Просто сказочка
Жил был в одной стране король… Нет, наверное – жила-была в одной стране принцесса… Нет!, скорее всего – жил-был в одной стране дурак!
И такой это был дурак, что всем дуракам дурак – на удивление. Ничего этот дурак не умел, только работать, и ещё умел играть красиво на дудочке, называемой флейтой. И этому занятию посвящал дурак всё своё свободное время, которого у него было не очень-то много. Потому что умные люди без конца ему говорили – «Раз ты дурак, так значит и работай! А мы умные, мы отдохнём». И работал дурак, день и ночь работал дурак… и денег ему платили – так, чтобы с голоду не помер, столько и платили ему умные-преумные люди. Коих с каждым годом становилось всё больше, а дураков – всё меньше.
Но вот однажды умные люди посмотрели на дурака и решили – что-то отощал совсем дурак, того и гляди работать не сможет, надо ему, дураку, дать день-два отдыха, чтобы потом ещё месяцчишко-другой поработал. Сложил дурак немудрёное имущество в свою сумишку, положил туда же и флейту, и отправился, дурак, к морю, которого никогда в своей жизни не видел. А от его дома недалеко до моря было, как говорили о том умные люди.
Идёт дурак день, и второй идёт. Ничего – хорошо, привольно. Тепло, каждое дерево – всё равно что дом. Миновал посёлки, вышел к густому лесу, что в их стороне тянулся как раз до самого моря. Под вечер вошёл дурак безбоязненно под своды леса, разжёг костёр, сидит, хлебушек потчует и на дудочке своей играет. От души играет, потому что в тихом лесу, вечером – так красиво музыка льётся!, что и сам играющий, бывает, заслушается… А тут вдруг кто-то шумно вздохнул за плечом музыканта. Дурак испугался, и бросил играть. Оглянулся – никого нет. Он стал снова играть. Опять кто-то вздыхает, так слезно! Пропало у дурака настроение играть на флейте. Начинало темнеть, и дрожь пробрала его не на шутку. Подбросил он дров в костёр, а сам думает – «Вот кончатся дрова, и что же я, бедный, стану делать? Кто-то вздыхает, и ходит возле моего костра…». Но
сгорела последняя ветка, и поневоле пришлось дураку пересилить свой страх, и идти за хворостом, пока уголья ещё не остыли.
Стало в лесу совсем темно, тихо. Месяц мерцает сквозь ветки. Спокойнее стало и на душе у дурака, и отошёл он довольно далеко собирать хворост, так чтобы до утра хватило. А потом пришла ему на ум хитрость – уж, верно, тот, кто вздыхал у него за плечом, воспользуется случаем, что дурак ушёл и подберётся к костру поближе. Свалил дурак дрова под приметным деревом, а сам взял самую толстую палку, и тихонько подобрался к своей стоянке.
И правда!, увидел он, что сидит возле костра какое-то чудище, космы – грязные, до самой земли, и вертит в руках его дудочку, того и гляди сломает своими пальчищами! Выскочил дурак из засады, набросился на чудище смело. Тотчас это чудище преогромное отдал дураку его дудочку, а потом стал слезно просить, чтобы он взял его к себе в услужение.
--Да что ты умеешь -- чудище?! И зачем ты мне, чудище, в услужении?!…-- возмутился дурак.
--Ничего я не умею, господин мой, -- вздохнул чудище, -- только работать!
--Ну это-то и я умею, -- сказал дурак, снова сурово взглянув на чудище.
А чудище расплакалось вдруг горючими слезами, рассказывая дураку, как ему, чудищу, надоел уже этот лес, который знаком ему вдоль и поперёк, и все его кочки и коренья – осточертели! Забавно показалось дураку, что будет у него свой слуга, и сказал он чудищу:
--Да, пойдём, пожалуй, вместе. А пока что – принеси сюда валежник из под того приметного дерева, рядом. Выпьем ещё чаю, доедим хлеб, -- спать ляжем. Если ты этот лес знаешь, то сможешь меня через него провести… А далеко ли до моря отсюда, чудище?
