Крупье в малиновом жилете, белой рубашке с галстуком-бабочкой произносит свою коронную фразу:
— Делайте ваши ставки, господа.
Игроков за столом четверо: я, кудрявая, как болонка, девица, парень в тонком пуловере и толстяк в тёмно-синей тройке.
— Десять на красное, — первой не выдерживает болонка.
— Двадцать на чёрное, — произносит парень и с вызовом смотрит на болонку, та фыркает.
— Сто на первую дюжину, — от напряжения толстяк покрылся испариной, пот скатывается по его виску. Он достаёт огромный платок и вытирает лоб.
Твой выход, Алёна. Я набираю полные лёгкие воздуха и выпаливаю:
— Двести сорок на двадцать четыре. Двести сорок на чётное. Двести сорок на красное.
Мужчина в тёмно-синем костюме крякнул, болонка облизала и так влажные губы, парень открыл рот, потом воровато огляделся по сторонам и замер как изваяние. Крупье даже бровью не повёл — профессионал.
А что? Мне сегодня исполнилось двадцать четыре. Я в красном платье. Мне должно повезти. Не зря же мне цыганка нагадала, что судьбу свою я встречу в красном.
— Ставки сделаны, ставок больше нет, — объявляет крупье.
Рулетка раскручена. Крупье запускает шарик. Все замерли.
Шарик падает в ячейку. Парень вытянул шею, но колесо ещё крутится и ничего не видно.
— Тринадцать, чёрное, — объявляет крупье выигрышное число.
— Как — тринадцать? Как — чёрное? Не может быть! — я в ужасе, мне трудно дышать, сердце сжимается от боли.
— Всё могут короли. Всё могут короли, — весело насвистывает парень и…
***
…я просыпаюсь от звонка мобильного. "Всё могут короли" — это позывные моей младшей сестрёнки — Елены Прекрасной. Это я её так называю, потому что она —гордость родителей. "Спортсменка, чемпионка и просто красавица", а ещё бизнесвумен. Не то, что я.
Мы с ней двуяйцевые близнецы. Только я брюнетка, а она — блондинка. Я старше Ленки на пять минут.
Посмотрела на время: 07:15.
"Ничего себе! Ещё можно спать целых два часа!"
Подождала немного, но телефон не прекратил петь: "Ну, какой же был скандал. Но впрочем, песня не о нём, а о любви…" Ленка упрямая и если ей что-то надо — зубами землю грызть будет, но своего добьётся.
— Ало, — я не выдержала и взяла трубку.
— Ты не забыла, — не поздоровавшись, сходу начала Ленка. — Завтра приезжают родители из круиза.
Я, конечно, забыла, но это не повод будить меня, поэтому нагло вру:
— Помню, я. Помню. Ты только поэтому разбудила меня в такую рань?
— Нет. Узнать: тебе что-нибудь нужно и всё ли с тобой в порядке? Ты мне вчера не перезвонила.
— Мне надо много денег.
— Зачем? — Ленка насторожилась.
— Холодильник пустой, — вру я.
— Я сейчас Алексея к тебе пошлю. Он купит всё, что нужно.
Алексей — Ленкин секьюрити и по совместительству — любовник. Парень красивый, добрый, преданный Ленке, как собачонка, но с одной извилиной в башке и та работает, только когда Ленка рядом.
— Не надо Алексея. Я сама к тебе приеду.
— Зачем? Денег я тебе всё равно не дам. И к тому же у меня деловая встреча с итальянцами. Ты мне будешь только мешать.
— Ну и стерва же ты, сестрёнка. У меня что — домашний арест? — перехожу я в атаку.
— Нет, — теряется Ленка. Она всегда теряется, когда её застаёшь врасплох вопросом.
— Тогда до встречи, — завершаю я разговор и жму отбой.
Я должна быть ей благодарна, наверное, но в душе только злость: "Что она о себе возомнила? Тоже мне, спасительница. Мать Тереза…"
***
Раньше мы с сестрёнкой были очень похожи. Лена и Алёна. Даже влюбились в одного парня. Обе окончили школу с серебряной медалью. У обеих две четвёрки — по русскому и литературе. Обоих привлекала математика — "наука о количественных отношениях и пространственных формах действительного мира" (Классическое определение математики, данное А.Н. Колмогоровым — основоположником современной теории вероятностей прим. автора), — как любил повторять наш профессор Зелинский, грозя нам указательным пальцем.
