Баня. Вспоминая М. Зощенко
Говорят, в Москве бани хорошие. У нас тоже ничего. Люстры там, диваны, лестницы парадные по обе стороны, - одна в мужское отделение ведёт, другая в женское. Как в театре.
Я, граждане, в бане этой слесарем двадцать лет прослужил и всё про неё знаю. Её земские купцы ещё сто лет назад для народа построили. Только краны с тех пор и не менялись. Неудобно. Другая дамочка покрутит крантиком с горячей водой, а кипяток ей прямо в личико и брызнет. Начнёт дама ручками махать, возмущаться, профсоюзный комитет призывать. Я, мол, нипочём не согласна чтоб за свои же трудовые двадцать копеек ожог первой степени принимать. Тут и зовут Колю-слесаря. Меня значит.
Только хочется мне поправку предложить в трудовое законодательство. Потому как оно у нас от жизни сильно отстаёт. О чём я, как сознательный рабочий, написал письмо в газету «Труд». А они его поместили в раздел курьёзы.
Вот скажите, братцы, на химическом производстве рабочим за вредность платят? Платят. Потому как урон здоровью и ранние морщины на лице. А слесарю в бане? Другие мне завидуют . Мы, мол, передовых работниц нашего завода только в комбинезонах да кирзовых сапогах видим, а ты – в чём мать родила.
Но это с какой стороны посмотреть. Это всё равно как на минном поле землянику собирать.
Другая гражданка головку в шайке намылит, глазки от пены протрёт, смотрит – мужик на неё прёт, с разводным ключом наперевес. И нет чтоб поинтересоваться. Мол, что это вы , гражданин, в нашем женском отделении делаете, может, заблудились случайно так мужское напротив давайте я вам покажу. Куды там! Не в театре. Сразу хвать шайку, и по темечку. Один раз барышня шайку с кипятком в меня метнула, так я домой поседевши пришёл. Катя меня как увидела, в слёзы. Что ж это за работа такая паскудная, что человек за день поседеть может? Хотя бы за вредность платили или путёвку какую в пансионат или санаторий
всё ж не так обидно. А барышня, оказывается, в шайке той головку красила перекисью водорода. Чем грубо нарушала правила пользования общественными банями. Ну я и покрасился. Неинтересно покрасился. Голова ничего, с проседью. А бровь одна белая, другая серая. И ус один сильно порыжел, другой так себе. Или другую моду взяли. Как только дамочка меня увидит, так норовит мыло в лицо бросить или тапочку банную с ножки сымет и по щёчке хлясть! И что интересно: мылом всегда в глаз целят. И ведь попадают, черти. Неудобно. А как несчастный случай на производстве пойдёшь оформлять, так смеются все и больничный нипочём не выписывают. Ты, мол, несознательный. Ты за такую работу сам государству платить должен и премиальные в фонд мира отдавать. Чтоб все так жили.
Ну вот. Хорошая у нас баня. Солидная. Только вот зачем купцы между женским и мужским залом дверь врезали, остаётся загадкой. В гости, что ли, ходить? Хорошая дверь. Дубовая. Старая только . Из-за этой двери война идёт между полами. Столетняя. То есть граждане со своей стороны дырку в двери ковыряют, а гражданки со своей замазкой или другой какой дрянью замазывают. И за сто лет, представьте, приличную такую дырищу наковыряли. Замазка не держится.
А тут случай.
Пришли гражданки как всегда помыться. Шубы с валенками в раздевалке оставили. Шайки взяли. Только и успели сполоснуться да намылиться, как вода горячая закончилась. Насчёт воды – это не ко мне. Это в котельную. А котельщик отвечает: трах-тарарах тибидох я сам тра-та-та не разберу почему к мужикам ё-моё бежит, а к дамам – не хочет. Я в терминах запутался, не понял. А гражданки сознательные. Полчаса ждут. Час. Только скучно. Уже звёзды на небе показались и мыло на головках высохло, и посинели все как куры ощипанные, мурашками покрылись. И банщица нервничает. Намекает, что пора, мол, и честь знать, не в театре. Закрывается баня то есть. А воды нет. Бабоньки тогда замазку на двери расковыряли, смотрят, у мужиков кипяток бежит как ни в чём не бывало! Обиделась дамочки. А больше всех Валя Ушакова. Разбежалась она, ножкой размахнулась да как даст ляжкой по двери. Валя на базе грузчицей работает. Что ей дверь? Только несчастный случай вышел. Потому как с той стороны гражданин Заливакин возле дырки дежурил.Интересовался, как женщины насчёт воды совещаются. Ну и отлетел, вместе с дверью, дверным косяком и Василием Ивановичем Пряшкиным, директором базы, на которой Валя работает, к парной, где так же пробил дверь и с тех пор судьба его неизвестна.