--Этого я не знаю, -- ответил ему чудище.
И пошли они через лес дальше вместе. Чудище, и правда, все тропинки в том лесу знал, все опасные места, и все удобные места, где приятно было остановиться на стоянку. А дурак – каждый раз, как они останавливались на ночлег, играл на флейте, пока чудище костёр разжигал. и еду готовил.
--Наверное, дойдём мы с тобой до края леса – а там ты не пойдёшь со мной дальше, испугаешься людей, -- сказал как-то дурак.
--Нет, и дальше, вместе с тобой пойду, не испугаюсь! – ответил чудище.
Вот миновали они тот большой, дремучий лес, только моря дурак за этим лесом так и не увидел. Оказывается, неправду говорили в их стране умные люди, потому что сами они никогда за тот лес не заходили. А говорили так оттого, чтобы никто от работы не отвлекался.
За лесом оказалась обширная страна, с богатыми поселениями, удобными дорогами, зелёными лугами и обширными пастбищами. Люди в той стране жили в достатке, хорошо, и были приветливей и словоохотливей соплеменников нашего дурачка. Но чудища-то они всё равно могли испугаться, и потому раздобыл дурак в первом же поселении для чудища длинное одеяние, и так пошли они дальше. У всех спрашивал дурак о море, и люди той страны говорили, что до моря ещё далеко, ещё идти и идти.
Долго ли коротко шли они, а только вышли к прекрасному замку. Никогда ещё дурак такого прекрасного строения не видывал, принял его за огромный, пречудный дом – да чудище объяснил дураку, что это такое.
--А ты откуда знаешь, что это за дом, если всю свою жизнь в дремучем лесу провёл?– спросил его подозрительно дурак.
Чудище однако же ничего ему не ответил. К вечеру подошли они прямо к тому замку, и попросились переночевать где-нибудь на соломе. Вот пустили их, расспросили о том, откуда они идут и куда путь держат. Рассказал всё дурак.
--Ну, до моря отсюда ещё далеко, -- ответили ему.
Посмеялись над его чудачеством, порасспрашивали о странном спутнике.
--Да, нелюдим он, -- ответил дурак, -- Много лет в одиночестве, в лесу прожил. А теперь вот захотел вернуться в родные края… Там же где-то, куда я свой путь держу. Вдвоём идти всё же сподручнее.
Вдругорядь поговорили обо всём челядинцы, и разошлись спать. Протягивая дураку два одеяла, да провожая их до сенника, домоправитель того замка сказал:
--Пожелал бы я вам спокойной ночи – но не так спокойно у нас… Собаки по ночам воют… Люди о нежити толкуют…
--Это пустяки, -- ответил дурак, -- Собак мы, всяко, не услышим! А что до сплетен – их всюду море.
С этими словами гости стали устраиваться в сеннике на ночлег, а домоправитель ушёл.
Едва завернулся дурак в одеяло, как сразу же заснул.
Приблизилось время к полночи, и проснулся дурак оттого, что кто-то трясёт его за плечо. Посмотрел – а это чудище его трясёт, будит. Хотел дурак ругаться, но чудище сказал:
--Проснись, мой господин … Сейчас придут сюда… Люди эти не так просты, те, кто нас здесь спать положили.
--Да с чего ты это взял?! – разозлился дурак, хотел перевернуться на другой бок и снова заснуть
--Нет, послушай меня – хозяйка этого замка – одержимая. И нынче ночью она придет сюда за нами… Приготовимся к тому. Есть у меня книга, которую нашёл я в лесу. Как только появится сюда хозяйка, я охвачу её руками – мне эта одержимая ничего не сможет сделать, ни прокусить мою кожу, ни процарапать её когтями, а ты раскрывай поскорее книгу и читай на той странице, которую откроешь… И так должны мы продержаться до первых петухов. Если выдержим – то уйдём отсюда живыми.
