Опубликовано журнале "Радура" 5-6'2012, г. Киев
Александр Грин… Когда произносишь это имя, в воображении сразу рисуется образ писателя-волшебника, пришедшего к нам из «Замечательной Страны». Удивительный мир его произведений захватывает нас, он несет в себе ощущение чуда и счастья. Кажется, что жизнь такого человека должна быть наполнена увлекательными приключениями, загадочными встречами и особенной любовью. Какой же была на самом деле жизнь Александра Грина, его любовь, личное счастье, его Ассоль?.. Мы теперь можем узнать об этом из двух книг, вышедших не так давно в издательском доме «Коктебель». К 130-летию со дня рождения писателя 2010 году была издана книга воспоминаний его первой жены Веры Павловны Калицкой под названием «Моя жизнь с Александром Грином». А пятью годами ранее издательский дом «Коктебель» выпустил «Воспоминания об Александре Грине» Нины Николаевны Грин, второй жены писателя.
Когда читаешь эти воспоминания, поражаешься, насколько трудной и далекой от «романтики» была на самом деле жизнь Александра Грина. И сколько надо было иметь мужества этим воистину замечательным женщинам, чтобы вместе с ним преодолевать все невзгоды. Читаешь и удивляешься, как в таком аду, при таком давлении на личность, в голоде и холоде могли возникать подобные произведения, заражающие читателя радостью, открывающие рай внутри человеческой души.
С моей точки зрения, чтобы иметь полноценное представление о жизни и личности А.Грина, необходимо познакомиться с обеими книгами воспоминаний. Они предоставляют уникальную возможность проследить, как две любимые писателем женщины, сыгравшие судьбоносную роль в его жизни, по-разному воспринимали образ и творчество самого Александра Степановича.
В воспоминаниях Веры Павловны Калицкой подробно рассказывается о молодости Александра Грина. Перед нами раскрывается первый период его жизни и творчества: тюрьма, где они познакомились, ссылка, куда молодая Вера самоотверженно отправилась за своим любимым; начало расцвета гриновского таланта, его окружение, так называемая «богема»; увлечения и склонности писателя. Вера Калицкая пытается «дать точную канву жизни» [3, c.8] Александра Степановича. Она в свое время специально зафиксировала события его биографии, а пробелы по ее просьбе были восполнены самим писателем. Поэтому воспоминания Веры Калицкой интересны тем, что в них подробно восстанавливаются события жизни А. Грина. Кроме того, Вера Павловна пытается обрисовать всю сложность характера Александра Степановича, разобраться в их личных отношениях и в том, как эти отношения и сам характер писателя отразились на его творчестве. В героях Грина и в их поступках она видит те или иные положительные и отрицательные черты автора.
«Я не в силах представить читателям Александра Степановича Грина в едином, выпуклом образе… - пишет Вера Калицкая в начале книги. - Надо быть крупным художником, чтобы нарисовать его противоречивый и крайне сложный облик… И можно, мне кажется, безошибочно узнать, когда, рассказывая будто бы о своих героях, Александр Степанович говорит о себе; это чувствуется по особой твердой и честной интонации. Но в большинстве случаев он изображает только либо положительную, либо отрицательную сторону своего «я». Одинаково ошибутся как те читатели, которые примут Грина за Галиена Марка из «Возвращенного ада» или за Грэя из «Алых парусов», так и те, кто сочтет его только за Гринча, Пик-Мика или Ван-Контена (перечислены отрицательные герои - Л. Б.). Черты характера этих героев были одинаково присущи Александру Степановичу. Иногда он изображает себя в одном и том же произведении в лице двух или даже трех героев, например в «Золотой цепи» или в «Дороге никуда»» [3, c.8].
Но при всей своей героичности и преданности Грину Вера Павловна, к сожалению, так и не поняла Александра Степановича, ни как художника, ни как человека. Во всяком случае, такой вывод, напрашивается после прочтения обеих книг воспоминаний.
Вера Калицкая была благороднейшей женщиной. Она всю свою жизнь оставалась для Грина верным другом. Вера поддерживала его в молодости, разделила его бедность, поехала с ним в ссылку. Она продолжала помогать ему и тогда, когда он уже был женат на Нине. После смерти Грина, рискуя своей свободой, Вера Павловна регулярно отправляла посылки в лагерь, где отбывала заключение Нина Грин. Вера Калицкая помогала ей до самой своей смерти. Она была одним из самых близких для Гринов людей. Но, несмотря на это, так до конца и не поняла творческий мир Александра Степановича.
И думаю, что именно это было главной причиной того, что их брак распался.