А дамы ничего. Мочалки взяли, шайки, веники. Прикрыли что могли, как папуасы в Африке, и очередь заняли. Кто, говорят, последний за кипятком? Иван Степанович? Какая встреча! Как у нас там годовой отчёт продвигается? Уж вы извините, что мы вот так без приглашения. Да мы ничего, говорят мужчины. Очень даже пожалуйста. Нам воды не жалко.
Ну вот. Краны там или другую какую сантехнику я прямо в помывочное время меняю. А покрасить – никак. Мы тогда одно отделение закрываем а в другом граждане по очереди моются. Один день мужской, другой женский. Тут большинство несчастных случаев и происходит.
Потому как привыкли граждане . Дамы налево, мужчины направо.
И вот приходит с утра, к открытию, гражданка Поликарпова Светлана Ивановна. Ей, гражданке, только с утра помыться допускается, потому как работает преподавателем в техникуме. Со студентками мыться как? Неудобно. То есть утром они тебя видят с указкой, в очках и в манишке накрахмаленной, а вечером без штанов. Другая студентка ещё и спинку помыть вызывается. Она думает, что если спинку учительше помоет, то пятёрку за диктант получит. И вот приходит Светлана Ивановна с шайкой, веником и без очков. Она их дома оставила. Чтоб не спёрли. Потому как она и в очках плохо видит, а без очков совсем никак, и если кто случайно очками поинтересуется, то хоть караул кричи. На работу как выйдёшь? А мыться вполне даже можно. И без очков видишь куда мыло трёшь.
Только конфуз вышел. Не знала Светлана Ивановна, что мы на ремонт аккурат в тот день встали, а объявление по близорукости не заметила. Билет ей продали. Почему ж не продать? Может она для мужа берёт или для свата . Поднялась она по лестнице, налево, как всю жизнь ходит. Зашла в раздевалку. Тихо с утра, пустынно, чудно даже. И банщица на рабочем месте отсутствует. Может она в буфет пошла квасу попить или по другой какой надобности. Кто знает? Светлана Ивановна билетик на столике оставила, шкафчик пустой на ощупь нашла, разделась, положила веник в шайку и в отделение вошла. А в отделении что там смотреть? Голые они и есть голые. Со спины не разобрать. И спереди тоже. То есть чтоб деталь какую пониже пояса разглядеть так опять же очки требуются. А где очки? Нету. Светлана Ивановна очередь к крану заняла. Стоит, ждёт культурно. Тут-то и раздался непонятный крик. На женский непохожий. Дама пригляделась к источнику крика и разглядела знакомую деталь. И много таких же деталей вокруг. Просто лес из деталей, которые стали как-то непонятно расти и подниматься, как озимые по весне.
Знание – сила. Это ж не зря придумано. Другой раз жизнь спасти может. Или от несчастного случая уберечь. Если б учительша знала, что в баню новобранцев из военной части привезли , разве б ломанулась голяком в помывочное отделение? Да откуда ж было знать? Нам не докладывают. Военное дело, секретное. Светлана Ивановна закричала и выскочила в гардеробную, но по дороге поскользнулась на кусочке мыла, упала , ударилась темечком о шкаф и потеряла сознание. Хорошо, что среди новобранцев оказался один сознательный прапорщик. Рискуя жизнью, он рванул в чём был, то есть в пене , вызывать скорую, но по дороге зацепился за ковёр , который земские купцы сто лет назад постелили, загремел по лестнице, зашиб деталь, разбил нос и рассёк бровь. Подлетая к последней ступеньке и теряя сознание, он успел всё-таки крикнуть «скорую!», на что кассирша резонно заметила «без вас вижу». Так что в больницу их повезли уже вместе. Так на носилки рядышком и положили.
А так баня у нас хорошая. Вы не подумайте чего. Шайки свободные всегда имеются и веники в буфете продают. Вот если я доложу, что веники эти новобранцы в летних лагерях перед присягой вяжут, то выдам страшную военную тайну. Поэтому я лучше промолчу. Хотя, с другой стороны, почему бы им веники не вязать? Это им оружие до присяги доверить нельзя. А веник что? Не стреляет.
Так что ждём в нашу баню и милости просим. А ежели случится, что кран там не открывается или наоборот, не закрывается и пол кипятком по коленки зальёт, так зовите Колю-слесарая. Меня, значит.