--Да с чего ты решил такое? – вновь спросил дурак
--Видел кой-какие знаки – от колдовства, у того человека, -- ответил чудище, -- Уже идёт – я слышу… Притворись спящим – я же за дверью стану.
Достал чудище книгу, протянул её дураку. А сам стал за дверью. Дурак завернулся вновь в одеяло и опустил голову на книгу, будто бы спит. Вот через какое-то время послышалось – завыли, отдалённо, во дворе собаки. А потом тихонько заскрыпела лестница на сенник, различил дурак сквозь щель в двери лёгкую тень, увидел, как поднимается сама собой щеколда на двери. И увидел он хозяйку замка, которая тихо, бесшумно прошла в его сторону. Была она такой, словно оживший лунный свет, если бы только могла соткаться из его лучей самая прекрасная в мире женщина. Длинные тёмные волосы струились по её плечам, глаза были огромны, бездонны. Наверное, заметила она, что гость смотрит на неё – и улыбнулась ему в ответ.
Позабыл дурак обо всём на свете, помнил только об этой прекрасной гостье. Но чудище вдруг кинулся на незнакомку и крепко охватил её сзади, прижав к телу руки, крикнул, чтобы поспешил его господин читать. Дурак опомнился, зажмурил глаза – чтобы не видеть ничего – открыл наугад книгу, и потом уже стал смотреть только на страницы. Когда открыл их дурак, они вдруг осветились изнутри светом, незнакомые письмена проступили на них – но дурак отчего-то, словно бы по чужой воле, заговорил, читая их. И голос его не в пример был крепок и силён. Старался он не смотреть в ту сторону, где слуга удерживал этого монстра. Поначалу женщина молила его взглянуть, потом стала угрожать, потом, шипя и рыча хуже всякого дикого зверя, хотела вырваться на свободу, выла и грозилась убить их всех – но дурак только читал и читал…. И вот страшный не то вой, не то крик потряс всё вокруг – и пропели первые петухи.
Тот час всё стихло, письмена в книге погасли и она сама собою захлопнулась. Тогда решился дурак поднять голову, и, дрожа, огляделся вокруг. Кровь струилась из многочисленных ран, которые нанесла его слуге эта бестия. Но злой дух оставил хозяйку замка. Перед ними лежала, безжизненно, измождённая женщина. Чудище набросил на женщину одеяла, и сказал, что пора им уходить отсюда – пока никто не проснулся.
--Так ты убил её?! – воскликнул, в испуге, дурак, и поспешил собрать свои вещи, и уйти вслед за чудищем поскорее из замка.
На рассвете благополучно выбрались они из замка, ушли в лес, что рос неподалёку, там остановились передохнуть. Хорошо, что погода стояла сухая, солнечная, а так плохо пришлось бы нашим путешественникам. Но из замка никто не посылал за ними погони, и чудище спокойно мог залечить свои раны, которые нанесла ему одержимая. Дурак только радовался тому, что закрыл глаза и не смотрел в то время в её сторону.
--В следующий раз говори мне обо всём, что заметишь, -- сказал дурак своему слуге, -- Вижу я – ты много премудрости набрался в своём лесу. А я дурак всегда был – дураком и помру.
Пообещал ему чудище, что в следующий раз обо всём, что ни заметит, говорить ему станет.
Прошло немного времени, вышли они из леса подальше от этого замка, и оказались как раз возле реки.
--Все реки текут к морю!, -- сказал дураку чудище, -- Попытаемся мы сесть на какой-нибудь корабль или рыбачью лодку добудем. Река – сама бежит, а ноги идут много дольше.
