - "Люби, покуда любится!"
Знали, знали авторы - танцевать можно и в 70, и в 80. А вот любовь - она сменяется другими, тоже хорошими, но другими чувствами. А призыв в свидетели любви зари, месяца, черёмухи, трав - он возможен только в молодости.

Услышь меня, хорошая 
(Слова М. Исаковского, музыка В. Соловьева-Седого)

Услышь меня, хорошая,
Услышь меня, красивая, -
Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая.

Иду я вдоль по улице,
А месяц в небе светится,
А месяц в небе светится,
Чтоб нам с тобою встретиться.

Еще косою острою
В лугах трава не скошена,
Ещё не вся черемуха
К тебе в окошко сброшена;

Еще не скоро молодость
Да с нами распрощается.
Люби ж, покуда любится,
Встречай, пока встречается.

Встречай меня, хорошая,
Встречай меня, красивая, -
Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая.

Провожанье
(Слова М. Исаковского, музыка В. Захарова)

Дайте в руки мне гармонь –
Золотые планки!
Парень девушку домой
Провожал с гулянки.

Шли они – в руке рука –
Весело и дружно.
Только стежка коротка –
Расставаться нужно.

Хата встала впереди –
Темное окошко…
Ох ты, стежка, погоди,
Протянись немножко!

Ты потише провожай,
Парень сероглазый,
Потому что очень жаль
Расставаться сразу.

Дайте ж в руки мне гармонь,
Чтоб сыграть страданье.
Парень девушку домой
Провожал с гулянья.

Шли они – рука в руке –
Шли они до дому,
А пришли они к реке,
К берегу крутому.

Позабыл знакомый путь
Ухажер-забава:
Надо б влево повернуть, -
Повернул направо.

Льется речка в дальний край,
Погляди, послушай.
Что же, Коля-Николай,
Сделал ты с Катюшей?!

Возвращаться позже всех
Кате неприятно,
Только ноги, как на грех,
Не идут обратно.

Не хотят они домой,
Ноги молодые.
Ой, гармонь моя, гармонь,
Планки золотые.

Ну, вот, понимай как знаешь, что ж там на крутом берегу Коля сделал с Катюшей. («Распрямись ты, рожь высокая, тайну свято сохрани») 8-).
Вообще, эта тропка к реке так уж обыграна в народом любимых песнях – всё там: и встречи, и страдания, и расставания, и тоска по утраченному счастью. И в кино тех лет объяснения в любви происходят, как правило, на высоком берегу, чтобы ветер и звезды, и пиджак наброшенный на плечи «хрупкие, девичьи»… Смех да и только – то боевая комсомолка с отбойным молотком, а как на свидание – то откуда-то хрупкость бралась. Такой вот дуализм от женщины требовался: «только ты раньше вставай… только везде успевай», но и хрупкой быть не забывай.
А песни – хорошие, обе. Вторая в застолье часто певалась. А первую – и до сих пор, нет-нет, да и запоешь… когда никто не слышит.

68. Как увижу, как услышу… («Русские советские песни», 1952 г.)

 Ходит по полю девчонка
 (Слова Н. Рыленкова, музыка М. Фрадкина)

До заката путь далек,
Шел я вдоль и поперек,
Все искал я ту, что в поле
Знает каждый стебелек.
Вешним солнцем окроплен,
Прорастает в поле лен,
Ходит по полю девчонка,
Та, в чьи косы я влюблен.

Та девчонка егоза,
Золотистые глаза,
Про которую над речкой
С ветром шепчется лоза.
Синим утром удивлен,
Расцветает в поле лен,
Ходит по полю девчонка,
Та, в чьи косы я влюблен.

На виду окрестных сел
Я в одну все тропки свел
И от всей души желаю,
Чтобы лен скорей зацвел.
Ярым солнцем опален
Поспевает в поле лен,
Ходит по полю девчонка,
Та, в чьи косы я влюблен.

Льются, льются голоса,
Лен на славу удался:
Волокнистый шелковистый,
Словно девичья коса.
Слышишь полных чарок звон?
Выпивай до дна за лен.
За девчонку-сговоренку,
Ту, в чьи косы я влюблен. 

Тоже пелась тенором, может быть, и из Краснознаменного ансамбля песни и пляски Советской Армии. Этот хор звучал тогда едва ли не чаще всех остальных – Сибирских, Красноярских, имени Свешникова и т.д. Эта песня для меня чем-то перекликается с «На солнечной поляночке», хотя состав авторов совсем другой: там были Фатьянов и Соловьев-Седой.
Опять счастливая любовь идет рука-об-руку с трудом: удался на славу лен - вот и свадьба. Российская традиция – играть свадьбы осенью, собрав урожай. Ни от власти, ни от общественного строя зависит благосостояние и нормальная жизнь, а от результатов труда. «Как потопаешь, так и полопаешь». Ну, и от погоды, конечно, как ещё в древнем Египте. Вот такие мысли «глубокие» возникли, пока набирала эту хорошую песню о любви с довольно слабым, вообще-то, текстом.

А вот ещё замечательная песня

 Лучше нету того цвету
 (Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

Лучше нету того цвету,
Когда яблоня цветет.
Лучше нету той минуты,
Когда милый мой придет.

Как увижу, как услышу –
Все во мне заговорит,
Вся душа моя пылает,
Вся душа моя горит.

Мы в глаза друг другу глянем,
Руки жаркие сплетем,
И куда – не знаем сами, -
Словно пьяные, бредем.

Мы бредем по тем дорожкам,
Где некошена трава,
Где из сердца сами рвутся
Незабвенные слова.

А кругом сады белеют,
А в садах бушует май.
И такой на небе месяц,
Хоть иголки подбирай.

За рекой гармонь играет,
То зальется, то замрет…
Лучше нету того цвету,
Когда яблоня цветет…

Я не музыкант, не знаю, как назвать, когда меняется мелодия двух соседних строф. А в этой песне именно так происходит. Нечетная строфа поется вкрадчиво, притаенно, ожидающе, зато вторая – победно, с ликованием, широко. Может быть поэтому, в исполнении поменялись местами четвертая и пятая строфы. Когда после слов «Словно пьяные, бредем», вдруг раздольное «А кругом сады белеют,/ А в садах бушует май» - ух! Так внутренне затаенное совпадало с этим буйством весны, что голос (и настроение) сам поднимался до, казалось, макушек деревьев. Чудная песня!

69. Удивительная песня («Русские советские песни», 1952 г.)

А сейчас я помещу здесь самую свою любимую песню и тех, и этих лет. Когда-то меня часто просили спеть в застолье ли, на природе… и первою «на ум» шла эта песня, её мелодия.

 Одинокая гармонь
 (Слова М. Исаковского, музыка Б. Мокроусова)

Снова замерло все до рассвета,
Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь,
Только слышно – на улице где-то
Одинокая бродит гармонь.

То пойдет на поля, за ворота,
То обратно вернется опять, -
Словно ищет в потемках кого-то
И не может никак отыскать.

Веет споля ночная прохлада,
С я блонь цвет облетает густой…
Ты признайся – кого тебе надо,
Ты скажи, гармонист молодой.

Может, радость твоя недалеко,
Да не знает – ее ли ты ждешь…
Что ж ты бродишь всю ночь одиноко,
Что ж ты девушкам спать не даешь?

Вот такие слова. Конечно, их можно понять и буквально: ходит по селу молодой гармонист, ищет-вызывает, наверное, любимую, которая либо с кем-то другим, либо спать ушла… В пятидесятые годы (не знаю, когда написаны этот текст, может, даже и до войны, но я – про время выхода сборника) – играть на гармошке, баяне, аккордеоне считалось очень (сейчас бы сказали) престижным занятием. Этот образ насаждался в фильмах (в «Солдате Иване Бровкине», например, шалопай, непутевый парень был в глазах девушек первым на деревне только из-за того, что не расставался с гармонью). И парни, и девушки тех лет хотели научиться играть именно на этих инструментах. Картинка – компания молодых, а в центре – баянист, была типичной и для экрана, и для сцены, да и для обыденной жизни. Танцы ли возле проходной завода в рабочем поселке, какое празднество – обязательно баянист центр всего.
Поэтому сделать героиней песни узнаваемую пару: гармониста с «подружкой»-гармонью – вполне резонно.
Да только песня эта не о типичной примете времени. Она – гораздо  о большем, она – о душе, о её метаниях, неуспокоенности, поисках, тоске незнамо о чем. Музыка Мокроусова здесь почти перекликается с темой плача в «6-ой симфонии» Чайковского, и слова, что падают на этот взлёт тоски: «Словно ищет в потемках кого-то…
Ты признайся – кого тебе надо… Что ж ты бродишь всю ночь одиноко…» - не они ли самое главное в этой песне? И одна из самых долгоживущих передач по радио «Встреча с песней» уже десятки лет не меняет музыкальную заставку – «Одинокую гармонь».

70. Такого уже не будет «Русские советские песни», 1952 г.

И кто его знает 
(Слова М. Исаковского, музыка В. Захарова)

На закате ходит парень
Возле года моего.
Поморгает мне глазами
И не скажет ничего.
И кто его знает,
Чего он моргает.

Как приду я на гулянье,
Он танцует и поет,
А простимся у калитки –
Отвернется и вздохнет.
И кто его знает,
Чего он вздыхает.

Я спросила: «Что не весел?
Иль не радует житье?»
«Потерял я, - отвечает, -
Сердце бедное свое»
И кто его знает,
Зачем он теряет.

А вчера прислал по почте
Два загадочных письма:
В каждой строчке – только точки –
Догадайся, мол, сама.
И кто его знает,
На что намекает.

Я разгадывать не стала, -
Не надейся и не жди.
Только сердце почему-то
Сладко таяло в груди.
И кто его знает,
Чего оно тает.

Кто читал поэму Некрасова "Мороз - Красный нос", помнит там портрет Дарьи, что "коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт".
Вот и следующая песня - о такой.
Пелась песня хором, с запевалой; когда слышала её по радио, то в первом куплете ясно различалось слово "девка", а не "девушка, как вот в сборнике.
Этим словом в сёлах действительно называли молодых и незамужних. Не было в селе манеры говорить это нежное слово - девушка. Там "девушке" было нечего делать. Может, приезжающая из города интеллигенция (врачи, учители) и могли так величаться, да только про них и никто не говорил - девушка, называли по профессии - училка, врачиха.
Не очень-то церемонились на селе с девушками. Не могли они там быть субтильными и воздушными. Оттуда, из русского села, пошла поговорка: "Муж любит жену здоровую, а сестру - богатую".

Приходите свататься
(Слова С. Васильева, музыка А. Новикова)

На селе обо мне разговору:
Дескать, девушка идет прямо в гору!

П р и п е в:
Приходите свататься,
Я не стану прятаться.
Я невеста не плоха, -
Поджидаю жениха.

Выйду в поле одна – не теряюсь,
За троих молодцов управляюсь!

П р и п е в.

Стану песенки петь – парни тают,
За рекой соловьи подпевают.

П р и п е в.

Я иду на виду у растущих
И веду за собой отстающих!

П р и п е в.

 Над травами зелеными 
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

Стоит ветла унылая,
Стоит, шумит, качается
Над высохшим ручьем…
А нам, подружка милая,
А нам о чем печалиться,
А нам жалеть о чем?

Земля под нами добрая,
Над нами небо ясное,
А нам по двадцать лет,
И не судьба злосчастная,
А наше счастье девичье
За нами ходит вслед.

Пойдем, подружка верная,
За озеро, на мельницу,
Под месяц молодой.
В полях тропа вечерняя
Сама собою стелется
Нам под ноги с тобой.

Над травами зелеными
Плывет гармонь влюбленная,
Плывет и не плывет.
А травы все несмятые,
А парни неженатые,
А все кругом цветет.

Поют в четыре голоса
Нам песню величальную
Четыре соловья.
О чем же ты задумалась,
Чего же ты печальная,
Ровесница моя? 

