Мы выехали рано утром, почти ночью. На часах было три часа тридцать минут. Мы - это я и Павел, мой сын. Выехали на «Москвиче 2141» в далекоё путешествие, в город Тамбов. Понесло нас туда из-за моего желания защитить докторскую в диссертационном совете Тамбовского государственного технического университета. Поездка наша была вызвана необходимостью пройти предзащиту диссертации на одной из кафедр по профилю научной специальности.
Я за рулем, Павел рядом. Выехали из Новочеркасска и стали на дорогу М4, ведущую на север. Кругом темнота, изредка мелькает свет либо населенного пункта, либо фонарей, освещающих автозаправки или придорожные кафе. Встречных машин практически нет. Павел едет развеяться от домашней и рабочей суеты, а я для дела, и уже начинаю волноваться, так как предстоит минут сорок докладываться и еще столько же отвечать на вопросы.
Впереди междугородный автобус. Показываю поворот и начинаю обгон. Водитель автобуса, увидев мой маневр, решил в целях борьбы со сном развлечься. Он прибавил газу, продолжая ехать по своей стороне. Я не сдаюсь и тоже газую, благо встречного транспорта нет. Вот уже поравнялся с кабиной водителя автобуса, но тот не сдается. Вдруг сзади «Москвича» кто-то начинает усиленно моргать дальним светом. Этот знак означает, что водитель задней машины просит пропустить его. Мне следует в этом случае перегнать автобус и уйти на свою сторону, но водитель автобуса продолжает идиотскую игру на дороге. Сзади к миганию присоединяется громкий прерывистый сигнал. При этом дальний свет, отражаясь от зеркал, начинает меня слепить. Я с сыном на нервах. Неужели не видно, что водитель автобуса нам не дает себя обогнать? И вот тут Павел не выдерживает и говорит:
– Да покажи ему «Fuck off!».
Это означает, что надо поднять руку и выставить средний палец. Что я и сделал.
Наконец автобус притормозил, и я, закончив обгон, принял вправо, пропуская спешащую сзади машину. Свет от автобуса позволил определить через зеркало заднего вида, что это был черного цвета "Крузак". На таких в то время, как это следовало из кинофильмов, ездили только «братки». Но странное поведение джипа нас насторожило. Вместо того чтобы перегнать нас, он пристроился сзади и морганием света стал требовать нашей остановки.
– Они заметили твой жест, – догадавшись, изрек в тревожной тишине Павел. – Что теперь делать будем?
– Может, не заметили? – как бы с надеждой произнес я.
Но сам понимал, что заметили, ведь я поднял руку на высоту зеркала заднего вида, а свет их фар прекрасно освещал салон нашей машины.
– Давай остановимся и спросим, что им надо, – сказал я, а сам подумал, что ночью останавливаться в незнакомом месте, да еще, чтобы поговорить с неизвестно кем, это безумие.
– Давай гони! – в унисон моим мыслям приказал Павел.
А я и так гнал, придавив железку до пола. Вдруг джип пошел на обгон и, как в кино, показывая поворот направо, слегка съехал с проезжей части и остановился, предлагая и нам сделать подобное. Но я резко крутанул руль влево, обогнул внедорожник и вновь вырвался на простор дороги. Джип сорвался с места и опять повторил свой маневр. Мне вновь пришлось выруливать на встречку и прибавлять газ. Боковые окна у джипа были затонированы черной пленкой, и увидеть пассажиров джипа, когда они обгоняли нашу машину, не представлялось возможным. Повторив несколько раз маневр с перегораживанием нам части дороги, джип изменил тактику. Он теперь ехал впереди, не позволяя себя обгонять. Соревноваться с ним по скорости мы и не собирались. «Toyota Land Cruiser 80» - не «Москвич», это мы прекрасно понимали. Иногда джип позволял себя обогнать и ехал сзади нас. Причем, такое повторялось, обычно тогда, когда проезжали через небольшой населенный пункт. Пассажиры джипа, наверное, думали, что мы остановимся и обратимся к кому-нибудь за помощью.
Честно говоря, хорошее настроение у нас давно улетучилось, в машине стояла тишина, рассекаемая только одиночными возгласами «Гони!», «Тормози!», «Вот, гады!» «Обходи!» и другими, которые были 18+. Мы не знали, что делать. При очередном маневре прижать нас к бровке дороги я выдохнул:
– Может, давай остановимся и извинимся?!
На что получил мгновенный ответ Павла:
– Не успеешь. В лучшем случае дадут по морде. В худшем – закопают.
И дальше мысль была развернута шире, с намеком на применение братками огнестрельного оружия. Мне сразу представилась ужасная картина, состоящая из двух вариантов. В первом, оптимистическом, мы не успеваем извиниться за неприличный жест, как получаем град ударов. Короче, я приезжаю на предзащиту с фингалом под глазом. Во втором варианте своей фантазии, трагическом, мы останавливаемся, я выхожу из машины с готовностью принести запоздалое извинение, но следует автоматная очередь, и я падаю. Что было с Павлом после моего падения я недофантазировал.
Наконец я понял, что если ничего не предпринимать, то мы или совершим ДТП, или нас всё равно остановят и придется держать ответ. Подумав, принял решение. Увидев, что я слегка сбавил газ и начал опускать своё стекло, Павел занервничал и спросил:
– Ты что собираешься делать?
– Сейчас увидишь.
Опустив полностью стекло, я высунул левую руку из машины и поднял её вверх, показывая тем самым, что мы сдаёмся. Джип в это время ехал сзади нас. С волнением смотрим в зеркала, и видим, как черный «Крузак», моргнув нам три раза фарами, рванул резко с места, обогнал нас, и скрылся в темноте.
– Фух!!! – вырвалось у нас одновременно. – Обошлось!
Понятливые и великодушные джельтмены, видать, ехали в джипе. Простили, значит. Минут тридцать в машине стояла тишина, иногда прерываемая моим испуганным возгласом:
– Вон они!
И я показывал на какой-нибудь джип, стоящий на обочине дороги.
На что Павел, присмотревшись, отвечал, как бы успокаивая меня:
– Нет, это не «Крузак».
Затем мы оживились, страх пропал, и полдороги наперебой делились впечатлениями.
С той поры, являясь участником дорожного движения, я никого не оскорбляю ни словами, ни неприличными жестами. Так, иногда скажу вполголоса или про себя что-нибудь нехорошее, характеризующее проштрафившегося, на мой взгляд, водителя.