Согласился с ним дурак, и стали они разведывать, расспрашивать о корабле или какой никакой рыбацкой лодке. Скоро в одном поселении уговорили они одного старого рыбака продать им свою ветхую лодчонку, починили её, парус новый поставили и спустили на воду. И тут чудище помог дураку, обучил его, как с парусом управляться, как за переменой ветра следить, и другим премудростям – так что немало дивился всему этому дурак, но уже ни о чём не спрашивал.
Путешествие по реке было приятным. Бывало, что останавливались наши путешественники на берегу, и там разводили костёр, отсыпались, отдыхали, а утром вновь продолжали путь. А бывало, что не прекращали движения, по очереди управляя лодкой. Так, незаметно, летнее время подошло к своей середине. Очень дураку нравилось путешествовать по реке, в лодке. Во время отдыха – охотно ловил он рыбу, им на обед или ужин, а ещё часто, вечерами, играл на своей флейте. И чудище, задумавшись, слушал его игру. Казалось, сама река слушала, сами её мягкие, зеленоватые волны становились в те часы тише и спокойнее.
--Хорошо ты играешь на этом инструменте, -- вздохнув, не раз говорил чудище своему спутнику, -- Но… не было б нам от этого беды… Время летит быстро. У моря мало побывать, нужно до холодов успеть обратно вернуться.
--Чем же моя игра может нам помешать? – спрашивал его дурак.
--Слишком легко плывём, -- ответил неопределённо чудище.
Как-то раз сидел чудище ближе к краю лодки, неспешно управляя парусом – потому как погода была тихая, и небольшой ветерок позволял плавно, почти бесшумно скользить по воде. Дурак устроился на самом носу лодки, задумавшись, играл одну за другой свои мелодии… Лились они так сладостно!,… А потом послышалась песня и два голоса пели её – мужской и женский.
…В далёкой Франции цветёт первоцвет,
И мельница стоит у воды,
На колесо падает, крутясь, вода,
Как роса на цветка лепестки,
Как роса на цветка лепестки…
--Расскажи свою тайну мне, жёлтый цветок,
Отчего ты вздыхаешь с тоской?
--Я от сна изнемог в колыбели земной,
Мне наскучил мой вечный покой,
Мне наскучил мой вечный покой!
Я отсюда хочу долететь до реки,
Где скрежещет о лёд колесо,
Где гуляли мы с ней, и где плёл ей венки,
Всё мечтал о любви горячо,
Всё мечтал о любви горячо.
--Там недавно была – но пустырь лишь нашла,
Только серого камня следы…
--Нет, там мельница… Ночью из звёзд хоровод
Всё кружит, и всё дарит мечты.
Всё кружит, и всё дарит мечты!
Нет, там девушка есть, все как прежде поёт,
И она мне милей, чем весна –
Ты скажи ей: сюда пусть скорее придёт,
Первоцвет пусть увидит она,
Первоцвет пусть увидит она!
--Так растёт -- горьковатый струя аромат,
Устремляя все взгляды к реке,
Где осока, и ивы в воду глядят,
И где утки гнездо в тальнике,
И где утки гнездо в тальнике…
Я покинула солнечный, светлый цветок,
Что так рано весною зацвёл,
Там, где тихо шумит от воды колесо,
Где пустырь… И где милый мой шёл,
Где пустырь, и где милый мой шёл…*
--Как хорошо ты пел сейчас! – воскликнул чудище
--Пел?! – удивился дурак, -- Посмотрел бы я на того, кто, играя на флейте, ухитрится бы ещё и спеть!… Хоть пару строк!
--И всё же кто-то пел сейчас, -- сказал некоторое время спустя чудище, -- Уж не знаю кто… Тебе виднее. Двое, парень и девушка. Ты разве ничего не слышал?...
Дурак качнул отрицательно головой.
Дни летели незаметно. Звёзды кружили над их лодкой ночами, а днём – светлые, перламутровые облака отражались в воде. Дожди шли редко, и, казалось, лишь для того, чтобы отмыть и ярче расцветить все краски. И река – тихо, тихо улыбалась нашим путешественникам под звуки волшебной флейты.