Но после школы мы разошлись, как в море корабли. Ленка, взвесив все за и против, подала документы на экономический. А я, решив подёргать судьбу за усы и, тайно надеясь обогнать сестрёнку в любовных делах, рванула вслед за Дэном на журфак и провалилась. Не моё это — сочинения писать.
Чтобы как-то переждать год, устроилась работать в казино. Внутренний мир этого гнезда порока очаровал, восхитил и околдовал мой ещё неокрепший разум. Огромные люстры, свисающие с потолка разноцветным каскадом хрустальных брызг. Мраморные колонны, подсвеченные со всех сторон. Пол, отполированный до блеска. Зеленый бархат игровых столов. Завораживающее вращение колеса рулетки. Крупье в малиновых жилетах. Женщины в вечерних платьях, как разноцветные бабочки, порхающие от стола к столу. Мужчины в смокингах. Постоянное ощущение праздника. Меня затянуло в это великолепие, как в омут.
Через год я не стала поступать в институт — директор казино предложил работу крупье.
Мне нравилось спокойно и важно произносить: "Делайте ваши ставки, господа". Я упивалась своей маленькой властью над игроками, но никогда не смотрела в их лица. Для меня они были как бабочки-однодневки, которым отпущено несколько мгновений на этом празднике жизни. А я была частью этого праздника.
Запуская шарик я, с не меньшим нетерпением, чем игроки, ожидала решения его величества "случая", но вскоре задумалась: "А так ли он всесилен?" Есть же госпожа "удача". Правда, она женщина ветреная и капризная, но ей в помощь можно призвать мой острый, математический ум и феноменальную память. Чем, в конце концов, я хуже итальянца Кардано, который провёл математический анализ игр в кости аж в шестнадцатом веке. Игра — это, по сути, схема, в которой скрещиваются и вступают в конфликт различные воли и интересы, действующие независимо друг от друга.
Я стала просчитывать вероятности. Приходила домой и на компьютере пыталась рассчитать модель поведения в той или иной ситуации.
Вскоре меня потянуло опробовать свои методы с другой стороны игрового стола. Жила я с бабулей. Она меня кормила, поила. Денег с внучки не требовала, поэтому, получив очередную зарплату, я её в тот же день спустила всю до копейки. Постепенно меня настолько захватил азарт, что я не могла думать ни о чём другом. Казалось, что вот ещё чуть-чуть и удача мне улыбнётся. Сначала я играла у конкурентов, но моё казино было самое лучшее, и я решилась. Спрятала свои волосы под платок, надела длинное облегающее платье, высокие каблуки, кучу побрякушек, чёрные очки. Думала, что надёжно спряталась. Оказалось — нет. Вычислили, сволочи, и уволили без выходного пособия.
Ленка тогда по какой-то программе обмена студентами уехала в Англию. И мне захотелось в Лондон, но не в университет, а в самое большое казино на Лестер-Сквер.
И тогда я, чтобы выклянчить у отца денег на поездку, сочинила великолепную сказочку — у самой уши в трубочку сворачивались. "Меня пригласили в качестве абитуриентки в рамках годичного подготовительного курса в университет Ричмонда, — самозабвенно врала я. — Как студентку с высоким уровнем мотивации".
Денег мне отец дал. И не знаю, чем бы всё закончилось, если бы меня ни увидел в казино близкий друг семьи и не сообщил отцу (сам-то, спрашивается, что там делал).
Отец приехал и устроил разгон прямо в гостинице. Зажав между ног, он "для поднятия уровня мотивации" всыпал мне ремнём так, что я еле вынесла четырёхчасовой перелёт до Москвы.
К тому времени игорный бизнес в России прикрыли, и я год честно готовилась поступать в институт. Родители успокоились, перестали за мной следить и уплыли на океанском лайнере в круиз.
