******
В эту ночь она не ждала ночных призраков, как обычно. Усталость лишила сил, сон навалился могильной плитой на грудь, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. На самом деле это Барсик, громко мурлыча, устроился на ней, пристроив пушистый хвост на тонкой шее, словно живой полосатый воротник. Но согнать пакостника не успела. Веки сомкнулись сами собой и сознание нырнуло во мрак, где поджидало её то, о чём так долго мечтала в реальности.
Помнится, во сне она прорывалась сквозь туман, такой плотный, похожий на прозрачную вату. С усилием раздирала пространство руками, вязла в нём, словно в молочном киселе, и бежала, бежала, будто боясь опоздать, потерять из виду того, кого, возможно, больше никогда и нигде не встретит. Он же, похожий на серую тень, мчался, не останавливаясь ни на мгновение.
Зачем он был ей так уж нужен, не знала. Но, в то же время, упрямо верила, что с ним ускользает от неё единственно возможное счастье. Она мчалась изо всех сил, чувствуя как подкашиваются ноги и сердце стучится у самого горла. Казалось, ещё секунда и она настигнет беглеца. Но призрак ускользал, всякий раз растворяясь в сумеречном тумане, и тогда гонка начиналась сначала. В какой-то момент поняла, что проиграла, что счастье для неё недостижимо. Она уже была готова сдаться, рухнуть в пыль под ногами, как сильные руки вдруг резко схватили за плечи. Кто-то встряхнул её безвольное, ставшее будто тряпичным, тело. Голова заболталась, как у болванчика справа налево, зубы нервно клацнули. Она не видела его лица, но чувствовала тёплое дыхание. Кто-то безликий шепнул на ухо:
- Уходи. Убегай. Спасайся.
Нет. Она не могла. Не было сил сопротивляться. Она устала жить в бесконечном ожидании. Устала от пустоты, наполняющей сердце. Так существовать больше невозможно. Пусть случится хотя бы что-нибудь, даже если это будет смерть. Всего лишь конец пути, итог бессмысленного и пустого пребывания в мире живых.
В момент пробуждения она почувствовала, как холодные руки мёртвой хваткой стиснули шею. Дыхание остановилось, тело свела судорога. Вот оно - единственное, что хотелось ей заполучить! Свобода от своего уродливого тела, свобода для бессмертной души. Она готова была смеяться, если бы это было возможно. Но жизнь оказалась сильнее.
Последнее, что запомнилось, были его глаза. Она вдруг увидела живые глаза на бледном, мёртвом лице. Они пронзительно сияли, как две голубые искры, показавшиеся ей тающими под жарким солнцем льдинами.
Пробуждение было мучительным. Она чувствовала себя разбитой, раздавленной и разочарованной. Ожидаемая свобода оказалась всего лишь сном, несбыточным и нереальным. Её одежда взмокла от пота. Сердито столкнула кота на пол и стянула рубаху. С отвращением взглянула в зеркало. Выбросить его, что ли! Худое, костлявое тело, серая кожа, как у смертельно больного человека. Но она не больна, для неё это норма. С рассветом же снова облачится в человеческий наряд и никого не напугает. Много декоративной косметики на лицо, волосы в привычный пучок, на нос очки с затемнёнными стёклами - теперь она почти человек. Жаль вот только, что почти. Но на большее рассчитывать не приходится. Большего ей не дано. И так несказанно повезло. Быть принятой в семью, где к неё так тепло отнеслись, было уже чудом.
Наступивший день разогнал тени. Он показался обычным. Вот только заноза, оставленная в сердце сном, всё саднила, напоминая о кошмаре. И кошмаре ли? Для обыкновенных людей - да, но она же не человек. В том кошмаре притаилось её освобождение, которого так неустанно жаждет пленённая телом душа.
*****
Однажды я смущённо спросила Милу о том, как ей так легко удаётся скрывать своё отвращение ко мне. Как им всем удаётся это? Подруга удивлённо вытаращила глаза:
- Рина, с чего ты взяла, что уродлива? Ну, если не веришь мне, так спроси у Джованни. Уж он-то знает точно: некрасивых женщин не бывает. Следует просто научиться скрывать мелкие недостатки, которые, как известно, у каждого свои, и тогда ты станешь просто идеальной красавицей.
Не дав мне опомнится, она тут же с трагическим выражением лица, словно сообщая о вселенской катастрофе, добавила:
- А у меня, между прочим, ноги кривые. Представляешь! Но никому об этом знать совсем не обязательно. Это только между нами девочками. Ага? Макси же, к счастью, ещё никто не отменял.
- То есть, другими словами, ты советуешь обзавестись мне паранджой, - хмыкнула я.
- Зачем же сразу так кардинально? - легкомысленно отмахнулась подруга. - Немного косметики, я думаю, будет вполне достаточным. И, вообще, я считаю, что ты к себе слишком критична. У тебя вполне милый курносый носик.
- Только на нём веснушки слегка крупноваты, - с тоской проворчала я, намывая очередную тарелку.
- Ерунда, - весело прощебетала моя ветреная подруга. - На вкус и цвет товарищей нет. Встречаются такие любители экзотики, кому и корова идеалом красоты покажется.
- С этим не поспоришь, - не удержалась я от улыбки. - Оригинальничать нынче в моде.