Вот такие две песни. В первой – победительница, за четверых управляется, поджидает жениха; во второй – томление и грусть и красота девичьей прелести. Первую пел какой-то из хоров, во множестве тогда существовавших и звучавших по радио ли, со сцены ли во время гастролей. Песня «въелась» в память – с подсвистом и приплясыванием. Вторую помню очень смутно. Может быть, её редко давали в эфир из-за «упаднического настроения»? А слова хорошие, и образ подружек, прогуливающихся под молодым месяцем, (а не «тусующихся» - тогда это называлось- гулянием - с гармонистами, и  ожидающими в летний ясный вечер чего-то более возвышенного), намного привлекательнее портрета той, о ком в первой песне – шумной, разудалой, победительницы…


71. Кубанские мотивы («Русские советские песни», 1952 г.)

 Над травами зелеными 
(Слова С. Алымова, музыка К. Листова)

На Кубани есть одна станица,
Над водой – высокая лоза.
В той станице – черные ресницы,
В тех ресницах – синие глаза.

Помню день последнего свиданья,
Не забыть мне памятного дня.
Огненною лентой на прощанье
Загорелась грива у коня.

Помню соловья у перелаза,
Тополя и рядом – даль полей.
Я б хотел с казачкой синеглазой
Постоять у тихих тополей.

Я хотел бы ей сказать два слова,
Заглянуть в глаза и замолчать.
Хороши глаза у чернобровой,
По такой не стыдно заскучать.

На Кубани есть одна станица,
Над водой – высокая лоза.
В той станице – черные ресницы,
В тех ресницах – синие глаза. 

Эту песню, помню, пел кто-то из наших выдающихся теноров, кажется, Сергей Лемешев. Когда, десятилетия спустя, прочла в стихах Н. Стефановича «Я любить не умел…» строчки:
«Но сверкнёт иногда сквозь фуражки, носы, подбородки
Чей-то сказочный взгляд и ресниц темноокий уют…»,
сразу вспомнились слова:
«В той станице – черные ресницы,
В тех ресницах – синие глаза…»

Дальше песни из уже упоминавшегося кинофильма «Кубанские казаки». Первая зрительно связывается с актрисой Кларой Лучко, вторая – с Мариной Ладыниной.
Ах, какие всё же актрисы были красавицы в старых фильмах – раз увидишь и на всю жизнь в глазах стоят.
Сейчас редко какую и запомнишь.

Ой, цветет калина… 
(Слова М. Исаковского, музыка И. Дунаевского)

Ой, цветет калина
В поле у ручья.
Парня молодого
Полюбила я.

Парня полюбила
На свою беду:
Не могу открыться,
Слова не найду.

Он живет – не знает
Ничего о том,
Что одна дивчина
Думает о нем.

У ручья с калины
Облетает цвет,
А любовь девичья
Не проходит, нет.

А любовь девичья
С каждым днем сильней.
Как же мне решиться
Рассказать о ней?

Я хожу, не смея
Волю дать словам…
Милый мой, хороший,
Догадайся сам! 

Каким ты был, таким остался…
(Слова М. Исаковского, музыка И. Дунаевского)

Каким ты был, таким остался,
Орел степной, казак лихой…
Зачем, зачем ты снова повстречался,
Зачем нарушил мой покой?

Зачем опять в своих утратах
Меня ты хочешь обвинить?
В одном, в одном я только виновата,
Что нету сил тебя забыть.

Свою судьбу с твоей судьбою
Пускай связать я не могла,
Но я жила, жила одним тобою,
Я всю войну тебя ждала.

Ждала, когда наступят сроки,
Когда вернешься ты домой.
И горьки мне, горьки твои упреки,
Горячий мой, упрямый мой.

Твоя печаль, твоя обида,
Твои тревоги – ни к чему:
Смотри, смотри – душа моя открыта,
Тебе открыта одному.

Но ты взглянуть не догадался,
Умчался вдаль, казак лихой…
Каким ты был, таким ты и остался,
Но ты и дорог мне такой.

Песня распевалась также часто, как и предыдущая. Её мог вытянуть любой мало-мальский голос, хороша она была и в исполнении дуэтом, и в хоровом.
Но вот в одиночестве её петь было не с руки - она вплелась в сюжет картины "Кубанские казаки" и мало кого касалась по жизни. Обращение к любимому мужчине, с которым развела жизнь, предполагает камерность, тишину. А мотив этой песни, вообще-то, разухабистый, не лиричный. Потому и посадил режиссёр актрису в бричку, чтобы она ехала по кубанской степи, управляя конём, и голосила на всю эту степь: "каким ты был, таким ты и остался..."


72. Жизнь колхозная…(«Русские советские песни», 1952 г.)

Опять ренессанс – песни о колхозном «вольном труде»! Прямо гипноз какой-то, «кашпировский»  - установка на радостный труд.

Праздничная колхозная
(Слова А. Яшина, музыка Т. Хренникова)

Степи наши – просторные,
Реки шумные горные.
Сторона хлебосольная,
Жизнь колхозная вольная!

Светят миру наши огни,
С каждым годом ярче они.
Правда наша ясна,
На счастье земле она.

Все трудом добывается,
Крепнут силы народные.
Высоко развеваются
Флаги наши свободные.

Светят миру наши огни,
С каждым годом ярче они.
Правда наша одна -
На счастье земле дана.

Планы наши – обширные,
Люди наши прославлены.
Охраняем жизнь мирную
Мы с товарищем Сталиным.

Светят миру наши огни,
С каждым годом ярче они.
Правда наша сильна,
На счастье земле она.

Песню вообще не знаю. Наверное, на каком-нибудь открытии сельхозвыставки спели и забыли, а в сборник вставили в качестве "зелёного горошка" - давно про любимого вождя не слышно.

 Ты в хлебах, земля 
(Слова Я. Шведова, музыка В. Макарова)

Дышит степь июльская покоем,
Блещут зори дальние огнем.
Как на фронте ночью перед боем –
Тишина в просторе полевом.

П р и п е в:
Мы с тобой, товарищ, у руля,
А вокруг – любимая земля!
Ты в цвету, земля,
Ты в садах, земля,
Ты в хлебах, земля наша русская!

Мы с тобой, мой друг, не позабыли
Ночи у солдатского костра;
Всю войну мы танки в бой водили,
А теперь мы водим трактора.

П р и п е в.

Не успеет выйти в небо солнце,
Бригадир работу поведет;
Коммунисты, с ними комсомольцы,
Как всегда, опять пойдут вперед.

П р и п е в.

Полетят депеши, словно птицы, -
Им в пути нигде преграды нет, -
Далеко в любимую столицу,
К Сталину в кремлевский кабинет.

П р и п е в.

Широки у нас поля родные,
Началась, товарищи, страда.
В эти дни мы снова рядовые,
Рядовые армии труда.

П р и п е в. 

Вот что интересно – в эту песню проникло слово «страда».  Сбор урожая – это не праздник, это страдание: труд очень тяжел. Праздник начинался после, когда все убрано в амбары. И как бы не воспевался труд на полях, был ценен он результатом, а не процессом. Все эти песни – они с экранов хорошо слушались, но в народе не пелись.

Ну и, кажется, осталась последняя на эту тему.

Колхозная осень
(Слова М. Исаковского, музыка Б. Терентьева)

Жито убрано, скошено сено,
Отошла и страда и жара.
Утопая в листве по колено,
Снова осень стоит у двора.

Золотистые копны соломы
На токах на колхозных лежат.
И ребята дорогой знакомой
На занятия в школу спешат.

С хлебом тянутся в город обозы
И поют журавли над землей.
Пишут Сталину письма колхозы
О победе своей трудовой.

Словно стяги, краснеют рябины,
Отраженные светлой водой,
И под вечер включает турбину
На реке машинист молодой.

И огни пробегают по хатам
И в густую плывут синеву.
И готовятся ехать девчата
За Звездой Золотою в Москву.

Вот такой, с позволения сказать, «оксюморон» - гибрид чистой лирики («И поют журавли над землей») с газетным оборотом: «Пишут Сталину письма колхозы/ О победе своей трудовой». (Интересно, эта «переписка» сохранилась?)
Или вот: «Словно стяги, краснеют рябины,/ Отраженные светлой водой…» Что ни строфа – то вот смесь «грузина с чемоданом».
Хороший был поэт Михаил Исаковский, как говорится, волей Божью, и лишь догадываться можно, что он мог создать, кабы всё время не оглядывался на «золотые звезды в Москве».

73. Третий раздел сборника: ласковая песня («Русские советские песни», 1952 г.)

 Пой, моя хорошая! 
(Слова А. Жарова, музыка К. Листова)

Пой, моя хорошая!
В поле жито скошено,
Возле дома вечером
Тишь да благодать.
На земле прохлада,
На душе отрада.
И слова заветные
Хочется сказать…

Не гляди солдаткою,
Не ходи украдкою,
Рассыпай по улице
Свой веселый смех!
Дни забот умчали
Беды и печали.
Пусть любовь красуется
На виду у всех.

Пой, моя пригожая!
Мы с тобою дожили
До поры, загаданной
Рано по весне.
И весной и летом
Думал я об этом,
Думал я о свадебном,
О желанном дне.

Все наряды справлены,
И столы уставлены
Полными стаканами,
Доброю едой.
С неба тихо светит,
Тоже в гости метит
Спутник нашей радости –
Месяц молодой.

Вот такая история – любовная. Что-то разделяло автора с любимой… Может, замужем была, мужа на войну проводила, только в сердце другой появился. Но мужу оставалась верна, «глядела солдаткою». Верно, не вернулся муж с фронта, беды и печали связали веселый смех. Но тот, кто поет, упорно добивался ответа, и было загадано – после урожая, по осени всё решится. И вот – жито скошено, заботы позади, с ними поутихли и печали, и наступил желанный день.

74. Пошли дальше («Русские советские песни», 1952 г.)

Первую песню я не помню. Она перекликается с уже в этом сборнике встречавшейся выше «Перелески, перекаты…» (кстати, поэт у обеих песен один Я. Шведов), где тоже девушек на пути встречали солдаты, а тут, похоже, уже трудовая армия по степным перекатам шагает. Ну, тема такая у поэта была – идут парни гурьбой (на войну или на стройку), а тут навстречу стайка девушек – вот и «смычка»… Сплошь и рядом такое случалось 8-)

 На степной дороге 
(Слова Я. Шведова, музыка Т. Хренникова)

Эх вы, степи, степи
За Кубань-рекой!
Ехали мы с песней
В полуденный зной.
Через перекаты
По родным степям,
Девушки в дороге
Повстречались нам.

Обо всём казачки
Разузнать спешат,
Мы им отвечали
По-казацки в лад:
«Соколы летают
Только в облаках,
Нам в степи дорога
Всюду широка.

Мы напоим степи
Чистою водой,
Станет много краше
Милый край родной.
Зори золотые
Мы в ночах зажжем, -
Вас, казачки наши,
За собой зовем».

Эх вы, степи, степи
За Кубань-рекой!
Ехали мы с песней
В полуденный зной.
Ехал, как на праздник,
Из станиц народ
На большую стройку,
В трудовой поход. 

Дальше часто исполняемая песня, но вот с мелодией её сотворилась странность – их было две. У Л. Бакалова – расчудесная была, но бывает же такое! Её «перешибла» другая, да так «перешибла», что я бокаловскую и вспомнить не могу – в памяти закорузлая, какая-то очень примитивная, даже и не знаю – чья. Но вот засела – колом не выгонишь. И песню с этой второй мелодией я не люблю, хотя слова хорошие. Ну, Исаковский же!

 Черемуха 
(Слова М. Исаковского, музыка Л. Бакалова)

Что, друзья, случился со мною! –
Обломал я всю черемуху весною.

Я носил, таскал её возами,
А кому носил – вы знаете и сами.

В сумерках спешил я из-за речки,
Целый ворох оставлял я на крылечке;

Я бросал в окошко молчаливо
Белое лесное сказочное диво.

Я хотел, чтоб девушка вниманье
Обратила на мое существованье,

Чтоб она хоть раз да услыхала,
Как душа моя в черемухе вздыхала.

А она, притворная, молчала,
Словно вовсе ничего не замечала;

А она меня не пощадила, -
В пепел все мои надежды превратила.

