Иоганн ждал звонка и играл в кубики. Игра незамысловатая, чтоб скоротать время. Яркие, разноцветные кубики на экране исчезали, и на их месте появлялся мрачный, черный фон. Иоганну их падение о чем-то напоминало… В дальнем уголке памяти царапало что-то далекое, странное… Марина подошла, положила ему руку на плечо, посмотрела на падающие кубики и вдруг сказала:
– Эти кубики - как праздничное настроение… Только что было – и вот его нет… пропало… от одного слова, от одного жеста.
Иоганн ласково погладил руку жены.
– Это – как тогда…
Марина кивнула. Она хлопотала у чайного стола, вкусно пахло пирогом, а на Иоганна нахлынули воспоминания. Марина ловко расставляла посуду, но он понял, что вспомнила и она. Сколько лет прошло…
… Было первое сентября. Солнечное, теплое утро, на небе ни облачка… Марина шла в школу и представляла, как увидит сейчас одноклассников… Десятый класс… Последний год в школе. Друзей и подруг у нее там не было, но учеба давалась ей легко, поэтому в школу она всегда шла охотно. «Может, в этом году все будет по-другому… Все-таки мы почти взрослые… Через год, когда мне исполнится восемнадцать, все будет позади. Я научусь танцевать и буду ходить на каток уже не в полном одиночестве, а с друзьями… В кино я тоже буду ходить уже не одна… Сегодня так хорошо! Увидят меня веселую, счастливую, и никто ничего не скажет… Все будет просто замечательно!».
Светло-бежевый портфель с красивыми желтыми замками мало напоминал школьный. Вместо унылой коричневой формы и фартука на ней был темно-синий костюм: на собрании сказали, что можно будет носить строгую одежду. Пожалуй, школьницу в ней выдавало только отсутствие макияжа. В школе за этим следили строго.
Навстречу Марине шел Алексей, сын ее классной руководительницы. Он учился на последнем курсе иняза и частенько помогал Ольге Дмитриевне во время проведения открытых уроков: показывал учебные фильмы, слайды, справлялся с разной техникой, с которой учительница химии была не в ладах. Марина не всегда выходила на перемены, поэтому Алексею была знакома.
– Привет, Марина! В школу?
– Да, а ты?
– Тоже в школу, на практику. В первую!
– Жалко, что не в нашу.
– А что хромаешь? Ногу натерла?
И тут же солнце погасло и утро стало унылым... Но Марина, изображая беспечность, ответила весело:
– А я всегда хромаю.
Все же Алексей увидел, как изменились ее только что радостные, чуть озорные глаза и понял, какую допустил бестактность.
Марина махнула рукой:
- Не переживай, ты же не знал.
Алексей не нашел, что сказать, а Марина чуть ссутулилась, и спина ее будто кричала: не хочу! не пойду! Была это не обида - боль, невысказанная, спрятанная и вдруг острыми иглами впившаяся в душу. Из нарядной девушки Марина разом превратилась в скучную парию, считающую дни до окончания учебы. Она вошла в класс, поздоровалась, молча прошла на свое место и натужно улыбнулась своей соседке Галке. Уроки тянулись, учителя заходили, каждый говорил что-то о начале учебного года, но Марина ничего не слышала. Боль прорастала в сердце и не утихала.
После уроков все направились в парк, Марина пошла с одноклассниками, но потом отстала, свернула на боковую аллею и села на скамейку. Из глаз ее потекли слезы. Послышались шаги, и перед ней кто-то остановился.
– Что случилось?
– Ничего.
– Тебя кто-то обидел?
– Нет.
– Тебе плохо?
– Нет, мне просто надо побыть одной.
– Тогда и я побуду с тобой. Иоганн.
– Марина.
– У меня недавно выпуск был, звание присвоили, а сегодня я первый день без формы. Закончил юридический, работаю в милиции, лейтенант.
– Я в десятом классе.