И тут я случайно встретила бывшего шефа, который сообщил, что игорный бизнес жив и вполне здоров. Денег у меня не было, но "добрые люди" помогли взять кредит. Два дня я отрывалась по полной. На третий день в подпольное казино нагрянули полицейские. Всех, кто там находился, задержали до выяснения личности. Не хотелось, но пришлось звонить сестре — не сидеть же всю ночь в "обезьяннике" рядом с наркоманками и проститутками. И вот результат. Ленка отобрала у меня банковские карточки, паспорт, и устроила мне тотальный контроль: нельзя даже на пять минут отлучиться из дома.
***
Часа через два после утреннего разговора с сестрой я входила к ней в офис, разодетая, как цыганка. На мне пышная плиссированная юбка красного цвета с большими жёлтыми маками, алый топик, подчёркивающий тонкую талию и упругую грудь. На ногах красные босоножки на высоком каблуке. Завершали наряд крупные серьги, монисто и большой браслет из цветного чешского стекла.
Сестрёнка оторвала взгляд от монитора и посмотрела на меня. На ней безупречный костюм бежевого цвета, строгая блуза. Минимум украшений из белого золота: небольшие серёжки, кулон в виде сердечка на цепочке и несколько колечек. Уверена, что на ногах у неё изящные лодочки на невысоком каблуке в тон костюму.
— Ладно, раз ты пришла, — она побарабанила пальчиками по столу. — Найдётся и для тебя дельце.
"Конечно, кто бы сомневался. Любую, самую проигрышную ситуацию, Елена Прекрасная сумеет повернуть так, что окажется в выигрыше", — ухмыльнулась я про себя.
— Сейчас прибудут итальянцы. Всё хорошо. Они замечательные ребята и дело идёт к подписанию контракта. Вот только Франко приехал с братом, и таскает его с собой везде. А тот… Совсем не в теме. Ему скучно. Вчера на совещании уснул и чуть не упал со стула. Тебе задание. Повози его по Москве. Покажи Красную площадь, Кремль, Собор Василия Блаженного. Ну, ты понимаешь. Только никаких злачных заведений. Поняла? — сестрёнка строго посмотрела на меня, ожидая ответа.
Я кивнула.
— Держи ключи от машины и карточку. Смотри. Проверю. В семь часов быть здесь. Будет банкет в ресторане.
— Слушаюсь и повинуюсь, — голосом джина из лампы произнесла я.
Сестрёнка скривилась как от зубной боли, но тут по громкой связи Леночкина секретарша с замысловатым именем Виталина сообщила, что прибыли итальянцы.
— Пусть Франко зайдёт ко мне, — произнесла Елена Прекрасная, натянув на лицо приветливую улыбку и поднимаясь из-за стола.
Вошли двое. Один — низенький, полноватый, в больших очках, чем-то похожий на Дэнни Де Вито. А второй… Красавец. Тёмная пышная шевелюра, карие глаза соблазнителя, тонкие губы, чуть растянутые в улыбке. Пока Франко и сестрёнка обменивались дежурными фразами о том, как они друг друга рады видеть, мы с красавчиком играли в "гляделки".
— А это моя сестра — Алёна, — вывел меня из ступора голос сестры.
— Мы с Еленой — близнецы, — зачем-то сообщила я.
— Не может быть, — Франко зацокал языком. — Вы такие разные.
— Molto bello, — произнёс низким грудным голосом красавчик, поднёс мою руку к губам и представился: — Angelo.
— Очень приятно, — пробормотала я.
Виталина внесла поднос с кофе, конфетами и маленькими пирожными. Я от волнения слопала штук шесть, пока это безобразие не пресекла сестрёнка. Схватив меня за руку, тянувшуюся за очередным лакомством, она радостно сообщила Франко, что я готова пожертвовать своим личным временем и организовать для Анджело небольшую экскурсию по Москве.
— О, это чудесно, чудесно, — расцвёл Франко.
— Grazie Senorita, — Анджело посмотрел на меня своими огромными карими глазами, и я растаяла под этим взглядом, как прошлогодний снег под ярким весенним солнышком.
— Тогда перейдём к делу, — Елена Прекрасная поднялась. Мы прошли в приёмную. Франко и сестрёнка подхватили делегацию итальянцев и направились в зал для совещаний, где их уже поджидали Ленкины сотрудники. Виталина ушла в кабинет за подносом. Мы с Анджело остались одни.