Да к тому ж, за все мои печали,
На селе меня Черемухой прозвали.

Как иду я – шепчутся девчата:
Дескать, вон идет Черемуха куда-то;

И поют, конечно, не случайно:
Отчего, мол, ты, Черемуха, печальна?..

И хожу я со своею болью,
Со своею несказанною любовью.

Что мне делать – сам не понимаю,
Но сирень я тоже, видно, обломаю. 

И самая из этой тройки моя любимая, и вообще – очень лиричная, мелодичная, запоминающаяся. Замечательная песня! Она перекликается с русской народной «На Муромской дороге…» - начало об одном и том же, только у этой вот – всё хорошо сложилось у расставающихся.

 За дальнею околицей 
(Слова Г. Акулова, музыка Н. Будашкина)

За дальнею околицей, за молодыми вязами
Мы с милым, расставаяся, клялись в любви своей.
И были три свидетеля: река голубоглазая,
Березонька пушистая да звонкий соловей.

Уехал милый надолго, уехал в дальний город он,
Пришла зима холодная, мороз залютовал.
И стройная березонька поникла, оголенная,
Замерзла речка синяя, соловушка пропал.

Пропали три свидетеля – три друга у невестушки,
И к сердцу подбирается непрошенная грусть.
А милый мой из города все пишет в каждой весточке:
«Ты не тоскуй, любимая, я скоро возвращусь».

Промчатся вьюги зимние, минуют дни суровые,
И все кругом наполнится веселою весной,
И стройная березонька листву оденет новую,
И запоет соловушка над синею рекой. 

75. "Расставание поют…» («Русские советские песни", 1952)

Провожают гармониста
(Слова Е. Долматовского, музыка Ю.Милютина)

На деревне расставание поют –
Провожают гармониста в институт.
Хороводом ходят девушки вокруг:
«До свиданья, до свиданья, милый друг.

Расскажи-ка, сколько лет тебя нам ждать,
Кем ты станешь, интересно нам узнать».
Произносит он с достоинством в ответ:
«Принят я на инженерный факультет».

Загрустили сразу девушки тогда:
«Это значит, не вернешься ты сюда,
Инженером ты поступишь на завод
И забудешь наш веселый хоровод».

Что он скажет? Все притихли на момент.
«Не грустите, - отвечает им студент.-
Подождите, я закончу институт.
Инженеру много дела есть и тут».

На деревне расставание поют –
Провожают гармониста в институт.
Хороводом ходят девушки вокруг:
«До свиданья, до свиданья, милый друг».

Хорошая мелодичная песня. Только – сказочная. Доучиться в деревне до законченного среднего могли единицы. Знать о своем призвании (инженер, а не зоотехник) – ещё меньше. От кого? Родители – что они знали об инженерах? Ну агроном, зоотехник, учитель, врач – эти люди на виду. Но инженер… В деревне… На рубеже пятидесятых годов?
Но если кто и вырывался оттуда, то возвращаться уж точно никто не возвращался.
Была такая песенка в пятидесятых. Её эстрадники Шуров и Рыкунин исполняли:
«Наш рассказ вполне серьезен,
Родилась в одном колхозе,
Расцвела подобно розе – Манечка...»
И дальше - про эту Манечку. Красавица, умница, работница -
«У неё вся грудь в медалях,
парни все по ней страдали.
Старики ей вслед кричали
– Манечка!»
Раз она такая выдающаяся, посылают Манечку на учебу в институт.
«Кончен курс на факультете,
ждут родители, соседи -
только что ж она не едет
- Манечка?»
Разыскали её земляки в городе и поразились:
«Нет бровей, исчезли косы,
кудри цвета абрикоса…»
На изумленные расспросы и советы Манечка надменно отвечала:
«Ваш совет совсем не нужен:
я живу на средства мужа.
Вам известно, где он служит?»
И так далее. В общем, село Манечку больше не увидело...
Это вариант для девушки. Представить, что пожив в городе, молодой человек добровольно вернется в «немытую» деревню, где уж точно не одни веселые хороводы – трудно, разве только по распределению. Так опять же – куда? В Машино-тракторную станцию (МТС)?
Одним словом, прощаются в этой песне девушки со своим гармонистом навсегда. И мелодия у песни плачущая – знал Юрий Милютин, чем дело кончится.

А следующую песню и представлять не надо: визитная карточка страны. Даже самое эффективное зенитное орудие в Отечественную носило это имя, а потом, после войны, песня была желанна на любых фестивалях, спортивных олимпиадах и спартакиадах, любимая в застольях, на эстраде, по радио. И пусть мелодия не совсем соответствовала содержанию (недаром её позже «перелицевали» в «казачок» - залихватский танец с присядками и посвистом), но так уж она слилась с раздольностью русской души (даром, опять же замечу, что композитор не русский…)
 Не могу пропустить этот факт – как замечательная мелодия, так композитор – не русских кровей. Россия кого хочешь «переварит», усвоит, сделает свои певцом – хоть эллина, хоть иудея, хоть потомка царицы Савской.

 Катюша 
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила  на берег Катюша,
На высокий берег на крутой.

Выходила, песню заводила
Про степного, сизого орла,
Про того, которого любила,
Про того, чьи письма берегла.

Ой ты, песня, песенка девичья,
Ты лети за ясным солнцем вслед
И бойцу на дальнем пограничье
От Катюши передай привет.

Пусть он вспомнит девушку простую,
Пусть услышит, как она поет,
Пусть он землю бережет родную,
А любовь Катюша сбережет.

Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила  на берег Катюша,
На высокий берег на крутой. 

76. Несколько лирических песен (Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)

 Далеко-далеко 
(Слова А. Чуркина, музыка Г. Носова)

Далеко-далеко,
Где кочуют туманы,
Где от легкого ветра
Колышется рожь,
Ты в родимом краю
У степного кургана,
Обо мне вспоминая,
Как прежде, живешь.

От далекого друга
День и ночь непрестанно,
Дорогой и желанной,
Ты все весточки ждешь.

Небосвод над тобой
Опрокинулся синий,
Плещут быстрые реки,
Вздыхают моря.
Широко протянулась
Большая Россия –
Дорогая Отчизна
Твоя и моя.

О тебе, светлоокой,
Моей зорьке красивой,
На далекой границе
Вновь задумался я.

Далеко-далеко,
За лесами седыми,
Я твой сон и покой
Всякий час берегу,
Чтоб звериной тропой
В край, навеки родимый,
Не пройти никогда
Никакому врагу.

О тебе, моя зорька,
На далекой заставе
В нашей жизни тревожной
Я забыть не могу. 

Песня замечательная своей мелодией. Исполнялась она Ансамблем песни и пляски Советской (Красной) Армии. Сейчас эта тема – ожидание со службы – напрочь ушла и из песен, и даже из литературы, хотя срочная служба осталась, только вот песни о ней – не лирические...

 Любушка 
(Слова М. Исаковского, музыка И. Шишова)

Понапрасну травушка измята
В том саду, где зреет виноград,
Понапрасну Любушке ребята
Про любовь,  про чувства говорят.

Семерых она приворожила,
А сама не знает – почему.
Семерым головушку вскружила,
А навстречу вышла одному.

То была не встреча, а прощанье
У того ль студеного ключа.
Там давала Люба обещанье,
Что любовь навеки горяча.

До рассвета Люба говорила,
Расставаясь, слезы не лила,
Ничего на память не дарила, -
И лишь только сердце отдала.

Мил уехал далеко-далече,
Улетел веселый соловей.
Но, быть может, в этот самый вечер
Вспомнит он о Любушке своей.

В том краю, откуда всходят зори,
Где обманчив по ночам покой,
Он стоит с товарищем в дозоре
Над Амуром – быстрою рекой.

Он стоит и каждый кустик слышит,
Каждый камень видит впереди…
Ничего особого не пишет,
Только пишет: «Люба, подожди».

Люба ждет назначенного срока,
Выйдет в поле, песню запоет:
Скоро ль милый с Дальнего Востока
Ей обратно сердце привезет.

Всходит месяц, вечер пахнет мятой,
В черных косах – не видать ни зги…
Ой, напрасно ходят к ней ребята,
Ой напрасно топчут сапоги! 

Опять про расставание, про службу пограничника (почему-то всё про Дальний Восток, про Амур. Наверное, другие границы у нас были более надежные).
Вот как было с таким песнями не воспринять как закон, как должествование такую добродетель, как ВЕРНОСТЬ? Служили в армии тогда по три (на флоте – четыре) года. Самые золотые годочки! Но если уж дожидались девушки парней со службы, то семьи из таких пар были нерушимы – что бы ни происходило, какие бы катаклизмы внутри ни случались, но не распадались.
(Не могу не улыбнуться: в последней строфе поэт замечательную пишет строку: «В черных косах – не видать ни зги…» Интересно, что это он в косах разглядеть хотел? 8-) Или он не волосы имел в виду?)


77. «Расплескала гармонь … страданья»  (Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)

 Поволжанка 
(Слова А. Суркова, музыка С.Каца)

Знойная ночь
Перепутала все
Стежки-дорожки;
Задорно звенят
На зеленом овсе
Серебряные сережки.

Синие сосны,
Синяя сонь,
Час расставанья…
Над Волгой-рекой
Расплескала гармонь
Саратовские страданья

Над тихой гречихой,
Над гривой овса
Девичью разлуку
Поют голоса.
Девчонке-подружке
Семнадцатый год,
Дружок у девчонки
Уходит во флот.

Над тихой гречихой,
Над гривой овса
Девчонке грустить
Не велят голоса.

Подружка подружке
Частушку поет.
Подружка подружке
Надежду дает:

Сирень цветет,
Не плачь – придет.

Над тихой гречихой,
Над гривой овса
Сливаются
Девичьи голоса. 


Не тревожь ты себя, не тревожь…
(Слова М. Исаковского, музыка В. Соловьева-Седого)

Не тревожь ты себя, не тревожь,
Обо мне ничего не загадывай,
И когда по деревне идешь,
На окошко мое не поглядывай.

Зря записок ко мне не пиши,
Фотографий своих не раздаривай.
Голубые глаза хороши,
Только мне полюбилися карие.

Полюбились любовью такой,
Что вовек никогда не кончается….
Вот вернется он с фронта домой
И под вечер со мной повстречается.

Я прижму его к сердцу, прижму
Молодыми руками горячими.
И скажу я в тот вечер ему,
Что самою судьбой предназначено.

А тебя об одном попрошу –
Понапрасну меня не испытывай.
Я на свадьбу тебя приглашу,
А на большее ты не рассчитывай.

У этой, любимой в народе песни была предшественница, исполняемая на тот же мотив. Помню из неё лишь один куплет:

"Сорвала я цветок полевой,
Приколола на кофточку белую.
Ожидаю свиданья с тобой,
Только первая шагу не сделаю"

Девичья гордость...
Та песня забылась, а эту пели охотно, и последние две строки - так даже стали почти поговоркой.

78. И снова о расставании (Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)
Чередой пошли песни, где тема расставания никак не исчерпается. Война ли за окнами или мирный день, но уходят в армию, отправляются учиться или в далекий мирный поход – и снова прощание, расставание, обещание встречи и верности…

 Любимый город 
(Слова Е. Долматовского, музыка Н. Богословского)

В далекий край товарищ улетает,
Родные ветры вслед за ним летят.
Любимый город в синей дымке тает,
Знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд.

Пройдет товарищ все фронты и войны,
Не зная сна, не зная тишины.
Любимый город может спать спокойно,
И видеть сны, и зеленеть среди весны.

Когда ж домой товарищ мой вернется,
За ним родные ветры прилетят,
Любимый город другу улыбнется:
Знакомый дом, зеленый сад, веселый взгляд. 

 Смуглянка 
(Слова Я. Шведова, музыка А. Новикова)

Как-то летом на рассвете
Заглянул в соседний сад,
Там смуглянка-молдаванка
Собирает виноград.
Я краснею, я бледнею,
Захотелось вдруг сказать:
«Станем над рекою
Зорьки летние встречать!»

