Этот рассказ был написан замечательным автором, которого лично я очень уважаю, Александром Андриевским, как воспоминание о детстве, я же позволил себе эту историю чуточку дописать и переделать в сказочку. Ничего особенного, но надеюсь вам, мои замечательные читатели, понравится.
Сколько всего происходит с нами на протяжении жизни! Память размещает всё по полочкам своих "хранилищ".
Иногда обстоятельства напоминают нам о прошлом запахом, мелькнувшим в толпе лицом, знакомым пейзажем, и тогда человек на "крыльях" памяти возвращается в своё прошлое, она воссоздаёт не только давние события жизни, но и атмосферу тех лет.
Крылья моей памяти часто уносят меня в годы моего золотого детства, пришедшегося на пятидесятые годы двадцатого века.
История, что произошла со мной в детстве, сейчас мне кажется удивительной. Чудом, которое случилось, а если и не случилось, оказалась всего лишь фантазией, но могло.
Наша семья из восьми человек жила в небольшом сибирском посёлке. В те годы это никого не удивляло, были семьи и значительно больше нашей.
Обитались мы в длинном бараке на берегу реки Хилок. Полноводная и могучая, она часто после летних проливных дождей выходила из берегов. И тогда мы семьёй переезжали временно к папиным друзьям, жившим на незатопленных территориях в нашем посёлке.
Обычная жизнь, в которой чудесам нет места. Кто же знал, что может произойти такое? В те годы был генеральным секретарём партии, то есть стоял у кормила власти, «повелитель кукурузы» Н.С. Хрущёв. Время его правления мне запомнилось в основном тем, что в нашем посёлке были перебои с хлебом.
Хлеб привозили из районного центра. Иногда завозили муку. Мука – редкость в наших краях, а потому наша мама не часто баловала семью вкусными пирожками, оладушками и другой выпечкой. А как она стряпала! Даже соседки нередко восхищались:
- Как, девка, ты вкусно готовишь! Ну, прямо «мастерица» стряпать!
Колхозникам, жившим в другой половине нашего посёлка, за работу на трудодни выдавали зерно. Излишки его они продавали возле магазинов.
Однажды мать купила у какого-то мужичка мешок зерна. Единственное, что удивило её, что колхозник был человеком незнакомым, хотя в посёлке все друг друга знали. Даже заволновалась, не подсунет ли чего? А что, дело обычное – сверху слой зерна, а под ним сено или трава, а для веса – камни с землёй. Хватало таких умельцев, увы. А потом ищи-свищи обманщика. Но всё же решила рискнуть. То ли человек не походил на обманщика, то ли…
Мать договорилась с кем-то из наших соседей-шоферов о том, чтобы свозить зерно в соседнюю деревню на мельницу.
Дело оставалось за малым, за дрожжами. Но и этот вопрос был скоро решён.
И вот, в один из летних дней, когда наш отец был выходной, мать решила порадовать семейство и испечь хлеб, калачи, лепёшки и пирожки.
Тесто мать замесила с вечера и поставила эмалированное ведро, в котором оно всходило, возле печи.
На следующий день с самого утра она принялась за стряпню. Сначала замесила и поставила выпекаться хлеб, а затем налепила ароматных калачей, восхитительных лепёшек и принялась за кругленькие пышные оладьи, крохотные солнышки.
Про пирожки мать не забыла, но лепить их собиралась лишь после того, как мы, дети, позавтракаем и уйдём гулять на улицу. Для начинки сварила и намяла картофельное пюре, не забыла белоснежный рис, перемолола вкуснейшую говяжью печень, полезную черёмуху, добавила сладкое повидло и несколько сваренных вкрутую куриных яиц. Вот перечисляю, и слюнки текут. Жаль, грибов на тот момент под рукой не было. Пирожки с грибами – это что-то с чем-то!
