Во время учебы в аспирантуре находилось время и на различные дружеские розыгрыши. Среди нас, трёх аспирантов, Михаил был самым убеждаемым человеком. Он обычно верил с полуслова. Вот его-то мы с Сергеем и решили как-то разыграть на первое апреля.
Идея розыгрыша заключалась в следующем. Это сейчас можно, накопив денег, поехать хоть на край света, предварительно оформив загранпаспорт. В советское время по понятным причинам многие мечтали поехать в капстраны, посмотреть на мир. Вот это стремление мы и взяли на вооружение. Именно первого апреля Сергей попросил одну студентку позвонить на кафедру с любого телефона факультета и зачитать текст, подготовленный нами, якобы от имени сотрудника отдела кадров института. И вот звенит телефонный звонок. Заведующий кафедрой берет трубку и слышит:
– С вами говорят из отдела кадров, Петухова Мария Ивановна. В адрес института из Министерства пришло письмо, касающееся именно вашей кафедры. Министерство просит на заседании кафедры обсудить и предложить не позднее недельного срока кандидатуру сотрудника для поездки на стажировку в Англию в Оксфордский университет. Требования к кандидатуре: не старше 30 лет; желательно мужского пола; успешно работающего над диссертацией; коммуникабельного, знание английского языка необязательно. Требуемые анкетные данные на предложенную кафедрой кандидатуру будут Вам направлены позднее. Кто принял телефонограмму?
Естественно, шеф. Я присутствовал при этом разговоре, текст телефонограммы я знал наизусть, все требования к кандидатуре в Оксфорд мы придумали под Михаила. Заведующий, седовласый профессор поверил в реальность происходящего, и попросил меня передать всем сотрудникам кафедры, что завтра заседание кафедры.
– По какому поводу? – спросил я, и шеф протянул мне листок бумаги, на котором коротко были записаны требования к счастливому соискателю поездки на стажировку в Англию. Я потом этот листок с корявым почерком шефа показывал каждому сотруднику кафедры, сообщая о дате и времени заседания.
И началось. Сережа первым (для затравки) сообщил, что очень хочет поехать, и в качестве своего преимущества перед возможным претендентом говорил:
– Не зря я диплом защищал на английском языке. Пригодилось, я так и знал, что обязательно пригодится!
На что Михаил парировал:
– Там же ясно написано, что знание языка необязательно.
– Все равно пригодится – твердил Сергей, потирая руки. После обеда страсти на кафедре стали накаляться. Совершенно неожиданно для нас с Сергеем желание поехать в Англию изъявил доцент В.Д. Мы сообщили об этом Михаилу, который вернулся из дома после обеда с известием, что его жена одобряет эту поездку и уже дала ценные указания, что покупать там. При этом он где-то достал русско-английский разговорник и показывал нам со словами:
– Вот выучить надо. Так, на всякий случай, вдруг что-нибудь спросят…Я, ведь, учил немецкий.
Услышав наше сообщение о желании доцента В.Д., Миша расстроился, посидел, подумал и подвел итог:
– Значит нас трое. А ты почему не хочешь поехать? – спросил он у меня. Я сказал, что-то типа «в армии наездился». Сережа, помня наш сценарий, «вдруг» заявляет, что он снимает свою кандидатуру в пользу Михаила. Тот обрадовался и даже пообещал нам что-нибудь оттуда привезти.
– Так ты рано радуешься, – говорит ему Сергей, – ведь В.Д. тоже собрался.
На что Михаил ответил:
– Ему больше 30-ти лет, и он кандидат наук. Не проходит по требованиям министерства.
Чувствуем, розыгрыш удаётся. Но, придя вечером домой, я призадумался. Завтра заседание кафедры, будут обсуждать выдуманный нами вопрос, и получается, что мы подставляем заведующего кафедрой. нашего научного руководителя. Я даже немного струхнул. Надо отменить заседание, но как? А вдруг шеф не поймет юмора? Что тогда? На следующее утро я за час до намеченного заседания пришел на кафедру и сразу к заведующему, благо он был на месте.
– Вы извините, но заседание кафедры не надо проводить.
– Почему?