Раскудрявый клен зеленый, лист резной.
Я влюбленный и смещенный пред тобой.
Клен зеленый, да клен кудрявый,
Да раскрудявый, резной!

А смуглянка-молдаванка
Отвечала сразу в лад:
«Партизанский молдаванский
Собираем мы отряд.
Нынче рано партизаны
Дом покинули родной.
Ждет тебя дорога
К партизанам в лес густой».

Раскудрявый клен зеленый, лист резной.
Здесь у клена мы расстанемся с тобой.
Клен зеленый, да клен кудрявый,
Да раскрудявый, резной!

И смуглянка-молдаванка
По тропинке в лес ушла.
В том обиду я увидел,
Что с собой не позвала.
О смуглянке-молдаванке
Часто думал по ночам.
Вдруг свою смуглянку
Я в отряде повстречал!

Раскудрявый клен зеленый, лист резной.
Здравствуй, парень, мой хороший, мой родной!
Клен зеленый, да клен кудрявый,
Да раскрудявый, резной! 

Песня хороша своей мелодией. А как её исполнял Краснознаменный ансамбль Советской Армии! Она – лейтмотив фильма «В бой идут одни старики…». Но слова – сплошной юмор. Вспоминается анекдот времен холодной войны. Американец, приехавший в СССР, влюбляется в советскую гражданку, которая на просьбы о страстном свидании отвечает: «Пока не уберете «Першинги» из Западной Европы – и речи быть не может о наших отношениях!»
Вот предшественницей той гражданки и была «смуглянка-молдаванка».
Гвозди бы из таких женщин делать…

 79. Песни о встречах (Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)

 Шел со службы пограничник 
(Слова М. Исаковского, музыка В. Захарова)

Шел со службы пограничник,
Пограничник молодой.
Подошел ко мне и просит
Угостить его водой.

Я воды достала свежей,
Подала ему тотчас,
Только вижу – пьет он мало,
А с меня не сводит глаз.

Начинает разговоры:
Дескать, как живете здесь?
А вода не убывает, -
Сколько было, столько есть.

Не шути напрасно, парень,
Дома ждут меня дела.
Я сказала: «До свиданья!» -
Повернулась и пошла.

Парень стал передо мною,
Тихо тронул козырек:
«Если можно, не спешите,
Я напьюсь еще разок».

И ведро с водой студеной
Ловко снял с руки моей.
«Что же, пейте, - говорю я, -
Только пейте поскорей!.

Он напился, распрямился,
Собирается идти.
«Если можно, пожелайте
Мне счастливого пути!»

Поклонился на прощанье,
Взялся за сердце рукой…
Вижу парень он хороший
И осанистый такой.

И чего – сама не знаю –
Я вздохнула горячо
И сказала почему-то:
«Может, выпьете ещё?»

Улыбнулся пограничник,
Похвалил мои слова…
Так и пил он у колодца,
Может, час, а может, два. 

Встреча у колодца… Библейский сюжет на новый лад:  чем не история знакомства Якова и Рахили? Песен таких было множество… Тут и «Вдоль по улице метелица метет» - там про колодец ни слова, но так и видится – идущая от колодца красавица с ведрами на коромысле, а за ней добрый молодец: «Красота твоя с ума меня свела». И подзабытая «Ехал цыган на коне верхом, / Видит, девушка идет с ведром…» Колодец – свежесть, чистота, утоление жажды, предмет оберегания и заботы – символ очага, семьи; встреча у колодца не могла закончиться бедой, она была только предвкушением радостей – от малой (напиться свежей воды) до большой (продолжить знакомство, завершить его свадьбой).
Но музыку к этой песне я не помню.
Чего не скажешь о следующей – её распевапи с охотой и на улицах, и в застолье… А последние строчки «Эх, как бы дожить бы /До свадьбы-женитьбы» стали  присловием у озорных парней, фланирующих по вечерам у стен заводского клуба.

 Лизавета 
(Слова Е. Долматовского, музыка Н. Богословского)

Ты ждешь, Лизавета,
От друга привета,
Ты не спишь до рассвета,
Все грустишь обо мне.
Одержим победу,
К тебе я приеду
На горячем боевом коне.

Приеду весною,
Ворота открою,
Я с тобой, ты со мною –
Неразлучны навек.
В тоске и тревоге
Не стой на пороге!
Я вернусь, когда растает снег.

Моя дорогая,
Я жду и мечтаю.
Улыбнись мне, встречая,
Был я храбрым в бою.
Эх, как бы дожить бы
До свадьбы-женитьбы
И обнять любимую свою! 

80. Продолжаются старые песни (Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)

 Голубые глаза 
(Слова В. Сидорова, музыка В. Волкова)

За рекой до зари, как шальные,
Заливались в садах соловьи.
Унесли мой покой голубые,
С небом схожие, очи твои.
Замирало веселое пенье,
Покрывалась туманом река,
С сердцем, полным любви и волненья,
Провожала тебя в облака.

Ожиданием долгим измучась,
Я смотрела в родной небосвод:
Может быть, за какой-нибудь тучей
Вдруг покажется твой самолет?
Мысли смелые, вести плохие –
Ничего от меня не таи.
Я люблю, я люблю голубые,
С небом схожие очи твои.

Привыкают сердца к расставаньям,
Если любишь, и ждешь, и грустишь.
Как на первое наше свиданье
Над цветущей землей ты летишь.
Можешь, друг мой, подругой гордиться:
Я высокое небо люблю,
Я твою краснозвездную птицу
По полету теперь узнаю.

Морякам - беспокойное море,
А орлам – океан голубой.
Пусть всегда тебя манят просторы, -
Я довольна своею судьбой.
Ты вернешься – и, словно впервые,
За рекой запоют соловьи.
Я люблю, я люблю голубые,
С небом схожие очи твои. 

В общем, как говаривали в моё школьное время – «смесь грузина с чемоданом». Тут и «шальные соловьи в садах», и «очи голубые», и «краснозвездная птица», и «манят просторы», и «сердце, полное любви и волненья» – полный набор штампов, трескотни и всякой прочей ерунды. Песню не помню вовсе.

 Ефрейтор в отпуску 
(Слова А. Недогонова, музыка С. Каца)

Прибыл в отпуск военный
домой,
молодой да степенный
такой:
как прошел у прудов
вдоль девчат и садов –
так у девок отнял покой.

П р и п е в:
Очи, что ночи
соколиная бровь.
Ой, не волнуй ты, товарищ ефрейтор,
девичью кровь.

Он в своей гимнастерке
не раз
танцевал на вечорке
у нас:
как ударит ногой,
да как топнет другой –
звеньевая выходит в пляс.

П р и п е в.

Он - давнишний хозяйства
знаток –
заходил без зазнайства
на ток,
со звеном молотил,
с звеньевою шутил
и … влюбился в нее – браток.

П р и п е в.

Все селенье в усадьбу
созвал:
в воскресение свадьбу
сыграл…
Был жених – как-никак –
не балтийский моряк,
а попал с корабля на бал.

П р и п е в. 

Вот такие дела. Вооруженные силы страны и весь народ, что называется, роднились и дружили домами.


81. Но как на свете без любви… (Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)
Ещё одна песня о роднении армии и народа. Интересный факт – все песни сборника выпуска 1952-го года об отношениях моряков-солдат с девушками обязательно сельскую жизнь имеют в виду. Будто в город военные не попадали, и любовь городская солдат-моряков обходила. Уже позже зазвучала в исполнении Эдуарда Хиля песня «Идет солдат по городу…». Может быть, ничем непримечательную, тяжелую сельскую жизнь старались (в стихах и песнях) приукрасить хотя бы возможностью «закрутить любовь» с приезжими на побывку или на сельхозработы срочниками?
Мелодию песни почти не помню. Смутное ощущение задорности музыки – и всё.

 Что за славные ребята 
(Слова М. Исаковского, музыка В. Захарова)

Что за славные ребята,
Только встреча коротка!
Приезжали из Кронштадта
К нам четыре моряка.

И словами, и делами,
И собою хороши.
Если девушка посмотрит –
Остается без души.

Как сойдутся все четыре
Да с гармошкою пройдут, -
За собою на буксире
Всю околицу ведут.

Наши парни приуныли,
Видно, зависть их берет,
Что девчат в одну неделю
Покорил Балтийский флот.

А девчатам – то ли дело –
Левом глазом подмигнуть:
Дескать, суша надоела,
Надо на море взглянуть.

Под балтийскую гармошку
Сами ходят каблуки,
Только жалко, что весною
Ночи больно коротки.

А ещё в груди тревога,
А ещё душа болит,
Что кронштадтская дорога
Расставаться нам велит.

Расставаться, разлучаться,
А разлука тяжела…
Ох и жаль, что нету моря
Возле нашего села! 

82. Следующую песню, нет-нет - да и услышишь до сих пор.
Мелодия замечательная, а вот содержание - опять эклектика: и долг, и работа, и любовь, и девушки с песнями…
Начинается почти как сказание или миф: «Ясон вышел из леса в одной сандалии» в степь донецкую. И девушки его тихой песней встретили (так и видишь – в веночках, хороводы плавные). Так с песней в забой и заманили. И начались трудовые будни в адовых, вообще-то, условиях… Но нигде, понимаешь, без любви дело не обходится: долг долгом, но кругом «шерше ля фам».
Одна из немногих песен в сборнике про рабочих (шахтеров), а то всё про военнослужащих да сельских тружеников.

Спят курганы темные…
(Слова Б. Ласкина, музыка Н. Богословского)

Спят курганы темные,
Солнцем опаленные,
И туманы белые
Ходят чередой…
Через рощи шумные
И поля зеленые
Вышел в степь донецкую
Парень молодой.

Там, на шахте угольной,
Паренька приметили,
Руку дружбы подали,
Повели с собой.
Девушки пригожие
Тихой песней встретили,
И в забой направился
Парень молодой.

Дни работы жаркие,
На бои похожие,
В жизни парня сделали
Поворот крутой.
На работу жаркую,
На дела хорошие
Вышел в степь донецкую
Парень молодой.

И следующая песня хороша! Кажется, она стала визитной карточкой города Горького (Нижнего Новгорода). Бывала я там и на Стрелку любовалась. И песню эту в молодости очень любила. Хотя содержание у неё… Ну, под стать тогдашним фильмам и повестям – тяга к культуре у мОлодёжи была неимоверная, аж про свидание забывали.
Как же!
 
 Сормовская лирическая 
(Слова Е.Долматовского, музыка Б. Мокроусова)

На Волге широкой, на стрелке далекой
Гудками кого-то зовет пароход.
Под городом Горьким, где ясные зорьки,
В рабочем поселке подруга живет.

В рубашке нарядной к своей ненаглядной
Пришел объясниться хороший дружок;
Вчера говорила – навек полюбила,
А нынче не вышла в назначенный срок.

Свиданье забыто, над книгой раскрытой
Склонилась подруга в окне золотом.
До утренней смены, до первой сирены
Шуршат осторожно шаги под окном.

Ой, летние ночки, буксиров гудочки,
Волнуется парень и хочет уйти.
Но девушки краше, чем в Сормове нашем,
Ему никогда и нигде не найти.

А утром у входа родного завода
Влюбленному девушка встретится вновь
И скажет: «Немало я книжек читала,
Но нет еще книжки про нашу любовь».

На Волге широкой, на стрелке далекой
Гудками кого-то зовет пароход.
Под городом Горьким, где ясные зорьки,
В рабочем поселке подруга живет. 

Да, предпоследняя строфа особенно умилительна!

Следующую песню я не помню, хотя состав её авторов - знаменитый. Но вот - прокол, не зазвучала песня. Бывает...
А сюжет (возможно, потому и не стала песня открытием) - банальный: полюбила (как Татьяна Ларнина), а он не догадывается. Вот и ходит, страдает, а смелости самой шаг сделать - нету.
Уж очень в те годы сильной была прививка "девичей гордости".
А на самом деле очень тогда боялись, что расплодится безотцовщина. Только что война отгремела, сирот было много, детские дома переполнены, и если бы девушки себя не блюли, то забот у государства бы прибавилось - ещё и одиночкам помогать. Поэтому в чести были девушки строгие, недотроги, сами на шеи парней не бросающиеся.

