АННОТАЦИЯ:
Что происходит на полоске серого? Что происходит там, где исчезает цвет и начинается снег?
«…Когда в мир пришли Новые Боги, они украли всё цветное, превратив людей и животных в гниющие подобия живого. Они выстроили свои черные церкви и согнали недовольных в переходы, заливая их горячей смолой.
Именно поэтому появились волшебники. Те, кто хотели приблизить весну и вернуть цвет. Именно поэтому Я полюбила одного из них. Я всегда отличалась от новых людей. И мне кажется, если Я найду его, то смогу исправить заснеженный мир…»
На пути главной героини будет много новых встреч и горьких расставаний, волшебных приключений и просто жизни в бесконечно белом и пустынном мире.
ОТ АВТОРА: Данный роман был написан мной в далеком 2010 г. по принципу сборника рассказов, объединенных единым сюжетом, который, по началу ветвясь и рефлексируя, постепенно перерастает в единое стройное повествование с логичным финалом.
На полоске серого.
30 Рассказ - ФИНАЛ
Золотое солнце.
Что происходит на полоске серого? Что начинается там, где заканчивается цвет? Что происходит на границе зимы и весны? Зачем я искала полоску серого?
Феликс больше не болтал. Беспечность его растаяла, как мои надежды – пополам с ненавистью и жалостью. И все же он оставался солнцем.
Когда мы зашли в город, первое, что нас потрясло - пространство. Да, именно пространство – пустое, украшенное гирляндами из скрюченных веток. Каждый дом и каждый столб, каждая дорога и каждая стена – они принарядились к встрече заплутавших гостей.
-Почему бы нам просто не обойти его стороной? – предложила я.
-А как же отступники? И черные церкви такие огромные. Я должен увидеть их, и спуститься в переходы – и там все увидеть. Я хочу гулять по улицам. Идем? – Феликс доверчиво протянул мне руку. Я с сожалением рассматривала укутанные обрывками ткани золотые пальцы, не решаясь за них браться.
-Не надо тебе на это смотреть. Это видели все, и знает каждый, поэтому тебе – не надо.
Меня опять терзали смутные формы мыслей, пока еще не превратившихся в настоящую тревогу.
-Да ладно тебе! Пойдем, ну! – настойчивей повторил Феликс.
-Ладно. Идем, - сказав так, я больше не брала его за руку, чтобы лишний раз не касаться его света. Я ведь захочу присвоить его себе, как это вышло с Сашей и Максом.
-Странные украшения.
-Это не украшения.
На домах висели почерневшие люди. Вроде бы ничего особенного: ну подумаешь – люди. Мало, что ли, мы людей видели? Мало, что ли, их сейчас замерзло и почернело?
-Не переживай – они просто уснули под снегом.
Я удивленно посмотрела на Феликса. По какой-то причине он постоянно меня подбадривал. И он никогда не относился к этим «украшениям» так, как отношусь к ним я. Он повторял снова и снова «не переживай», но он, наверное, не знал, что мне все равно. Я уже и забыла, что Феликс был птицей. Феликс был Золотым светом.
Я не могла идти. Я больше не хотела хотеть идти. У меня нет цели, и я не буду искать другую. Я бы хотела стать снегом – тогда я смогу оправдать отсутствие в себе смысла. Хватит. Я устала.
«-Ты ничтожна. Твоя сестра предпочла борьбу, а ты выбрала что полегче…»
Все так. Я закрою глаза и смирюсь с этим.
-Дома такие высокие, но летать опасно – и ветер сильный.
Может, сейчас самое время отойти в сторону? Я должна продолжать идти. Он зовет. Я…
***
Утром было особенно холодно. В этот раз Феликс грел меня, обхватив со спины. Мы лежали возле крошечного костерка, вызванного его золотым огнем, но я почти не спала – потому что потребности во сне у меня больше не было. А Феликс спал.
Ветер полоснул по глазам и я зажмурилась всего на миг.
-М?
Откуда в моей ладошке появился ключ?
