Его словно мир проглотил с особой страстью, и продирая глаза от боли,
В бесформенной, пугающей пустоте, где нет заката и не взойдет солнце,
И время суток отсчитать способен, лишь безумец, взрезая себя на кусочки
Лишь, мистические врата на стыке чувств, пожелали бедняге, пожизненно счастья.
За кровавым занавесом теперь я, провидцы называют это место сценой радости идиотов,
Здесь из вечно лишь один бредовый посетитель обитает и будоражат грани чистилища.
Он изначально к маске был прикован, и восторгается он обязан абсурдностью происходящего,
Но истинную ценность его, ему не вправе говорить даже сам гость,
И не в праве он узнать, что истина его происхождения скрывает за равновесием мира.
С угрюмою ухмылкой, безумно натянутой и бесконечною печалью в глазах
Его со счетов все списали, вычеркнули как страшный и омерзительный сон,
Но ведь лишь ему дарована честь, спектакль проклятого феникса прекратить,
И отпустить ныне забытые богом души, на небеса парить в белых одеяниях,
Вот только этот шанс потерян для всех, не тот ярлык люди на него надели.
Ему богом даровано призвание, быть игрушкой, способной только напугать...
Игрушкой которая не имеет кукловода, с дарованной судьбой в не живые руки,
Печально, но в постановке сумасбродной жизни, игрушка была сломана в злых человеческих руках
И бога разочаровывая игрушка была возвращена, как некогда любимая частица, умерший его души.