Я еще помню, как уходила Фея. Ее закинутую назад голову, белую пену из пасти, подбородок, мокрый от липкой тягучей слюны. Пять часов, когда она лежала с трубкой в горле, по которой поступал кислород в ее не дышащие легкие, пока маленькое сердечко не переставало биться. Пять часов, когда я кругами ходила по приемной ветеринарного госпиталя, не в силах остановиться, кусала губы, чтобы не кричать, не требовать, не молить, уже не имея сил стирать слезы. А врач выходил, смотрел на меня и говорил: ну хорошо, давайте подождем еще полтора часа, еще час, еще... Но это "еще" - я знала - не будет бесконечным. Она лежала одна, такая беззащитная, такая маленькая - некоторые кошки у нас во дворе были крупнее ее - и ждала, когда я решусь отпустить ее за радугу.
Фея появилась в нашем доме незаметно и удивительно. Выросшая в окружении кошек, я никогда не мыслила себя хозяйкой собаки, мечтая о степенной независимости кошки. А собака – ну что Вы! С ней еще и гулять надо, нет-нет-нет. Но однажды я взяла на руки меховой комок, больше похожий на игрушечного медвежонка, нежели на щенка, и принесла его домой. И посмотрев на нас пуговками глаз, Фея взяла в свои лохматые лапки наши сердца, мы же принесли ей присягу любви и обожания. Отплаченные вполне не меньшей любовью и обожанием, какими дарила нас Фея.
Два года, два месяца и одиннадцать дней – вот и все, что у нас было, хотя мы и не знали еще об этом. Два года, два месяца и одиннадцать дней радости до той прогулки, до встречи с ядом, от которого она, молча, без стонов и лая, перенеся рвоту и конвульсии, перестала дышать в клинике, куда я бежала, умоляя ее об одном: только не замирай, живи, живи, живи…
Два года против пяти часов надежды без надежды.
Но уже тогда, в клинике, я знала, что возьму другую собаку. Не для того, чтобы забыть. Не для того, чтобы помнить и пытаться заменить одну другой, искать в той, другой, черты первой – о нет. Просто не мыслила своего дома без маленького комка, выкатывающегося из комнаты к открывающимся дверям, чтобы облизать с ног до головы, заглянуть в глаза, потыкаться мокрым носом в ладони, щеки, если повезет, то и в сумки.
И в последние дни мая я привезла домой Оливку, которая сейчас, свернувшись клубком у меня на коленях, счастливо дремлет, дожидаясь, пока я встану из-за компьютера и отправлюсь с ней на прогулку.
Но я еще помню, как уходила Фея. А сейчас наступила осень, и вся мразь начала вылезать из своих углов. Снова начали травить собак. Доверчиво-беззащитно смотрит на мир малютка-йорк.