В моём взводе служил сержант Каротин, который прибыл в часть после полугодичных курсов школы сержантов. Не знаю, чему его там учили, но он всё время попадал в неожиданные ситуации, почти как во французском фильме "Невезучие". Он был единственным "москвичом" во взводе, чем очень гордился. Представьте себе юношу, худощавого, среднего роста с постоянно виноватой улыбкой на лице. Представили? Это Каротин.
Первое моё знакомство с ним произошло как раз на следующий день его прибытия в часть и распределения в мой взвод командиром отделения. В этот день я был назначен ответственным за оцепление на стрельбище, куда должна была по плану выехать наша рота. В моём подчинении было отделение Каротина, состоящее из десяти солдат. Задача не сложная. Выехать в 6 часов утра в район стрельбища и по его периметру выставить бойцов, которые должны регулировать движение автотранспорта по проселочным дорогам, указывая путь своим машинам и не пропускать гражданские. После окончания стрельб я должен собрать всех регулировщиков и доставить их в место постоянной дислокации части. В шесть утра ЗИЛ-157 с десятью солдатами на борту покинул пределы части. Примерно через час я выставил первого регулировщика, еще раз коротко его проинструктировав. Каротин был последним, кто покинул машину, став на развилке дороги в поле, усеянном цветущими маками.
В 8 утра начались стрельбы, которые окончились примерно в полпятого вечера. Личный состав роты погрузился в машины, и выехал в расположение части. Началась моя работа. Несложная. Снять оцепление и прибыть в полк. Постепенно борт машины заполнялся отдохнувшими солдатами. Остался только Каротин. Подъехали к месту, где его оставили, но там никого не было. Решив, что парень отошел в поле, начали звать его и сигналить. Тишина. Рассыпались цепью, прочесали поле в радиусе километра, но безуспешно. Что делать? У солдат впереди ужин. Как говорится: война войной, а обед по расписанию. Тем более что обед был сухим пайком. Принимаю решение ехать в часть и доложить командованию о пропаже сержанта. Служил я в Молдавии. Население к нам относилось доброжелательно и данная ситуация особой тревоги не вызывала. Однако, конечно, это ЧП, и как отнесется начальство к моему сообщению, можно было только гадать.
Приехал в часть и первым делом к комбату. Следует поведать, что комбатом у меня был чудесный человек, подполковник Шабанов. Он прошел войну, был честнейшим человеком, отличным специалистом в мостостроении, очень любил службу и пользовался заслуженным авторитетом и среди офицеров, и среди рядового состава. Весь этот набор положительных качеств не пришелся по нраву кому-то из высоких военных начальников и поэтому подполковник был на капитанской должности. Комбат выслушал мой доклад и невозмутимо сказал: "Подождем до утра".
Уходя домой, предупредил дневального, чтобы мне сообщили, если Каротин появится. И сообщили в районе трех часов ночи, перебив сон. Дежурный по коммутатору по просьбе дневального позвонил мне на домашний телефон и коротко сказал, что Каротин прибыл и с ним всё в порядке. Перед разводом полка, уже на плацу я доложил об этом комбату, но он уже всё знал. Каротин стоял во главе своего отделения, невыспавшийся, утомленный, но со своей виноватой улыбкой на худощавом лице. После развода я подозвал его и поинтересовался, что случилось. Оказывается, он не налил в части во фляжку воды. Обнаружил это, когда, постояв на жаре некоторое время, захотел пить. Подумал, что стрельбы начались, и отправился на поиски воды. Пошел по проселочной дороге и набрел в какой-то молдавской деревушке на колодец. Напился, заправил фляжку и отправился в обратный путь. Но заблудился. Долго бродил в поисках оставленной развилки, пока не устал. Прилег под деревом отдохнуть и заснул. Проснувшись, понял, что проспал и ужин. Ничего не оставалось, как искать дорогу до шоссе. Через часа полтора вышел к нему, но попутные машины, несмотря на его усилия их остановить, чтобы доехать до части, даже не притормаживали. Поэтому пришлось топать пешком километров тридцать. Но дошел солдат. Пришлось объявить ему взыскание. Наряд не стал давать, так как вид у него был весьма жалким.
Следующее приключение у него случилось в увольнении. Солдат, идя в увольнение, имел в голове четкий и последовательный план времяпровождения. Примерно такой. Сначала по дороге в центр города зайти во двор тети Кати или дяди Васи, в подвале которых хранились запасы домашнего вина. Тогда литр неплохого сухого вина стоил 50 копеек. Выпив поллитра чудесного напитка и зажевав долькой чеснока, чтобы патруль не унюхал, можно было приступить к выполнению второго пункта плана. Уже находясь с друзьями в центре города, покупалось несколько бутылок жигулевского пива, которые затем надежно маскировались в одежде и выпивались в укромном месте, подальше от посторонних глаз. Вот теперь можно и мороженого поесть. После всех этих гастрономических утех душа требовала романтических разговоров, которые начинались с прогуливающимися по городу местными девчатами. Завязывались многообещающие знакомства, которые в следующее увольнение уже считались свиданиями.