– Да дело в том… Понимаете…Мы это…Ну, вчера было первое апреля, и мы Михаила разыграли. Он поверил и начал собираться в Англию.
Я ожидал увидеть возмущение шефа моим поведением, услышать нравоучения. Но он вдруг зажал рот ладошкой (была у него такая привычка) и засмеялся. Потом быстро собрал бумаги и, бросив со смехом: «Я буду дома», ушел с кафедры. Через некоторое время в преподавательской начали собираться сотрудники. Я им сообщил с дрожью в голосе, что заседания кафедры не будет, что сообщение о стажировке в Англии – розыгрыш в честь 1-го апреля.
Когда я взглянул на Михаила, то понял, что розыгрыш был жестокий. Смешно нам с Сергеем было только вчера, а сегодня мы, как могли, успокоили Михаила и извинились, что перегнули палку.
Потом Миша сам смеялся над тем, как он принимал поздравления и заказы от родственников. Но затаился и при удобном случае отыгрался.
На следующий год к 1-му апреля мы с Сергеем, ожидая ответного хода Михаила, подготовились основательно. Применили радиотехнологию. Что это такое? Расскажу по порядку. Долго думали, как бы так разыграть, чтобы он точно поверил, ведь после «поездки в Англию» Миша стал осторожным. И придумали следующее. У меня был небольшой переносной катушечный магнитофон «Комета», с помощью которого мы записали сигналы точного времени, слова диктора «Говорит Москва! Московское время ……», а далее звук настраиваемой частоты в приемнике и, наконец, песню Д.Тухманова «…Вот стою, держу весло, через миг отчалю…», очень популярную в то время. Магнитофон вмонтировали в корпус громоздкого приемника «Минск» 50-х годов и сделали возможным включать его и выключать с передней панели приемника. Причем одновременно с магнитофоном загорались лампочки у приемника. Создавалось впечатление, что работает именно приемник.
И вот настал наш звездный час. Мы с Серегой пришли рано, и в аспирантской комнате подготовили технику, несколько раз провели репетицию и уселись ждать Михаила. Но неожиданно к нам зашел аспирант с кафедры аналитической химии Василий по каким-то делам. Мы переглянулись и решили испытать наш розыгрыш на нем. Следует сказать, что дня за два до этого Василий нам хвалился своими японскими часами, которые по его словам шли секунда в секунду. Я подошел к приемнику и проделал фокус: сначала пошли сигналы точного времени, затем, не давая диктору сказать, какой же час на дворе, вращал ручку настройки частоты и зазвучал хит «Песня студента». У Василия лицо при взгляде на свои часы стало очень удивленным. Он по ним сначала постучал ногтем указательного пальца, потом поднес к уху, затем со словами: «Что с ними случилось?» начал переводить стрелки на пятнадцать минут вперед. Услышав песню, он поинтересовался, что за станция и умчался к себе в лабораторию. Минут через 10 он вернулся назад, лицо его расплывалось в дружеской улыбке.
– Здорово вы меня разыграли. А я, понимаешь, как дурачок помчался к себе, ищу эту станцию, а там сигналы точного времени. Ну, я и понял, что это розыгрыш.
Посмеявшись, мы поделились с ним секретом и показали своё изобретение.
Наконец, пришел Михаил, пришел не один, привел с собой жену Светлану. Света также была моей одногруппницей, очень открытой и симпатичной женщиной. Она начала нам рассказывать о чем-то, но мы были начеку и ждали радиосигнала о точном времени, поглядывая на часы. За минуту до их появления в эфире, я встал, подошел к приемнику, включил его и через некоторое время раздались действительные сигналы точного времени. Света и Миша, не прекращая разговора, машинально поглядели на часы и подвели их. Через пятнадцать минут я проделываю ту же комбинацию, но уже с включением магнитофонной записи. Итак, звучат вновь сигналы точного времени, затем я кручу ручку настойки приемника и «нахожу в эфире» песню Тухманова. Почти одновременно раздались голоса Михаила и Светланы:
– Во, Москва даёт!
И давай крутить колесико на часах для перевода стрелок на новое время.
– Нет, – говорим. – Это не Москва даёт. Это мы вас разыграли! С 1-м апреля!
