Где, укажите нам, отечества отцы, которых мы должны принять за образцы?
А.С. Грибоедов «Горе от ума»
Что-то странное сегодня происходит с природой. Уже наступил декабрь, а на улице по-весеннему тепло. Под яркими солнечными лучами, испаряясь лёгкой дымкой, высыхала от осенних дождей земля, а в набухших на деревьях почках, уже приготовились вылупиться нежные молодые листочки. Висевшее в синеве яркое солнце, бросало на пахнувшую весной землю свои тёплые лучи, которые, отражаясь от металлических городских крыш, оконных стёкол и блестящих своим перламутром автомашин, превращались в маленькие игривые солнечные зайчики.
Старый городской троллейбус, с облупившейся кое-где синей краской, медленно тащился по переполненному автомобилями проспекту в сторону железнодорожного вокзала. В салоне было немноголюдно, и сидевшая в кресле кондуктор, судя по внешнему виду, перешагнувшая шестидесятилетний порог женщина, мало обращала внимания на пассажиров, с интересом рассматривая пестревший разноцветными фотографиями молодёжный журнал. Полного телосложения, с седой прядью волос выбивающихся из-под платка, в очках и сером поношенном пальто, поверх которого на длинном ремне висела кондукторская сумка с билетами, она походила на добрую бабушку-пенсионерку, и находившийся в её руках гламурный журнал, который своими разноцветными фотографиями напоминал женскую баню, контрастно бросался в глаза пассажирам. В салоне находились возвращавшиеся из школы дети, и их непоседливость раздражала кондуктора, она никак не могла сосредоточиться на прочитанном.
- Хватит шуметь! – прикрикнула она на них, но это ещё больше раззадорило детей. Они громко засмеялись и начали пуще прежнего галдеть и толкать друг друга. – Я кому сказала, хватит шуметь, а то я вас сейчас выгоню из троллейбуса! – повысив голос, ещё раз прикрикнула на них кондуктор, но и это предупреждение на них не подействовало. – Какие же вы невоспитанные, - с интонацией отчаяния в голосе, проговорила кондуктор и, махнув на них рукой, продолжила чтение.
Погремев своими рогатинами на стыках проводов, троллейбус, покачиваясь из стороны в сторону, медленно подкатил к остановке. В салон вошли несколько пассажиров, среди которых мужчина примерно такого же возраста, что и кондуктор. Одет он был в синий спортивный костюм, белые кроссовки и вязаную тёмную спортивную шапочку, на его шее был повязан шарф. При себе мужчина имел хозяйственную сумку на колёсиках.
- Проездной, - проговорил он, повернувшись к кондуктору, сверкая на солнце позолотой очков.
- Тогда платите за багаж, раз у вас проездной, - отложив в сторону журнал командным голосом, проговорила кондуктор.
- Это не багаж, а хозяйственная сумка, - возразил кондуктору мужчина.
- Я сама знаю, что багаж, а что не багаж. Оплачивайте, - тоном, не терпящим возражения, проговорила кондуктор.
- Не буду я платить, - категорично заявил мужчина.
- Это почему же? – кондуктор с интересом взглянула на мужчину.
- Потому, что вы не имеете права брать за хозяйственную сумку, как за багаж, - пояснил он кондуктору.
- Да у вас не хозяйственная сумка, а самый что ни на есть багаж. Если на колёсиках, значит багаж, - проговорила кондуктор.
- Это хозяйственная сумка, но только на колёсиках, - повторил мужчина.
- Хозяйственных сумок на колёсиках не бывает, - утвердительно, проговорила кондуктор. - Или оплачивайте или берите багаж в руки и держите его.
- Ща-а-с! – протянул мужчина нараспев. – Мне, наверное, больше делать нечего, кроме того, чтобы сумку в руках держать. Размечталась! Иди, занимайся своим делом и нечего по пустякам к пассажирам приставать! – недовольно произнёс мужчина, перейдя в разговоре на «ты».
- А ты тут не командуй! И не учи! Учитель нашёлся! Я сама знаю, что мне делать и куда мне идти! Пристаю я к нему! Нужен ты мне был сто лет! Я тут на работе! – не выдержав, повысила голос кондуктор, также перейдя на «ты».
- Вот и работай, а нечего тут со мной лясы точить! – так же повысил голос мужчина.
- Не ори на меня! Я работаю! Давай плати за багаж! – ещё громче прежнего, проговорила кондуктор.
- Ты не работаешь! Ты свою работу извращаешь! Ты - извращенка!
