Рассказы о моей жизни в России
5.Поступление в Университет 1948 год
Большинство моих одноклассников после окончания школы пошли в технические вузы, а я без экзаменов поступил на биолого-почвенный факультет Ленинградского Государственного Университета (ЛГУ) после беседы с деканом факультета Н. В. Турбиным. Я тогда колебался в выборе вуза для продолжения образования. Меня привлекала Тимирязевская Сельскохозяйственная Академия (ТСХА) в Москве и биофак ЛГУ. Естественно, что я, житель Ленинграда, сначала направился в Университет. У меня сохранились очень краткие дневниковые записи об этом важном для меня периоде жизни:
Из дневниковых записей:
Записан визит с моим другом детства Геннадием Гусевым в Университет: «8 июля 1948 г. ... я его потащил в Университет. Пришли в 3 часа. Направились прямо в приемную комиссию. Но там мне ничего вразумительного об интересующих меня сведениях не могли сообщить. Пошли по Университетскому коридору. Нашли биологический факультет. Я решил пойти к декану и пошел. Поговорили по душам. Он мне посоветовал все-таки идти в Университет. Я решил. Подаю документы в Университет».
Далее: «... 13 июля я был в Ленинграде, подал заявление и документы в Ленинградский Университет на отделение генетики и селекции растений биологического факультета».
Спасибо декану Турбину за его совет идти мне на биофак ЛГУ, а не в ТСХА. Возможно, именно это позволило мне со временем стать настоящим генетиком, а не адептом Т.Д.Лысенко, знаменитого «борца» с менделизмом-морганизмом. Турбин был весьма интересным персонажем в науке. Долгое время в молодости он подвизался в качестве мичуринца.. Именно в 1948 г., когда я поступал в ЛГУ, он принимал участие на стороне Лысенко в дискуссиях по генетике, в том числе в главной дискуссии на известной августовской сессии ВАСХНИЛ. В дополнение к дневниковым записям я вспоминаю об этом визите к декану Турбину. Он был только что назначен на эту должность. Перед 1948 г. он три года заведовал кафедрой генетики Ленинградского Университета, а в 1948 г. стал заведующим кафедрой генетики и селекции и одновременно деканом биолого-почвенного факультета ЛГУ. Турбин вел себя во время моего разговора с ним как молодой победитель, излучающий бодрость духа и готовность все изменить в науке. Значит, к этому времени он уже знал о предстоящей сессии ВАСХНИЛ, которая, как известно, состоялась в период с 31 июля по 7 августа 1948 г. Значит, он уже знал о том, что результаты знаменитой дискуссии предрешены и, наверное, у него уже был готов текст его выступления на сессии. Кстати, его выступление по времени состоялось как раз после выступления известного менделиста-морганиста А. Р. Жебрака. Позднее Турбин стал постепенно отходить от позиций Лысенко и переходить на сторону менделистов-морганистов. Такая метаморфоза обеспечила ему удивительные перемещения по служебной лестнице. Он стал академиком АН БССР, а позднее академиком ВАСХНИЛ. Более того, он со временем сблизился именно с Жебраком, выступление которого на августовской сессии ВАСХНИЛ произошло перед выступлением Турбина. Но в 1948 г. и несколько лет позднее Турбин был убежденным борцом за мичуринскую биологию.
Я же летом 1948 г. выпасал, кормил, поил и доил нашу корову Лысеху в Терийоках. Мама продавала молоко по 6 р. литр. Осенью Лысеху продали за 8500 р. После нее купили двух коз, а затем корову Субботку. Была у нас также свинья Машка. Летом у нас на даче снимали комнату А.Н.К., жена контр-адмирала, с 12-летней дочерью В.К. (Лора). Я также познакомился с ее подругой, М.П. Я влюбился в Лору и после возвращения осенью в Ленинград часто ездил на 13-ю линию Васильевского острова, где жила ее семья.
В июле 1948 года я с Геннадием Гусевым совершил путешествие на велосипеде из Ленинграда в Москву за 6 дней с остановкой в Торжке. Мы ночевали на 120-м км от Ленинграда, в Крестцах, на 400-м км и далее приехали в Торжок, где отдыхали один день в доме у моей тетки Е.В. Федухиной. Затем был двухдневный пробег до Москвы с остановкой в 90 км от нее. В результате поездки у меня сильно болело сердце. Перед началом учебы в Университете я составил грандиозный план самообразования, но, к счастью, выучился корректировать цели применительно к жизни. Удивительно, что знаменитая августовская сессия ВАСХНИЛ 31 июля-7 августа 1948 г. как-то прошла мимо меня и не была никак отражена в моих дневниковых записях. Видимо я слишком переутомился в июльской поездке на велосипеде в Москву, и весь август приходил в себя.