Глава 28
Медведь подкрался к буйволу и сел, подобравшись, вытянув передние лапы, сгруппировавшись для решающего броска. Их разделяло каких-то несколько шагов, но высокий тростник не давал медведю возможности прыгнуть. Он ждал, когда буйвол выйдет в просвет между стеблями и подставится под удар. Медведь поднял тупую морду с подрагивающими от возбуждения ноздрями, и… стал точной копией Сфинкса! И Каспер вдруг понял значение египетского Сфинкса! Это – пещерный медведь! Ведь в сущности, пирамиды – это те же пещеры с их внутренними тайными переходами, залами и склепами… Ну, как же он раньше не понимал?! В те далекие времена люди и животные жили вместе. И пещеры были и домом, и загоном для скота, и берлогой для медведей. Медведь был самым совершенным зверем по силе и уму. Человек и сам является зверем в те жестокие времена, когда все были против всех, и древние создали статую гигантского медвежьего тела, символизирующую силу и выносливость защитника, поместив на него голову и грудь женщины – родительницы воина-защитника. Голова была призвана показать человеческие разум интеллект, а грудь указывала на то, что человек и зверь могут черпать умственную и духовную пищу друг от друга…
- Дитрих, Дитрих! – Витт тормошил его, крепко ухватив руками за плечи.
Каспер вздрогнул и… проснулся.
- Слушай! – сказал Витт.
Каспер прислушался…
Было очень темно и очень тихо. В подземном Мире ничто не происходило, - лишь тишина и покой… Но вдруг послышался страшный грохот и скрежет, будто царапали и стучали металлом по камню.
- Это уже дважды! – сказал Витт. – Дважды за десять минут… В первый раз я подумал, что мне снится страшный сон. Но вот – снова!
Скрежет прекратился так же неожиданно, как и начался…
- Что это было? – откуда-то из непроглядной темени раздался голос радиста.
- Кто-то идёт к нам на помощь? – неуверенно произнёс Каспер.
- Дитрих, никто не сможет загнать в это подземелье землеройную технику! А лопатой такой звук не воспроизведёшь! Какой-то адский скрежет…
- Не забывай про эхо! – сказал Каспер. – Эхо многократно усиливает звук!
Он попробовал включить фонарь – безрезультатно.
- У меня есть свеча и спички, - тихо сказал Витт, услышав щёлканье кнопки включателя. – Я берёг их на самый крайний случай.
- Похоже, наш случай – самый крайний! – сказал Каспер. – «Крайнее» уже некуда! Зажигай!
Чиркнула спичка, и огонёк свечи часто-часто замигал, разгораясь. В груди Каспера вдруг разлилось благодатное тепло, - он никогда не думал, что маленький живой огонёк может вызвать в душе такое тёплое чувство. Он смотрел на живое трепещущее чудо, не в силах отвести глаз от него…
Ефрейтор поднял руку с зажатой в ней свечой, и Каспер увидел, как встрепенулся огонёк, раз, другой, а затем уверенно застыл, полоскаясь флажком, указывая направление воздушного потока…
- Гаси! – крикнул Каспер. – Ты всё видел, Отто?! Веди!
За короткое мгновение жизни, что дал им огонёк, Каспер успел увидеть карниз, по которому им следовало идти, и тёмный провал за ним.
Они прошли карниз, и рука Витта нащупала пролом в стене. Он шёл первым, наощупь разбираясь с каменными стенами, покорёженными неведомой силой. Пролом был шириной в десять шагов, а за ним появилось слабое свечение, которое привело егерей на то место, где у Витта закончилась его верёвка, - последняя из тех, которыми он обозначал пройденный путь.
Обычно сдержанный, Витт издал радостный вопль и, подхватив с каменного пола конец верёвки, заорал: «Мы спасены»!
- Знать бы ещё, кто нас спас?!- пробормотал Каспер, оглядываясь.
Он вдруг понял, что в этом зале они впервые, - они не были здесь ранее… Тогда каким образом здесь образовалась верёвка Витта?
- Отто, ты уверен, что эта верёвка – твоя?! – спросил он.
- Конечно, моя! – уверенно ответил ефрейтор. – Вот же – мой фирменный узел. Никто другой таких узлов не вяжет!
Каспер знал узел Витта и вынужден был согласиться с ним.
- Но посмотри туда! – Каспер указал рукой на центр зала, где стоял огромный каменный куб, увенчанный черепом пещерного медведя. – Ты видел это раньше?
- Н-нет! – сказал Витт и направился к кубу.
Чем ближе он подходил, тем напряжённее чувствовал себя Каспер. Он вдруг понял, что таит в себе куб… В воздухе внезапно разлился ужас, и множество молоточков начали мерно дробить ударами тишину…
- Назад, Витт! – заорал Каспер. – Не подходи к камню!
