Эпиграф:
Да, мое воображение настолько сильное, что может поднять над землей или низвергнуть в бездну. Но все это ошибочно, оно играет со мной каждый день.
Дневник мыслей.
Сегодня утром я проснулся и понял, что мне нужна не любовь, а одиночество. Люди недооценивают одиночество: как только им становится некомфортно, скучно, страшно с самим собой, они сразу "сворачивают свой лагерь", бегут в деревню, город; к тем, кто, кажется, их любит.
Да, и я недооценивал его. Как же прекрасно оказывается выйти в поле, включить свою любимую группу и наслаждаться окружающим миром... Много раз мне говорили, что этому не достает мозгов, молодой еще, зацикленный, гордый, нудный. Но ребята, успокойтесь, к чему этот фарс? Вы все равно не можете так, как я.
Те, кто считали меня таковым, сами боялись депрессии, защищаясь от нее всеми удобными способами. Депрессия - это ведь как наркотик: пока она тебя не убивает, ты можешь ей наслаждаться.
Кто сказал, что одиночество - это плохо? Когда-то кто-то в кого-то был до слез влюблен, но спустя года понял, что ему нужны не отношения, а одиночество и музыка. Да, такой тяжелый, вдумчивый, экзистенциальный русский рок. Кто знает, быть может, настоящая любовь и уговорила бы меня настроится на другую волну, но только я этого не хочу.
Протестное движение, понимаешь ли. Кто-нибудь (считай, все?) скажет: засунь его туда-то и туда-то, и живи нормально, так как все. Да-да, им это интереснее всего.
Зачем на Земле еще один банальный сценарий? Мир живет по своим законам, и я это знал.
Передо мной сидит дед. Что молодость и старость могут противопоставить друг другу? Ничего, каждая из них идет своей дорогой. Страшно умирать? Возможно, но пока он улыбается. А я нет. Кто сказал, что молодость надо судить по годам, а не по душе?
***
Однажды, возвращаясь с поле после очередной музыкальной медитации, я встретил одного путника и спросил его:
разве любовь может быть несчастной?
- Не знаю, я сам много раз спрашивал себя об этом. Психологи говорят, что нет. У верующих в Бога вроде похожее мнение. Остальные думают, как хотят.
- Разве может любовь разбить сердце? Именно любовь, а не ее двойники?.
- Не знаю. Настало время подумать об этом тебе самому. Ведь, кто знает, сколько проживешь? В наше время, чем быстрее находишь правильные ответы, тем лучше.
И ушел. Не знаю, куда. Уже потом только я понял, что не любовь несчастной не бывает, она всегда обогащает, а все остальное - это зависимость. Я остался наедине со своими мыслями и продолжал рассуждать...
Так часто бывает: как только нужная мысль цепляется за другую, чтобы с ней соединится, тебя что-то отвлекает. Ты можешь упустить нечто очень важное. Таков закон мира. Вот и я отвлекся. Я заметил, что сгущается темнота, начинает холодать и медленно побрел домой. Может быть, в следующий раз додумаю...
По пути, по старой доброй традиции, сделаю несколько снимков. Эта природа очень завораживает, мой край всегда очень красноречиво молчал. Эти деревья, небо, лес, пейзажи вдалеке определенно знают больше, чем я. Часто они успокаивают меня...
Думаю, из меня получился бы неплохой фотограф.
***
Кругом люди. Только в моем поле их, пожалуй, нет. Часто я ловил себя на мысли, что не люблю людей, но при этом не люблю и самого себя. Сострадание, сочувствие? Да, но только не толпа.
Поворачиваю налево, к своему дому. По левую - недостроенный, крупный дом. Отец рассказывал, что был знаком с хозяином. Смерть не дала ему завершить начатое. Возможно, смотрит с неба и придумывает, как бы положил очередную балку. А, может, уже построил его там...
Таинственно его дом выглядит: смотрю - и будто знал этого человека, как будто он где-то здесь, рядом, строит. Какая-то непонятная романтика в том, что из года в год дом этот один и тот же, непонятно почему, но родной.
