.
Г Л А В А Ч Е Т В Ё Р Т А Я
«Младостарец: духовный отец»
— ИЗ КНИГИ :
«Откровение Ницше: Апокалипсис Ницше»
http://www.proza.ru/2014/09/27/1309
Впервые о загадочной личности он услышал ещё в далёком детстве. — От того же продвинутого своего отца. Необычайно таинственное и резкое слово «Ницше» уже тогда отложилось в юной голове, сразу же легко зафиксировавшись в пока ещё цепкой по этому возрасту памяти. И где бы потом не попадалось столь броское имя, мифический его обладатель почему-то всё больше и больше заинтриговывал мечтательного юношу. Этому таинству способствовали и случайно услышанные то тут, то там буквально гипнотизирующие высказывания, звучавшие необыкновенно волшебно из уст тех редких счастливчиков-современников, кто хоть как-то смог соприкоснуться с какими-нибудь его работами (в основном сии письмена исходили от самиздата).
И в печатных изданиях экстравагантной направленности, хоть и довольно редких для любопытствующего читателя из эпохи «построения коммунизма», также могли присутствовать отдельные цитаты Титана, будоражащие воображение того или иного счастливчика, но всё равно обнаруживавшего их почти что случайно. К сожалению, такие находки нечасто попадались на глаза советскому читателю. А потому отрытые удачливыми старателями небольшие россыпи потрясающих сентенций тут же конспектировали и выдавали на-гора где-нибудь в узком кругу своих единомышленников. Особенно бравируя ими перед образованными молодыми женщинами, что бы добиться расположения этих привлекательных, но очень разборчивых надменных зазнаек — своим якобы как и у них столь же «неординарным умом». В основном такие ссылки можно было найти лишь только у тех неравнодушных литераторов, кто хоть как-то на свой страх и риск, ради только достижения самой справедливости на Земле, пытался популяризировать запрещённую коммунистическими властями историческую Знаменитость (в представлениях советской власти — чуть ли духовного лидера самого фашизма).
А вот теперь немного и о тех «сказителях», кто создавал сии пошлые мифы — тиражируемые в основном среди подрастающего поколения. В Советском Союзе был переизбыток политизированных кафедр, имеющих определённый вес даже в, казалось бы вообще далёких от их надобности таких учебных заведениях — как высшие школы технического или медицинского профиля. Но, даже учась в каком-нибудь подобном заведении (буквально напичканными по разнарядке сверху кафедрами из так называемых «общественных наук»), тем ни менее, вообще не у кого было спросить ни о самом Ницше, ни о его загадочных работах. Даже если кто из более-менее продвинутых преподов и располагал соответствующей информацией, то молчал об этом как партизан на допросе: сотрудники такого структурного подразделения чурались запретного имени и шарахались от него как Чёрт от ладана. Ведь на кону была личностная преподавательская карьера, связанная с жестокой закулисной борьбой сотоварищи (подразумевающая шествие буквально по черепам — из-за лимитированного количества мест соискателей, следовательно, и всей дальнейшей перспективы). Тем более что впереди у таких беспринципных дельцов кое-что и светило: худо-бедно, какое ни есть, но прогнозировалось всё-таки безбедное существование. И ничто не должно было его омрачить…
Да и вообще по большому счёту сии людишки — ещё та публика! Нарыли себе тихие места, напустили туда тухлой «воды» и отсиживались в рукотворном болоте, компостируя мозги несчастным студентам всякой искусственной белибердой (буквально высосанной из пальца несусветной чушью) — под громкими наукообразными названиями типа «Политэкономия социализма», «Научный коммунизм» и так далее и тому подобное. Но самое главное — по прошествии даже стольких лет они абсолютно не изменились (ну, лишь что состарились только). Тогда при советах эти с позволения сказать так называемые «философы» (часть этих лицемеров была абсолютно предвзята, так как имела партийные билеты в карманах) старались не высовываться и незаметно ели свой хлеб — отсиживались в тихих болотных заводях, укрытые ряской всевозможных мелких привилегий. В связи с распадом великой державы и уходом в небытие их политизированных кафедр, эти ущербные личности вдруг подобно шустрым тараканам повыползали из всех щелей (переставших в одночасье быть тёплыми и сытыми местами) и бросились к столь лакомому куску — модной сегодня теме, связанной с творчеством Ницше. И даже больше: стали… нашими отечественными (доморощенными) ницшеанцами — то есть уже со своими собственными «тараканами».
Так вот. Сейчас эти юркие умы взялись и за абсолютно неинтересные им когда-то труды Изгоя. И даже «превзошли» в чём-то своего «учителя» — со скромным величием приписывая себе отдельные моменты его теории. При этом каждый из персонажей самозваной труппы столь занимательной комедии стремится на первые роли, топча собратьев по цеху юрких бездарей. Они начали высказывать даже и «своё собственное мнение». — Стали «знатоками», и куда там до них! У многих зрителей этого театра абсурда, под впечатлением гипнотических словесных фейерверков, складывается ошибочное впечатление, что Надуватели Щёк (паяцы сами создали такой образ самим себе) чуть ли ни всю свою жизнь занимаются данной проблемой. В действительности, все эти шустрые ребята — специалисты… по огромным мыльным пузырям. Пред вами очередное их детище — откровенная профанация! Несмотря на якобы мечтания о космических горизонтах, алчут они, всего лишь благ земных. Да и то, за чужой счёт!
Да, Ницше оказал колоссальное влияние на различные направления разной полярности. Но это ни значит, что он создал свою школу. Её как не было, так и нет! Тем не менее, всё-таки бытует мнение, что якобы даже Горький считал себя ницшеанцем. В качестве неоспоримого «доказательства» приводится такой несуразный факт как специально отпущенные народным литератором знаменитые усы — с фанатичной целью, во что бы то ни стало походить на «учителя». Вообще-то сами по себе пышные усы — всего лишь дань моде, что процветала в те славные годы у настоящих мужчин. Вот и всё!
С тех юношеских пор вашего автора прошло значительное время — прежде чем ему удалось понять, кто есть кто и что «Так говорил Заратустра» вовсе ни философская книга… Это религиозная книга! Ведь в своё время была получена неожиданная подсказка: главный труд Фридриха Ницше и есть ничто иное, как сама Книга Пророчеств. Озарение пришло совершенно неожиданно и молниеносно — подобно удару той самой молнии в его младенческом возрасте. Но во многом предстояло ещё разобраться, и много чего необходимо было переосмыслить заново — что бы делать такие категоричные выводы. Ну а пока время шло и шло своим чередом.
Тем не менее, Ницше всегда продолжал стоять перед глазами — в том или ином овеществлённом облике постоянно встречался на жизненном пути. И это была, что ни говори, явная закономерность. — Как будто Нечто непостижимое и могущественное всё настойчивей и настойчивей врываясь в сознание, призывало к более углублённому ознакомлению с легендарной таинственной фигурой. По всей видимости, предназначение в том и заключалось, что бы расшифровать Книгу и донести скрытое её содержание…
.