Каротин к увольнению подготовился тщательно. Форма была отутюжина, сапоги надраены до блеска, который светился и в его глазах. Перешагнув порог КПП вместе с друзьями, он отправился, как показали последующие события, на поиски приключений. Не знаю, выполнил ли он план до конца, но из увольнения он не явился. Все солдаты, с которыми он ушел, вовремя вернулись в расположение части. На мой вопрос: «где Каротин?», они только пожимали плечами. Так как я был дежурным офицером, то в мою обязанность входила проверка вернувшегося из увольнения личного состава и доклад дежурному по части. Я заметил, что что-то солдаты от меня скрывают. Поэтому прежде, чем докладывать я по одному начал их вызывать в дежурную комнату и по-отечески спрашивать о сержанте Каротине. Наконец, видя, что спать я им не дам, один из них раскололся.
- Да уехал он, - услышал я новость.
- Куда уехал и зачем?
- Сел на поезд и уехал, а зачем не знаю.
Постепенно картина происшедшего вырисовывалась. Возле нашей части проходила ветка железной дороги, которая соединяла Одессу с Кишиневом. Также неподалеку находилась железнодорожная станция «Варна», на которой останавливались электрички, шедшие из этих городов. Мои солдаты возвращались из увольнения и, не дождавшись автобуса, видя, что опаздывают, поспешили в часть пешком. Когда они проходили возле железной дороги, с ними поравнялся медленно движущийся товарный состав. Каротин предложил всем доехать на нем до части, но ребята отказались. Но он, крикнув, что вперед их доберется в полк, лихо вскочил на подножку последнего вагона и уехал.
Спрашиваю:
- Куда поехал состав?
Дело в том, что поезд, отправляясь с железнодорожного вокзала города Бендеры, мог поехать либо в сторону станции «Варна» мимо части, либо повернуть на мост через Днестр и направиться в сторону Тирасполя.
В ответ слышу:
- Да, вроде, на мост поехал…
- А точнее.
- Да на мост. Мы же поэтому и не поехали, так как не знали, куда он повернет.
Вот тогда я только понял, что придется докладывать начальству о невозвращении из увольнительной Каротина, так как вряд ли он до утра к части доберется. Сначала позвонил комбату и доложил ему ситуацию с сержантом. Комбат сказал, что он сам сообщит дежурному по части, а мне приказал организовать группу солдат и вместо сна отправиться на поиски Каротина. Комбат высказал также предположение, что он мог неудачно спрыгнуть с поезда и валяться где-нибудь возле рельсов. После этих слов моя фантазия стала рисовать более трагичные картинки.
После ужина я построил взвод, объяснил ситуацию и отобрал человек двенадцать на поиски Каротина. Солдаты были злые, придется без сна искать неизвестно где этого сержанта. Только выдвинулись из части, как встретили командира роты капитана Кузьмука, которого комбат решил вместо меня отправить с солдатами на поиски Каротина. Мне же было приказано находиться в казарме и ждать команды. И вот под утро появляются возбужденные поисковики с пропавшим Каротиным. Он весь грязный, лицо и руки в саже, и очень виноватый. Солдаты сразу завалились спать, а я стал расспрашивать Каротина. И вот его душераздирающий рассказ.
- Запрыгнул, значит, я на подножку вагона и поехал. Думал, что вовремя из увольнения вернусь и над ребятами, если они опоздают, посмеюсь. Поезд стал набирать скорость, я огляделся и увидел, что он мчится к мосту, то есть в сторону Тирасполя. Что делать? Прыгать страшно. Решил подождать, вдруг поезд замедлит ход. Но чуда не произошло, состав мчался, не сбавляя скорость. Вообщем, где-то через полчаса я принял решение забраться на крышу вагона и двигаться к машинисту. Что и сделал.
Тут следует сказать, что железная дорога была не электрифицирована.
- Ты же мог упасть, - не удержался я.
- Мог, конечно, но я об этом старался не думать.
«Так как в составе были разнотипные вагоны, мне пришлось то залезать на крыши, то спускаться с них на платформы с углем. А уже стемнело. Короче, добрался я до тепловоза. У машиниста окошко было открыто. Он сильно испугался, когда я поздоровался с ним».
«Еще бы, - думаю, не перебивая. – Представьте себе машиниста, который в окне ночью видит черную физиономию, которая орет: «Здравствуйте!». Как он еще жив остался?!».
- Вот вы улыбаетесь, - говорит Каротин. – А мне было не до смеха. Меня всего трясло.
- Ну и что дальше? Что машинист тебе сказал? Поздоровался?!
- Что сказал? Он открыл дверь, впустил меня и спросил, кто я и как оказался на поезде? Я ему всё рассказал. Короче, он притормозил, и я соскочил с поезда.
Потом Карутин в приватной беседе мне расскажет, что машинист очень был напуган, долго матерился, затем остыл и стал жалеть этого оболтуса. Долго повторял: «Ты же мог упасть под колеса. Вот дурень!».
- Так где же ты сошел? – спрашиваю.
- Да почти возле Тирасполя.
Это примерно 15 километров от Бендер.
- И как же ты добирался до части?