Вдоль него тянулась надпись – «память». Ключик от моей памяти? Когда мы встали и приготовились идти, я замахнулась и закинула его подальше. Его переслали через пространство – кто мог такое сделать? Пространство и время – наверняка, еще один волшебник…
-Мне не нужны ваши подачки, – зло прошипела я вьюге, сжавшись от ее укусов.
Феликс опасливо на меня покосился.
Больше я не пела.
Мы шли по городу осторожно, и на каждом доме и каждом столбе были украшения. Я давно не подписывала им номера, но по неведомым причинам таймер внутри продолжал отсчитывать их число. Хотя бы число - то немногое, что я могу для них сделать. И делать не должна! Тогда почему отсчитываю?! Как же это раздражает!
Злоба… злоба поднималась во мне поэтапно. И после каждого наплыва безнадежность и отчаяние внутри становились все сильней. Мне бы забыть об этом, сбросить, убежать… Но бежать было некуда – и поэтому я тянулась к Феликсу – тянулась к золоту, чтобы его погасить.
Утром другой ключик возник в руке – «сердце». Взвесив его на ладони, я пришла к выводу, что он не особо отличается от предыдущего и иной участи не заслуживает.
-Не нужно.
Сегодня еще несколько улиц. Мы прятались инстинктивно - прятаться было не от кого. Может, нам войти внутрь и где-нибудь остановиться? Но опять же – зачем?
На следующее утро ключик - «будущее». Когда я разобрала надпись, на глаза набежали слезы. Наверное, я разбудила Феликса своими сопениями.
-Что случилось? Ты обычно не спишь, но последние три дня ты слишком много молчишь. Даже для себя.
-Я молчу просто потому что… мне нет смысла говорить.
-Почему?
-Потому что нет смысла - и все.
Феликс несколько озадачился.
-Но зачем тогда я говорю? Я говорю и смысл в том, что я говорю.
-Ты, возможно, принесешь в этот мир весну, когда увидишь волшебников, и они заберут тебя. Поэтому ты говоришь, – я сказала так нарочно, проверяя свои ощущения. Кажется, ничего болезненно не отозвалось. Что ж, этому следует радоваться. Я решила убедиться и повторила. – ТЫ принесешь в этот мир весну. Береги себя.
-Почему это меня заберут волшебники? Я не хочу с ними идти, я хочу остаться с тобой.
-Отлично. Феликс… Просто ты не знаешь, кто такие волшебники. Весь мир совсем меня не стоит, - я даже облегченно рассмеялась от такой мысли. До чего же порой наивна эта золотая птица.
-Я не знаю, чего стоит мир. Я видел только тебя и видел города. И все они в снегу, и все замерзают. Если весь мир такой, он не стоит ничего. Но я видел цвет. И видел его с тобой. Единственное живое, что в мире есть – это ты. Если этот мертвый мир не стоит тебя, потому что ты рядом и настоящая, то почему я должен уходить с волшебниками? Почему именно Я должен найти эту весну? Кто так решил?
-Феликс… Но я ведь тоже не жи-ва-я! Я призрак! – я резко поднялась и, спотыкаясь, побрела в белый туман из миллионов снежинок. Золотой свет неожиданно обжег меня.
Сияние Феликса ощущалось за несколько метров. Снег под ним таял, а застывшие предметы получали новую жизнь. Их однажды замерзшие души освобождались. Но только не моя. Золото не заиграло на моей коже новыми красками, лишь невыносимо жгло.
Феликс, теперь ты - настоящий волшебник. Я должна убежать – потому что мне страшно, и потому что я не справилась.
Я могла бы стать такой же.
Феликс не догонял меня – чего ему бегать? Он опустился предо мной, превращая крылья обратно в руки. Да уж, теперь это не маленькая птичка, помещавшаяся в моем кулаке, теперь это большая птица – намного больше человека.
Мне стало еще страшнее. Он потянулся ко мне, но если он это сделает, я уничтожу его сияние.
-Извини, я что-то сделал не так, я больше ничего не сделаю не так. Не убегай, я не хотел. Я случайно… я… не так… - его виноватое лепетание окончательно вывело меня из себя.
-Хватит! Отпусти!
