– Знакомьтесь, – сказал Толик, добровольный спонсор наших плаваний в дальние страны, превратившийся за пять лет в друга. – Это Сергей, моя правая рука, зам, так сказать... Второй год просит взять его в моря. Возьмём?
– А что ж не взять? Возьмём... – мой муж не против. Сергей выглядит убедительно – взрослый, крепкий. Не так уж много на лодке мужиков c мускулами. И глаза у него умные. – Давай вкратце, что умеешь. Опыт-то хоть какой-нибудь был? Морской, речной...
– Ничего не умею, и опыта никакого, – улыбается Сергей, – но я хорошо обучаемый, есть это во мне. И всю жизнь мечтал… в море побродить.
За пятнадцать минут толково рассказывает о себе, вернее, отвечает на наши вопросы – бывший военный, руководит в Толиковой строительной компании тремя десятками очень разных людей, воспитывает двоих пацанов – одного родного, другого приёмного. В прошлом – альпинист, и детей даже в горы брал. Про жену не поняла – по-моему, что-то там не совсем безоблачно. Не курит. Рюмку держит, когда надо, но не очень любит. Хорошо готовит – и главное, с удовольствием это делает.
– То есть подходит он нам, правда, Вов? Правда, ребята? – перебиваю я. Как-то сразу понравился мне этот Сергей... и вообще, новая кровь вливается в организм всегда на пользу организму. За редким исключением.
***
В этот раз идем коротко – только в Стокгольм и обратно, даже в Хельсинки не пойдем: хоть финская виза у нас всегда открыта, но там уже всё излазано и изучено…
– Да и правильно, что там делать? – говорит Ванька, юнга наш, будто его спрашивали. – Надоело уже...
Надоело ему. Наглый мальчик.
Стокгольм у нас впервые, и нас это очень радует и вдохновляет – мы любознательные все как один. Планируем на два-три дня там задержаться, познакомиться с местным культурным колоритом. У нас есть две недели на всё про всё, но это даже много для такого точечного похода. “Ничего не много, – говорит мой муж, – прогноз плохой… Дутьё сильное обещают, причем в морду, чистый вест”.
– Не боись, кэп, у нас теперь всё есть для полного счастья, – говорит боцман Женька. – Ничего нам теперь не страшно, йо-хо-хо…
Женька намекает на новую парусину – это и правда чудесная парусина! Штормовой комплект – грот и стаксель! – сшиты лучшим парусным мастером в мире, нашим любимым другом и классным гонщиком Степанычем в нашей клубной мастерской. Сшиты из шестисотого дакрона, то есть квадратный метр такой ткани весит ни много ни мало шестьсот граммов! Фанера. Но это не всё. Раксы – ползунки такие для крепления паруса, – сделаны из бронзы! У нас никогда не было ничего подобного, поэтому все очень счастливы, особенно боцман – что естественно.
***
Выходим в ночь, как любим. Первый час не делимся на вахты, никто не хочет уходить спать, тем более новый человек на борту. Новый человек из Сергея превращается в Серёгу минут через десять, нам всем так намного удобнее и привычнее. Он интересуется всеми тросами и верёвками, что откуда тянется и где заканчивается, что на что влияет, как крепится и почему так называется.
Руль он чувствует сразу, чем очень радует капитана.
– Будешь с нами в вахте, – говорит Вова, – Машка тебя научит рулить, она в этом деле очень даже... Эти-то охламоны ничему не научат, им только пожрать побольше да поспать подольше... ладно, ладно, шучу. С нами будешь, Серёга, – и тебе польза, и мне спокойней.
Раздувает на глазах. Западный ветер усиливается до двадцати пяти узлов и тащит за собой дождь, сначала небольшой, а через час уже совсем серьёзный.
– Всё, Жень, ставьте с Ванькой парусину штормовую, берите Толяна и спать валите, нечего всем тут толкаться и мокнуть. Делимся. Устраиваем крещение Серёге. Да, Серёга?
Счастливый Серёга, облаченный в непромоканец, по-детски улыбаясь, кивает несколько раз в знак согласия.
***
– Слушайте внимательно, – мой муж делает паузы, хочет по-настоящему разбудить нашу бдительность. Меня он включил в список адресатов, чтобы Сергею было покомфортней... ну, что не его одного обучают. – Раздувает так, что мама не горюй, и это, пардон, мордотык. В смысле дует нам в лицо. Придётся поработать, покрутиться. Галсами пойдем, Серёга, ёлочкой. Туда-сюда, туда-сюда... – Вова изображает елочку. – Маша на руле. Слушать каждое её слово. Говорит «к повороту» – знай, что у тебя пять секунд. Снимаешь аккуратно шкотик с утки, пару шлагов с лебедки. Потом, Серега, команда “поворот”, и как только я крикну “давай” ты отдаёшь шкот – немедленно, не раздумывая, сразу! а потом внимательно смотришь, что буду делать я. А я, Серёга, буду выбирать другой шкотик, ага... Когда поймешь, как я это делаю, и захочешь сам попробовать, дай знать – поменяемся, и в следующий раз я буду отдавать, а ты выбирать. На гроте и бакштагах – сначала я один. Сначала, Маша! я сказал – «сначала», не ори... Потом подключится и Серёга. Ну вот. А называется это всё поворотом оверштаг. Идём еще минуту, Маш, и начинаем крутиться. Серёга, задавай вопросы, у тебя есть минута.