В квартире стоял вкусный запах теста. Мы с двумя младшими братьями не отходили от кухонного стола. Так хотелось помочь маме лепить пирожки. Но ей помощники были совершенно не нужны, особенно такие бестолковые и она, подмигнув нам, сказала:
- Ступайте на улицу и поиграйте там с другими ребятишками. Не путайтесь под ногами. Уж простите, но я и без вас управлюсь. А когда напеку пирожков, вас и позову. Идите играть.
Братья мои послушно убежали. А я не уходил, очень хотелось помочь ей стряпать. Если быть честным, то мне хотелось поскорее попробовать пирожок, а то налетит вся орава, особенно старшие, и ничегошеньки не останется. Известное дело, в большой семье, кто не успел, тот лёг голодным!
Увидев, что уговоры на меня не действуют, мать улыбнулась и погрозила:
- Сынок! Мамку нужно слушаться. Если не будешь слушаться, и вообще, вести себя, как положено настоящему мужчине, то можешь превратиться в девочку.
- Как в девочку? - я был ошарашен её словами.
- Ты что, сынок, думаешь, хорошо не слушаться родителей? - продолжала она, - только девочки капризничают и выклянчивают угощение, мужчины стойко терпят невзгоды. Ничего на белом свете зря не происходит! А ты как думал?
- А ты откуда знаешь, ты что, волшебница? – с расширенными от ужаса глазами прошептал я.
- Я-то нет, - мама важно кивнула, - да вот, когда зерно из мешка перебирала, нашла бумажку, а в ней большими золотыми буквами написано заклинание и пояснение к нему. Мол, кто произнесёт слова заветные, у того сыновья будут послушны и отважны или… или превратятся в девочек.
- Такого быть не может!- я не верил матери, но она даже не улыбалась.
- Всё может быть, сынок! Превратишься в девочку, и я пойду покупать тебе платье. Я видела в сельпо красивые девичьи туфельки. Чуть не забыла, я там и ленты отыскала разные. Не забыть бы мне их купить! У тебя же волосы на голове длинные отрастут, придётся их в косы заплетать...
Но я выскочил после этих слов из-за стола со словами:
- Не хочу я таких пирожков. Ну их совсем! Я их теперь никогда в жизни не буду есть, раз такое дело. Я уж лучше предпочту оладушки и лепёшки! Вот так-то вот!
Я убежал к ребятам, которые беззаботно играли в "чижика" на улице, и радовался тому, что избежал опасности превратиться в девочку.
Вскоре мать позвала нас пить чай с пирожками. Когда мы пришли домой, то на кухонном столе в эмалированном тазике и в большой белой миске лежали румяные пирожки.
- Кушайте пирожки! Они горячие и вкусные, - приговаривала мать, когда мы с братьями разместились на кухне за столом, - лепёшки кушайте. Они тоже вкусные. Проголодались, небось, мои маленькие? Сынок! А ты почему не ешь пирожки? - спросила она меня, когда увидела, что я ем одни лепёшки.
- Ой, такие лепёшки в этот раз получились, и захочешь, не оторвёшься, - промямлил я, - они тоже вкусные. А пирожки, эка невидаль, успею ещё наесться-то! (А главное, лепёшки совсем не опасные!)
- Сыночек, ты уж прости меня, - мать улыбнулась, - я про пирожок-то пошутила. В жизни такого не бывает. Мне хотелось поскорее управиться, вот я и пошутила.
Да только я не смел в сторону угощения и смотреть… И лишь когда вышел из-за стола, дошло, чего я творю-то? Мама изготовила такое чудо-оружие, а я ушами хлопаю. Зачем мне, маленькому мальчику, оружие, да ещё в самом мирном государстве на свете, спросите? Увы, даже в СССР, даже у маленьких детишек в те времена были проблемы. И моей, как и у других малышей поселения, являлся Бугайчик.