Живет у нас в поселке…
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

Живет у нас в поселке
У заводских прудов,
Живет один парнишка
Семнадцати годов.

У этого парнишки
На пиджаке медаль.
От этого парнишки
Пришла моя печаль.

Зажег девичье сердце,
Зажег он без огня,
А сам не обращает
Вниманья на меня.

Идет ли он с работы,
Гуляет ли в саду
Ни разу не заметит,
Что я кого-то жду.

Видать, парнишка мною
Не дорожит ничуть.
Хотя бы оглянулся,
Сказал бы что-нибудь.

Но он проходит мимо,
А я молчу, терплю.
Не знает он, парнишка,
Как я его люблю.


 Расцвела сирень… 
(Слова А. Софронова, музыка Ю. Милютина)

Расцвела сирень, черемуха в саду
На мое несчастье, на мою беду.
Я в саду хожу, хожу
Да на цветы гляжу, гляжу,
Но никак в цветах я милой не найду.

Чтобы мне её в саду здесь отыскать,
Видно, все цветы придется оборвать…
Ты не прячь, не прячь, сирень,
Моей милой в ясный день,
Не мешай любовь мою ты целовать.

Только я к цветку притронулся рукой –
Слышу рядом голос нежный, дорогой:
«Ты сирень оставь, оставь,
Да пусть она в цветах, в цветах,
Лучше мы в саду да скроемся с тобой». 

83. Студенческие… (Сборник «Русские советские песни», 1952 г.)

 Рос на опушке рощи клен… 
(Слова Я. Шведова, музыка В. Макарова)

Рос на опушке рощи клен,
В березку был тот клен влюблен.
Березка к другу на плечо
Не раз склонялась горячо. <lj-cut text="Далее…">

Березку часто в летний зной
Клен укрывал своей листвой.
Над ними пели до звезды
Весной веселые дрозды.

На рощу как-то пал туман,
Ворвался грозный ураган.
Березку белую любя,
Клен принял вихри на себя.

Шумит, растет кудрявый клен,
Одной березке верен он.
И лишь для клена каждый год
Березка стройная цветет. 

Хорошая мелодичная песня с незамысловатым сюжетом. На тему «клен и березка» было немало песен. Вот и у этой был аналог, распеваемый студентами под гитару. И мотив не благостный, скорее – фокстротный.
«На лесной опушке
Рос кудрявый клен.
В белую березу
Был тот клен влюблен.
И когда над лесом
Вечер наступал,
Клен своей подружке
Тихо напевал:
«Белая береза,
Я тебя люблю,
Протяни мне ветку
Тонкую свою.
Без любви, без ласки
Пропадаю я.
Белая береза,
Милая моя…»
И т.д.  В том сюжете помешать влюбленным решил ветер, «черной тучей он на клен напал, и в бою неравном пал кудрявый клен, лишь осталась песня…»

 Студенческая застольная 
(Слова М. Светлова, музыка В. Оранского)

Полночь странствует над Союзом,
Сонный ветер шуршит в лесах…
По созвездью над каждым вузом
Ночь развесила в небесах.
Мы внимательно изучаем
Каждый шорох земных глубин,
Наше мужество мы считаем
Самой главной из дисциплин!

П р и п е в:
Веселее, друзья, глядите!
Первым делом – не унывать!..
От студенческих общежитий
До бессмертья – рукой подать! <lj-cut text="Далее…">

Нам останется вечно дорого
Этот круг молодых ребят –
Старость нас не застанет в сорок,
Чуть покажется в шестьдесят.

До последней минуты песню
Вместе с нами, товарищ, пой,
Умирая, как буревестник,
Между тучею и волной.

П р и п е в.

Так поднимем, друзья, бокалы
За невиданные пути,
Чтобы смерть нас в бою искала
И никак не могла найти.
За счастливые наши звезды
И за небо страны родной!..
За пространство, за свет, за воздух
Нашей Родины дорогой!

П р и п е в. 

Ну, не знаю, пели ли эту песню в начале 50-х, но в 60-х её точно знать не знали. Вот странно – читаешь текст, и впечатление, что писал её не очень трезвый человек (или ерничающий). Не вписываются в образ Михаила Светлова эти стихи. Да и странно для молодежной песни обилие строк о старости, смерти… Вот уж о чем в 18-22 года не думаешь, да ещё в студенческом застолье!

Песенка встречи 
(Слова С. Васильева, музыка И. Дунаевского)

Ожиданию навстречу
Дни идут звеня.
Скоро, скоро будет вечер
Выходного дня.

Я такое платье сшила, -
Васильки в огне,
Ты его ни разу, милый,
Не видал на мне.

Я тебе махну рукою
Позднею порой,
В том же месте за рекою
Встретимся с тобой.

Будет тихо и погоже,
В небе бирюза,
Небо будет чуть похоже
На твои глаза.

Поплывём по самой глуби,
Запоет вода.
Ты смущенно спросишь: «Любишь?»
Я отвечу: «Да».

Заблестят поодиночке
Звезды-фонари…
Хорошо в такую ночку
Плавать до зари.

84. А вот следующая песня помнится мелодией припева. Редкая для тех лет песня со слегка эротическим содержанием.

Краснотал
(Слова   А. Сафронова, музыка  А. Новикова)

Когда над берегом сиял
У Дона месяц, загораясь,
Шумел высокий краснотал,
С волной студеною встречаясь.

П р и п е в:
Ах, краснотал, мой, краснотал,
Ты все ли мне тогда сказал?
Ах, краснотал, мой, краснотал,
Кого ты ночкой темной ждал?

шел казачок к реке вдвоем,
Смотря своей любимой в очи.
Ее отцовским пиджачком
Он укрывал степною ночью.

П р и п е в.

Они смотрели, как горел
Далекий бакен по-над Доном;
Они слыхали, как шумел
Камыш у берега зелёный.

П р и п е в.

Своей дивчине казачок
В любви горячей жарко клялся,
Не замечал, как пиджачок
С любимых плеч к траве спускался.

П р и п е в.

Они сидели над рекой,
Река о чем-то говорила...
И билось, билось под рукой
У казака сердечко милой.

П р и п е в.

Ритм другой, но, вообще-то, это описание событий, что происходили между влюбленными, гуляющими до утра, пропущенное в песне "Шумел камыш".
Дальше, помните, в той народной песне было:
"А поутру они проснулись,
Кругом помятая трава"...
И так далее.

85. Два романса («Русские советские песни», 1952 г.)

1. Любовью дорожить умейте...
(Слова С. Щипачева, музыка В. Волкова)

Любовью дорожить умейте,
С годами - дорожить вдвойне.
Любовь - не вздохи на скамейке
И не прогулки при луне.

Все будет: слякоть и пороша.
Ведь вместе надо жизнь прожить
Любовь с хорошей песней схожа,
А песню нелегко сложить.


2. Своей любви перебирая даты...
(Слова С. Щипачева, музыка Ан. Александрова)

Своей любви перебирая даты,
Я не могу представить одного,
Что ты чужою мне была когда-то
И о тебе не знал я ничего.

Какие бы ни миновали сроки,
И сколько б я ни исходил земли,
Мне вновь и вновь благословлять дороги,
Что нас с тобою к встрече привели!

Первый романс не помню, то есть - или мало по радио исполняли, или был музыкально слаб (в те годы очень ценилась мелодия в песне). Второй - помню, но лишь оттого, что его исполняли довольно часто. Он написан для глубокого баритона, и первая строка в исполнении, скажем, Бунчикова или Леонида Кострицы звучала очень внушительно.
Но популярными эти романсы назвать нельзя. Добавлю, что в те годы романсы вообще "не котировались" . Упадочническая, цыганская музыка - так тогда относились к романсам. Если романсы исполнялись, то разве только написанные на стихи Пушкина, Тютчева великими композиторами 18-го века.

86. На Волге-реке
(Слова Н. Сидоренко, музыка В.Волкова)

Я по звездам не гадала,
Не просила ничего –
Я на Волге повстречала
Капитана моего.

Постояли мы недолго,
Вдоль по бережку пошли…
Ой ты, Волга, ой ты, Волга,
Ой вы горы Жигули!

Увезти на пароходе
Он меня хотел давно.
Ну, а сам с тех пор приходит
То и дело под окно.

Как проглянет, загорится
Тонкий месяц в вышине,
Он в окошко постучится,
Постучится в сердце мне.

На обрыве до рассвета
Мы над Волгою сидим.
Вся душа моя согрета,
Хорошо мне рядом с ним.

Я по звездам не гадала,
Не просила ничего –
Это Волга мне послала
Друга сердца  моего.

Снова пустая песня, перепевы старых … Помните: «Однажды морем я плыла…» Так в той хоть какой сюжет – капитан в каюту пригласил, шампанским угостил… А тут – ничегошеньки, всё серо, обыденно, казённо. Собрано с миру по нитке – капитан,  Волга, «в окошко постучится»,  «душа согрета», посиделки над обрывом… Совершенно не помню этой песни. Проходная…

87. Стоят двое ("Русские советские песни", 1952)

Следующая песня на стихи Степана Щипачёва. Можно сказать, жанровая. Я её мелодию не помню.
В чём её отличие - конечно, добротные стихи, конечно, живая история, конечно, замечательно переданная картина дождя. И, конечно, трогательно переданное зарождение любви (или влюблённости).

Дождь
(Слова С. Щипачева, музыка К. Листова)

Сады притихли. Туча
Идет темна, светла.
Двух путников дорога
Далеко увела.
Проходит мимо яблонь,
Смородины густой
С попутчицей случайной
Учитель молодой.

Не зная, кто такая,
Он полпути молчал
И тросточкой кленовой
По яблоням стучал.
Потом разговорились,
Но, подступив стеной,
Дождь зашумел по листьям
И хлынул проливной.

Они под клён свернули.
Его листва густа.
Но падает сквозь листья
Тяжелая вода.
Накрылись с головою
Они одни плащом,
И девушка прижалась
К его груди плечом...
Идёт в район машина,
Водителю смешно:
Стоят, накрывшись, двое,
А дождь прошёл давно.

88. Вишня расцвела ("Русские советские песни", 1952)

На горе белым-бела...
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

На горе белым-бела,
Рано вишня расцвела.
Полюбила я парнишку,
А открыться не могла.

Я по улице хожу,
Об одном о нём тужу,
Но ни разу он не спросит,
Что я на сердце ношу.

Только спросит - как живу,
Скоро ль в гости позову...
Не желает он, наверно,
Говорить по существу.

Я одна иду домой,
Вся печаль моя со мной.
Неужели ж мой счастье
Пронесется стороной?

Мелодичная, очень лиричная и очень характерная песенка. Она о девушке из рабочего посёлка, скромной, умненькой, живущей внутренней жизнью, гордой, начитанной (газеты тоже просматривает - иначе откуда бы это казённое "говорить по существу").
Такая умрёт, а первая не откроется.
Но её уже заметил тот, к кому обращена песня, и в гости напрашивается, и жизнью интересуется. Девушка ещё не верит, печалится, заговаривает судьбу - "не пронеси счастье стороной".

У меня тут коллизия с одним(ой) френдом вышла: спор на тему - говорят ли женщины после 60-ти о сексе. И если да (или нет), то о чём это свидетельствует. Френд утверждает (исходя из собственного опыта и имея в виду своих знакомых), что если не говорят, то просто не любили, никогда в жизни. То есть замуж выходили, детей заводили, а не любили, потому и разговоры такие не поддерживают и избегают.
Хотела поспорить, но не стала. Споры к истине не приводят. Истина в другом...
У каждого своё воспитание и своя внутренняя установка - что можно обсуждать, а что - только твоё и никого не касается.
А тут эта песня. Вот сдаётся мне, что девушка, от лица которой песня эта, говорить о сексе не будет ни с кем... кроме любимого, может быть, да и то...