Все мысли о душе... Глупо не отдавать свой мир никому, даже Богу, глупо за него бороться. Но как узки ворота, чтобы покинуть свой мир и посетить другой.
Как тяжело не то, чтобы отдать - даже не бороться за него, не защищать, не отстаивать. Где та сила? И где тот смысл, чтобы отдавать, а не запирать?
Иду дальше. На улице заметно холодает. Это лето необыкновенно холодное: такое, которого я, пожалуй, не знал никогда. Все здесь приятно моей душе и так загадочно завораживающе. Я люблю эту землю, люблю без остатка. С детства меня не покидает ощущение, что роднее этих мест для меня нет и не будет, моя душа родилась здесь, здесь и умрет.
Здесь - бесконечная тишина, покой и самая загадочная мистерия природы. И еще живой, бесконечно родной дедушка.
***
Почти все книги я посвятил этому месту. Здесь я нашел вдохновение и покой. Если б его не было, то не получилось бы выдумать. Потому что это было бы уже не живо. Банально, но факт.
Но оно есть, и оно - проекция моей души. Люди все время пытаются спроецировать свою душу на какого-то человека или событие, думая что это по-настоящему. Но чаще это не так. Настоящие краски оживают здесь, в поле, когда никого нет, не от кого скрываться, все твои мысли и эмоции обнажаются. Здесь твоя душа, здесь ты настоящий.
Да, я спрячу свои слезы от проходящей машины, но это всего лишь очередной фарс, не более. Поле знает меня настоящего, деревья разговаривают, впитывая эмоции каждой клетки тела.
Так и будут потом одни на воле: я уйду, а они будут жить. Иные сохнуть, иные цвести.
Одиночество - это не страшно, когда знаешь, что можно с ним сделать. Бежать бесполезно, можно только раскрасить. Пускай даже лесом и музыкой. Но иногда карандаши совсем не пишут.
Я всегда любил отличаться. Все с друзьями, а ты с деревьями. Все по парам, а ты с травой. Оригинально же! Это круче, чем плакать о том, что ты одинок. Природа и музыка слышат тебя лучше, нежели город, а Бог лучше, чем человек.
***
Эта книга так же парадоксально противоречива, как утверждение о том, что параллельные прямые пересекаются. В одном человеке может уживаться так много разного...
Выпустил книгу и лелеешь каждую буковку, гладишь шрифт, как будто бы эти страницы облегчили твою душу. Так и есть.
- А может не стоит так беспокоиться о своей душе? - шепнул мне ветер.
- Что ты, ветерок, а как же мы тогда найдем друг друга? - с интересом посмотрю я на него.
- Я всегда слышал тебя. И видел все твои слезы. Помнишь, в прошлый четверг был ливень? Это я попросил дождь поплакать за тебя. А потом у тебя неожиданно высохли слезы и ты спрятался в дом.
Будто сумасшедший влюбленный, я заорал:
- Правда! Я помню!
- Зови меня, если что. Я с дождем рядом.
В тот день, проходя мимо рощи, я понял, что даже ветер и дождь здесь говорящие.
Вернувшись домой, я еще долго не мог уснуть. Мысли постоянно переплетались, пытаясь выявить хоть какой-то ответ на внутренние стоны, но ответа не было. Тогда я тихо заплакал. На крыше послышался стук капель.
- Пришел... - подумал я и уснул.
***
- Ты что, дурак?! Ну какой ветер, какая тоска, какая боль?! Ты же молодой! Вечно ты что-то выдумываешь, жалеешь себя. Как же нудно!
Теперь я решил не отвечать ничего. И правильно сделал. Если бы ответил, это бы понеслось дальше. Некий Егор Петрович (я его выдумал, но он точно есть и точно не один) с 60-летним жизненным стажем думал, что знает больше, чем я. Отчего же такая уверенность? Ах да, куда нам городским, да еще и молодым... Да что мы вообще о жизни знаем? Ну да, плачем каждый вечер в свою подушку, слишком уж размазнями стали. А надо быть мужиком, мужик не имеет права впадать во всякие там депрессии и даже плакать! Сожми зубы - и терпи!
