Это был удивительный день! И здесь совершенно ни при чём наступившее накануне внезапное " бабье лето " с ласковыми дуновениями ветерка, струящимися стайками мошкары и яркими солнечными лучами, бьющими по глазам , заставляя то и дело щуриться. И не при чём тот факт, что мое жгучее желание последних недель остаться ненадолго наедине с самою собой, наконец таки сбылось. Вот всегда с этими желаниями так: желаешь-желаешь, мечтаешь, ждёшь... а потом бах! - и не знаешь, что с этим делать, с таким вот подарком судьбы.
Моё "остаться наедине с самой собой" ограничилось примитивным лазаньем по магазинам. Впрочем, ничего лишнего я не купила, кроме того, что действительно было необходимым и запланированным. Я понуро брела в сторону остановки и думала о той извечной чепухе, что практически всегда является основой моих дум : кроме "что нарисовать следующей клиентке на ногтях?" и "что приготовить на ужин?", меня всегда дико волновала безудержность времени, смысл бытия, деградация общества и тому подобное, что нормальных людей волнует только в пенсионном возрасте. Мысленно строя диалоги я пробиралась сквозь джунгли таких же двуногих существ, и тут мой скользящий по тушкам взгляд остановился на Нём!
Вы не подумайте, мой рассказ не будет романтичным. Хотя, романтика ведь может быть разной: это и пара влюбленных, любующихся закатом , и звуки скрипки, доносящиеся из квартиры напротив, и чашечка ароматного кофе, выпитая на открытом балконе заполночь... И не буду рассказывать вам о любви, хотя... и любовь то бывает разной...
Да, кажется, я отвлекаюсь! Это моя вечная проблемма: начинаю рассказывать что-то, но мысли заносит в дебри и пока не вернется завитушка обратно, просто не в силах продолжать.
Так вот, брела я брела и вдруг увидела Его!
Он сидел прямо на асфальте, облокотившись спиной о бетонный столб, густо обклеенный объявлениями. Столб стоял как раз у дороги, прямо перед огромным переходом-зеброй, ведущей к жд вокзалу, что предвещало постоянную лавину разношерстной толпы. Грязный и небритый, в изодранном сером пальто и клетчатых заплатанных штанах, он смотрел как-то сквозь людей. В протянутой руке его была железная замасленная консервная банка, в которой позвякивало несколько монет.
Волосы его, выбившиеся из-под вязанной шапки, сальными струпьми свисали на лоб и плечи .
"Бомж себе и бомж ! " - подумаете вы. Ну да, так думал каждый, завидя его издали и по приближению стараясь потупить взгляд, как бы не замечая его, не придавая значения вообще его существованию в одном с ними мире. Может быть, да нет, скорее всего, я и сама тысячу раз так же проходила, не замечая грязных приведений, нарушающих яркую утопию обыденности. Но не в сей раз...
Какая-то часть моего сознания сдвинулась и я увидела в его серых глазах с обожженными ресницами что-то важное, чего не было ни у кого из пестрой толпы: ни у девушек, постукивающих шпильками и то ли пытающимися поправить короткие юбки, то ли повыше их задрать, ни у паренька, по-деловому всматриваюегося в айфон, ни у веселой пары пухленьких старичков, ни даже у детей, плетушихся словно на поводке- за руку с мамой.
Я остановилась, глядя на Него в упор . Он всё так же остался сидеть, неподвижный и задумчивый, словно Будда. Тогда я, не отдавая особого отчета в действиях опустилась рядом с ним, и уселась на землю, тоже прислонившись спиной к тому же холодному бетонному столбу. Люди, будто не замечающие бомжа, на сидящую на асфальте девушку в джинсах и кожаной куртке, явно реагировали. Несколько раз даже поинтересовались, хорошо ли я себя чувствую и не нужна ли мне помощь. Забавно, кстати, почему это они думали, что мне, такой чистенькой и здоровой , помощь нужна, а сидящему рядом бомжу, не нужна. Ну да ладно, не мне судить, сама такая же.
Я на пару минут прикрыла глаза, а когда открыла, оказалось, что меня уже тоже перестали замечать, видимо, принимая за пьяную или под кайфом.
Следующующей странностью, которую я заметила за собой, оказалась какая-то застенчивость по отношению к этому оборванному мужичку, сидящему рядом. Мне дико хотелось заговорить с ним, но слова не клеились и разбегались как тараканы от резко влюченного света, как только я решалась предать их голосу. Проклиная себя и считая "дебилом" я заёрзала, тем самым наконец привлекши его внимание.