Но вот настал тот день, когда путешествие их закончилось. Река день ото дня становилась всё шире, влилась наконец в безбрежное море… Чудище за несколько дней до того почуял простор моря – в ветре, и в дожде, и в самом повлажневшем воздухе. Скрестив на груди руки, откинув свой глухой капюшон, так что длинные волосы его отбрасывал за спину ветер, чудище стоял теперь на носу лодки, казалось, вбирая в себя этот безбрежный, безмерный простор. Лодка, повинуясь течению реки, свободно, мерно вплыла в воды моря – в волны другого вкуса, и даже цвета другого.
--Вот и закончилось наше путешествие!, -- обернулся чудище к своему спутнику.
Он лишь молчаливо, серьёзно кивнул в ответ – как никогда серьёзно.
--А теперь говори мне прямо, ничего не скрывая, -- вновь заговорил чудище, -- Что ожидает тебя здесь?
И так подступился к нему с этим вопросом, что дураку ничего не оставалось, как только рассказать обо всём.
--Однажды вечером, когда играл я, как это обычно на флейте, а ты – отдыхал, Река сказала мне моё имя… И вот, с того самого дня нет у меня другого пути… Хотя, вроде бы, и раньше я об этом знал! Но только не мог сказать, зачем я иду сюда… Когда наступит вечер, ты увидишь город – там, на дне моря. И вот мне откроется туда путь. Я должен туда спуститься, и остаться там – уже навсегда, с обитателями моря. Кончилось время моего испытания, я вновь могу вернуться домой.
Если бы возможно было чешуйчатой коже чудища нахмуриться, то можно было б сказать, что чудище нахмурился.
--Что ж, я тоже расскажу тебе правду… Когда я жил в лесу – я не помнил, не знал об этом… Но потом, постепенно, во время нашего путешествия, страница за страницей память ко мне вернулась... Я вспомнил, что был когда-то человеком знатного рода. Вспомнил и о том, что водил по этой реке, до самого моря – и даже дальше, свои корабли… И… был человеком гордым, чрезмерно гордым. Однажды из своей непомерной гордости и заносчивости – я бросил вызов волхвам подводного города. И… оказался в таком жалком положении, в каком ты меня нашёл -- в лесу, принуждённый скрываться от всех людей. Сколько лет так прошло, я не знаю, должно быть, много. Но только волшебники того чудесного города могут вернуть мне прежний облик… Если захотят этого. А так же мой меч, который отняли у меня, когда проиграл я свой поединок.
Некоторое время они молчали.
--Что ж, повернём к берегу и дождёмся вечера.
Ответил чудищу его спутник.
Они направили лодку к берегу, и скоро вытащили её на песок, в последний раз на твёрдой земле развели костёр, чтобы приготовить себе ужин.
Прошло несколько часов. Солнце начало клониться к воде, и скоро волны моря из стальных стали багряными, и облака, стянувшиеся к вечеру над морем, зажглись тяжким пурпуром. Свежий, холодный ветер подул в лица наших путников.
--Пойдём, -- поднялся со своего места дурак, -- пойдём туда – море сказало мне об этом!
И он указал на скалу, что возвышалась недалеко от них, каменным подножием уходила в самое море. Когда добрались они до той скалы, наступила уже ночь. А ветер всё крепчал, всё сильнее неслись к берегу волны.
--Ты видишь? – сказал дурак своему товарищу, когда они подошли к подножию скалы, -- Видишь эти ступени?
Чудище кивнул согласно.
--Дай мне руку, и следуй за мной, ничего не бойся.
Страшно было ступить в эти волны, а ещё более страшно уйти в них с головой! Но, закрыв глаза, сделал чудище последний шаг, и волна накрыла его с головою, и казалось, что провалились они в бездну.