89. Про верность ("Русские советские песни", 1952)

Следующую песню также не помню, хотя стихи - хорошие, стилизованные под русский речетатив. Вероятно, песне не повезло с музыкой или с исполнением.
О лебединой верности прекрасную песню написал Мартынов на стихи Дементьева, хотя те стихи мне гораздо меньше нравятся: "...вдруг по птицам кто-то выстрелил, и вырвался крик: "Что с тобой, моя любимая, отзовись скорей, без любви твоей..." и т.д. Очень неловкие стихи у Дементьева, как будто начинающий поэт их писал...

Послушай, ненаглядная.
(Слова Я Шведова, музыка Л. Бокалова)

Не видно в небе месяца,
В домах огни не светятся,
Лишь песня соловьиная
Звучит в ночной тиши...
Про верность лебединую
Послушай, ненаглядная,
И все мои сомнения
Признаньем разреши.

Про верность лебединую,
Навеки нерушимую,
Послушай, ненаглядная,
Что говорит народ:
Коль слюбится лебедушка
Весною с белым лебедем,
То от него до старости
Она не отойдет

Над синими заливами
Летят они, счастливые,
Лебяжьими озерами
Плывут они вдвоем,
А если буря встретится
Суровая жестокая -
Прикроет лебедь во-время
Лебедушку крылом.

С тобой давно слюбились мы,
Навеки подружились мы,
Ясны пути широкие
Под небом нам родным,
В полет, моя желанная,
А верность лебединую,
Мой друг, до самой старости
Мы в сердце сохраним.

90. Ведь недаром ("Русские советские песни", 1952)

Следующая песня - "ещё раз про любовь".
Как их было много - этих песен про любовь! Бесконфликтных, безпечальных - просто - про любовь. Разных и одинаковых в то же время. Чувств там не особенно много, сюжетов - тоже. Перепев одной и той же темы. Даже образы - уже не раз и не два в песнях такого плана использованные: "упала спелая вишня", "молодая в сад зелёный вышла".
Похоже, эти "проходные песни" сочинялись не по зову души, а по заказу - к радиоспектаклям, к кинофильмам. Поэтому даже и в соавторстве таких корифеев, как Лебедев-Кумач и Дунаевский - песни остались однодневками.

Лирическая песня
(Слова В. Лебедева-Кумача, музыка И. Дунаевского)

Теплыми стали
Синие ночи,
Чтобы сияли,
Чтобы не спали
Молодые очи.

П р и п е в:
Что тут поделать,
Так уж ведется,
Ведь недаром
Столько песен
Про любовь поется.

С ветки упала
Спелая вишня.
Для него я,
Молодая,
В сад зеленый вышла.

П р и п е в.

Если б мне дали
Крылья на плечи,
Я бы запела,
Полетела
Милому навстречу.

П р и п е в:

Сердце то стихнет,
То вдруг забьется,
Ведь недаром
Столько песен
Про любовь поется.

91. Пристань студенческая

Редко, в какой школе или институте над сценой актового зала не висел красный, натянутый лоскут, на котором белым было написано: "Учиться, учиться и ещё раз - учиться" (В.И.Ленин). Государство крайне нуждалось в кадрах высшей квалификации. Техническая и гуманитарная интеллигенция дореволюционного образца постепенно исчезала: искусственно (репрессировалась) или естественно: старела и уходила на покой. Поэтому высшее образование (не только инженерное, но и гуманитарное) пропагандировалось и поощрялось колоссальными усилиями государства.
И нужно было не только поддерживать старые институты, но и строить новые, развивать среднетехническое образование.
В крупные города, областные центры, столицы союзных республик стекались выпускники школ, чтобы продолжать учиться. Для них строились новые общежития или переоборудовались старые, подходящие здания. (У нашего института, например, под общежитие приспособили здание, где до революции жили монашки).
Часто комнаты были тесные, перенаселённые, но их жильцам было не привыкать - многие школьники, становящиеся студентами, уезжая от родителей, покидали не квартиры, а коммуналки.
И песен "про общаги" было не мало, сочинялись они и профессионалами, и самими обитателями, и пелись с удовольствием.
Однако вот эту песню я не помню. Она и на песню-то не очень похожа. Ведь песня предполагает повторное исполнение, а эту - раз споёшь и больше не станешь. Песня-прощание, а два раза прощаться не принято.

Студенческая прощальная.
(Слова С. Смирнова, музыка М. Блантера)

Пусть не пышно обставлен студенческий дом,
Да и денег в запасе не очень-то много,
Но богатство студента заложено в том,
Что вся жизнь впереди, как большая дорога.
У меня на столе абажур голубой,
Блещет лампа, по комнате свет разливая,
Наступила пора, я прощаюсь с тобой,
Общежитие, пристань моя путевая!

Я с моими друзьями отсюда уйду.
На путёвке укажут мне место работы.
И настольная лампа в грядущем году
Озарит не мои, а чужие блокноты.
Я экзамены сдал. Я уеду на-днях.
И, как другу, последний визит отдавая,
Говорю, находясь в этих милых стенах:

"Общежитие, пристань моя путевая!
Здесь я жил, не грустя, здесь готовил диплом,
В предзачётные ночи сидел до рассвета,
На учебных пособиях спал за столом, -
Разве можно из памяти вычеркнуть это?
Не забыть, как мечтали о будущем мы,
На стипендию дружеский пир затевая,
Как тобой дорожили во время зимы,
Общежитие, пристань моя путевая!

У любого из нас путь-дорога своя,
И пускай впереди испытаний немало,
Мы добьемся всего, мы увидим, друзья,
Вся Отчизна для нас общежитием стала.
И, с друзьями сойдясь у себя на дому
И мотивы студенческих лет напевая,
Я заздравный бокал за тебя подыму,
Общежитие, пристань моя путевая!"

92. О школе ("Русские советские песни", 1952)

Один из самых популярных вальсов в СССР второй половины двадцатого века. Не знаю, исполняется ли он ещё сейчас на вечерах встреч бывших одноклассников (да и есть ли эти встречи?), но в те годы его мелодия обязательно звучала и на выпускном балу, и в дни, когда однокашники собирались в школе на традиционный сбор выпускников.

Школьный вальс
(Слова М. Матусовского, музыка И. Дунаевского)

Давно, друзья веселые,
Простились мы со школою,
Но каждый год мы входим в этот класс.
В саду березки с кленами
Встречают нас поклонами,
И школьный вальс опять звучит для нас.

Сюда мы ребятишками
С пеналами и книжками
Входили и садились по рядам.
Здесь десять классов пройдено,
И здесь мы слово РОДИНА
Впервые прочитали по складам.

Под звуки вальса плавные
Я вспомнил годы славные,
Любимые и милые края,
Тебя с седыми прядками
Над нашими терадками,
Учительница старая моя.

Промчались зимы с веснами,
Давно мы стали взрослыми,
Но помним наши школьные деньки.
Плывут морями грозными,
Летят путями звездными
Любимые твои ученики.

Но где бы не бывали мы,
Тебя не забывали мы,
Как мать не забывают сыновья...
Простая и сердечная,
Ты - юность наша вечная,
Учительница первая моя!

Тропинка
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

По росистой, луговой,
По извилистой тропинке
Провожал меня домой
Мой знакомый с вечеринки.

Возле дома он сказал,
Оглянувшись осторожно:
"Я бы вас поцеловал,
Если это только можно".

Я ответила ему,
Что, конечно, возражаю,
Что такого никому
Никогда не разрешаю.

Парень сразу загрустил,
Огорченный, стал прощаться:
"Дескать, значит, я не мил,
Дескать, лучше б не встречаться".

Я в глаза ему смотрю:
Раз такое положенье,
То уж ладно, говорю,
Поцелуй ... без разрешенья.

Вот о чём эта песенка? О кокетливой девице и робком ухажёре? Может быть и так. Но для меня она в те годы была срисована с нашей жизни - когда целоваться можно было только наедине, чтобы никого рядом не было (иначе зачем оглядываться парнишке?), и чтобы девушка была не против. Конечно, были охальники, которые могли и не спрашиваясь, облапить девчонку. Но если ты рассчитываешь на дальнейшие отношения, если девушка тебе видится достойной, то - не оскорби своей наглостью, утаи свои желания, отнесись к ней уважительно, бережно. Сейчас период ухаживания столь стремителен, а расстояние от знакомства до объятий стало так коротко, что и не различить - кто рядом с тобой?

Сад-виноград
(Слова А. Жарова, музыка К. Листова)

Снова по берегу моря иду.
Месяц поднялся в зенит...
Вместе с гармоникой в этом саду
Русская песня звенит.

Слышатся милые сердцу слова,
В крымское небо летят:
Сад, ты мой сад,
Сад-виноград!..
Ласковый девичий взгляд.

К теплому краю любимой земли,
Где от гремели бои,
Девушка наши с собой принесли
Думы и песни свои.

Горные склоны над зыбью морской
В лунную пору не спят...
Сад, ты мой сад,
Сад-виноград!
Ласковый девичий взгляд.

Вторит весеннему звону ветвей
Русский напев в тишине, -
Вновь ненаглядной невесты моей
Голос послышался мне.

Годы недавние, юность свою
Вспомнил у моря солдат...
Сад, ты мой сад,
Сад-виноград!
Ласковый девичий взгляд.

Я не помню этой песни. Думаю, ей не повезло с мелодией или исполнителями, иначе не понятно, почему такие душевные слова не звучали по радио часто, чтобы запомниться.
А в стихах многое соединено - и любовь, и Крым (тогда бывший "нашим"), и только что отгремевшая война, и русская гармоника - многим она должна бы быть созвучной. Но вот не пелась...

93. Ожидание ("Русские советские песни", 1952)

Замела метель дороги...
(Слова А. Сафронова, музыка С. Заславского)

Замела метель дороги,
Все деревья в серебре...
Ожидаю на пороге
Я парнишку в январе.
Ожидаю и не знаю
Расписанья поездов...
А пока что замерзаю
От жестоких холодов.

День завьюженный, морозный,
Все вокруг белым-бело...
Едет парень в край колхозный
На каникулы в село.
Он все знает, понимает,
Что, когда и где растет...
Только одного не знает,
Как его дивчина ждет!

Замела метель дороги,
Скрылся тонкий санный след...
Стынут руки, стынут ноги,
А его все нет и нет.
Не проедет милый мимо,
Свою Любушку любя...
Приезжай скорей, любимый,
Замерзаю без тебя.

Прощанья, обещанья, расставанья, встречи... То в армию, то на фронт, то на учебу... И все уезжают парни, а девушки остаются и ждут.
Тема ожидания и верности - очень часто повторяется в этих давних песнях. Сейчас все не так. Эта тема из песен исчезла, и если ждут, то свидания сиюминутного. И о верности уж не поют. И девушки сами уезжают - кто куда. И никто никого нигде не ждет.

Песня следующая стала очень популярна сразу же, как появилась на экране. Название фильма уже не помню, но исполнителем, по-моему, был Виталий Доронин, знаменитый Николай Курочкин из "Свадьбы с приданым".
Удивительный это был артист (кстати, заслуженный и прочее, в МХАТЕ играл) - при всей своей довольно импозантной внешности, замечательно играл балагуров, сочетая внешнюю браваду и какое-то отчаяние - вот не складывается жизнь - и всё.
Вот и песня эта - балагуристая, вроде бы неглубокая, но сопоставишь её с исполнителем - Виталием Дорониным - и такая дисгармония чувствуется в этой шутовской мелодии и словах...
По сути, это о ссоре парня с девушкой, и он хочет убедить её - ничего, мол, особенного, ну, давай опять встретимся. И себя хочет убедить, что это не окончательная размолвка. И не верит этому. И не знает - как подступиться.

Хороши весной в саду цветочки...
(Слова С. Алымова, музыка Б.Мокроусова)

Хороши весной в саду цветочки,
Ещё лучше девушки весной.
Встретишь вечерочком
Милую в садочке, -
Сразу жизнь становится иной.

Мое счастье где-то недалечко,
Подойду да постучу в окно.
Выйди на крылечко
Ты, моё сердечко,
Без тебя тоскую я давно.

В нашей жизни всякое бывает,
Набегает с тучами гроза.
Тучи уплывают,
Ветер утихает,
И опять синеют небеса.