Следующей ночью мне снился мой беззубый рот. Потом я решил пойти в рощу, чтобы набрать земляники и хоть как-то отвлечься от вчерашнего. Такое вот сердце, что принимает все близко...
Настало время уезжать в город.
"Но я-то не дурак, они меня не обхитрят", - подумал я.
- Я останусь здесь.Капелька, я не хочу в этот город. Спрячь меня здесь.
- Я спрячу тебя в траве. Когда они уедут, ты сможешь жить.
- Спасибо тебе, капелька.
И они уехали. А я остался здесь, в самом загадочном месте моей души. Здесь, где покой и мистерия.
***
Как же я люблю грустить. И не знаю, к чему это, почему, откуда взялось. Сказать, что от одиночества - наверное, солгать, потому что когда я не был одинок (или мне казалось?), я все равно грустил. Сильно грустил. О чем-то. Мне казалось, что меня понимает только поле и лес.
И, хорошенько выплакав свою душевную тяжесть, я уходил обратно, к людям: другого выхода не было, да и без людей я, наверное, сошел бы с ума. Копаться в себе и все время варится в собственном соку дело не только неблагодарное, но еще и бессмысленное. Да, можно всю жизнь "хвалится" глубиной своей души, сердца, но какой от этого прок, смысл? Не лучше бы было поделится "куском хлеба" с нуждающимся? Не полезнее ли для души и для сердца?
Я понимал, что это так, я часто это вспоминал и даже применял, но все равно каждый день варился в соку собственной души. Определенно: мысли о смысле жизни заинтересуют хотя бы чуть небезразличного человека. Остальные же могут просто махнуть рукой, сказав, что наша жизнь бессмысленна; мы просто варимся в этом огненном котле и все ждем спасения в виде смерти. Спасения, которого не будет. Покоя, которого, наверное, не существует.
Да, я почти всегда был на себе замкнут и выгораживал свою ранимую душу от этого мира забором легкого (а чаще не очень) помешательства и лени, но совесть... совесть не давала мне уснуть. И окончательно оправдать себя тем, что моя душа больна.
Именно поэтому в своих рассказах и жизни мне часто приходилось балансировать на двух гранях: душевного одиночества, тоски, уныния и знанием о том, что душевное страдание - не главное, я не в центре своей жизни, а одиночество - это не приговор. Кажется, я всегда знал правду. Я знал, что каждый человек сотворен Богом. И Он, Бог, может помочь.
***
Я ждал отца на станции.
Если бы здесь было тихо, кажется, я бы мог ждать его вечно, потому что со мной была музыка. Иногда мне кажется, что вот-вот близка победа, но новое утро убеждает меня в обратном. И я хотел бы быть свободным от цепей душевного бункера, но то, что стало лучше - всего лишь временная иллюзия.
Я никогда не забуду те сумерки и закат, который я встречал там, на опушке рощи. Вдалеке виднелся лес и очень редкие огни чьих-то домов. Я был один в самом любимом на свете месте - в поле. В ушах играла любимая музыка. Я смотрел вдаль и понимал: как бы мне не было грустно, я хочу здесь остаться. Остаться, потому что нашел покой. Остаться, потому что бесконечно влюблен в эту невероятно таинственную и необыкновенную мистерию моей души и природы. Это слияние. Это диалог. Это вечная жажда.
Тогда я ни в ком не нуждался, я был один, но с полным пониманием того, что это небо и эта земля никогда не оставит меня одного. Мне не хотелось возвращаться домой. Возвращаясь к людям, я думал о том, как хорошо было в поле, скучал о нем и чувствовал себя чужим среди смеха новой компании.