Конечно, я вовсе не мечтала о принце на белом коне, как многие мои романтические сверстницы. Но мысли о чисто человеческом счастье порой забредали в мою рыжую лохматую голову. Хотя я знала, что именно моё счастье может оказаться совсем иным, и розовощёкие херувимы в нём вряд ли присутствуют. Диана с Пауло на этот счёт только улыбались, уверяя, что душа у меня по-настоящему красивая, солнечная. Умеющий распознать истинную красоту обязательно заметит это, а иные же мне вовсе ни к чему. Джованни в своей обычной манере напевал о сердце красавицы. Уж он-то точно ни одной юбки не пропускал, в каждой находя что-то особенно привлекательное для себя. Со временем я так свыклась с их всегда ровным доброжелательным отношением, что стала забывать о своей непривлекательности, научившись не замечать косых взглядов незнакомцев.
Сегодня был самый обыкновенный день, если не считать того, что наш повар пребывал в хорошем расположении духа. Заслышав его, во всё горло распевающего арии, я вздрогнула ещё на пороге ресторана. Видимо, у ловеласа выдалась жаркая ночка, и теперь он устроит нам всем весёленькую жизнь. Моё предсказание не заставило себя ждать. Уже через пол часа работы я почувствовала себя загнанной лошадью. Громогласно завывая, наш кулинарный гений творил свои шедевры, буквально заваливая меня грязной посудой. А тут, как назло, на ланч заглянул мистер Квин. Пауло радушно улыбнулся прожорливому гостю. Я же радоваться не спешила, так как по опыту знала, что щедрых чаевых от толстяка не дождёшься.
Спутник постоянного клиента и вовсе не порадовал, заказав лишь тосты и кофе. Видимо, это был не партнёр мистера Квина, а всего лишь очередной протеже из его конторы. У этих компьютерных гениев всегда ветер в карманах гуляет, зато презрения к окружающему миру через край. Типа, цену себе знают, вот только никто их по достоинству так и не оценил. Краем уха услышала, как толстяк сулил молодому мужчине славу и богатство. Надеюсь у того хватит мозгов не попадаться на удочку. Не думаю, что мистер Квин захочет делиться. Возможно лишь бросит голодному программисту немного деньжат и выжмет из бедолаги все соки. Впрочем, не моё это дело. В этом мире каждый сам за себя. А уж мне-то и тем более сопереживать человеку было бы глупо. Да и вряд ли это ему требовалось. Надеяться на то, что он ответит взаимностью, совершенно не стоило. Не первый год живу среди людей, успела немного их узнать. В большинстве своём они странные, всегда думают только о себе, руководствуясь принципом: кто не с нами, тот против нас. По настоящему человечных встречается так мало, что воистину их можно считать счастливым исключением.
Я сбилась с ног, меняя заказанные клиентом блюда. Мила благополучно успела упорхнуть, отпросившись пораньше, и теперь мне пришлось заменить её в качестве официантки. Закуску мистер Квин проглотил, будто даже не жуя. Овощной салат, а также ассорти из салями и сыра, украшенное оливками, исчезли с тарелок в мгновение ока. Далее Джованни предложил ему мясо с пармезаном, бальзамическим соусом, листьями салата и помидорками черри. Уже один вид этого блюда насытил бы истинного гурмана. Но мистер Квин, казалось, вряд ли замечал то, что неустанно отправлял в свой не закрывающийся рот. После мяса он заказал рыбу с гарниром, потом, естественно, неизменный десерт тирамису и тающее во рту джелато. Всё это великолепие он активно запивал вином.
Устав от сомнительного удовольствия наблюдать за толстяком, я более внимательно взглянула на его спутника. Зная по опыту, что официанток никто никогда не замечает, словно они были бестелесными тенями, я довольно смело пригляделась к светловолосому мужчине, который вначале показался самым обычным, и даже неприметным. Смутное беспокойство шевельнулось во мне, словно спящая под сердцем гадюка вдруг подняла голову. Худощавый, среднего роста, аккуратно подстрижен. Такого трудно заметить в толпе. Костюм, явно, дорогой, что уже казалось странным для обыкновенного офисного клерка. Черты лица правильные. Внешность ничем не примечательная. Можно было бы обозначить её, как скучная, если бы не загадочные глаза, прячущиеся под довольно длинной, цвета спелой пшеницы, чёлкой. Улыбка, словно приклеенная, не сходила с его лица. А вот взгляд был резким, холодным, оценивающим, даже жутким.
- Бедолага, - ворчливо посочувствовал Пауло, передавая для него кофе. Уж он успел повидать несчастливцев, которым не повезло стать любимцами мистера Квина. Обычно я бы согласилась с Пауло, но нынешний молодой человек мне вовсе не казался милым простофилей.
Я никак не могла понять, почему никто не видит эту грубо наклеенную маску на его неприметном лице. Мужчина лгал, нагло, открыто выдавая себя за кого-то другого. Но увы, не только самовлюблённый мистер Квин не замечал этого. Впрочем, мне не было до них никакого дела. Моя работа заключалось в том, чтобы убрать грязные тарелки со стола, а всё остальное уж точно не касалось. И кто там на самом деле кого обманывает, не особенно интересовало.
Когда толстяк вышел в туалетную комнату, светловолосый на миг сбросил маску и, кажется, прошептал что-то не особенно лицеприятное в спину своего хозяина. Это меня мало тронуло бы. Люди, вообще, чаще всего ненавидят друг друга. Но именно в ту минуту я узнала его. Голубые глаза сверкнули, словно кусочки льдин, и мои руки дрогнули, роняя тарелку на пол. Получив в спину порцию проклятий от Джованни, я принялась подметать осколки. Вот только холодный взгляд морозил мне затылок, вызывая дрожь во всём теле. Теперь я знала, что вещие сны случаются, что счастье близко, всего лишь в нескольких шагах. Выбирать не приходилось. Метаться было поздно. Не мне спорить с судьбой. Остаётся лишь ждать, предвкушая столь желанную и одновременно пугающую свободу.