Хороши весной в саду цветочки,
Ещё лучше девушки весной.
Встретишь вечерочком
Милую в садочке, -
Сразу жизнь становится иной.

94. Про шахтёров

Ещё одна песня ушедшего жанра - песня о шахтёрской семье. Трудно представить сейчас подобную песню, написанную в наше время.
Песни сборника - не только история страны, которая просуществовала 74 года, но и её ценности, среди которых была одна, декларированная в Конституции: это было государство рабочих и крестьян. Очень быстро власть в стране оказалась не в руках тружеников полей и фабрик-заводов, а в руках членов одной партии. И чтобы участвовать в управлении государством, прежде всего необходимо быть верным членом КПСС. А это разные вещи - рабочий или колхозник, живущие единственно своим трудом, и член партии, который вообще мог быть и не рабочим, и не колхозником, а всякими путями выбившимся в партийные функционеры приспособленецем, ничего, кроме линии партии, не желающий знать, цепляющийся за единственно ценное для его выживания - своё членство...
Но видимость заботы о рабочих должна сохраняться хотя бы в песнях. Вот они и писались: к Дням различных профессий, к кинофильмам, радиопостановкам.
Как жили на самом деле шахтёры, в каких условиях работали, растили детей, отдыхали, как долго длился их век - об этом знали только они сами. А в песнях всё было - как на плакатах, как в "светлом будущем".

Шахтёрская семья
(Слова М. Матусовского, музыка А. Новикова)

Хороший солнечный денек
Пришел в шахтёрский дом.
Сошлась счастливая семья
За праздничным столом.
Седой шахтер надел мундир
Из черного сукна,
И на груди у горняка
Сверкнули ордена.

П р и п е в:
Тебе доступны все пути,
Открыты все края, -
Живи, и здравствуй. и расти,
Шахтерская семья!

Вот поднял тост глава семьи, -
В руках стакан вина:
"Мы пьем сегодня за тебя,
Шахтерская жена.
Ты знала в жизни много бед,
И пусть идут лета -
До этих дней в тебе видна
Былая красота".

П р и п е в.

На славный праздник горняков
Приехал старший сын.
Он воевал за Сталинград,
Он штурмом брал Берлин.
Окончит Горный институт
Он ровно через год,
И в шахту старую свою
Хозяином войдет.

П р и п е в.

Не будет к старости своей
Забойщик одинок:
Сидит, как взрослый, за столом
Ремесленник-сынок.
На нем рубашка с ремешком,
Сверкает гордый взор;
Ну сразу видно, что растет
Потомственный шахтер!

П р и п е в:
Тебе доступны все пути,
Открыты все края, -
Живи, и здравствуй. и расти,
Шахтерская семья!

Серебряная свадьба
(Слова А. Жарова, музыка В. Макарова)

Четверть века миновало,
Двадцать пять прошло с тех пор,
Как влюбился, как женился
В бывшей Юзовке шахтер.
А потом работать в шахту
Вместе с ним пошла жена...
Нынче мужа поздравляет
С новым орденом она.

П р и п е в:
Такою дружной парою,
Еще не очень старою,
Любуется на улице
Народ простой:
"Поклон Петру Петровичу!"
"Поклон Федосье Власьевне!"
"С серебряною свадьбою!"
"С наградой золотой!"

Принесли шахтеру годы
Уваженье и почет.
В новой форменной шинели
По поселку он идет.
С ним жена шагает рядом,
Говорит: придет пора -
И она почет заслужит
Через года полтора.

П р и п е в.

Юбиляр жену легонько
Укоряет за намек:
Дескать, вместе добывали
Драгоценный уголек.
Дескать, дома мы и в шахте -
Неразлучная родня...
Только надо бы пораньше
Выйти замуж за меня.

П р и п е в.

Да, идиллия. Правда, трудно представить себе женщину-шахтёра...
Песню не помню.

95. Баллада ("Русские советские песни", 1952)

Дальняя сторожка
(Слова Е. Долматовского, музыка И.Дунаевского)

Идет состав за составом,
За годом катится год.
На сорок втором разъезде лесном
Старик седой живёт.
Давно он живет в сторожке,
Давно он сделался сед,
Сынов он взрастил, внучат обучил
За эти сорок лет.

П р и п е в:
Дальняя сторожка...
Поезд, лети, лети.
Тихая сторожка
На краю пути.

Под вечер старый обходчик
Идет, по рельсам стучит.
У стыков стальных он видит двоих,
Один он к ним бужит.
Заносит он молоток свой...
Волной вздымается грудь,
Пусть жизнь он отдаст, но только не даст
Врагу разрушить путь.

П р и п е в.

Но подвиги не бывают
Родной забыты страной.
Эй, поезд, лети - к наркому пути
Приехал наш герой.
Его на дальних разъездах
Встречают, словно отца.
Высок он и прям, но горестный шрам
Проходит вдоль лица.

П р и п е в.

Идет состав за составом,
Бежит откосами тень.
Обходчик опять вагоны встречать
Выходит каждый день.
Как солнце, орден сияет,
Идет старик с молотком.
Увидишь его, узнаешь его,
Махни ему платком.

П р и п е в.

Песню эту я тоже не помню, что удивительно - уж больно состав её авторов солидный.
Скорее всего прозвучала она в каком-нибудь не очень удачном фильме.
Содержание её - не совсем обычно для песни. Тема диверсантов "окучивалась" в фильмах, спектаклях, радиопостановках. Много было прозы "про шпиёнов". В стихи такую тему не вместишь: она сложна для вызова ответного чувства у певца, слушателя. Одно дело - защищать страну от агрессора, это красит мужчину - воина; другое - от "незримого врага" или диверсанта. В последнем случае зримой картинки нет, всё разгадывается разумом, интеллектом. Попробуй сочини хорошую песню про интеллект!
И одно дело - показывать чудеса трудового героизма в шахте, скажем, и совсем другое - спасать "социалистическую собственность" (народное добро) от супостатов.
И сочинялись подобные песни только на заказ, только - по случаю...

96. Коль полюбишь ("Русские советские песни", 1952)

Если Волга разольется
 (Слова В. Лебедева-Кумача, музыка И.Дунаевского)

Много горя и страданий
Сердце терпит невзначай.
Милый скажет: «До свиданья…»
Сердце слышит: «И прощай».
Наперед не угадаешь,
С кем судьбу свою найдешь.
Коль полюбишь, пострадаешь,
Эту песню запоешь.

П р и п е в:
Если Волга разольется,
Трудно Волгу переплыть.
Если милый не смеется,
Трудно милого любить.
Без луны на небе мутно,
А при ней мороз сильней.
Без любви на свете трудно,
А любить ещё трудней.

Я девчонка молодая,
Что мне делать, как мне быть?
 Оттого я и страдаю,
Что не знаю, как любить:
Крепко любишь – избалуешь,
Мало любишь – отпугнешь,
Беспокойный – ты ревнуешь,
А спокойный – нехорош.

П р и п е в.

Счастье – птичка-невеличка,
Нет ни клетки, ни гнезда,
То погаснет, точно спичка,
То зажжется, как звезда.
Нету кушанья без соли,
Если вышла – так купи.
Нету радости без боли,
Если любишь – так терпи.

П р и п е в.

Видно, вкус мой изменился,
Что поделать мне с собой?
Карий глаз вчера приснился,
А сегодня – голубой.
Трудно в маленьких влюбляться,
Как их будешь обожать:
Целоваться – нагибаться,
Провожать – в карман сажать.


П р и п е в:
Если Волга разольется,
Трудно Волгу переплыть.
Если милый не смеется,
Трудно милого любить.
Без луны на небе мутно,
А при ней мороз сильней.
Без любви на свете трудно,
А любить ещё трудней.

 Не песня, а набор сентенций. То ли её разлюбили, то ли – она… А конец – так прямо частушка.
Песня пелась часто по радио…


Сигнальный флажок
 (Слова Н. Сидоренко, музыка В. Волкова)

Веселей напевают колеса
И просторнее сердцу в груди,
Как за ближним увижу откосом
Твой сигнальный флажок впереди.
Каждый  день проезжаю я мимо
И гудком салютую весне.
Ты давно уже мною любима
И всегда улыбаешься мне.

П р и п е в:
А кругом золотые купавы,
И плывут облака не спеша.
Самому мне не верится, право,
Как же ты у меня хороша!

За короткие наши свиданья
На судьбу я обиду таю:
Чтобы выдержать мне расписанье,
Полный пар я машине даю.
Загудит паровоз голосисто,
Голубой распуская дымок,
И за рощею с глаз машиниста
Исчезает сигнальный флажок.

П р и п е в.

Подожду я денька выходного
И пешком я к любимой пойду,
Ей скажу я заветное слово,
Что так трудно сказать на ходу.
Ой вы, русые девичьи косы,
Ой бедовый весны ветерок!
Веселей напевайте, колеса,
Здравствуй, милый сигнальный флажок.

П р и п е в:
А кругом золотые купавы,
И плывут облака не спеша.
Самому мне не верится, право,
Как же ты у меня хороша!

97. Как две реки… ("Русские советские песни", 1952)
И снова о встрече на «великой стройке». То ли там рабочих не хватало, то ли девушки туда не ехали, но снова и снова стихи и песни о Цимлянском море, об огнях над Волгою, о встрече с тем, кто станет любимым.
В стихах Жарова проглядывает метафора: проект соединения каналом Волги и Дона также реален, как встреча предназначенных друг другу людей: «Река с рекой сливается!»
Песню эту не помню. Возможно, она из какого-нибудь забытого уже фильма.

Волжанка синеглазая.
(Слова А. Жарова, музыка С. Каца)

Весенний свет над Волгою
Пылал зарею жарою,
Когда в походе встретился
Донской казак с волжанкою.

Сказал два слова ласковых,
Потом вздохнул, как водится,
Добавил на прощание:
«Гора с горой не сходится…»

С тех пор не меркнет в памяти
Ни днем, ни ночью долгою
Волжанка синеглазая –
Весенний свет над Волгою.

Что сердцу было дорого,
С годами больше ценится.
Кругом невесты знатные,
А вот казак не женится.

Он едет в степь широкую,
На стройку отправляется…
Гора с горой не сходится –
Река с рекой сливается!

Огни ночные радугой
В цимлянском море светятся.
Донской казак с волжанкою,
Наверное, там встретятся.

Следующая песня опять же о Волго-Донском канале, строительство которого в то время было делом всей страны: "великая народная стройка" – так назывались тогда подобные проекты. Песню тоже не помню и не могу представить, чтобы она была народной.

Чайка
(Слова А. Коваленкова, музыка С.Каца)

Теплый вечер, заря золотистая,
В небо чистое тополь глядит.
Провожая нас,
Белая, быстрая,
Чайка в степь над водою летит.
Под крылом ее шлюзы бетонные
И высокой плотины дуга:
Нашим дружным трудом возведенные,
Уходящие вдаль берега.

Там, где раньше под ветром неистовым
На курганах дымились пески,
У речной воды
Новые пристани
Теплоходов встречают гудки.

Развернулись просторы зеленые
С двух сторон за кормой корабля –
Нашим дружным трудом побежденная,
Обновленная нами земля.

Теплый вечер, заря золотистая,
Свет вечерний скользит по волнам.
И за нами вслед,
Белая, быстрая,
Чайка к новым летит берегам.

Вечерком на реке…
(Слова С. Острового, музыка Б.Мокроусова)

Вечерком на реке
Всякое бывает.
На ветру в холодке
Сердце замирает.
Не пойму, почему,
Что это такое?
Сердцу нет моему
На реке покоя.

Ой ты, Волга-река,
Голубое диво.
До чего ж широка,
До чего ж красива!
Над волной голубой
Синяя прохлада.
Мне с тобой, дорогой,
Повидаться надо.

Я тоскую любя,
На сердце обида,
А увижу тебя,
Не подам и вида.
Проходи стороной,
Не скажу ни слова,
А уйдешь, дорогой,
Затоскую снова.