Витт послушался. Он резко встал, а потом начал пятиться назад… И чем дальше он отходил от камня, тем реже становились удары молотков…
- Уходим! Быстро! – сказал Каспер. – Отто, бери свою верёвку и уводи нас отсюда! Всем держаться подальше от камня!
Прижимаясь к стене, егеря прошли зал и, перебирая верёвку, вышли к ступеням, ведущим на верхние уровни пещеры. Там верёвка заканчивалась, и Витт, смотав её в моток, подхватил с пола конец другой верёвки.
- Отто, что бы мы делали без тебя?! – Каспер хлопнул Витта по плечу. – Остались бы в этих пещерах на веки вечные…
- Да, ладно тебе, Дитрих! – скупо улыбнулся ефрейтор. – Я ведь тоже был здесь, а значит в первую очередь, себя старался обезопасить! Постой-ка, Дитрих!
Витт удержал Каспера за рукав.
- Ты видел кровь в зале с медвежьим черепом? – спросил он тихо, так, чтобы его не могли слышать другие.
- Нет, - так же тихо ответил Каспер. – Я смотрел только на камень.
- А я видел! – сказал Витт. – В нескольких местах. У камня, в двух шагах от него, я видел целую лужу запёкшейся крови. Дитрих, там убивали, по меньшей мере, двоих. Причём, совсем недавно. Я думаю, этой ночью…
- Не наш ли Ульрих там погиб?
- Этого мы уже никогда не узнаем! – сказал Витт. – Да, камень пола там так исцарапан, как будто его драли металлическими скребками…
- Ладно, Отто! Пошли дальше – надо как можно скорей выбираться отсюда!
Витт пошёл вперёд, наматывая на локоть верёвку, указывающую путь…
Измотанные долгим подъёмом, егеря присели отдохнуть перед новым этапом восхождения.
- Дитрих, тебе не кажется, что мы попали в загробный мир? - спросил вдруг Витт, устало вытягивая ноги. – Что это уже не мы, а наши души бродят здесь неприкаянно?
Каспер задумался…
- Когда был ещё жив Герлах, я с ним пытался поговорить о душе. Но Герлах ведь был учёным до мозга костей… Он мне всё объяснил, с его – учёной точки зрения. Он весьма доходчиво довёл до моего сведения, что то, чем мы кажемся себе – это наше внешнее тело. А то, чем мы являемся на самом деле – это наше сознание. То, что «рождается в муках матери» - это объективное тело, и оно в определённое время «умрёт», после чего оно растворится, то есть, безвозвратно исчезнет… Жизненная сила покинет тело и смешается с внешним воздухом. Объективная часть того, что когда-то было живым существом, будет разрушена и никогда не родится вновь как то же тело. Понимаешь? Нет никакой загробной жизни для твоего и моего тела. Оно исчезнет! Сознание же наше - не является объектом, это вовсе не «нечто», следовательно, сознание, как необъективный фактор, не может «родиться», не может «умереть» и, конечно же, не может «перевоплотиться».
- Что это значит? Не понял!
- До меня это тоже туго доходило! Герлах объяснил бы лучше, но попробую, коль его нет больше с нами... Ты только старайся вникнуть в то, что говорил Герлах! Так вот, Сознание – это феноменальное проявление живого существа. Оно творит, разрушает и снова творит новые формы. Сам подумай: Кто рождается? И Кто умирает? И Кто должен перевоплощаться? Ты станешь утверждать, что перерождаться будет сущность, душа. Но ты уже знаешь, что «сущность», «душа» - это ни что иное, как концепция, галлюцинация, возникающая, когда Сознание по ошибке отождествляется с конкретной формой. А как на самом деле? Объяснишь?
- Попробую… Хотя, всё и так уже ясно. В моём, скажем, конкретном случае. Моё тело обладает сознанием, так? Моё тело умерло, растворилось в земле, его сожрали черви… Куда делось моё сознание? Оно угасло вместе с моим телом, ибо сосуществовало только с ним… Его больше нет и не будет. Так?
- Конечно! Твоё сознание не может переместиться в чужую оболочку. Поскольку твоё Сознание, - это твоё «Я». Ты правильно понял. А вот глобальное Сознание – это уже совсем иная субстанция! Но для меня это уже непролазные дебри. И в них я не полезу. Как говорил Герлах, идея перевоплощения возникла как своего рода приемлемая рабочая теория, способная удовлетворить простых людей, не обладающих интеллектуальными и духовными способностями, чтобы мыслить в параметрах, выходящих за рамки проявленного Мира.
- А жаль! – сказал Витт.
- Герлаха?
- Да нет же! – воскликнул Витт. - Себя! Я так рассчитывал на загробную жизнь после смерти!..
На снимке - ефрейтор Витт - рисунок с натуры.
Продолжение следует -