Пельменко был нашим каптерщиком.
Парень два метра ростом из Краснодара. Красавец просто.
И по характеру – незлобный, веселый. Все время с шуточками, прибауточками.
- Ну, что, Сафонов, - говорил Пельменко, - о чем мечтаешь? О бабе и булочке?
И довольный смеялся.
Но службу свою он знал: кому что давал, записывал и, если что, мог стребовать.
В каптерке своей Пельменко не сидел, ходил вместе со всеми на полевые и учебные занятия.
Командир роты ему благоволил.
И решил на его примере исполнить солдатскую мечту.
Знаете ведь поговорку, о чем мечтает хороший солдат?
Стать генералом!
Генералом, конечно, его ротный сделать не мог. Но, у него была другая возможность.
Среди солдат главным у нас был Хосиев. Он был старший сержант. А на дембель поехал старшиной – высшим солдатским званием. С широкой желтой продольной полосой на погонах.
После демобилизации Хосиева у ротного не было достойной сержантской альтернативы. Сержантов нового четвертого периода было три: Буцан, Васильев и Абсурдямов.
Буцан и Васильев не годились на эту роль, а Абсурдямов был не совсем адекватен.
Как сержант он был очень хорош для нашего командования. Но на главную роль ротный его ставить опасался. Абсурдямов мог где-нибудь переусердствовать.
Ротный решил сделать Пельменко своим солдатским заместителем.
Пельменко был рядовым.
Ротный присвоил ему звание младшего сержанта. Звание утвердило руководство полка. Чтобы получить новое звание, должно было пройти некоторое время. Ротный соблюдал минимум разрешенного времени и присваивал Пельменко очередные звания: сержанта и старшего сержанта. А потом и старшины.
Пельменко не успевал перешивать погоны.
Так за сверхкороткий срок он прошел путь из пешки в ферзи.
Но привычки свои он поменял не слишком. По совместительству, он так и остался каптерщиком.
Пельменко ездил в отпуск уже в своем новом звании. Приехал цветущий, все у него было хорошо.
Он просто наслаждался своим положением.
Было такое ощущение, что умер старый король, и царствовать взяли его дальнего родственника из деревни.
Пельменко никого не трогал, в отличие от Хосиева. Этими делами занимался Абсурдямов.
Абсурдямов не показывал виду, что его обидело решение ротного. Но с Пельменко он постоянно пикировался. Так, почти беззлобно.
К нам в роту пришло пополнение. Один из «духов» был рыжий, да такой, что еще рыжее Олежки Сафонова. Фамилия у него была совсем не соответствующая – Вороной.
Вороной был исправным солдатом. Старался выполнять все приказания как можно лучше. Рассказывал смешные истории и то, что творится сейчас на «гражданке». Даже пересказал нам в лицах и подробностях новый фильм «Маленькая Вера». Некоторые слушали, открыв рот.
Как-то в выходной день, когда офицеров никого не было, и все занимались, кто своими, а кто чужими делами, Пельменко крикнул:
- Вороной!
Вороной почти уже подбежал к Пельменко, как вдруг раздался голос Абсурдямова:
- Вороной, ко мне!
Вороной изменил траекторию бега и направился к Абсурдямову.
- Вороной, ты что не слышал?!! – возмутился Пельменко.
Вороной вернулся на прежний курс.
- Вороной, стоять!!! Ко мне шагом марш!!! – заорал Абсурдямов.
Вороной остановился.
- Ты что, забыл кто здесь начальник?!! – кричал Пельменко, наливаясь красной краской. – Ко мне!!!
Вороной двинулся к Пельменко.
- Ко мне!!! – орал Абсурдямов.
Вороной повернулся к нему. Он понимал, что от Абсурдямова ему достанется больше.
- Вороной!!! – Пельменко уже вышел из себя. Таким мы его еще не видели.
Вороной был огненно-красный. Рыжая шевелюра и пылающие щеки и уши. Он чуть не плакал.
Абсурдямов захохотал.
- Вороной, иди-иди, раз начальник зовет.
Он был доволен одержанной победой.
Вороной подошел к Пельменко. Но тот даже забыл, зачем его звал.
- Чтоб в следующий раз… - только и сказал он.
Как-то Пельменко позвал меня к себе в каптерку.
- Ну, что, Сим-Сим, - сказал он, улыбаясь, - поможешь дедушке?
- Тебе что ли? – спросил я. Это меня удивило.
Пельменко был главным в роте, да еще и каптерщиком. У него были вещи, которые он мог поменять у поляков на всякие шмотки. Да, и из отпуска он, скорее всего, денег привез.
К тому же, в роте полно молодых, которые ему, наверняка, отдают свое жалованье.
А я всего лишь на период моложе его, уже «черпак». Год мы отслужили вместе в этой роте.
Получалось, Пельменко использует любую возможность зашибить деньгу.
- Нет, не могу, - сказал я.
Улыбка сползла с лица старшины-каптера.
- Ну, ладно, - процедил он, - придешь еще за новенькой пилоткой.
На следующий день, когда я шел по коридору, навстречу мне шагал Клячко в своей промасленной робе водителя.
Поравнявшись со мной, Клячко ударил мне локтем в живот.
«За приятеля», - понял я.
Новые вещи Пельменко мне действительно не выдавал. Да, мне они были и не нужны.
Когда я ехал в отпуск, то получил от Пельменко не новые, но и неплохие шинель и шапку. Но, думаю, будь на то его воля, он дал бы все драное. Пельменко не хотел уронить свою репутацию. Боялся, что ротный скажет:
- Это кто ему выдал такое тряпье?
И он мог сыграть в благородство.
«Солдатский император» Пельменко был великодушен.
Молодым в его начальничество повезло.
О таком командире они могли только мечтать.