- Вдоль железной дороги, чтобы не ошибиться. Потом меня ребята встретили.
- И что сказали? – с ехидцей поинтересовался я.
- Да…ничего. Короче хотели побить.
- Побили?
- Нет, я побежал от них и попросил прощения. Я их понимаю. Из-за меня не спали, да и километров пять отпахали, разыскивая меня.
На следующий день ребята мне рассказали, как они встретили на путях Каротина, каким он был испуганным и очень грязным. Хотели надавать ему по-братски тумаков, но пожалели. Были рады, что он живой. Они ведь искали его возле рельсов и под насыпью.
Так окончилось это приключение Каротина, которое, надеюсь, он будет помнить всю жизнь.
А вот что я запомнил на всю жизнь, так об этом стоит рассказать подробнее.
Дело было зимой, на учениях по наводке моста через реку Днестр. Организовали палаточный городок. У офицеров были отдельные палатки. Так в нашей палатке размещались трое: командир роты, капитан Кузьмук, замполит роты, лейтенант Крашенинников и я, командир второго взвода. Палатка была в два наката, т.е. накрыта еще одной палаткой. В ней было очень холодно, на потолке скапливался конденсат, который при прикосновении к ткани начинал непрерывно капать на голову. Чтобы как-то согреться, в углу палатки поместили печь-буржуйку, которую топили дровами. Истопником в нашей палатке вначале служил сержант Каротин. В его обязанности входило заготовка поленьев, растопка печки к нашему приходу с учений и поддержание тепла в палатке ночью. Пока мы были на строительстве моста, он отсыпался. Дня два все свои обязанности он справлял исправно, и мы расслабились. И вот однажды после ужина, укрывшись двумя одеялами и шинелью, мы в полном составе приготовились ко сну. Намотавшись за день на свежем морозном воздухе, легко и быстро засыпали. Перед тем как уснуть, я посмотрел на печку, чтобы убедиться, что дверца её закрыта и заготовленные поленья находятся на безопасном расстоянии. Каротин сидел возле неё и грел свои вытянутые руки.
Проснулся я от крика командира роты: «Каротин, мать твою!». Перед моим взором отпечаталась такая картина. Каротин стоит перед печкой, одна рука у него отведена назад и в ней зажата консервная банка. В следующий миг содержимое банки резким движением вперед руки выливается в печку и образуется огненная дуга, соединяющая руку Каротина с буржуйкой. Капитан, матерясь по дороге, в мгновение ока уже оказался на улице. Сержант с воплями крутится в палатке, пытаясь сбить пламя с шинели. Мы вместе с замполитом вываливаемся из палатки, выталкивая одновременно каскадера Каротина наружу. Тот падает в снег, гася свою шинель, но тут же вскакивает и бросается наутёк. За ним с неприличными воплями понесся наш комроты. Удивительно, но в палатке ничего не загорелось. В печке только тлели угли. По-видимому, Каротин уснул и печь погасла. Проснувшись от холода, он попытался её разжечь, но либо бумаги не было, либо дрова не разгорались, поэтому за пределами палатки была найдена банка и заполнена бензином из канистры стоявшего неподалеку командирского УАЗика. Через несколько минут в нашей палатке появился Кузьмук с дежурным солдатом, который рьяно взялся за дело. Вскоре печь разгорелась, в палатке стало тепло, и мы уснули.
Что стало с Каротиным? В принципе ничего особенного. Капитан задействовал его в соответствии с прямыми обязанностями командира отделения. Сержант вместе со всеми по морозу таскал 80-килограммовый настил и считал дни до дембеля.
Запомнился еще такой эпизод из военной службы. Каротин уже пообтерся, заматерел, командирский голос у него прорезался, но виноватая улыбка с его лица всё равно не сходила. Как-то назначил я его старшим по постановке регулировщиков для организации стрельб. Стрельбы окончились, регулировщиков мы с ним сняли и ехали в часть. Я в кабине с водителем, а он со своим отделением в кузове. Проезжаем через какую-то деревушку, слышу, стучат по крыше. Останавливаемся. Спрашиваю, в чем дело? Оказывается, ребят жажда замучила. Вижу, в ближайшем дворе копошится старушка в огороде. Выхожу из машины и прошу бабушку напоить солдат. Она зовет из дома внучку и что-то говорит ей по-молдавски. Девочка объясняет, что бабушка по-русски не понимает. Прошу у девочки воды. Она говорит, что сейчас принесет, и убегает в дом. Через некоторое время выносит оттуда глиняный кувшин и подает спешившемуся Каротину. Тот передает его солдатам в кузове и сам залезает на машину. Воды на всех не хватает, и девочка убегает с кувшином за новой порцией. Вскоре солдаты возвращают пустой кувшин. Девочка вновь мчится в дом и выносит мне кружку. И вот тут я понял, почему солдаты всё время довольно улыбались и жадно пили. В кружке было домашнее вино. Я выпил приятный холодный напиток, поблагодарил девочку, и мы поехали дальше. Водителю, как оказалось, ребята налили во фляжку, которую он осушил в части. Вино ударило в голову, но довольно быстро улетучилось. Так что в часть я привез уже практически трезвых солдат.