«Вера Павловна не верила в Грина-писателя, - пишет в своих воспоминаниях Нина Грин. - Прожив с ним несколько лет, она оставалась чужда его творчеству внутренне и часто, по словам Александра Степановича, говорила ему: «Зачем ты, Саша, пишешь о каких-то фантастических пустяках? Начал бы писать большой бытовой роман, и тогда сразу вошел бы в большую литературу». Как писатель Грин был чужд Вере Павловне. «Она хотела, чтобы я писал произведения, годные для печатания в приложении газеты «Современное слово»,- с горечью говорил Александр Степанович, - не любила она мечты» [2, c.228].
Наверное, именно это – непонимание внутреннего мира мужа – и было виной тому, что Вера Павловна не могла принять писателя целиком, таким, как он есть, со всеми его недостатками. Его негативные качества слишком остро ранили ее.
Вот цитаты из ее книги:
«Трагедия Александра Степановича заключалась в том, что он был нацело расколотый человек: «Я, в котором всегда два». Поразительно то, как он сам это понимал и как от этого понимания страдал. Эти два, жившие в нем были удивительно различны…» [3, c.117].
«Я не берусь разобраться в чрезвычайно сложном характере Грина. Прибавлю только, что люди, знавшие его только по книгам, и принимавшие за одного из его благородных героев, за Грэя, Галиена Марка и т.д., так же, как и те, кто сталкивался с Александром Степановичем в жизни и отзывался о нем так отрицательно и зло, что приходилось смущаться, были одинаково неправы, так как знали только один из его ликов. А между тем Грин и Гриневский жили в нем нераздельно и неслиянно»[3, c.124].
«И в область своего творчества творец Грин не допускал своего двойника, Гриневского, не допускал никакого загрязнения. Область творчества всегда оставалась нетронуто чистой и осталась бы такой, сколько бы лет еще ни прожил Грин, сколько бы вещей он ни написал» [3, c.118].
Вера Павловна видела в муже две личности: благородного, нежного Грина и противоположного ему грубого Гриневского. Видимо так сложилась их супружеская жизнь, что ее очень сильно ранили некоторые стороны характера Александра Степановича. С этой точки зрения она и анализирует его творчество. Вера Павловна придает слишком личный характер его героям и как бы подстраивает их под свое понимание Грина.
И, боюсь, что это понимание очень субъективно.
Это подтверждал и сам Александр Степанович. По его словам, Вера не увидела главного: не узнала себя в той героине, в которой Грин действительно изобразил ее. Это образ Биче Сениэль из романа «Бегущая по волнам».
Биче – девушка, в которую герой влюбляется и, чтобы отыскать ее, проходит долгий путь. Но она не может ответить Гарвею взаимностью, потому что не понимает его внутреннего мира. Для нее мир героя закрыт:
«- Биче, - сказал я, ничуть не обманываясь блеском ее глаз, но говоря только слова, так как ничем не мог передать ей самого себя, - Биче, все открыто для всех.
- Для меня - закрыто. Я слепа. Я вижу тень на песке, розы и вас, но я слепа в том смысле, какой вас делает для меня почти неживым» [1, c.151].
Нина Николаевна вспоминает, что Александра Степановича очень расстроило письмо Веры Павловны о его только что вышедшем романе «Дорога никуда», где Вера увидела себя в одной из героинь. «Нужно быть абсолютно несправедливой женщиной, чтоб сделать такой вывод! - сказал он тогда Нине. - Ты-то ведь знаешь, что Биче Сениэль – это синтетический образ бывших на моем пути женщин. Основная черта ее – непонимание требований моей души художника и человека и моего права иметь свои взгляды - является поэтическим и облагороженным свойством женщины, которая дольше других была на моем пути, - Веры Павловны. Читая «Бегущую по волнам» она даже не поняла этого. Поняла только, что ты – Дэзи, и все…» [2,c.229].
Совсем иной тон имеет книга воспоминаний Нины Николаевны, второй жены писателя. Она тоже подробно описывает свою совместную жизнь с Александром Степановичем, начиная от их первой встречи, до самой его смерти. Читая ее воспоминания, попадаешь в творческую лабораторию писателя. Вместе с Ниной читатель следит за тем, как зарождался замысел его романов, проходит вместе с автором все трудности творческого пути. Восхищает та стойкость, с которой, несмотря на нужду и болезнь, Александр Грин оставался верен своему творческому призванию. Отказавшись писать произведения в духе социалистического реализма, он подписал себе приговор. Поражает, с каким безропотным мужеством Нина Николаевна приняла выбор мужа, согласилась на нужду. Все силы ее уходили на то, чтобы из минимальных средств, какие они имели, создать приемлемые условия для жизни любимого человека.