Мне всегда было неспокойно, неуютно в этом мире. Но со временем мне даже понравилось быть одному, в этом есть своя романтика. Романтика с болью. Все великие вещи творились в одиночестве, и сотворение мира в этом ряду - не исключение. Одиночество - особое, ни с чем несравнимое состояние души. Поэтому позвольте мне надеть наушники со своей любимой музыкой и вновь уйти в себя. И не говорите мне ничего лишнего, я просто так хочу. Вернее, мне это необходимо. Кто знает, быть может я был бы немного (намного) иным человеком, если бы не встретился с определенными людьми, которые изменили мою жизнь. Изменили - и удалились из нее.
Но зачем ворошить прошлое? Моя жизнь сложилась так, как сложилась и я благодарен за это Богу. А эта душевная мистерия... Возможно, что-то изменится, ведь жизнь имеет свойство меняться, а может и нет, и я возьму с собой в последний путь только себя и свою душу. На самом деле так и будет.
Спустя месяцы все меньше хочется быть на кого-то похожим. Я всегда хотел отличаться от этой толпы. Но теперь нет больше того намалеванного вида, чтобы нравился всем. Теперь - только свобода, одиночество и тоска. И в тиши ночного неба, и при свете солнца. И зимой, и летом.
***
Одиночество - одно из самых великих и противоречивых вещей. Оно может как вознести к вершине славы и таланта, так и свергнуть в бездну безграничной тоски, пустоты и депрессии. А еще может быть все и сразу.
Мне никогда не нравилась фраза, что все люди изначально одиноки. Одинокие - это те, у кого больная и тонкая душа. Рядом сотни людей, но нет единственного так необходимого. Вот эти люди одиноки. Остальные - нет. Таково было мое мнение.
***
Некоторые песни настолько схожи с твоей душой, что боль и тоска пронизывают все твое тело. Кажется, что они написаны прямо с тебя, знают всю твою жизнь, чувства и переживания; все, что ты пережил. Музыка всегда помогала перекрывать мои раны. Она реально помогает жить.
***
Я не люблю быть среди людей, я одиночка. Самое спокойное место - это когда я один у себя дома. Лучше этого не может быть, пожалуй, ничего. Поэтому я каждый раз с радостью или с особенной, свойственной такому взгляду на мир печалью, возвращаюсь домой. Дом - это крепость моей души и тела, только здесь я по-настоящему ощущаю покой.
Я не люблю, когда на меня смотрят. Почти всегда я пытаюсь вытянутся, выделится, чтобы не являть им свою душу. Для них я - другой. Иногда мне кажется, что тот, кто действительно хорошо меня знает - это моя комната: моя подушка, которая впитывает все эмоции и переживания от головы, моя кровать, на которой я, скомкавшись и заслонившись подушкой, как бы отгораживаясь от этого мира, провожу короткие ночи и всегда не успеваю выспаться.
- Эх, уйти бы, улететь, убежать от этого мира... Нет, не на другую планету, ни в другой мир, не умереть, нет. Просто убежать, на время, - думаю я. И нахожу спасение: в поле или в музыке. А если и то, и другое - это отлично!
Я не бегу от себя, не закрываюсь от мира, я просто такой, каким являюсь изначально: закрытый и грустный. Можно ли изменить это? Наверное, можно, а может и нет. Но мой рассказ не об этом. Я пытался передать всю грусть и переживания своей души, восприятие этого мира. Я пытался сделать его максимально печальным. Почему? А нужно ли объяснять? Самое главное люди чувствуют душой, а не телом.
И я рад, что грущу, мне так приятнее. Почти всегда мне кажется, что это чуть ли не единственный выход из душевного тупика. Сейчас я уже не вру себе так, как раньше, не ищу виноватых, не пытаюсь преувеличить суть моего переживания. Я просто говорю: да, я проживаю все это наяву, это происходит со мной. Но это не всегда огорчает меня, скорее даже по-особенному радует.
***
Сюжета не будет, он и так уже давным-давно выстроен в моей голове и чем больше слов я пишу, тем лучше: это приближает к раскрытию души. Я буду вспоминать все, но не буду жалеть ни о чем. Я буду грустить о многом, но не буду чувствовать это как болезнь. Так было раньше, но уже не будет теперь...