Да что ж это такое?! Стоило ему коснуться призрака – и его свет исчезает, а на мне будто ожоги! Сколько еще разочарования и снега я должна принести?!
Феликс послушно отступил – послушная птица. Та, которую не удержишь, но направишь. В руках волшебников Феликс станет самой главной составляющей их плана – и они спасут этот мир. Ну? Где же они? Когда они появятся? Когда заберут его, чтобы он исполнил свою великую миссию?!
Все бесполезно. Я стояла на коленях в рыхлой земле, которая быстро припорашивалась снегом. Феликса нельзя вести туда, где снег. Если он пропадет… это будет моя вина.
***
-Ты станешь солнцем нового мира.
-Почему Я?
-Такова твоя сила. Ты будешь светить этому миру, и ты принесешь в него весну.
-Почему я должен становиться солнцем?
-Кроме тебя больше некому… Ты подаришь людям этого мира тепло. Вернешь им свет, которого они лишились. Ты вознесешься солнцем и уничтожишь вечное отчаяние – ты прогонишь Новых богов и…
***
Мы погружались в смолу.
-А как же ты?
-Феликс… – я пятилась, желая отстраниться от него, но в нашем положении у меня это не очень-то получалось. – Феликс, я тут не при чем. Совсем не при чем! Я призрак – и мне суждено уйти вместе со снегом.
-Который ты так любишь?! – рассердился Феликс. Первый раз вижу, чтобы он сердился. - Ты не оставишь его, верно?! Тогда зачем мне светить и становиться солнцем?! Если светить я буду не для тебя?! Ну уж нет. Не хочу я быть этим вашим солнцем! Ненавижу его!
-Феликс, – сурово перебил его Саша, идя к краю смоляного разлива. – Ты просто не понимаешь. В новом мире, который ты возродишь, будут миллионы таких, как она. Я уже встречал миллионы подобных – все как одна – на одно лицо – на одно сердце.
-Что?!
-Это правда, Феликс, – подтвердила я. – Саша говорит тебе правду. Не стоит останавливаться с теми, кто сдался. Ты должен идти вперед – и стать солнцем. Я - сдалась.
Саша с новыми силами продолжил убеждать Феликса:
-Ты спасешь миллионы прекрасных людей, умеющих любить. Художников, поэтов, певцов. И других, не менее важных. Мы ждали этого тысячи лет, пробовали сотни тысяч раз – и все было напрасно. И вот, наконец, ты… сможешь возродить этот мир! - он не подбирал слова, они давно уже были им найдены.
Феликс попытался превратиться в птицу, но смола под ним опасно вспенилась, чуть не схватив за руки.
-Как сделали вы?! – злясь на свое бессилие, закричал он. - Когда-то Саша, Макс, Гера! Она повторяет ваши имена во сне! А до этого она говорила их вслух – и бежала, пытаясь ухватиться за несуществующих вас – говорила с несуществующими вами, а потом долго плакала, убеждая себя, что призраки плакать не могут!
-Да, но ведь она больше не призрак, – раздраженно отмахнулся Саша. Потом нетерпеливо посмотрел на меня и поманил. – Эй, ты… подойди-ка ближе.
-Не хочу, – возразила я, еще плотнее увязая в смоле.
-«Не хочешь»? …? Ну ладно. Я так расскажу. Когда она вырвалась из вернувшегося времени, она перестала быть призраком. Уж не знаю, как это получилось – из своего города она вернулась живой. Я не успел ее остановить. Она стала живой и пропала, а не замерзла в паре километров оттуда. Как случилось в другом варианте развития её жизни.
-Проще говоря, она все перепутала, - торопливо пояснил Макс. Все это время он виновато стоял в сторонке и не то чтобы не хотел участвовать в диалоге, а старательно ловил мой взгляд, думая, как бы мне помочь.
-Как же… Она… она нашла Макса! Она встретила Геру и создала меня! Ведь она нашла волшебников! И после этого вы говорите, что таких - много?!
-Совпадение.
-Она особенная!
-Она - обыкновенная. Ты – особенный, не она. Другая она сделала бы тебя – и также встретила бы Макса.