– Ну, что я тебе говорил, – произнес Миша, обращаясь к жене. – Они всё равно разыграют, а ты – нет, со мной не разыграют.
Это было наивысшей степенью похвалы в наш адрес.
Но Михаил не простил свои промахи и придумал ответный розыгрыш. Он был почти такой же жестокий, как и в случае с его «поездкой в Англию».
Я выходил на защиту кандидатской диссертации, получив положительный отзыв от первого оппонента профессора Уральского политехнического института Барского М. Д. и прошедший предзащиту на его кафедре. Мне назначили дату защиты, потом её перенесли на месяц вперед. Я шлифовал свой 20-ти минутный доклад, готовил плакаты, ответы на замечания оппонентов и содержащиеся в отзывах на автореферат.
Вдруг получаю телеграмму примерно такого содержания: «Ваша защита переносится на ….. Подпись ученого секретаря диссертационного совета». Я опешил. Как так и почему?! Ведь уже один раз перенесли. Нервы были на пределе. Помчался на переговорный пункт. Решил позвонить своему научному руководителю, который переехал на Украину и работал в Сумском филиале Харьковского политехнического института. По дороге у меня мелькнула мысль, а не мог ли Михаил мне отправить такую телеграмму. Но я её отогнал, так как телеграмма была подлинной, на бланке Новочеркасского главпочтамта и с печатью. После томительного ожидания дали Сумы. И вот я сообщаю шефу о телеграмме.
– Не может быть, они уже переносили, – слышу в ответ.
И вдруг шеф говорит:
– А не розыгрыш ли это Михаила? Вы проверьте, позвоните в Свердловск и выясните. Скорее всего, это всё-таки Михаил, вы его тогда разыграли, теперь он вас.
Звоню в Свердловск, долго жду, пока к телефону пригласят ученого секретаря, и задаю ему вопрос:
– Дата моей защиты не изменилась?
В ответ слышу, что нет. Благодарю и кладу трубку. «Ну, Миша, ты даёшь. Молодец! Сейчас приду домой и позвоню ему», – думал я на обратном пути. Но пока шел домой, успокоился и придумал, как с честью выйти из сложившейся ситуации.
На следующий день, придя на работу, я поздоровался, как всегда, со всеми сотрудниками и занялся каким-то делом. Однако, заметил, что у Михаила было такое выражение лица, как будто он хочет что-то у меня спросить. Я даже знал, что он спросит, но сделал вид, что поглощен работой. Миша несколько раз подходил ко мне и, наконец, не выдержал и спросил, не перенесли ли мне дату защиты диссертации.
– Нет, – коротко отвечаю.
И тут он прокололся.
– А ты что, телеграмму не получил?– спрашивает.
Я делаю озабоченное лицо, можно даже сказать испуганное, и задаю встречный вопрос:
– Неужели это ты её мне отправил?
Получив утвердительный ответ и изобразив на лице тревожную мину, говорю:
– Что же я наделал? Что же ты меня не предупредил?! Теперь девушку точно уволят! Эх, ты!
Моя тревога передалась Михаилу.
– Что случилось? – спрашивает.
– Понимаешь, – говорю. – Я вчера получил телеграмму и позвонил в Свердловск. Там мне сказали, что никакой телеграммы не посылали и дата моей защиты не переносится. Я с этой телеграммой пошел на Главпочтамт к директору и поднял шум. Он вызвал какого-то начальника, сделал ему втык. Когда я уходил, то видел в коридоре рыдающую девушку. Это, наверное, была телеграфистка, которая оформила твою телеграмму.
– Вот это да, – вырвалось у Михаила, – Я же её целый час упрашивал, говорил, что телеграмма нужна для розыгрыша, шоколадку дал. Еле-еле уговорил. Обещал, что ничего не будет. Что же теперь делать?
По лицу Михаила было видно, что он очень взволнован, ему неудобно перед девушкой и он, действительно, тяжело переживает, и не знает, что предпринять.
– Успокойся, – говорю. – Один - один.
– Что один - один? – не понял он.
– Ты меня разыграл с телеграммой, а я тебя - с телеграфисткой. Никуда я не ходил, и твоя девушка продолжает работать. Так что успокойся.
Лицо у Михаила просветлело, мы рассмеялись и пожали друг другу руки.