В этой книге люди указаны постольку, поскольку мне хочется о них вспомнить. Даже о тех, с которыми я не общался и даже не видел. Я прохожу мимо их дома и мне кажется, что грусть и боль этих людей входит в мое сердце. Я пропускаю все через себя, все, совсем все, даже щебетание кузнечика.
Мои друг - это дождь, и он плачет вместе со мной. Это успокаивает. Оказывается, грусть имеет свойство спасать, а мы ее так недооценивали...
И я иду. И слушаю почти всегда только грустную музыку, но знаю, что жизнь небезнадежна. Да, это тяжелая грусть, но она светлая. Я соврал бы, сказав, что надеяться не не что: это не так, я всего лишь балансирую на двух гранях, где-то между радостью и грустью, верой и сомнением, любовью и нелюбовью. Я неустойчив. На что я надеюсь? На то, что и дальше моя душа будет сострадать другим и кристализироваться этой грустью, которая делает меня таким, какой я есть.
И я уже не боюсь. Не боюсь слушать грустную музыку, не боюсь что никто не позвонит и не спросит, как мои дела. Началась новая жизнь, я уже не боюсь своего прошлого, я боюсь только самого себя. Без музыки я, наверное, давно бы умер, но она есть и я живу. Мне не страшно, что меня никто не полюбит. Значит, так угодно Богу и судьбе.
Я не унываю от прошлого и от того, что так часто оставался в полном и страшном одиночестве после надежды на нежность, верность и любовь. Мне не нужно ни жалости, ни утешения. Я просто есть - и слава Богу. Началась новая жизнь...
***
Новая жизнь... В этом городе все пропитано одиночеством, но я его уже не боюсь. Мне даже становится интересно, что же будет дальше. Вернее, что не случится, не произойдет. Здесь все люди ходят как одиночки и, накрытые капюшонами, скорчившись в три погибели, скрываются от дождя. Я никогда не думал, что приеду в этот город. Его нет на карте, он не обозначен на глобусе, некто что-то про него знает, но не хочет говорить. А тому, кто хочет, судьба отнюдь не сулит собеседника.
Это - мой новый город...
Здесь мне расскажут мою историю влюбленности:
- Ты так часто хотел вернутся к ней, но это же фарс, она тебя не любила и ты ее тоже. Но ты хотел... Во сне и наяву. Время не стерло этого желания, но подожди еще немного и ты уже совсем не будешь хотеть к ней вернутся. Ты поймешь...
Так и стало...
- Вы правы, Судьба развела нас по разные стороны, сами бы мы не расстались. В том-то и дело, что наше расставание - не ошибка, как я думал вначале, это Судьба. И, знаешь, проходит время и я становлюсь благодарен ей за это. Спасибо, ветер! Ты теперь мой новый друг.
- А старый - кто?
- Дождик.
- Здорово, я его знаю. Каждый день я провожаю тучку к нему, и мы сидим втроем. Он всегда поддержит, особенно, когда тучка рядом. У них любовь.
- А если она не придет?
- Тогда и дождика не будет. Они друг без друга никуда.
- Значит, мы все зависим друг от друга? И все нуждаемся в поддержке?
- Не все. Говорят, что Бог, который всех нас создал, не нуждается в поддержке. Я слышал, Он сам поддерживает людей, которые с Ним разговаривают. Даже очень плохих людей. Можешь с Ним поговорить.
- Спасибо, ветер!
И он ничего не ответит, только зашумит листвой.
И я вновь заскочу в вагон, и отправлюсь со станции "Влюбленность" на станцию "Мудрость".