- Видишь, как всё неважно на самом деле? - тихим голосом с хрипотцой давнего курильщика произнес он.
Я молча кивнула в ответ, хотя пока еще ничего не видела.
- Все эти имена, дела, связи... - продолжил он, глядя не на меня, а по прежнему куда-то сквозь пространство,- эти шаги, которые кажутся основой жизнедеятельности, это время... Ведь ты тоже видишь, что ничего на самом деле просто нет.
- Хочешь наверное узнать, как я стал таким: немытым и вонючим? - Слово вставить я не успела, не только потому что тема резко изменилась , а и потому что собеседник не сделал в своем монологе паузы.- Думаешь, начну травить тебе душещипательные истории о развалившемся бизнесе, неблагодарных детях и подставных риелторах, лишивших меня квартиры? Нет. Бизнеса у меня никогда не было, работал я журналистом в местной газетенке, кстати, скучнейшее это занятие, писать всякую ересь на заказ. Недавно выгнали, не понравился мой внешний вид, теперь у нас, оказывается, дресс-код даже у словесных проституток - Бомж после этих слов захихикал, а я почему-то смутилась и почувствовала себя неуютно, настолько, будто попутала ангела со статуей Мефистофеля.
- Сейчас я не голодаю, даже напротив, да и чувствую себя независимым ни от чего, и ни от кого. Никто не подходит ко мне с нравоучениями, никто не навязывает своих идей, никто и ничто, даже время...
- Да, у меня есть двое сыновей, но им плевать на меня, как впрочем и мне на них. Я знаю, что они живы, здоровы и слепы, как все вокруг - этого достаточно для иллюзии их счастья. Жить как они я никогда уже не буду, потому что уже вкусил истину. А им легче считать меня мертвым, нежели проезжая мимо на своих Феррари и Бентлях и останавливаясь на этом светофоре, узнавать во мне отца. Ты не подумай, это не обидно, это всё совершенно не важно...
- А что важно? - услышала я наконец и свой голос , неуверенно-осторожный и даже робкий.
- Да ничего вообще не важно. Это и есть истина, и ответ на извечные вопросы. Возможно видеть лишь то, что ты хочешь видеть. А ежели ты не хочешь видеть ничего, то ты и не видишь ничего.
"Филосифия, прям как я люблю!" - мелькнула саркастическая мысль в моей голове.
Но тут я перевела взгляд с лица своего визави к пешеходному переходу и обомлела: там совершенно не было людей, как, впрочем, и самого перехода, черт города, неба-солнца и вообще чего-либо. Одна пустота, для описания которой нет слов ни в одном из словарей. Если уж как-то пытаться нарисовать для вас картинку увиденного, то это более ни менее похоже на лист белой бумаги с эфектом 3-д и одновременно стертостью всевозможных границ, или , скорее, облако, непрозрачный туман... - Чёрт, всё это неверно, невозможно навязать границы пространства тому, что не обладает вообще пространством.
Я снова попыталась повернуть голову к мужичку, но не почувствовала движения. Я не чувствовала ничего, что по моей памяти должна была чувствовать: ни холодного столба за спиной, ни касания одежды к телу, ни даже своего дыхания. Мне не было страшно. Это сейчас, перечитывая то, что написала, я могу допустить, что в таком виде может ощущаться боязнь смерти или хотя бы длительная потеря сознания. Тогда там, я не думала ни о чем подобном. Просто наблюдала, как наблюдают спокойный сон. Я знала, что не сплю, и этого было достаточно.
Не знаю, сколько прошло времени, может быть вечность, а может быть секунда.
Бомж смотрел на меня и улыбался на весь рот, обнажая свои редкие, но на удивление, белые зубы.
- Монетку дашь, красотка?! - Тон, будто и не было странностей никаких вот прямо только что, будто и не беседовали мы вовсе.
Я, всё еще пребывая в оцепенении, поднялась с земли и побрела к остановке. Если честно, я вообще не помню как добралась тогда домой, кого встречала по пути, о чем беседовала с родными...
Я знаю лишь одно...
Все, заканчиваю свой рассказ, потому что мне пора собираться. Сейчас я снова, как и всегда в последнее время, натяну грязные джинсы, накину уже рваную куртку и пойду туда, к столбу у перекрестка, опущусь на асфальт и протяну руку с засаленной консервной банкой.