Когда бум панельного строительства домов - "хрущевок" докатился до Уральска, перед руководителями города встал вопрос о строительстве водоема для сбора нечистот. Не знаю кто из чиновников предложил использовать для этих целей озёра в пойме Урала, только вскоре на их высоком берегу закипела работа. Место строительства обнесли высоким бетонным забором и жители ближайших посёлков недоумевали, что там начали строить. По слухам, очень важный стратегический объект. Одни говорили, что строят шахты для баллистических ракет. В памяти людей, ещё, было свежо выступление Никиты Сергеевича Хрущева на Генассамблеи ООН, где он стучал по трибуне ботинком, пытаясь "показать" США и капиталистическому миру "кузькину мать". Другие думали, что там делают нефтехранилище. Через год в газете написали, что строят городские очистные сооружения по новой технологии, с полной фильтрацией нечистот, до кондиции "чистой" воды. Сбрасывать "чистую" воду будут в озеро, лежащее рядом. Там же промелькнуло название водоёма - озеро Анискино, вблизи посёлка Коминтерн.
Цепь небольших, поросших камышом озёр, словно подкова лежала у подножья Свистун - горы. Сколько их было точно не помню. Семь, восемь, а может быть их было десять. Все они соединялись меж собой узкими, но глубокими протоками, через которые были переброшены самодельные мостки из бревен или досок. Самыми крупными были озёра: Анискино, Травное и Чистое. Названия мелких озёр: Сазанье, Щучье и другие. По берегам озёр росли огромные одинокие деревья и кусты тальника. Внешняя линия этой гигантской "подковы" имела высокие и, местами, крутые берега. Внутренняя же, очень пологий склон. Внутри "подковы" простирались, всегда зелёные, заливные луга, въезд на которые проходил через тополиную рощу. "Подкова" обоими концами упиралась в береговую черту Урала, а река в паводок затопляла всю пойму, питая луга и озёра вешней водой. Вместе с большой уральной водой сюда заходила крупная рыба. Бывали случаи когда в озёрах ловили осетра, но чаще попадался огромный сазан, который облюбовал озёра для нерестилища. Вода здесь была тёплая, а берега, сплошь, заросли камышом. Сазана в протоках кололи острогой или вилами. Огромные особи этой рыбы скапливались в протоках у мостков, не рискуя пробираться под нависавшими в воде бревнами. Тут то, их и подкарауливал рыбак с острогой. Весили сазаньи тушки по двадцать и более килограмм. Сторож колхозного сада, старый дед по фамилии Сумкин, умудрился подстрелить из ружья сазана на "два пуда". Когда рыбину подвесили за жабры, то сазан оказался с деда "ростом".
Когда и как образовались эти озёра никто точно не знает. Была когда - то на том месте, вероятно, старица реки, но неизвестно какой. Это могло быть старое русло Урала, который ежегодно опять продвигается к озёрам, но "мелкими" шагами. По другой версии там протекала когда - то река Чаган, которая берёт своё начало около Бузулука и впадает в Урал у Ханской рощи, огибая город Уральск с запада. Сейчас за городской турбазой из Урала выходит небольшая безымянная речушка и течет по направлению посёлка Кушум, откуда берёт своё начало одноимённая река (канал) с системой водохранилищ, прорезающая уральскую степь до Камыш - Самарских озёр. Так вот, жители посёлков Круглоозёрный, Балаган, Большой и Малый Чаган, Колесов, Кушум и других, называют ту речушку Чаганом. Можно предположить, что она когда - то была частью большой реки под общим названием Чаган, русло которого от современного устья до Кушума тянулось параллельно Уралу. Со временем Урал промыл самые узкие места междуречья и соединился с Чаганом, разделив его на три части. "Средняя" часть превратилась в старицу, а потом поросла камышом и образовалась цепь уникальных красивых озёр. На бухарской (левой) стороне Урала, за пойменным лесом можно отыскать старое русло Урала, которое проходило западнее современного посёлка Подстепное. Его называют "Кресты". Когда Урал (Яик) поглотил часть Чагана, доподлинно, неизвестно. По моим предположениям, это могло произойти в начале XVII века, до основания казаками Яицкого городка (современного Уральска).