***
"Писать, что думаю, что чувствую, без отступлений" - такие мотивы принес сегодня ветер в мое окно. Часто я представляю себя живущим где-то на окраине земли, в одиноком доме у моря. Рядом со мной никого. Так часто в моей душе борются два состояния: одно хочет кричать людям о своих эмоциях, другое подсказывает, что все удовольствие - в молчании. Одно хочет чувствовать себя самым одиноким на земле, другое, смотря на всех остальных, хочет иметь хотя бы одного человека, который тебя услышит. Странное ощущение. Так часто бывает: некто себя не жалеет, а душу все равно выворачивает наизнанку. А, впрочем? Кто сказал, что боль - это жалость?
***
И я не знаю, как встретит меня Бог. Я благодарю Его за все, что имею и прошу прощения за то, чего не ценю. Но и это подчас весьма поверхностно. Часто меня захватывает мысль о том, что чем громче я буду ощущать контраст одиночества и обособленности, тем лучше. И дело совсем не в саможалении. Болезнь души - стремится жить в этой "темноте". Радость? Нет, это почти всегда банально, а вот грусть и тоска - совсем другое дело... И попробуй опровергни: великие вещи почти всегда создавались в одиночестве и грусти, - оттого и трагедия гениев.
Да, мне очень интересно грустить. Душу тянет в темноту, и это болезнь, точка невозврата, где-то плен, а где-то обыкновенная прихоть.
Вынашивать мысль - это как вынашивать ребенка: после написания чувствуешь невероятную легкость, - такую, словно оставил после себя потомков, которые продолжат твое дело. Эти рассказы для меня - настоящее спасение. Это немой собеседник, часть души, к которому можно возвращаться вновь и вновь, который зафиксирован, отдан бумаге, а, значит, уже не такой болезненный, более осознанный. Вот, почему нужно писать свои мысли так, как они есть. Порой только это и помогает душе выживать.
Я счастлив писать эти строки. Даже если их никто никогда не прочитает. Я и без этого знаю, что эти буквы не канут в лету просто так.
***
Он сказал мне: "поехали, это не работа, а сплошной отдых!". Для него да, но не для меня. Для некоторых людей лучше в одиночестве отработать, чем чувствовать себя в тисках, когда вокруг так много людей, видеть которых тебе больно и некомфортно. Тогда я понял, что у нас с ним два разных восприятия на одну вещь: кто-то чувствует себя как рыба в воде, вечно наслаждается обществом и атмосферой и гордится такой показной свободой, а я всего лишь глупая пародия на всё это. Каждый раз, везде выдавливая из себя по кровавой капле для защитной маски, я в который раз убеждаюсь: бесконечно нервная атмосфера за окном больше всего притягивает меня к дому и кровати.
***
- “Учись быть с самим собой”, - шепнул мне ветер. Для тебя это большая трудность, но тебе это нужно. Настоящим интровертам это проще, но ты не такой. Ты какой-то непонятный, половинчатый, полуоткрытый...”.
***
Сегодня увидел в метро слегка сгорбленного, поющего молодого человека. Он очень скромно стоял у стенки с черным пакетом и пел, надо сказать, очень чистым и необычным для мужчины тембром, похожим на, пожалуй... да какая разница? Это неважно.
С самого начала было видно, что он не совсем здоров, вернее, не совсем полноценен, но при этом полностью адекватен. Совесть не позволила мне просто пройти мимо, повинуясь толпе, воле случая или фактору "черно-белой вороны". Я обогнул стойку и вышел с другой стороны. "Какое-то странное у меня мышление" - подумал я уже после, вспоминая как я оглядывал его, пытаясь понять, не жулик ли это. А, может, и не странное, привычное, даже оправданное для города.
Я дал ему тридцать рублей и даже жалел, что не могу дать больше. Думалось мне, что едва ли ему кто-то еще пожертвует - оттого и было жалко. Думалось, что для него это чуть ли не единственная возможность заработать. Кто он? В семье ли? Остается только гадать.
Нет, жулики так не поют и так себя не ведут. Есть вещи, в которых просто невозможно сфальшивить. И это как раз был тот случай: он просто предстал перед этим суровым миром таким, какой есть. Он смелый. Он смелее меня. Он не растворяется в толпе, как бы та не старалась его растворить.