– Тоже без формы?
– Нам разрешили носить строгую одежду.
– В первый день много задали?
– Не очень, а что?
– Я в кино хотел сходить. Составишь компанию?
– Не могу, ты сразу убежишь.
– Почему?
– Я хромаю.
– Ну и что? Пошли за билетами.
В фойе кинотеатра стайка одноклассниц вдруг отвлеклась от мороженого.
Голубоглазый, светлокудрый Иоганн так бережно и гордо провел Марину мимо них, словно была она прекрасной принцессой. В буфете он заказал ей мороженое в высокой вазочке: три разноцветных шарика.
– Это мое любимое. Я в Свердловске всегда брал такое, когда учился в институте. Странно: сегодня первое сентября, а на занятия мне не надо. Жалко… Тебе завидую: у тебя еще всё впереди.
Марина чувствовала, что в нее возвращается жизнь, на душе становится теплее, а боль куда-то уходит. Мороженое словно гасило ее по капельке. Иоганн взял ее за руку и повел в зал. В темноте он погладил ее руку и шепнул: «Ты очень симпатичная». После кино они долго гуляли в парке, пока Марина не улыбнулась виновато:
– Мне пора.
– Я провожу.
Иоганн несколько раз приходил встречать ее из школы, на глазах у изумленных одноклассников провожал домой и, прощаясь у подъезда, робко касался рукой ее пышных, непокорных волос. Через месяц он смущенно и серьезно, глядя в ее ореховые глаза, сказал: «Меня очень долго не будет, не переживай. Я еду в Москву учиться».
Сначала из Москвы приходили конверты с торопливыми записками: «Жив, здоров, учу немецкий язык…» Потом появились намеки на возможное резкое изменение судьбы. На вопросы Иоганн отвечал уклончиво: потом узнаешь… Так прошел в переписке год. Марина успела окончить школу и поступить на иняз, чем вызвала удивление и даже какую-то обиду учителей математики и русского языка. Иоганн писал все чаще, письма становились все пространней, но недомолвок в них не убавилось. Потом была больничная палата, и от Иоганна принесли толстый конверт с непривычно большим письмом. Марина каждый день перечитывала его, особенно те слова, которые говорят не каждый день и не каждому.
…Иоганн с огромным букетом белых роз звонил в знакомую дверь.
– Марина дома?
– Да, вчера из санатория приехала.
Марина в светлом платье вышла навстречу гостю.
– Марина, я люблю тебя. Выходи за меня замуж.
Марина посмотрела в серьезные глаза Иоганна и сказала:
– Я согласна.
– Мы едем в Германию.
– Когда?
– Через неделю. Мне нужен твой паспорт, завтра расписываемся. Я договорился…
Радость, слезы и удивление смешались в один клубок. Плакала мама, молчал отец. Оказывается, родители Иоганна были уже в Германии и ждали Марину. Остаток вечера и утро прошли в спешных хлопотах. Иоганн объяснил растерянным родителям:
– Мы очень долго оформляли документы на выезд, поэтому я и жил в Москве. Учился на курсах, занимался всей этой бумажной волокитой и в посольстве представлял всю семью. Теперь всё позади, отец устроился на работу, жилье есть, вот я и приехал за моей Маришей. Здесь мы распишемся и устроим маленький вечер для родных, а свадьба будет уже там, в Германии.
Было белое платье, длинная фата, белые нарядные туфельки… Навстречу Марине шла сокурсница, приглашенная в свидетельницы.
– Марина, ты что хромаешь?
Марина счастливо засмеялась:
– Туфли жмут!
… Иоганн встал из кресла, пошел на кухню вслед за Мариной.
– Лисичка моя, я умираю с голоду! Кто-то обещал мой любимый яблочный пирог к чаю.
Марина улыбнулась:
– А один большой мальчик все еще не убрал свои кубики.
Иоганн ответил:
– Они у нас не простые – праздничные.