Сергей спрашивает, что такое бакштаги, быстро понимает и уверенно объявляет, что он это может. Вова молча жмёт ему руку.
– Говорю сразу, Серёга, что сначала будет тренировка... будем вырабатывать у тебя мгновенную реакцию на команды. Сделаем поворотов десять подряд с интервалом в несколько минут, и ты поймешь, что ничего в этом особенно страшного нет. А потом будем ехать в рабочем режиме – спокойненько, одним галсом минут по тридцать. Порулить на остром курсе поучишься. С одной стороны – дрянь погода, конечно, а с другой... как ещё вырабатывать эту мгновенную реакцию? Ну да ладно, соколы... Маш, начинаем!
И началось... Целый час Серёга прыгает как обезьяна, скользя и падая – вырабатывает реакцию, как и приказали. Три раза, беспомощно по-детски матерясь, получает гиком по голове, на четвертом маневре уворачивается – ЙЕС! На пятом перестает называть моего мужа на “вы” и по имени-отчеству, оставив одно отчество, и объявляет, переорав шторм, что ему уже надоела глупая однообразная работа по отдаванию шкота и набиванию бакштага, и что он даёт об этом знать! Весь его мокрый и гордый вид выдает душу морского волка – приятно посмотреть.
Следующий час он, вцепившись в штурвал и выкрикивая междометия, учится видеть в слабой подсветке запомненные нужные циферки курса на умываемом дождем компасе. Бронзовые раксы начинают греметь и звенеть в пазу, если Серёга теряет нужный угол к ветру – ох, спасибо, Степаныч! прямо пособие для начинающих! – и Сергей методом тыка выравнивает лодочку, и звон прекращается... – Я понял, Маша! Я понял, Константиныч!
– Сядь! Удобней будет! – кричит мой муж, и тот мгновенно садится, а я вижу быстрый взгляд мужа на меня и считываю: ты бы, мол, ни за что не села, просто из вредности!
– Хорошо что есть кого поучить, правда, Вов? – хотя могла бы и не ёрничать, всё равно ничего не слышно…
***
К утру раздуло аж до тридцати узлов, всё тот же проклятый вест… ох и ветрюга! Дождь поливает, море моет, всё гудит и звенит… Но Сергей приноровился, выглядит браво.
– Маша, смотри какая скорость, – он показывает рукой на ревущую воду за бортом, над которой мы, как ему представляется, летим морской птицей. – Сколько мы прошли, как думаешь?
– Серёжа, – кричу я в ответ, – я не хочу тебя расстраивать, но… – я тыкаю пальцем в прибор с цифрой шесть. – Шесть узлов скорость. Это одиннадцать километров в час, Серёжа. А учитывая наш зигзаг, недалеко мы уехали…
Ночь и шторм создали иллюзию скорости. Мне всё равно, сколько мы прошли, я уважаю иллюзии, но у мужчин всё по-другому. Одиннадцать километров в час им мало. Я имею в виду новичков, конечно.
***
– Ну как вы? – высовывается наружу уже одетый и на всё готовый Женька. – Не скис ветер?
– Нее, боцманюга… Это надолго. Меняйте нас. Поешьте внизу, сюда не тащите ничего, моет. Десять минут у вас. Парусина и правда классная! – мой муж доволен. Это то, зачем он ходит в море. Ему нравится управляться со всем этим.
Сергея отправляем вниз к ребятам – пусть с ними чаю попьёт и расскажет про семнадцать наших оверштагов, это не жук чихнул. Заодно узнает от боцмана, что одиннадцать километров в час – вполне приличная скорость, если не зигзагом…
***
Через четверо суток даже боцман, видавший виды, не выдерживает и объявляет общий сбор: "Может, возбудим чудовище? – имеется в виду двигатель. – Жалко мне так парусину трепать, кэп! да и не только парусину..." – и это правда крик души.
Мы уже прошли четыре пятых пути. Шторм не затихает, порывы до тридцати пяти узлов. Дует ровно оттуда, куда нам надо прийти... Все действительно устали и изголодались, сидим на холодном пайке. Толик не встаёт, укаченный, и Сергей заменяет его всё время, пока не спит. Повезло нам с парнем, говорит мой муж.
– Смотрите, какие НЛО на горизонте правого борта пятнадцать градусов, – Ванька выпендривается перед Сергеем, без него просто рукой бы показал, как в старом анекдоте. – Прямо чемоданы плавучие...