Известие о том, что Анискино озеро будут использовать для сбора нечистот, как гром среди ясного неба прозвучало для жителей посёлка Коминтерн. В заверения городского начальства, о якобы "чистой" воде, никто не поверил. По сути, так и случилось. Буквально сразу после торжественного пуска предприятия в эксплуатацию произошла производственная авария и из сливной трубы в озеро полилось неочищенное дерьмо. Потом ситуацию исправили, но добиться обещанной "чистой" воды так и не смогли.
Сливная труба, диаметром около метра, имела на конце три отверстия - дренажа, на случай замерзания воды в сильные морозы. Детвора использовала эти отверстия для забавы: делалась запруда из больших камней и когда давление в системе повышалось, то камни с огромной скоростью летели в озеро. Иногда, строили сразу три запруды, тогда получался эффект "домино" и труба издавала душераздирающие "крики", от которых по коже бежали мурашки. Камни горной породы царапали металлическую стенку трубы и соударялись друг с другом. Всё это усиливалось акустическим эффектом самой трубы, которая громко гудела и протяжно стонала, охала и ахала. Это жуткое зрелище оканчивалось камнепадом и взрывами на воде, брызги которой разлетались на несколько метров, окатывая водой детвору, стоявшую на берегу озера под трубой. Все были в неописуемом восторге и разбегались кто куда, потому что через несколько минут появлялся дед - сторож, который знал всю детвору по именам и фамилиям. За эти "ребячьи" забавы отдувались "рублём" родители, их лишали премий, а те в свою очередь наказывали детей, как правило, ремнём. Ведь, большинство родителей, в основном матери коминтерновской детворы, работали на этих очистных сооружениях.
Заросли камыша и куга, растущая на озёрах были естественным природным фильтром, сдерживающим продвижение нечистот вглубь озёрной цепи. Кроме того, местные рыбаки перекрыли протоку, соединяющую Анискино озеро с другими озёрами юго - западной ветви "подковы". Это на какое - то время отодвинуло экологическую катастрофу всей поймы Урала, но не исключило её полностью. На третий год в озёрах начала массово гибнуть рыба. Но положение спас случай. В половодье размыло дамбу, отделяющую пойму от Урала и туда устремилась "свежая" вода. С "большой" водой зашёл и сазан, который успешно выметал икру и через год в южном углу Анискина озера образовался природный садок с десятками тысяч особей этой рыбы. Однажды вся детвора играла в лапту на околице посёлка. Тут, прибегает белокурый Витька и громко кричит: "Айда на Аниську сазанчика ловить. За клубом его руками ловят. Он из "тухлячки" по куге на чистые котлубани вылез. Там его кишит. Фома старым баком ловит".
"Тухлячкой" мы называли озеро, в которое сливали нечистоты. Оно выделялось от остальных озёр по красноватому цвету воды и зловонному запаху. Это была большая часть Анискина озера, которая отделялась от чистых котлубаней плотными зарослями куги, растущей на мелководье. Котлубани располагались в окончании "подковы", за старым клубом, который стоял на высоком берегу Анискина озера, приблизительно, в километре от сливной трубы очистных сооружений.
Через полчаса вся детвора толпилась у клуба. С высокого берега было хорошо видно, как киномеханик Фома ходил в одних трусах по колено в мутной воде. Переставляя с места на место старый бак для кипячения белья, без днища, он доставал из него сазанчиков и клал в холщовый мешок за спиной. Котлубаней было много, поэтому мы не стали мешать Фоме, а оккупировали свободные. Воды было мало и она быстро становилась мутной. Сазанчики не могли долго находится на дне водоёма и начали всплывать спинами кверху. Мы выбирали из них особей покрупнее и хватали руками. Вместо садка использовали свои майки, завязав плечики узлом. Улов относили домой. Так, продолжалось несколько дней, пока не выловили всех рыбёшек, размером больше ладони. Спустя месяц в те котлубани за клубом, просочилось вода из "тухлячки", и оставшиеся в них мальки погибли.