— И что мне с тобой делать? — тихо произнесла я.
— Может быть, для начала сходим в кафе? У меня во рту с утра маковой росинки не было, — произнёс Анджело на русском с чуть заметным акцентом.
— Ты говоришь по-русски?
— Да. Моя бабушка — русская графиня.
— Так это же здорово! Меньше проблем, — обрадовалась я.
— Я тоже приятно удивлён, что у Елены оказалась такая, совсем непохожая на неё, сестра.
***
Дальнейшее я помню очень смутно. Доехав до Арбата, мы оставили машину на платной стоянке и дальше пошли пешком. Сначала посидели в кафе, потом дошли до Красной площади, побродили по Кремлю, зашли в Оружейную палату. Вокруг нас сновали люди, но мы их не замечали. Мы как будто растворились друг в друге, стали одним целым и так погрузились в наш придуманный мир, что чуть не опоздали на банкет.
На банкете я опьянела то ли от выпитого шампанского, то ли от горячих поцелуев Анджело. Очнулась я лёжа в его объятьях и первое, что увидела, очнувшись, были чёрные омуты его глаз.
— Анджело, — я, смутившись, спрятала лицо у него на груди и замерла, вдыхая его неповторимый запах.
Он приподнял мою голову, посмотрел в глаза и прошептал:
— Будь моей сегодня.
Я вздохнула и прижалась губами к его губам.
Потом была восхитительная ночь. Наши тела сближались, переплетались, сливались, расходились и вновь сходились, как языки пламени. Мы сгорали в этом пламени, чтоб через некоторое время возродиться из пепла и начать новый танец огня. Чтобы снова сгореть и вновь возродиться. Опустошённые, отдавшие друг другу огонь и страсть, любовь и нежность, мы уснули лишь под утро.
***
Через три месяца я стала Эленой Конти. А ещё через полгода у нас родилась Даниэла. Та наша первая ночь подарила нам это сокровище, этого маленького ангела с блестящими глазками и пушистыми волосиками.
— Как такое возможно? — шептал мне на ухо Анджело, глядя через моё плечо на дочку. — Не было ничего и вдруг такое чудо! Я так счастлив! И это счастье подарила мне ты!
***
Тогда же, в нашу первую ночь, Анджело поведал мне о своей мечте. Ровно через год после нашего знакомства мы решили её осуществить.
Анджело остановил машину у парадного входа самого большого казино Англии — Aspers Casino, вышел на мостовую, открыл мою дверцу и помог выйти мне. Я выгляжу восхитительно с длинными, распущенными волосами, в красном облегающем платье на тонких бретельках. Анджело тоже великолепен. Ослепительно белый смокинг, светлая рубашка со стоячим воротником и шёлковый галстук-бабочка прекрасно сочетаются с его смуглой кожей. Он подходит ко мне сзади, обнимает за талию, прижимается всем телом, проводит горячими руками по бёдрам и шепчет:
— Ты не передумала, милая?
— Нет, — я качаю головой.
Анджело берёт меня за руку, и мы идём внутрь, чтобы окунуться в восхитительный и колдовской мир казино, насладиться игрой, азартом, победой и поражением.
Эта ночь наша навсегда…
***
— Виталина, отмени все встречи на сегодня и принеси стакан воды, — Елена поднимается из-за стола и идёт к окну. У неё в руке белый лист бумаги, исписанный крупным ровным почерком сестры. Два дня назад Елена вернулась из Италии с её похорон и сейчас этот листок, как весточка с того света.
— С вами всё в порядке? — спрашивает секретарь, входя со стаканом воды.
Елена кивает. Ей трудно говорить. Слёзы застилают глаза. Она вновь и вновь перечитывает расплывающиеся строчки.
"Надеюсь, что ты поймёшь меня, сестрёнка, и простишь. Год назад, Анджело мне признался, что неизлечимо болен, и рассказал о своей мечте — зачать ребёнка, а потом сесть в машину и на огромной скорости сорваться с обрыва в пропасть. Но перед этим провести безумную и прекрасную ночь в казино. Я попросила его взять меня с собой, так как тоже неизлечимо больна.
Согласись, что я нисколько ему не солгала.
Прощай. Ты будешь лучшей матерью для Даниэлы, чем я".