- Что-о?! – возмутилась кондуктор. – Ты ещё будешь меня оскорблять?! Да я тебя…, - она остановилась в нерешительности и замолчала ненадолго, словно думая о том, какую бы ей придумать кару для не подчиняющегося пассажира. – Я вот сейчас эту сумку твою и тебя вместе с ней из троллейбуса выкину на улицу! – наконец-то придумала она и повернулась в сторону водителя. – Витя, останови троллейбус, я сейчас тут одного козла высажу, он за багаж не платит.
- Это кто, козёл?! Это я, козёл?! – возмутился мужчина.
- Ты, а кто же ещё, - уточнила кондуктор и, развернувшись, пошла к своему креслу. Возмущённый мужчина кинулся за ней следом.
- Как ваша фамилия? Назовите мне свою фамилию, – вновь перейдя на «вы», спросил он.
- Я тебе сейчас назову фамилию! Совсем обнаглел! – возмутилась кондуктор. – Пошёл вон отсюда из троллейбуса, - задыхаясь от возмущения, побагровев, произнесла кондуктор, при этом на её губах пеной выступила слюна, которая тут же с губ сорвалась и полетела мужчине в лицо.
- Да ты что себе позволяешь?! Ты, по какому праву мне в лицо плюёшь? Да ты… да я тебя…, - мужчина от волнения никак не мог подобрать в этот момент нужные ему слова. – Свинья! – вдруг произнёс он, вытирая шарфом своё лицо. Затем, издав харкающий звук, плюнул в сторону кондуктора. – Кх-х-х, тьфу!
Вылетевший словно снаряд из пушки плевок, описав в воздухе дугу, точно угодил кондуктору в переносицу, забрызгав при этом стёкла её очков.
- Товарищи! Вы посмотрите товарищи, что этот хам себе позволяет?! – обратив свой взор к пассажирам, визгливо закричала кондуктор, но пассажиры сидели молча.
Поняв, что помощи ждать не от кого, кондуктор решила отомстить за своё унижение.
- Козёл! – глядя на мужчину, возмущённо произнесла она и, пожевав немного губами, так же плюнула мужчине в лицо. – Тьфу!
Побелев от злости, тот вновь вытер лицо шарфом, после чего повторил харкающий звук. – Кх-х-х, тьфу! – однако, кондуктор предусмотрительно выставила перед собой кондукторскую сумку, и плевок не долетел до цели.
- Козёл! Тьфу! Тьфу!– укрываясь за сумкой, кондуктор продолжала плевать в мужчину, который отвечал ей редкими и не достигающими цели плевками.
- Тьфу! Тьфу! Тьфу! – неслось из-за сумки, но мужчина, подав вперёд корпус и склонив голову, словно боксёр на ринге, начал умело делать нырки и уклоны и, летевшие плевки, пролетали мимо него.
Пассажиры какое-то время были шокированы происходящим, но затем, спохватившись, отбежали в сторону и столпились у двери. Затем начали громко возмущаться и вертеть пальцем у своего виска. Находившиеся в троллейбусе ученики зашлись от хохота, и только одна девочка лет примерно двенадцати встала со своего места и решительно встала между мужчиной и кондуктором.
- Перестаньте! Пожалуйста, перестаньте! – негромко проговорила она. – Не надо больше ссориться и плеваться. Когда люди плюются – это очень плохо. - Мужчина и кондуктор перестали плевать друг в друга и, с каким-то удивлением и даже интересом, взглянули на девочку. – Может быть вам, дедушка, за сумку заплатить нечем? – спросила девочка у мужчины. – Давайте я за вас деньги отдам, - проговорила она и протянула кондуктору десятирублёвую купюру. – Возьмите, за дедушку.
- Ну что ты, девочка, не надо, убери деньги, - тяжело дыша, проговорила кондуктор и, опустив красное от стыда лицо, направилась в сторону водителя.
В этот момент троллейбус остановился на остановке, и стоявшие на улице люди, с изумлением увидели, как из открывшейся двери троллейбуса, сбивая на ходу многих пассажиров, выскочил на улицу и бросился бежать мужчина в синем спортивном костюме и вязаной шапочке, волоча за собой громыхавшую на асфальте сумку на колёсиках. Неожиданно пошёл тёплый дождик, и под его лёгкое шелестение над городом разноцветными красками заиграла радуга.
- Грибной дождик-то, - удивился один из входящих в троллейбус пассажиров.
- Значит, скоро за грибами пойдём, за декабрьскими опятами, - пошутил кто-то.
Что-то странное сегодня происходит с природой, что-то странное сегодня происходит со всеми нами.