Есть вещи, которые режут пространство. Я стоял рядом с ним, а он пел слова "мы расстаемся", "всем хочется любви и ласки" - именно тогда я, несколько осознал, чего это стоит. Сегодня я по-настоящему понял, зачем мне нужен дневник. Не для мыслей, а для жизненной нити с моим сердцем. Здесь подтверждаются мои слова, что я со своим одиночеством - не в центре этой жизни. Тот человек словно сказал мне: "эй, парень, ты все еще в комфорте?".
Здоровья тебе, мальчик. Спасибо, что ты есть. Храни тебя, Господь.
***
Жить в своем комфорте - мире, опечатанном, защищенном даже с несуществующих сторон... Что это? Откуда взялась эта апогея? Это все не то, не защитная реакция, не слабость. Это более реально, сильнее, больше, величественней. Это - дракон, который жрет эту жизнь, а не охраняет ее. Тупой комфорт.
Зачем делать добро другому, если я застрахован, бронирован? Ага, главное теперь не растраховаться...
***
Благодарю Его за все, несмотря ни на что...
***
Все время есть желание превратить жизнь в какую-то игрушку. Но она не обладает формой игрушки, не является сюрреализмом. "И не важно, какой будет конец", - всю дорогу нашептывал он мне. Но я-то знаю правду. Так первый раз между мной и ветром вклинился третий - непонятный, черный.
***
Трудно вести этот дневник. Трудно, но нужно. Хорошо слушать грустные песни: они - не все, правда, но все же - как бальзам на душу. Вот и сейчас пишу, слушая такую песню, чтобы передать все эмоции. Весь вечер пытался скорее добраться до наушников: общение для меня чаще обязанность. Устаешь от него, устаешь очень быстро. Заканчиваю. Думал, что если вновь одену маску, возненавижу себя. Но без нее никуда. Скорее, это уже не маска, а сама жизнь. Такая она - эта жизнь.
И еще. Сегодня понял, что не так плохо быть одиноким. По крайней мере, ответственность гораздо ниже, а от этого - и то легче. Кому-то от этого легче не станет, но я не про него. Какой-то покой сегодня (и плевать, что все равно нервничал: так каждый день). Что моя жизнь? Грустишь, шляешься один, кроме работы ничего не знаешь. Пеняя на то, что ты жалкий и одинокий человечишка, никуда особо не высовываешься. А надо бы... Вакуум дурит. Во всех смыслах. Чего я стою, если я пустышка внутри? Живи для себя и своих родных, детей. Это так просто. Но так скучно и даже мерзко. Себялюбие и границы, обозначавшие только своих - это проклятие. Давайте же, считайте меня сумасшедшим.
***
Все смеются, когда говорю, что я пожилой человек. Вот и не знаю я, почему мне так хочется стать старым. Наверное, чтобы меньше страдать. Ведь жизнь порой так больно кололась...
И разделил бы мою боль хотя бы один прохожий. Хотя... зачем мне все это? Просто вспомнилось.
***
И вдруг ко мне вернулся он, черный. Он был очень грустен и печален, как и я. Я всегда был наедине с собой и предоставлен самому себе, а в те моменты, когда мое одиночество вдруг прерывалось, я чувствовал большую радость. А, может, все это был очередной мираж моего воображения. Скорее всего, это было именно так.
Да, я любил жить так, как все, любил скитаться, любил грустить. Но в тот день все изменилось. Он подошел ко мне совсем близко, гладил мои щеки и ладони, затем полностью овеял меня словно дым. Мне казалось, мы стали с ним единым целым.
- Черный, что ты хочешь от меня? Зачем ты постоянно преследуешь мою душу?
- Я здесь, чтобы сообщить тебе печальную новость. Возможно, ты смертельно болен.
Весь его монолог я молчал и внимал. Может, все это обман? Может, он вновь все подстроил, так, как раньше, чтобы заманить меня в ловушку?
В тот момент я хотел почувствовать себя самым несчастным, хотел, чтобы кто-нибудь, даже незнакомый человек, посочувствовал мне. Такое было часто. Странное ощущение, когда хочешь боли...
