Брюсов говорил Белому: "Ах, да зачем с философией вы, когда есть песни и пляски".
Пляска - альтернатива думания, в ней экстаз и инстинкт, в ней логика плоти, которая ритмизует душу, подчиняет человека неким ритмам - и кто-то платит за эту музыку. Он и танец заказывает, как известно. Танец - это знают все шаманы - инструмент зомбирования людей. Можно плясать самому, наедине или в ресторане, как Андрей Белый в Берлине в 1921 году ("пляска его страшна", - говорили об этом поэты-эмигранты), можно плясать в церкви, на алтаре, как девушки Пимена Карпова - это "радение".
Заратустра, по определению Ницше, - пляшущий человек, т.е. вовлеченный в зомбирующий ритм - он или шаман, или его жертва. Танцующий по внешним ритмам человек не властен над собой, оторван от духа. На хуторе близ Диканьки заказали плясать безостановочно гопак, а если кто не танцует, поют, что он чужой, "москаль" какой-нибудь.
Нам, противникам Ницше, вряд ли стоит пускаться в пляс, и вовсе не из-за москальства.