Несколько огромных многопалубных лайнеров ждут своего времени, как в отстойнике, чтобы утром рвануть по своему туристическому маршруту – им, мастодонтам, всё нипочём, хоть какие шторма! – а айсбергов тут не водится.
– Ну что... Как и всегда, у нас два выхода: либо дёргаем дизель-шкот и как примитивные водномоторники прямиком тащимся в Стокгольм через пень колоду, либо вихляем до этих чемоданов и резко сворачиваем к Аландским островам... прячемся между ними пару дней с заходом в Мариехамн, а потом пробираемся в тот же Стокгольм, но с севера, спокойно, красиво, под парусинкой. Что скажете?
Понятно, что в вопросе иногда заключается ответ – это как раз тот случай. Мы хотим в шхеры.
***
– А что это, Константиныч? Что-то неправильное случилось, по-моему... – растерянный Серёга сидит в кокпите рядом с моим мужем, прихлёбывающим кофеёк, и на лице у него крупно написано то, что он только что произнёс.
– А это галфинд левого борта, Серёга. Курс мы поменяли. Можно будет загорать, как только солнце включится.
Серёга не верит, что поворот на сорок пять градусов полностью меняет картину жизни – ни тебе завывания, ни тебе кренов сумасшедших... потеплело, к тому же. И дождь не колючий, а ласковый. И штурвал одной рукой крутить можно. И ходить по лодке можно на прямых ногах. Такое бывает? Что за ерунда...
Несколько минут он молча скучает, но ему это непривычно: что делать-то будем?! сидеть сиднем?!
Нам очень смешно – ведь погода всё равно свежая, но для него, намертво за пять дней усвоившего и впитавшего как оно должно реветь, дрожать и дёргать, это, конечно, штиль.
Я кормлю всех горячей едой, прибираю внутри лодки. Дождь прекращается, палуба высыхает, резиновая одежда проветривается. Ванька включает музыку. Вылезает из берлоги похудевший Толик.
А Серёге становится неинтересно, и он идет спать со всеобщего разрешения...
***
Аландские острова...
Как правильно здесь живут люди...
Как ценят и уважают природу, это чудо девственно-нетронутое!
Мы все благодарим шторм, что привёл нас сюда!
***
Отоспавшийся и более менее адаптированный к новым солнечным условиям, Серёга получает задание, чему несказанно рад: мой муж даёт ему путеводитель по Стокгольму для составления двухдневной туристической программы.
План составляется блестяще – кто бы сомневался!
– Знаешь, Серёга, – говорят все, – ты только добавь пляж для начала.
Соскучились все по солнцу, промёрзли за неделю...
В Стокгольм входим красиво, как и хотели – под парусиной. Женька с Вовой умело швартуются – есть ещё чему учиться, радостно улыбается Сергей...
***
– Ну что, по пиву? Угощаю... – Женька щедрый друг, не отнять.
Идём к пляжу, погода чудесная. Сергею нужно поменять деньги, но мы уговариваем его не торопиться – куда оно денется? поменяешь позже. Поваляемся, отдохнем, пива попьем... Мороженое вон какое красивое продают. Женька угощает.
– С одной стороны, оно конечно... – Серёга, видно, сомневается. – А с другой, что время терять? Вы пока загораете, я банк найду, всё сделаю. А потом сразу пойдем в город, не надо будет никуда заходить. Или всё-таки поваляться с вами? Константиныч?
– Ты уж давай сам решай, Серёга...
Находим место, где расположиться – долго ищем, чтобы поменьше народу было, но не находим – народ вылез на солнышко после недельного дождя. Ничего страшного, сольёмся с местными отдыхающими.
Боцман с Ванькой отправляются за пивом и мороженым, мы с Толиком раскладываем полотенца и ложимся, застолбив территорию.
– Серёга, – говорит мой муж, – подержи вокруг меня эту тряпку, я плавки нацеплю.
Серега двумя руками держит углы полотенца, а Вова, чертыхаясь, что не переоделся на лодке, как остальные, стягивает то, что на нём надето.
– Константиныч, – продолжает свою песню Серега, – по-моему, я прав. Что время-то терять? Не так уж я хочу этого пива. А с другой стороны...
Запутавшийся в трусах и шортах Вова прыгает на одной ноге.
– Константиныч, – говорит Серёга...
– Да что же это... ВСЁ! Иди уже в этот свой банк, не морочь голову людям!
И тут Серега показывает, как мгновенно он научился реагировать на команды – немедленно, не раздумывая, сразу. То есть Серёга бросает полотенце.
– Понял, – чётко говорит он. – Пошёл.
И идёт искать банк, размахивая зажатыми в руке Вовиными плавками.
– Молодец, сынок… – говорит мой рухнувший на бок муж после того, как я спасаю его, накрыв этим самым полотенцем. – Пятёрка тебе с плюсом…