-Я не верю в это!
-Просто потому что ты не видел миллионы других. Понимаешь-м-м… я, Гера, другие, которых здесь нет, все мы очень устали. И, если честно, я не вижу смысла в этом разговоре. Если ты дашь мне свою руку, я помогу тебе – и расскажу, как все было.
Мы погружались в смолу.
В каждом городе есть мертвецы – трупы, сложенные рядами в погребах адской кухни. «Что за дьявольщина тут творится? Когда исчезнет снег?» - твердят они.
Феликс. Принеси весну.
***
-Я не уйду. Никогда. Никуда. Я не стану солнцем.
-Все умрет.
-Я не стану… солнцем!
-Ты должен, Феликс.
-Замолчи! Это ты виновата, что я не стану солнцем! Не стану… не стану!
-...
Он повторял так снова и снова, постепенно превращаясь в золотой комочек. Он шептал, постоянно шептал:
-Не стану… не стану… не стану…
Мы стояли и смотрели, как над миром мучительно долго загоралось новое солнце. Гера, Саша, Макс и я. Пока мы смотрели на него, я почувствовала, как Макс осторожно взял мою руку.
-Ты тоже волшебница. Я не знаю, какая, но ты точно волшебница. А иначе все это бессмысленно.
Я не обратила на его слова внимания.
-Это наше новое солнце?
***
-Ну наконец-то… Мне пора. Я спрятал много живого в своем льду, – синий попугай тяжело поднялся в воздух и улетел.
-Меня тоже ждут, – Гера был спокоен и серьезен. Раньше он не был таким уравновешенным. – Меня ждут…чужие дети….
Они выходят из переходов, они на дрожащих ногах, они, почти пригнутые к земле.
Мы стояли и смотрели, как поднимается наше солнце. Рука у Макса была горячей, усталые глаза тусклы и почти бесцветны.
-Ты будешь петь? Ты останешься и будешь мне петь?
Я медлила с ответом. Вокруг поднималась зеленая трава – и деревья становились из серого коричневыми. Пока еще было тихо, но Саша постарается: он спрятал достаточно и сберег немало животных и птиц своей безжалостной магией.
-В этом новом мире ты должна будешь петь.
-А я… люблю снег.
Я сказала это очень тихо, но он меня расслышал.
-Снег.
***
Но я правда любила снег. Бескрайние просторы и серебро, летящее с неба! Мое сердце радостно умирает… Я очень люблю снег! «Снег! Снег! Снег!», - кричит все мое существо. СНЕГ, я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! ЛЮБЛЮ!!! ЛЮБЛЮ!!!!
-Я люблю тебя, - так же тихо заметил Макс.
Ах, если бы всегда был снег! Если бы он никогда, никогда не кончался! И эта пустота, что таилась во мне, его братья сумерки и его холодные поцелуи. Снег разрешает любить его, но сам он беспристрастен. Снег, я люблю тебя, слышишь, люблю. Я задыхаюсь, мне не хватает слов, я счастлива только тобой.
Это и есть создание Новых Богов. Новый человек в новой эре. Я – это и были Новые Боги.
Наше Новое солнце, которое не хочет быть солнцем.
Новых Богов тоже не станет.
***
-Я люблю тебя, - повторяет бессмертный волшебник, когда возвращается в красную башню. И не башня вовсе – так, домик в горах. Разве есть ему смысл кого-то согревать? В мире, освещенном солнцем?
-Привет, наш план был безупречен? - спрашивает синий волшебник у зеленого, приходя к нему в гости.
Зеленый волшебник привык, что синий часто любит вспоминать эту историю – похожую на страшный сон. Миллионы лет, тысячи людей… И поэтому он всегда говорит:
-Безупречен, – и язвительно добавляет. – Как бы не так. Связались на свою голову!
Снег ушел – и возвращался тогда, когда ему было положено - ни раньше - ни позже.
В снегу слышно песню. И золотое солнце порхает вокруг этой песни. Тогда снег вокруг него искрится золотом. Золото застывает на его могучих плечах.
Тогда волшебники улыбаются. Все, без исключения.