…когда сознание вернулось к нему, чудище увидел, что стоит на дне морском, живой и невредимый, и так же легко дышит водой, как и воздухом. Сам он не изменился, но спутник его изменился очень. Светлые, теперь белоснежные волосы его, стали длинными, и сам он выглядел намного моложе, кожа его посветлела, приобретя серебристый оттенок, и весь облик стал благороднее. Причудливая повозка дожидалась их.
--Поедем теперь в город! И там я упрошу наших Мудрых Старцев вернуть тебе прежний вид.
Странно, необычно звучал голос, здесь, в тихом подводном мире! Да и голос его спутника так же изменился, став музыкальнее, как будто очень близким к пению.
Чудище кивнул согласно, садясь рядом со своим спутником в повозку. Тот час понеслись они в море, словно бы на земле по воздуху, и скоро чудище увидел прекраснейший город. Драгоценные камни сверкали всюду, на стенах и шпилях его, и весь он был озарён мягким светом, словно бы изнутри, словно бы сам по себе. Несколько человек вышли встречать их, и называли спутника чудища – своим правителем. Каким-то образом чудище мог понимать их язык.
Так прошло несколько дней, чудище с удивлением оглядывал подводный город, мог гулять по нему и разговаривать с его жителями. Были там и женщины и мужчины, и дети – тоже были. Правда, жителей в подводном городе оказалось намного меньше, чем могло бы быть в таком же городе на суше. И однажды вечером, когда сидел чудище вместе с правителем в одном из покоев его великолепного замка, и смотрел на прекрасный, но незнакомый, странный морской пейзаж, правитель сказал негромко своему другу:
--Завтра Мудрые Старцы нашего города смогут снять наложенное на тебя заклятие, и ты вернёшься в верхний мир, к солнцу… Мой город – не единственный здесь в подводном мире, и не все морские существа доброжелательны к вам, людям, которые испокон веку или не замечали нас, или причиняли нам зло. Впредь – остерегись вступать в необдуманные споры.
--Благодарю тебя, -- сказал чудище, -- Ты щедро оплатил мою, необременительную, службу, в качестве твоего слуги… Ты, конечно, останешься здесь, и будешь править своим городом, и… выходит, что расстанемся мы надолго!
Правитель глубоко вздохнул, говоря тише:
--Триста лет прожил я в верхнем мире… Таковым было послушание, наложенное на меня за один тяжкий проступок… Триста лет – я жил, умирал, трудился, любил… Помнишь? – «…Нет, там девушка есть – всё как прежде поёт, и она мне милей, чем весна!…»… Ты знаешь, я чувствую… Хоть и вернулся, но не могу стать в полной мере таким, как мои сородичи… Я…тоскую о солнце, о шелесте листвы вечерами, о… песнях своей флейты… И, я думаю, что эта тоска меня уже никогда не оставит! Жители моря – живут без печали о верхнем мире, наша расса много древнее вас, людей. Но со мной – всё не так!
Вновь тяжко вздохнул правитель.
--Так уйдём отсюда вместе, -- взглянул в глаза своему другу чудище – Меня-то ведь ваши старцы должны будут как-то отправить обратно?…
И правитель, за всё время, что они пробыли в подводном мире, в первый раз улыбнулся, и крепко пожал его руку.
На следующий день (хотя ни дня, ни ночи в том мире не было), когда в город привезли меч и прежние одежды рыцаря, правитель вместе со своим другом уехал за пределы города, к мудрому старцу. Ему одному поведал правитель о своём желании. Старец вздохнул, говоря:
--Разве не знаете вы, господин мой, что удел людей верхнего мира навсегда станет вашим уделом?…
--Значит, так тому и быть, -- твёрдо ответил правитель – Есть кому занять моё место, и жители города от моего решения не пострадают.