Через несколько минут мое состояние заметно ухудшилось. Мои мысли уже работали против меня (впрочем: разве раньше было по-другому?).
В одночасье все изменилось: мир, жизнь, люди, лица. Я смотрел на них всех, улыбающихся и подающих друг другу руки, и понимал: все вдруг стало для меня другим. Такой странный переворот еще не происходил со мной. Мир не стал чужим, он стало просто другим, совсем другим, будто мне вставили новые глаза, поменяв железные на хрустальные.
Я смотрел на жизнь, на людей, проходивших мимо и был очень растерян. А вдруг я и правда смертельно болен? И что тогда? Нет, я не боялся смерти. Чего ее боятся, когда ты бесконечно одинок? Разве что печешься о своих родных?
Чего боится человек? Смерти? Нет, боли. Боли, одиночества и пустоты. Если бы ему сказали, что там все будет так же, как здесь, пообещали, что близкие всегда будут рядом, боялся бы он просто "сдвинуть тумблер"? Волнительно, но не опасно.
- Представь, что ты умрешь даже не через несколько дней, а через несколько лет? Как ты будешь жить? - говорил мне черный. И я слушал, жадно слушал его.
- Продолжай, - чуть слышно сказал я ему.
- Будешь ли жить так, как раньше? Что будешь делать, кому верить?
Взгляд хрустальными глазами мне нравился. Я чувствовал, что мне будто бы подвластен секрет, известный очень немногим. Некая тайна, мистерия существования. Мне казалось, что я переступил ту грань, где веселье, смех и безудержная вера в будущее и ушел... куда-то далеко в мудрость, в тайну, в необычайную боль, которую никто, кроме меня и, наверное, Бога, не мог познать. Когда один на один борешься с врагом, болезнью, одиночеством, тоской всегда все совсем по-другому. Смертельная болезнь - совсем иной уровень...
Так и поднимаешься вверх или опускаешься вниз. Можно бояться или быть смелым, дрожать или прыгать, идя по заостренному клинку жизни. Все зависит от того, кому и чему верить.
Черный ушел. Заиграла тоскливая музыка. Мне предстояло узнать правду. Правда эта не оказалась такой черной, которую сулил мне ее одноименный автор.
***
А еще я понял, что бороться за жизнь - это безумие. Бороться за что? За годы? За счастье? Что за мерзость? Я вообще не люблю этого слова и не признаю его. Счастье никогда не было для меня смыслом, только бредовой идеей, коей и является оно в этом изменчивом мире.
Сегодня счастье есть, а завтра его нету. И где твой смысл?
Но что-то все равно подсказывало мне, что если здоровье окажется нормальным, все вернется на круги своя. Может, все мои проблемы - это шанс начать все сначала? Нет, не с чистого листа. С чистого смысла. Не потребляя и не живя как животное, не ожидая чуда и манны с небес, не строя иллюзий и не веря, что кто-то из людей меня спасет, не надеясь на слепую радость и комфорт. А что, по-моему отличная идея. Если ты прочитаешь это после моей жизни, ни на секунду не сомневайся: все это оказалось правдой. Вся эта книга настоящая. Действуй.
***
- "Вот когда ты станешь таким-то и таким-то, я буду к тебе прислушиваться", - сказал мне он.
"А зачем мне надо, чтобы ты ко мне прислушивался?" - подумал я.
***
Через книги я выражаю себя, свой внутренний мир, мир мыслей и чувств, одиночество и тоску, боль и радость. Все это существенно облегчает мое существование. Если бы я не мог рассказать об этом в книгах, то хранил весь этот тяжелый груз в себе. Я знаю, какого это. Душа имеет свойство переполняться как бокал воды -
и хорошим, и плохим - и если ты не находишь выхода, все это лопается прямо в тебе. Книги... Для меня это выход. Мне принес радость тот факт, что эти буквы я оставил здесь, на бумаге, а не в душе.
Конец.