Эту замечательную песню пели везде – и по радио, и в компании. Её автор, тот самый, кто позже написал цикл «А у нас во дворе», Сергей Островой - очень достоверно описал переживания влюбленной девушки: любовь ей как бы распахнула глаза и душу, она вновь глянула на давно знакомую реку, увидала её особую красоту, ширь… Мелодия Бориса Мокроусова прекрасно запоминалась.

98. Вот дались же составителям сборника шахтёрские свадьбы! Следующая песня – снова про это. Понятно, что если такая песня не отличалась хорошей мелодией, то в народе она не приживалась. И хотя состав авторов вполне солидный, -  что поэт, что композитор, - песню не помню совершенно.
В те годы снималось много (в пределах, конечно, возможностей тех лет) средних картин о рабочем классе, шахтёрская тематика была одной из самых модных.
Возможно, песня была написана для какого-нибудь народного хора союзного значения, который и по радио можно было услышать, да и гастролировал такой хор по стране очень усердно.
В общем, эта песня – вроде рекламы шахтёрской жизни.
Причина обилия таких песен, думаю, в том, что тяжеленный этот труд необходимо было и поощрять, и романтизировать, чтобы шла в шахты молодёжь, и приукрашивать.

Свадебная песня
(Слова Е. Долматовского, музыка Т. Хренникова)

Было солнышка за дымом не видать,
А сегодня в нашем крае благодать!
Как сады, в Донбассе шахты расцвели,
Люди счастье достают из-под земли.

Мир открыт для вас, невеста и жених,
И не счесть друзей-товарищей родных.
Вам в приданое даются навсегда
Наши степи, и сады, и города.

Помнят люди, что в судьбине горняка
В давнем прошлом и любовь была горька.
Нынче свадьба, сердце рвётся из груди,
Молодые, ваше счастье впереди.

Сколько угля в глубине хранит Донбасс,
Столько будет в жизни радости у вас.
Если не был ты в Донбассе, приезжай,
Вместе с нами ты полюбишь этот край.

Следующая песня - опять о шахтёре. Замечательная, вальсовая мелодия. Сейчас её уже не исполняют, к сожалению. Текст незамысловатый, но очень добрый. Пел её тенор.

В предгорьях Алтая...
(Слова А. Жарова, музыка Л. Бокалова)

В предгорьях Алтая
В поселке большом
Среди зеленеющих гор
Стоит у дороги приветливый дом,
Твой новый дом, шахтер.

Кругом -
Серебристого угля пласты.
А дальше - долина озер.
Цветного наряда такой красоты
Нигде не видал шахтер.

В сиреневы садик, заросший травой,
Тропинка вплетает узор...
И счастье приходит
С хорошей молвой
В твой новый дом, шахтер.

Под вечер шахтера встречает жена, -
Спокойный и ласковый взор...
Жена - сибирячка.
Такой, как она,
Нигде не видал шахтер.

Вдали загорается
Звездный алмаз.
Луна озаряет простор.
Сибирские дали, привольный Кузбасс -
Твой новый дом, шахтер.

В долине, за озером с той стороны
Пылает рыбацкий костер.
Такой синевы
И такой тишины
Нигде не видал шахтер.


99. Ответит молодёжь ("Русские советские песни", 1952)

И следующую песню я тоже не знаю, не помню, хоть она близка мне, дочери мастера производственного обучения ремесленного училища. Если бы песня получилась, была на слуху, то обязательно исполнялась на вечерах самодеятельности нашего клубного хора. Нет, не исполнялась. Потому что в словах песни – ненужный пафос: в ремесленное училище шли не за трудным делом. Туда попадали, как правило, те, у кого в доме было много едоков, а кормильцев – мало: отец погиб на войне. В училище же одевали, кормили, давали профессию. И шли туда мальчишки и девчонки, не блистающие оценками в школе, сложного поведения. И этот пацан, что в песне «расправляет плечи» (какие плечи у пятнадцатилетнего?!), придя подавать документы в «ремеслуху», а потом уже приходит на завод и требует дело, «чтобы сердце горело» - он хорош на плакате, а в песне – фальшиво выглядит.

Дайте трудное дело!
(Слова Л. Ошанина, музыка А. Островского)

Синеглазый и веселый,
С виду тих, душой орел,
Лет пятнадцати мальчишка
К нам в училище пришел.
«Кем ты быть желаешь, парень?
Чем полна твоя душа?»
Он в ответ расправил плечи
И промолвил не спеша:

«Дайте трудное дело!
Дайте дело такое,
Чтобы сердце горело
И не знало покоя!»

Все сбывается на свете,
Человек в труде растет.
Прямо к мастеру седому
Он приходит на завод.
«Что тебе доверить парень?» -
Говорит старик юнцу.
И мальчишка отвечает,
Словно кровному отцу:
 
«Дайте трудное дело!
Дайте дело такое,
Чтобы сердце горело
И не знало покоя!»

Мы держать умеем слово.
Все нам Родина дала.
Наша молодость готова
На великие дела.
Голос всей Отчизны милой
Скажет: «Правильно живешь!»
Спросит: «Что тебе по силам?»
И ответит молодежь:

«Дайте трудное дело!
Дайте дело такое,
Чтобы сердце горело
И не знало покоя!»

На лодке
(Слова В. Лебедева-Кумача, музыка В. Соловьева-Седого)

С той поры, как мы увиделись с тобой,
В сердце радость я, как солнышко ношу.
По-другому и живу я и дышу,
С той поры, как мы увиделись с тобой.

П р и п е в:
Милый друг, наконец-то мы вместе,
Ты плыви, наша лодка, плыви.
Сердцу хочется ласковой песни
И хорошей, большой любви.

Точно звезды, светят ясные глаза,
Отражается в них вечер золотой.
Над прозрачною и теплою водой,
Точно звезды, светят ясные глаза.

П р и п е в.

Не могу я наглядеться на тебя,
Как мы жили друг без друга – не пойму.
Не пойму я, отчего и почему
Не могу я наглядеться на тебя.

П р и п е в:

Милый друг, наконец-то мы вместе,
Ты плыви, наша лодка, плыви.
Сердцу хочется ласковой песни
И хорошей, большой любви.

Опять, что называется, бесхитростные стишки, но положены они на такую чудесную, мелодичную музыку, что в стихи и не вслушиваешься. Молодое чувство, свежее, удивительное – звучит в этой песне. Она исполнялась и женским, и мужским высоким голосом. Как и многие песни в этом сборнике, впервые прозвучала в кинофильме.


Ясной ночкою...
(Слова Е. Долматовского, музыка Б.Мокроусова)

Ясной ночкою весенней при луне
Мой товарищ задавал вопросы мне.
Он спросил меня: я счастлива иль нет?
Только взглядом я дала ему ответ:

"Посмотри, милый друг,
На сады, на широкие нивы.
Это счастье мое расцветает вокруг,
Как же не быть мне счастливой?"

Цвет сирени серебрился под луной.
Мой товарищ до утра ходил со мной.
Он спросил меня: богата я иль нет?
Только взглядом я дала ему ответ:

"Посмотри, милый друг,
Как прекрасна земля на расцвете.
Вот богатство мое расцветает вокруг.
Кто ж нас богаче на свете?"

Над рекою мы стояли на ветру.
Мой товарищ объяснился поутру.
Он спросил меня: люблю его иль нет?
Только взглядом я дала ему ответ:

"Посмотри, милый друг,
На садов золотую отраду.
Если наша любовь расцветает вокруг,
В ней объясняться не надо".
 
Хороший поэт - Евгений Долматовский, но глупее этих слов навряд ли можно что-то отыскать. Беднейший текст, фальшивые чувства, глупая картина: всю ночь ходят, на ветру стоят "товарищ с подругой", он ей вопросы задает эпические, а она взглядом ему отвечает, призывая всё время посмотреть вокруг... Но песня исполнялась по радио часто, запоминалась - из-за хорошей мелодии

Замечательный снежок
(Слова Б.Турганова, музыка Е. Жарковского)

Нынче город такой хороший,
Будто вымытый добела:
К ночи выпала пороша,
Все дорожки замела.
И гудят, шумят бульвары,
И спешат за парой пара…
Милый друг,
Друг-дружок, -
Замечательный снежок!

А с деревьев снег валится
Как серебряный порошок,
На лицо, на рукавицы,
На дубленый кожушок…
До чего чудесно, братцы,
На морозе целоваться!
Милый друг,
Друг-дружок, -
Замечательный снежок!

Мы немножко запоздали,
Тишина повсюду и тень.
Мы друг друга не видали –
Ты подумай – третий день!
Посидим еще, родная,
До последнего трамвая…
Милый друг,
Друг-дружок, -
Замечательный снежок!

Утром снежным, синеватым
Солнце выглянет над Москвой,
И знакомые ребята
Песней встретит нас с тобой.
До чего чудесно, братцы,
На морозе целоваться!
Милый друг,
Друг-дружок, -
Замечательный снежок!

Вот такая окрошка. Всё кулём – и тишина, и шумные бульвары, и утренняя песня, и поцелуи на морозе… Умиляет сравнение снега с порошком, пусть и серебряным. Как-то это сравнение встряхивает, настолько здесь оно не уместно. Понятно, что только для рифмы могло нетребовательному поэту понадобиться это "технологическое" слово. Ведь это всё равно, как в лирических стихах назвать воду - жидкостью.
В общем, то ли песня счастливого влюблённого, у которого крыша едет, то ли слова писались наспех и, возможно, не совсем на трезвую голову. Песню не помню совершенно и удивлена, что она включена в сборник.

100. А вот замечательная, ласковая мелодия. В годы её создания она не была популярна, я её не помню. Новую жизнь песне дала Анна Герман, польская певица, исполнявшая русские песни на русском языке. Конечно, вновь зазвучавшая в 80-ые годы с экранов телевизоров и по радио «Колыбельная» не включала в себя последнюю, совершенно неуместную здесь, строфу. Но такие были времена, когда писалась песня – без упоминания имени «великого учителя и вождя» редко какая песня звучала.

Колыбельная
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)

Месяц над нашею крышею светит,
Вечер стоит у двора.
Маленьким птичкам и маленьким детям
Спать наступила пора.

Завтра проснешься, и ясное солнце
Снова взойдет над тобой…
Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,
Спи, мой звоночек родной.

Спи, моя крошка, мой птенчик пригожий, -
Баюшки, баю, баю.
Пусть никакая печаль не тревожит
Детскую душу твою.

Ты не увидишь ни горя, ни муки,
Доли не встретишь лихой…
Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,
Спи, мой звоночек родной.

Спи, мой малыш, вырастай на просторе,-
Быстро промчатся года.
Смелым орленком на ясные зори
Ты улетишь из гнезда.

Даст тебе силу, дорогу укажет
Сталин своею рукой.
Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,
Спи, мой звоночек родной.


Застольная
(Слова М. Исаковского, музыка Б. Мокроусова)

Собрались мы сегодня
День отпраздновать славный.
Отчего же не слышно
Нашей песни заздравной?

Мы споем ее с вами
Задушевно, открыто
И попробуем кстати,
Что в бутылках налито.

Выпьем первую чарку
За былые походы,
За родную державу,
За счастливые годы.

Пусть растет наша сила,
Пусть работают руки,
Пусть у нас молодеют
Старики и старухи.

Наша чарка вторая,
Наше слово второе –
Чтобы в каждом семействе
Вырастали герои;

Чтобы плавали дальше,
Чтобы выше летали,
Чтоб своими руками
С неба звезды снимали.

А еще мы не пили,
А еще позабыли, -
Чтобы девушки наши
Всех прекраснее были.

Пусть же каждый скорее
По такому почину
Выпьет полную чарку
И еще половину!

Для себя ж пожелаем
Мы лишь самую малость:
Чтобы жить нам на свете
Лет до двести досталось;

Чтобы сердце пылало
И кипела бы сила,
И чтоб этого срока
Нам опять не хватило.

Вот такой оптимистической песней и заканчивается сборник «Русские советские песни», выпущенный Государственным издательством художественной литературы (г. Москва) в далёком теперь 1952-ом  году в стране, называвшейся Союз Советских Социалистических Республик.