Был он мальчиком лет четырнадцати, но нам казался взрослым злым дяденькой. Отец Бугайчика, урка, вор и отчаянный буян, по прозвищу Бугай, отсиживал очередной срок, а в его отсутствие сынок «царствовал» в поселении. Высокий, мускулистый паренёк, с вечной цигаркой в зубах и огромной, не по размеру, кепке, вечно окружённый парой-тройкой шестёрок-бугаёнышей, бродил по улицам, воровал всё, что плохо лежало, и задирал других мальчишек, а нас, мелюзгу, поколачивал и требовал дань за право ходить по улицам. Брал и мелочью, и сигаретами, и угощением, не отказывался и от самогонки.
И мне, как раз накануне, изрядно досталось от Бугайчика. Поскольку был я из большой семьи, собственных денег не водилось, к сигаретам меня отец и близко не подпускал, платить хозяину посёлка нечем. Взрослым не пожалуешься, бесполезно. Кто рискнёт тронуть сына урки? Вернётся и прирежет, ему что, сроком больше, сроком меньше, а ты уже покойник.
И вот, теперь я знал, как одолеть плохиша. Всё так просто – очередная дань. Матушкину стряпню все уважают, возьмёт угощение с удовольствием. А там, там превратится в девчонку, и мы все будем отомщены! Ха-ха!!! Ну, не гений ли я?
Потихоньку пробравшись на кухню, я схватил пирожок, завернул в платочек, искренне надеясь, что мои действия не будут воровством. В конце концов, часть пирожков мне предназначалась, не так ли, значит, свою долю и прихватил! Мама, если и поймает, обругает только за то, что всухомятку ем.
Отыскать хулигана оказалось проще простого, тем более, что посёлок наш не слишком велик. Вот пробежал мимо меня малыш, лишь чуть старше возрастом, а за ним два бугаёныша. Один – длинный тощий, второй – маленький, толстенький, во рту половины зубов нет. В отдалении неспешно шёл сам Бугайчик. Ещё бы, разве мыслимое дело для атамана самому за мелюзгой гоняться?
Я поспешил навстречу хулигану. Тот лишь кинул на меня презрительный взгляд.
- Что тебе надо, мелочь пузатая, – процедил он сквозь зубы, - должок принёс или за очередным подзатыльником?
- Принёс-принёс, - закивал я, - прости, денег у меня по-прежнему нет, но мама пирожков напекла, так я и принёс. Вкусный пирожок, не сомневайся, мама лучше всех в посёлке готовит!
- Ну, давай, - смилостивился Бугайчик, - я сегодня добрый, сойдёт на закусь.
Я протянул угощение, хулиган чуть ли не вырвал пирожок, сорвал платок, бросил на землю и ногой наступил, специально, естественно, вдавив в грязь. Вынул на минутку цигарку. Засунул в жадный рот чуть ли не половину подношения.
Я на всякий случай отступил чуть назад, получится или нет? Впрочем, если даже волшебство не сработает, я отсрочу следующую взбучку на несколько дней.
А Бугайчик раскашлялся вдруг, прямо у меня на глазах, начал быстро уменьшаться-уменьшаться-уменьшаться. Сдулись крепкие мускулы, а вот волосы наоборот – отросли и сами заплелись в две косички, кулачищи и ножищи превратились в крохотные ладошки и ступни, а потом, потом изменилась и одежда! Ватник преобразился в сарафанчик, грубые ботинки – в сандалики. Хулиган выронил цигарку, которая и упала в лужу, выругался звонким нежным голосом, потянулся за папироской, увидел своё отражение в грязной воде и охнул испуганно.
Я приготовился дать дёру, хоть девочка Бугайчик и была втрое меньше себя прежнего, но всё же взгреть могла.
Спасли меня два обстоятельства – во-первых, наказанный враг был слишком поражён произошедшим, а во-вторых, в конце улицы появились два бугаёныша. Лица злые, перекошенные, значит, малыш удрал от них! Быстро приблизились к нам.
- О, смотрите-ка какая фифа! – присвистнул длинный, - эй, а ну, поди сюда, крошка, тебя как звать?
