В особняке генерала Левитина на Каширке уже с неделю царило приподнятое, предпраздничное настроение. Единственное чадо генерала - двадцатидвухлетний красавец Олежка, умница, полиглот, примерный сын, вот-вот будет защищать диплом в МГИМО. Красный, то есть, с отличием. Работа была подготовлена в срок, получены положительные отзывы и рецензии от высоких дипломатических чинов, и Олегу сделали предложение ехать референтом посла в одну из европейских стран. Выгодное и даже почетное предложение.
Родители не могли скрыть свою гордость за успехи сына. Правда, он еще не женился, но девушка хорошего уровня уже была на примете.
Всё складывалось замечательно. Мать Олежки, ухоженная дама под пятьдесят, готовилась сразу к трем событиям - защита сына с присутствием на ней родителей, банкет по этому случаю и смотрины невесты. Слава богу, тоже москвичка, а то знаем мы этих наглых провинциалок. На Олежку-то все западают, еще бы! Одни ямочки на щеках чего стоят! Не говоря уже о прочем...
Всё шло по плану. Куча хлопот, но ничего, домработница Нина - боец закаленный, проверенный, поможет. Муж берет отгулы в своей минобороне. В салон записана заранее. Так что прорвемся.
Но буквально за два дня до знаменательного события в жизни генеральской семьи стряслась непредвиденная и страшная беда.
Олег, их дорогой мальчик, помешался. Случилось это неожиданно, вдруг - как гром посреди ясного неба. Не было ни тучек, ни даже облачков на горизонте - только заслуженная радость и светлый карьерно-жизненный путь порядочного, способного, не тронутого известными пороками юноши. Перемкнуло внезапно, как говорится, по щелчку.
Сначала еще были надежды, что это временное умопомрачение - перегруз, волнение, магнитные бури, мало ли! Однако призванные на помощь столичные светила, а затем обращение в израильскую и швейцарскую клиники не дали никаких результатов. Молодой человек словно отключился от этого мира. Он превратился в растение, с открытыми, но ничего не видящими голубыми глазами в пушистых ресницах. И почти ничего не говорил, только что-то пересчитывал про себя, шепотом: первый, второй, третий...
Потрясенная трагедией, мать Олега тоже находилась в предынфарктном состоянии. Отец-генерал предпринимал титанические усилия, чтобы привести сына в себя: подключились знаменитые экстрасенсы, дипломированные белые маги и астрономические "бабки", а также бабки в прямом смысле. Знахарки. Приобретались редчайшие лекарства. Тщетно.
Поместив жену в один из лучших санаторий Чехии, и солгав ей, что сыну лучше, он принялся возить его по церквям и святым местам. Самому ему вся эта церковная обстановка - поклоны, молитвы, была абсолютно непривычной и чуждой, но чего не сделаешь ради здоровья ребенка!
Через несколько месяцев бесплодной борьбы за сына, генерал прослышал от одного из батюшек о существовании старца Нектария в Оранском монастыре в лесах под Нижним Новгородом: "настоящий старец, каких практически уже не осталось". Это стало последней надеждой Левитина.
Подъезжая к воротам монастыря, генерал увидел сквозь окно джипа, как к нему подводили подростка, и при входе во двор того начал колотить приступ – похожий на эпилепсию. Бесы выходят – объяснила встречающая их монахиня.
Сухонький, уже совсем пожилой и чуждающийся публичности Нектарий, выслушал историю с Олегом молча и почти не поднимая своих прозрачных, будто исплаканных глаз, мельком, как бы боковым зрением, поглядел на помешанного и его отца, после же молился трое суток, не выходя из кельи.
Вопрос, заданный генералу спустя три дня, звучал так:
- Ты убивал людей?
Генерала пробрала дрожь. Он мучительно задумался.
- Нет, отче, нет…
- И приказов не отдавал о том, никогда?
Вся жизнь черно-белой лентой прокрутилась перед постаревшим на двадцать лет военным.
- Да нет, не отдавал. Точно. Я же штабной, в горячих точках не бывал…
Старец помолчал.
- Я вижу приказы и черные дырки.
Густая храмовая тишина давила на темя и сердце генерала, никого, кроме этого непривычного, нездешнего силового поля между ним и мудрецом, не существовало сейчас во всем мире. Олег же отошёл от них, сел на чистый деревянный пол у алтаря, обхватил колени руками и сначала раскачивался, а потом вроде задремал.
- А кем был твой отец? – спросил Нектарий.
- Ну, юристом был… Штатским.
- Убивал людей?
- Да нет… вроде бы… Он тоже не воевал, бронь была…
- А приказы убивать отдавал? До войны?
Генералу становилось всё хуже. Дыхание перехватывало, наверное, давление подскочило… Опять напрягся от воспоминаний. Отец ушел из жизни в начале 70-х, оставив его семилетним мальчиком. Родил-то уже в возрасте. Чем конкретно занимался его ближайший предок по мужской линии, тем более до войны, генерал толком не знал и особенно не докапывался. Там крылась некая тайна, без сомнения, но мать не посвящала в нее никого. Нектарий, видимо, намекал на эту семейную «черную дыру»… Но что отец не «сидел» за преступления, генерал знал точно.
Старец уже поднялся, легонький, тела – почти нет, дух один. Он не мог тратить много времени на людей.
- Ищи там причину. Но отмаливать надо было раньше…
- Так что, ничего нельзя сделать?
- Тебе уже давалось время покаяния. Теперь его может не хватить.
……
По возвращении в Москву генералу Левитину удалось поднять секретные архивы ведомства, где служил до войны его покойный отец. Оказалось, что в 1937-1939 годах он являлся членом тройки, отдававшей приказы о расстрелах "врагов народа" без суда и следствия.
Прошло семь лет.
Генерал давно вышел в отставку. Часто видят его с сыном у Храма Христа Спасителя. Жена его скончалась в прошлом году от сердечного приступа.
Олег до сих пор не выздоровел. Но уже перестал лихорадочно считать: первый, второй, третий...