Стойкие макароны
Перевод второй главы повести «Шалопай Хеннери и его папаша» (“Peck's Bad Boy and His Pa”, 1883 г.) американского писателя Джорджа Уилбера Пека (George Wilbur Peck, 1840-1916).
Иллюстрация: Тру Уильямс (True Williams), 1900 г.
***
К ПЕРВОЙ ГЛАВЕ - http://www.proza.ru/2014/09/28/532
Не все дети, конечно, растут отчаянными сорванцами, а лишь некоторые из них. Причем эти некоторые далеко не всегда бывают худшими. Именно из таких шалопаев, способных проказами своими поставить на голову весь дом и даже город, и получаются чаще всего первоклассные деловые люди. Вот и в Седьмом Округе живет один такой мальчишка — необычайно изобретательный выдумщик и затейник; впрочем, награды за свои веселые розыгрыши получает он порой весьма болезненные. Не так давно написал он своему папаше послание от «Маргаритки» — чем в итоге уложил его на койку с сильной простудой. После этого конфуза и в конце концов примирения, папа строго сказал ему, что он вовсе не против невинных розыгрышей, от которых никто не страдает и всем только весело; однако от шуточек, ставящих родителя в неловкое положение, ему он советует воздерживаться — и это с гарантией убережет его от неприятных последствий.
И вот, целых три недели мальчишка измышлял для своего отца новую шутку — какую счел бы тот вполне безобидной. И даже полезной и поучительной.
И наконец измыслил. Дело в том, что у папаши стало понемногу сдавать зрение, да и, пожалуй, зубы некоторые требовали уже осмотра и лечения. Однако этого он решительно не признавал, и говорил даже, что готов держать пари хоть на сотню долларов, что видит по-прежнему так же зорко, как и в юности. О визите к зубному врачу он тоже пока не задумывался. И сын решил наглядно показать папаше, какова доля ждет его в самые ближайшие годы, если так и продолжит он легкомысленно пренебрегать своим здоровьем.
Его папочка очень любил макароны: их подавали ему на стол три-четыре раза в неделю. А на днях мальчуган разглядел в аптеке новинку — длинные тоненькие резинки; рекомендовались они для крепления сосок к бутылочкам и разных других надобностей. Ни толщиной, ни цветом они совсем не отличались от тех макарон, что подаются на обед его папаше, — и сынишка не раздумывая купил себе целый моток этого товара.
Дома шалопай сумел склонить к соучастию в своем заговоре девушку-кухарку, и пока готовился обед, они вооружились парой ножниц и аккуратно — строго выдерживая длину — нарезали внушительную горку тоненьких резиновых трубочек. Подделку выложили на блюдо и прикрыли сверху небольшим количеством настоящих макарон. Девушка внесла блюдо в столовую, поставила на стол перед главой семейства, и представление — какому позавидовала бы любая цирковая арена — началось.
Когда попытка порезать макароны ножом не удалась, отец высказал замечание, что сегодня их подали на стол недоваренными. Сынок же заявил ему, что макароны уварены прекрасно, — а вот зубы его оставляют желать лучшего, и если он о них не позаботится, то в очень недалеком будущем кушать сможет только жиденький супчик. «Отцепись от моих зубов, молодой человек!» — оборвал его папаша. Отринув нерешительность и отставив жалобы, он подцепил макароны вилкой и сунул их себе в рот. И стал жевать.
Две-три настоящие макаронины быстро распались на атомы, не оставив и следов своего пребывания во рту, — а вот с фальшивыми папаше пришлось туговато. Он пожевал их две-три минуты — то медленно, то ускоряя темп; потом задумался, и дальше стал жевать уже с перерывами — в которые вставлял малозначащие замечания о погоде. Затем вдруг пристально и с громадным интересом уставился в окно, — и когда все поворотили к окну головы, украдкой выхватил макароны изо рта и проворно спрятал их под тарелку. Теперь он почти не сомневался, что его зубы свое отработали.
Впрочем, когда страх его несколько улегся — после того, как зубы свои он испытал на других кушаньях, — папаша подумал, что можно, пожалуй, рискнуть — и вернулся к макаронам. Увы, та же история! Лицо его побагровело, глаза лезли из орбит. Работал челюстями он с тем неистовством, с каким девочка из церковного приюта жует жевательную резинку, подаренную ей сердобольным прихожанином. Супруга глядела на него со страхом — ожидая, что мужа вот-вот хватит апоплексический удар. Наконец девушка-кухарка, не в силах уже сдерживать смех, зажала себе рот фартуком, забилась в конвульсиях и опрометью выбежала из столовой; сынишка, почуяв внутренним чутьем, что промедление, возможно, смерти подобно, тоже поспешил выскочить за дверь.
Оставшись наедине, супруги принялись тщательно исследовать злополучные макароны — их глава семейства выложил изо рта обратно в тарелку. Жена потыкала их вилкой, но на них не оставалось даже вмятин; и она быстро сообразила, что сделаны они не из чего иного, как из резины — о чем и сообщила мужу. Тот и обрадовался и разозлился. Рад он был тому, что зубы свои хоронить ему еще, выходит, не срок, а разозлился на бакалейщика — за то, что тот сбагрил им контрафактные макароны.
Пришла кухарка, принялись расспрашивать ее, — и та выложила им всю правду.
Вскоре из дровяного сарая послышался шум: тоненький протяжный голосок кричал: «Ой, папочка! Ты же сам говорил… ой! …что не против невинных шуток! О-ой!» — «Невинных?! — приговаривал отец. — Завтра ты родного отца пружинами накормишь?! Кишками резиновыми?! Валиками для отжима белья?! Пошинкуешь макинтош, обрызгаешь маслом и подашь мне вместо салата?! Засунешь кость в калошу и поджаришь вместо бифштекса?! Резиновый слюнявчик своему старенькому бедному папочке подложишь вместо рубца?! Клистирную грушу запечешь мне вместо яблока?! Вот! — сиди теперь здесь до ночи! — щепи лучину!»
Таков был эпилог этого так замечательно продуманного розыгрыша, и в последующие несколько дней мальчуган от своих шуток воздерживался.
К следующей главе - http://www.proza.ru/2014/10/16/1322