Далеко-далеко, в чудесной стране бездонного неба и прозрачных озер рано-ранехонько просыпалася краса-девица, Зорька чудная.
Застелив постель покрывалом, из нежных утренних туманов сотканным, умывшись росою серебристою, алмазами переливавшейся на тончайшей паутине- творении лесных паучков- меж мокрыми сосновыми стволами, мхами бледно-бирюзовыми поросшими; и, глядясь в зеркальное отражение хрустального озера Рудаково, принялась расчесывать свои длинные золотые волосы, сиянием от которых осветились прибрежные лесочки и холмы, пестреющие цветами вереска да кипрея; заиграли солнечными зайчиками воды близлежащих Нарочи, Мястра, Черного да Баторино озер.
Довольная, закончив утренний туалет и убедившись в том, что красота ее неотразима, выступала Заря в своем белом березовом сарафане, зеленым кушаком подпоясанная, с алой лентой в косе, через плечо переброшенной, легкой поступью по мхам болот, не задевая по пути ярких бесчисленных бусинок брусники вокруг разбросанных; лакомясь черникой, ежевикой да малиной сахарной- обходила свои угодья, проверяя порядок в своем царстве-государстве.
Внимательно окинула синим взглядом царица полей свежевспаханные участки, на которых совсем недавно колосился ячмень; заботливою рукою притронулась к яблокам в тенистых садах близлежащих селений Мядзель, Липово да Калиновка, наполняя сочные плоды нежным румянцем; напилась воды родниковой из глубоких колодцев под треугольными крышами; с наслаждением вдохнула аромат пурпурной фуксии, цветущей под окнами рубленых хат с покосившимся забором, мокрым от дождя, накануне прошедшего.
На высоких шестах, в своих гнездах уютных, кланялись ей в приветствии гордые аисты; почтительно склонил перед Знатной Девой голову придорожный камыш; ослепительной улыбкой провожал ее до околицы шустрый белобрысый паренек, выгонявший на сочные луга с шелковистой травой стадо послушных коров.
Мимо, обсуждая на ходу планы предстоящего рабочего дня, прожужжал в направлении к березовой роще с медоносными травами донника, фацелии, да клевера рой великих тружениц-пчелок. Только рукой им вслед красавица Зорька махнула. Где-то в лесу обломился сухой сучок на вершине старой сосны и с треском, нарушая утреннюю звенящую тишину , упал на тропу, протоптанную дикими кабанами.
Проснулся легкий Ветерок, встряхнул кудрявой головою рассыпанных по небу прозрачных облачков, поправил ворот косоворотки, старательно расшитый местными умелицами- бабочками-капустницами, и затянул на своей знаменитой свирели песню раздольную, песню широкую, которую тут же подхватил великий хор крон премудрых сосен, могучих дубов, нарядных яблонь, нежных лип да мокрого еще с ночи орешника.
Быстро пробежался юный задира волнами по ржи, набрав охапку васильков синеглазых, меж тяжелыми колосьями спрятавшихся, и , припав на колено, преподнес он букет златовласой красавице, Зорюшке ясной, щеки которой при этом еще более зарделись, заалели алыми маками по полям близлежащим.
Птицы захлопали в ладоши от радости и, подхватив веселую мелодию Ветерка удалого, понесли ее по всему свету белому до самого синего моря, приветствуя рождение нового дня, счастье да мир сулящего, восхваляя красоту и необъятность края песенного; величие , доброту и трудолюбие статных славянок с зарей просыпающихся; гордость, храбрость и могущество великого народа белорусского, славившего подвигами и делами имя сынов земли своей.