Вторую часть книги составляют заметки, дневниковые записи, письма к различным лицам и воспоминания о Нине Николаевне Грин. Ее жизнь после смерти Александра Степановича, героическая борьба за создание дома-музея Грина в Старом Крыму, нечеловеческие трудности, которые пришлось пройти (уже после смерти мужа), чтобы сохранить его наследие, – все это найдет читатель на страницах книги.
Когда читаешь воспоминания Нины Николаевны, больше всего поражает ее все понимающая и всепрощающая любовь к Грину. И ее глубокое внимание, и понимание малейших движений души писателя и его творчества. Каждая страница воспоминаний пронизана трогательной нежностью. Если Вера Павловна пытается разобраться в сложном и противоречивом характере А.Грина, то Нина Николаевна никаких противоречий в нем просто не замечает или не желает замечать.
Нина принимает Грина полностью со всеми его достоинствами и недостатками. Она не обвиняет, а оправдывает и прощает. И очень оскорбляется, когда кто-либо из знакомых осуждает или обвиняет ее мужа.
«Все слова о Несбывшемся — личные мысли и чувства Грина. Это — его символ жизни, - пишет Нина Николаевна. - То хорошее, что с ним когда-либо происходило, он умел облекать в такие высокопоэтические образы и слова, что звучало песней, и, может быть, многим казалось поэтической выдумкой, а было его собственными переживаниями. Всё то гротескное, нетрезвое, уродливое, отталкивавшее иных от него, было поверхностным, рожденным средой, нуждой, тяжелой юностью. Оно же было и аттической солью его творчества. А зерно души чисто и перелив-чато сияло, как драгоценный камень под лучами солнца. Если бы горести, пришедшие еще в детстве и покинувшие его лишь со смертью, не терзали его, жил бы он, как Артур Грэй, Эммануил Стиль или Гарвей из своих произведений. Точно так» [2, c.90].
Как видим, для Нины Николаевны Александр Грин не «расколот» на две противоположных сущности. Отрицательные его черты - следствие горестей и трудной жизни. Она любит Грина совершенной всепрощающей любовью. Недостатки, пьянство воспринимает скорее как болезнь, чем как порок. И такая любовь дает удивительные плоды!
Нина Николаевна сделала все, чтобы у Грина были идеальные условия для работы. Именно в период их совместной жизни появляются его лучшие произведения, расцветает его талант. Грин начинает работать в крупных формах: один за другим появляются все пять его романов, поражающих читателей своим фантастическим содержанием и глубоким философско-психологическим и символическим контекстом. Собственно Нине Николаевне, ее самоотверженности и терпению мы и обязаны тем, что сейчас можем наслаждаться удивительными произведениями Грина. Недаром Грин называл ее «стихи моей души» или «моя Дэзи».
А вот как она сама пишет об этом:
«Многих женщин рассматривал Грин, ища. И прелестные, и дурные были на его пути. Биче Сениэль — резюме этих встреч и исканий…» Но искал он «…не тела женщины, а души ее, воплощенной в желаемый образ Дэзи — девушки с простым сердцем и верой в чудеса, творимые руками человеческими. Такие девушки непопулярны, не привлекают взора ни яркостью, ни блеском ума, ни изысканностью. Они умеют только любить, верить, быть женой, другом» [2, c.89].
Именно такой девушкой стала для писателя Нина Николаевна. Ведь известно, что в образе Дэзи Грин отразил как раз ее облик.
Вся жизнь Нины Николаевны - это постоянное напряженное внимание к малейшим движениям души любимого ею человека, к его творческим исканиям. Душеприказчик Нины Грин А.В. Верхман часто вспоминает, как Нина рассказывала, что однажды, когда Грин сидел задумчиво в кресле, курил и думал о чем-то своем, у нее родилась мысль, что голова мужа - это драгоценная шкатулка, в которой живут удивительные замыслы, образы, метафоры, плетется кружево таинственных историй. Недаром Нину Николаевну называют «феей волшебного ситечка». Потому, что через нее, как через ситечко Александр Грин «процеживал» написанное (по его собственным словам). То есть он читал ей вслух то, что написал за день, и внимательно следил за реакцией жены. Если она смеялась или плакала – значит, написано было хорошо, если была напряжена, строки не находили отзвука в ее сердце, Грину приходилось, что-то менять, искать новый путь.
Нина Николаевна проявляла особенное внимание и деликатность не только к творчеству Александра Степановича. И в повседневных трудах по дому она совершала, чудеса терпимости и любви.