Старец снова вздохнул, вместе с правителем он отошёл в сторону и тихо говорил ему о чём-то некоторое время. Потом старец наполнил питьём две чаши, и подал одну – чудищу, вторую – своему господину, вновь тяжко вздохнув. Но правитель без колебания принял из его рук чашу, и выпил всё, до самого дна.
Остальное помнилось нашим друзьям очень смутно: как они сели в повозку морского народа и там сморил их неодолимый сон, и потом оказались они на морском берегу, возле своей лодки, очнувшись вместе, в один час.
Всё путешествие в подводный мир казалось им сном. Окончилась ночь -- наступило утро. Но… меч рыцаря лежал подле него, и прежние, рыцарские одежды были на нём, и весь его облик изменился, он вновь стал человеком. Ощупывая своё лицо, видя руки – он мог убедиться, что больше нет необходимости ему скрываться в лесу, прячась от людей!
Взглянув на своего спутника, рыцарь увидел, что он изменился тоже. Вернее сказать – изменения, произошедшие с ним, лишь немного утратились. По-прежнему выглядел он много моложе, чем прежде, длинные светлые волосы спускались ниже плеч, так, как носили его бывшие подданные, и кожа осталась светлой, хоть и утратила, конечно, серебристый оттенок жителей подводного мира. И – уж это точно! – теперь никто бы не назвал бы его придурковатым малым!, побоялся бы так говорить.
Рядом с собой, на песке, увидели наши путешественники дары подводного царства – узорчатые раковины, жемчуг, драгоценные камни и редкостной, дивной работы украшения, а так же свои вещи -- волшебную книгу и флейту. Рыцарь хотел совсем отказаться от драгоценностей, взяв только свою книгу. Но бывший правитель рассудил по-своему, разделив богатство на две равные половины. Скоро они перенесли лодку к реке и сели за вёсла, спеша в обратный путь. Ведь в подводном царстве время бежит быстрее, и здесь, в верхнем мире, уже наступила осень.
Когда осенние ветра стали слишком сильны, и часто стала приходить непогода, наши путешественники вышли на берег, продолжили свой путь верхом – хоть и жаль было расставаться с лодкой. Но они (словно живое существо) постарались отдать её доброму человеку. За всё время путешествия почти никогда не разговаривали друзья о будущем. Рыцарь только и сказал своему спутнику, что отправляется в свои прежние владения. Дорога, большей частью, проходила вдоль реки или недалеко от реки, и была им знакома.
Однажды застала наших друзей в дороге сильная осенняя буря. До замка рыцаря, по его словам, оставалось недалеко, но всё же пришлось свернуть с дороги в сторону. В осенней темени, под ветром и дождём, немного заблудились наши путешественники, но скоро заметили свет и постучали в дверь небольшого домика. Там встретили их доброжелательно.
Жила в том доме бедная женщина, вдова, со своей дочерью – девушкой давно на выданье. Дочь хозяйки оказалась очень миловидной, приветливой. Но, как сказала вдова, кому нужна её дочка без звонких монет? А где же им взяться, звонким монетам, когда, после смерти хозяина, мельница уж давно стоит, вся разрушилась? И скоро, видно, придётся им продать этот дом, пока и он тоже не разрушился окончательно…Слушая жалобы своей матери, девушка сначала старалась прекратить их, стыдясь незнакомых людей, а потом и сама загрустила,– так что слёзы набежали ей на глаза. Однако, за всем тем, женщины не забыли собрать на стол скромный ужин перед гостями – помня о старинном обычае – оказывать путникам гостеприимство.
Рыцарь не обращал внимания ни на старуху, ни на её причитания о своей тяжёлой жизни. Ужин был сытным, и от тепла его разморило. Но спутник рыцаря, казалось, всё примечал в этом доме. И ещё раньше, когда девушка проворно что-то готовила у печки, и повыше закатала рукав рубашки, заметил на её руке небольшое родимое пятно – очертаньями словно ивовый листик. Увидев его, спутник рыцаря весь вечер оставался молчалив, только незаметно следил за девушкой. Она же была так огорчена и обижена жалобами своей матери, что ничего не замечала, и часто, украдкой, вытирала слёзы.