На высоком берегу озера Чистое располагался старый колхозный сад, где работал сторожем дед Сумкин. Сад был излюбленным местом "разбоя" коминтерновской детворы, а дед Сумкин исправно оберегал вверенную ему территорию. У него всегда было под рукой ружьё - берданка, заряженная патронами с солью. Большого вреда мелкая соль причинить не могла, но пробивала штаны и обжигала кожу, которая потом покрывалась волдырями. Те из пацанов, кто получал порцию соли в "мягкое" место ниже спины, на перебой рассказывали как прятались от сторожа в поливном валу, а тот снайперским выстрелом из ружья поражал их убегающую задницу, придавая невероятное ускорение. Обычно, "пораженцы" бежали не домой, а на "отмочку" в Чистое озеро. Про то, чтобы пожаловаться родителям не было, даже, в мыслях. В добавку к соли, можно было от отца получить, ещё, по заднице ремнём. В те годы родители с нами не церемонились. Виноват пацан, будь добр отвечай сполна.
Во время войны наши родители, которые сами были детьми, выжили благодаря озеру Анискину. Колхоз Коминтерн работал, как и вся страна Советов, "для фронта и для победы", а жители влачили нищенское существование. Особенно голодали дети. Озеро Анискино кормило рыбой и зимой и летом. Начиная с ранней весны и до выпадения снега коминтерновские "дети войны" сидели на "подножном корме" в лугах, внутри "подковы" озёр. Собирали дикий лук, чеснок, щавель и выливали луговых сусликов. "Лугачи" были крупнее и вкуснее своих степных собратьев. Мясо суслика употребляли в пищу, как деликатес. Суслиный жир вылечивал от частых простудных заболеваний и других хворей. По сути, суслик спас от голодной смерти многих жителей степей Приуралья и Поволжья. Из шкурок грызуна шили шубы и шапки. В норах, даже, находили запасы зерна, которое зверёк успевал натаскать с колхозных полей. Однажды, мой дядя выгреб из суслиной норы целое ведро отличной пшеницы. И вот, на глазах наших родителей озеро Анискино постепенно превращалось в "тухлячку" с ядовитой и дурно пахнущей водой, которая начала уничтожать вокруг всё живое.
Сначала красноватая жидкость уничтожила заросли куги на мелководье, затем пришла очередь тополиной рощи, которая высохла, буквально, за год. Потом начали гибнуть луга. Они перестали быть заливными и через несколько лет поросли бурьяном. Слив в водоём с каждым годом нарастал и озеро Анискино начало выходить из своих прежних берегов. Ядовитая вода хлынула по протокам в другие озёра и вскоре вся "подкова" превратилась в "тухлячку". Самое интересное, что карась адаптировался в ядовитой среде и выжил. Предприимчивые дельцы вылавливали его мешками из "тухлячки" и продавали по "дешевке" бабушкам - пенсионеркам возле магазина "Жазира". От рыбы исходил еле заметный запах, напоминающий лекарства, но её вкусовые качества были "сносными". Знали пенсионеры откуда была рыба, но несмотря на это, всё равно покупали, соблазняясь очень дешевой ценой.
Спустя годы, уже во время "перестройки", в Анискино озеро перестали сливаться сточные воды и нечистоты. Город давно задыхался от "ароматных" запахов, которые приносил юго - западный ветер с "мёртвого" озера. Поэтому городской коллектор вынесли подальше от города, приспособив для этого Халиловский пруд. Однако, убить чудные озёра было гораздо проще, чем реанимировать их к жизни. Потребуются годы или, даже, столетия, прежде чем экосистема озёр восстановится до своего былого великолепия. Сейчас, ежегодно в озёра закачивается "свежая" вода из Урала, постепенно восстанавливает своё поголовье рыба. Однако, все эти реанимационные процессы происходят на дальних озёрах. Дно Анискина озера сплошь покрыто слоем ядовитой щелочи, которую не удастся смыть чистой водой. Её можно будет только "захоронить" под толстым слоем ила, а на это уйдут десятилетия. И всё же, хочется надеяться, что озеро моего детства переболев, наконец то, поправиться и заживёт своей новой полноценной жизнью.