Вот как Нина Грин описывает начало своего дня в Феодосии:
«Так вот, проснувшись рано, я первым делом иду в комнату Алек-сандра Степановича. Вчера он писал или размышлял допоздна. По полу и по столу раскиданы окурки, пепел. Воздух кисло-застоявшийся. Распахиваю окно, собираю окурки и пепел, мою пол и, вымыв, снова разбрасываю окурки по полу, но в меньшем количестве, чем прежде. Александр Степанович не разрешает, чтобы его комната убиралась, чтобы в ней мылся пол. Не потому, что он не опрятен, внутренне он ничего не имеет против чистоты и порядка, как в жилье, так и во внешнем виде, но он жалеет меня. Ему кажется, что мыть пол — труд для меня непосильный. А мне нетрудно. Но зато, когда он придет в комнату, пол будет сух, воздух чист, в окно веет запахом моря. Он войдет в свою комнату, и дух его возрадуется, а моей работы он не заметит, так как внимание его не въедливо на такие мелочи» [2, c.6].
Я привожу эти строки, потому что не представляю себе сегодня женщину, способную со смирением и любовью делать для близкого человека такие вещи.
Нина Грин старалась делать все так, как хотел ее муж. Она, не обращая внимания на насмешки, одевалась в старомодные длинные платья, потому что так нравилось Александру Степановичу. Не пыталась выйти на работу, несмотря на постоянную нужду, потому что для Грина было важно чувствовать, что именно он опора семьи. Терпеливо подстраивалась под все сложности характера Александра Степановича. Как могла, боролась с его склонностью к выпивке. И вообще, пыталась стать для него такой, какой он хотел ее видеть, то есть одной из героинь, созданных его воображением, девушкой из его произведений.
В современном мире, когда идут дискуссии о свободе и эмансипации женщины, о независимости ее от мужчины, многим могло бы показаться, что такая жизнь лишена привлекательности. Но Нина Грин смотрела на эту жизнь иначе.
«За одиннадцать с лишним лет моей жизни с Грином, - пишет Нина Николаевна, - у меня всегда было чувство королевы его любви. И какие бы тернии ни появлялись на нашем пути, любовь всё покрывала, и благодарность за нее непрерывно струилась в моем сердце. Всё, что может происходить красивого в жизни вдвоем, всё происходило в нашей жизни. Отсвет этих чувств лежит во всех произведениях Александра Степановича, а интимное, домашнее тепло, любовь и страдания - в его стихах, даримых мне» [2. c.191].
И, благодарная Александру Степановичу при жизни за всю полноту данной им мне любви, после его смерти я сказала себе: "Ты была недолго счастлива, но это было настоящее счастье души. И если в дальнейшем весь твой путь будет несчастлив, и ты умрешь в горестях, помни, что одиннадцать с лишним лет твоей жизни были прекрасны, и ты, человек и женщина, недаром их прожила". Я благодарна судьбе и никогда на нее не ропщу» [2, c.192].
Итак, Нина Николаевна была счастлива с Грином. Ее воспоминания - это воспоминания в прошлом счастливой, любимой и любящей женщины. Но возможно ли обрести счастье рядом с человеком, имеющим такой сложный характер?
Мне кажется, что ответ лежит в сердце самой Нины Николаевны, в удивительном даре любви, которым она обладала. Материально ее жизнь с Грином, в основном, была намного труднее, чем жизнь с ним Веры Павловны. Но, несмотря на бытовое неблагополучие, Нина Грин получила от судьбы то, о чем мечтает каждая женщина – настоящую большую любовь. А все потому, что сама она умела любить по-настоящему: не за что-то, а вопреки… Ее любовь к Грину в точности соответствует тому евангельскому идеалу любви, о котором в послании коринфянам пишет апостол Павел: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» [1 Кор. 13,4-8].
Именно такой была любовь Нины Николаевны к Александру Степановичу. И эта великая любовь, которая жила в ее сердце, помогла писателю Александру Грину справиться со своими человеческими слабостями и создать для потомков свои бессмертные произведения.
Литература:
1. Грин А. С. Избранное. – М.: Правда, 1989. - 496 с.
2. Грин Н. Н. Воспоминания об Александре Грине. Мемуарные очерки. Дневниковые записи. Письма. - Феодосия; М.: Издат. дом Коктебель, 2005. -400 с.
3. Калицкая В. П. Моя жизнь с Александром Грином: Воспоминания. Письма. - Феодосия; М.: Издат. дом Коктебель, 2010. - 256 с.