Бугайчик заозирался, понял, что обращаются именно к нему, сузились его удлинённые с поволокой глаза, заскрипели большие белые зубы.
- Ты как со мной разговариваешь, каланча? – прорычала хулиган (а точнее, хулиганка), - давно по шее не получал?!
- Смотри-ка, а девчонка-то грубит, - каланча сжал кулаки, - может, поучим её манерам?
- Ага, – толстяк бугаёныш прыгнул к бывшему атаману и дёрнул за косичку.
Каланча поспешил к приятелю и толкнул девочку, бедняжка не удержалась и упала в лужу, обе шестёрки загоготали.
Этого я уже стерпеть не мог. Хоть я всего лишь малыш, однако, знал, что девочек обижать нельзя! Я заозирался, приметил какую-то палку, кинулся к ней, схватил, бросился на бугаёнышей, попытался ударить толстяка. Заметив краем глаза моё движение, он почти успел увернуться и схлопотал палкой не по голове, а по плечу, тем ни менее ойкнул.
- Эй, ты чего, малец? – бугаёныш схватился за раненое плечо, слёзы брызнули у него из глаз, - да я же тебя…
- Давайте, - я встал над барахтающейся в луже девочкой и замахнулся своим оружием на врагов, - подходите, вы ведь такие сильные и смелые.
- Слышишь, друг, какой-то он бешеный, - каланча нервно сглотнул, - может, ну его?
- Ага, - не стал спорить толстяк, - а ты, мелкий, ты ещё своё получишь, мы всё Бугайчику расскажем, уж он тебя поколотит, живого места не оставит.
- Жалуйся, - не стал спорить я, - когда найдёшь его, а пока, уноси ноги, пока цел.
Бугаёныши поогрызались, пытаясь держать фасон, и поспешили прочь.
- Ты как? – повернулся я к девчонке.
- Ох, и устрою я им, когда поймаю! – прорычала хулиганка, поднимаясь на ноги, - как только… так, а не ты ли со мной такое сотворил? Пирожок этот твой.
- Вообще-то я, - я вновь отступил назад, против Бугайчика палка не поможет, она не так труслива, как шестёрка, моим же оружием и отходит!
- Не бойся, - хулиганка вздохнула, - ты меня спас, и теперь за мой должок, а вот расколдовать меня тебе придётся, а то смотри, рассержусь.
- Да я и не знаю, как, - я шмыгнул носом, - мама мне про такое не рассказывала, разве что… она сказала, что в девчонок превращаются те мальчики, что ведут себя не так, как положено мужчинам.
- Но я-то настоящий мужик! – воскликнула хулиганка, - один против троих выхожу, ни ножа, ни нагана не боюсь, беру, что хочу.
- Значит, этого мало, - я пожал плечами, - мама говорила, что маленьких обижать – плохо, и ещё девочек, а ты всё это делаешь.
- Так я это, больше не буду, тем более, что на своей шкуре почувствовал, каково это, быть слабым, зуб даю, - Бугайчик дёрнул за два передних зуба во рту большим пальцем и провёл ребром ладони по горлу, - и курить брошу, и воровать, гадом буду, чтобы мне век воли не видать!
Стоило ему произнести эти слава, как облик мигом преобразился вновь и превратился он вновь в парня. Я замер, парализованный ужасом, но Бугайчик лишь хлопнул меня по плечу.
- Прости, малец, у меня много дел, - хулиган недобро улыбнулся, - надо с бывшими корешами побеседовать! А тебе спасибо за урок, что ты мне преподал!
И знаете, Бугайчик слово своё сдержал, действительно перестал воровать и курить, сделался первым защитником для всех малышей, и бывших шестёрок своих приструнил. А потом, когда вырос, кажется, даже пошёл работать милиционером.
А я отправился домой, гордый и удовлетворённый. Теперь-то я мог есть пирожки без страха!