Утром путешественники собрались в дорогу. Вдова сама проводила гостей. Путешественники оставили старухе несколько монет за тепло очага и ужин, чему хозяйка очень обрадовалась. Садясь на своего коня спутник рыцаря оглянулся, увидел что-то -- и оттого даже переменился в лице, спросил у старой женщины:
--Скажи, отчего над дверью прикреплены эти веточки омелы?!
--Не знаю, сударь мой, -- отозвалась вдова, -- Это дочка вчера принесла их, и прикрепила над дверью. Говорит, пусть, мол, будет так… Говорят ветки омелы отгоняют от дома недобрых людей. У нас же и добрые люди есть, но сейчас всё больше недобрых по дорогам бродит.
Путешественники простились и выехали на дорогу. Рыцарь спешил вернуться в свои владения. Совсем недалеко отъехали они от дома вдовы, а спутник его задержал бег коня.
--Постой,-- обратился он к своему другу, -- Я не могу никуда отсюда уехать – я остаюсь здесь.
--Тебе приглянулась девчонка? – спросил, недовольно, рыцарь,-- Так в моём замке ты найдёшь себе не одну такую!, да и в сто раз краше. Столько прошли, такие испытания миновали вместе – и теперь ты хочешь остаться здесь из-за обычной девчонки?!
--Путешествие моё закончилось, -- улыбнулся спутник рыцаря, -- Ты стремишься к своему дому, а я свой только что узнал… Я хочу заново отстроить здесь мельницу, и… и стану мельником!… Можешь даже обозвать меня за это дураком. Но… каждому – свой жребий, об этом говорил мне старец. Он всё описал до мелочи, и … даже ветки омелы! Я не верил, до самой последней минуты, хоть сердце мне сразу о чём-то шепнуло. Эти люди живут в большой бедности, я не могу, да и не хочу их оставить. Я всё здесь узнал, всё, до самой последней мелочи: этот домик, старые ивы… будто бы само мельничное колесо узнало меня, проснулось от моего голоса! Я словно бы вижу, как это должно стать всё потом… Так что… простимся, прошу тебя. Остаться с тобой – значит солгать самому себе, значит пройти мимо своего счастья. А у каждого оно своё в этом мире, так говорил мне в последние минуты там старец.
Рыцарь вздохнул, говоря:
--Если ты так решил, то простимся… Мне же ехать дальше. Хочу поскорее увидеть свою жену. Помнишь, тот замок, в котором мы останавливались?… Можно сказать – я сбежал тогда… Но показаться ей в том виде -- не мог! И потом, это по моей вине она так страдала… Как ты сказал -- каждому свой жребий.
Сойдя с коней, они обнялись и простились на долгое время. А потом каждый поехал своей дорогой.
Рыцарь вернулся в свой замок. Жена, едва увидев его, узнала, расплакалась, и долго рассказывала ему обо всём, что произошло, и что ей самой пришлось пережить. И после рыцарь уж не отлучался в далёкие путешествия из своего дома.
Старая мельница на реке в короткое время была заново отстроена. Там появился новый хозяин, как все говорили, человек ловкий и удачливый. Скоро откупился он от своего феодала, зажил вольно. И где только старухина дочка могла встретить такого толкового жениха! Все об этом судачили. Втихаря же поговаривали, что новый мельник умеет заговаривать воду реки, и даже умеет насылать дождь – или засуху, а так же говорили о том, что есть у него будто бы драгоценный клад, который привёз он из дальнего путешествия… Но о ком из мельников не говорят разных небылиц, о том, что мол, колёса мельницы вертятся не просто так?… Верить ли – не верить тому – кто знает?… Кто знает… Быть может, одна только река – и хранит в своих водах эти древние тайны.
17.04.2006