Он сидел сжав её руку уже часов шесть, не шевелясь, отупев от боли в затёкшем теле, боясь потревожить её чуткий и болезненный сон.
-Ты только не отпускай меня!,- сказала Она так тихо, как шелестящая осенняя листва за окном.
-С тобою мне будет не страшно!,-добавила Она ещё тише, уже почти засыпая...
Он не отпускал, не разжимал своей руки, как- будто бы этим можно было бы удержать её рядом, и вообще сохранить её на этом свете...
Она умирала... Медленно угасала...
-Рак не выбирает молодых или старых,- сказал ему усталый врач...
- Готовьтесь! Ей не будет больно!
Он видел её муки, видел прозрачность кожи и ввалившиеся огромные глаза, короткий редкий ёжик тёмных волос, голубые жилки на тонких исколотых руках, всё видел, но не мог понять и принять...
Последние дни, она жила только из-за него, из-за его Веры и Любви, из-за нежелания её отпускать.
Ей уже стало казаться, что врачи ошиблись и она скоро пойдёт на поправку...
-Ты не отпускай меня сегодня, на улице так хорошо! Не хочется портить такой замечательный день!,- говорила Она ему утром.
Он плакал, выходя в туалет, и снова бежал в палату, чтобы держать Её за руку, чтобы дать ей и себе ещё день вместе...
Когда врачи, месяц назад сдались, он не сдался...
Она всё время мёрзла и Он принёс ей свой длинный тёплый свитер, поругавшись со всеми нянечками и медсёстрами...
У неё стояли на столике свежие цветы, что было, конечно же, запрещёно больничным уставом.
Он принёс из дома прикроватный столик и кормил её сам, когда Она могла есть...
Сегодня было особенно тяжело... В палате было солнечно и торжественно...
Осень дарила последние погожие дни перед, бесконечно дождливым, октябрём.
Чайные розы, которые он сегодня купил в киоске у больницы пахли сильно и пряно, слегка приглушая уже привычный для него больничный запах...
Она спала тяжело вздыхая...Морфийный полу-сон, полу-бред усталого, измученного болью существа...
Он уже и не помнил, сколько лет точно они прожили вместе... Даты наползали друг на друга, путались...Она уже не была для него женой или вообще женщиной... Она была его болью, его опухолью в сердце, его нерождённым ребёнком, его частью, такой же , как его рука или нога, которую, должны были у него отнять...
Вдруг на окно, громко хлопая серыми крыльями, сел большой и жирный голубь, царапая со скрежетом подоконник и, нахально заглядывая в палату, загукал, подзывая подругу.
Он вскочил, чтобы согнать, глупую птицу, разжал свою руку и бросился к окну.
-Кыш! Кыш!,-шептал Он, размахивая руками, забыв на минуту про Неё.
-Зачем ты меня отпустил! Я же просила!,- собрав последние силы, привстала на кровати Она.
-Ты же обещал сегодня меня не отпускать!,- громко и печально сказала она...
Он вздрогнул, обернулся и бросился назад к кровати...
-Я думал, что голубь тебя разбудит!,-крикнул Он.
-Прости! Я здесь! Я с тобой!,-он схватил её руку, но она уже обмякла...
- Ты не удержал!-, одними губами выдохнула Она.
По её щекам потекли слёзы, глаза закатились, он вздрогнула и затихла...
Голубь резко сорвался с подоконника, последний раз резко царапнув по жести и спикировал на больничный двор к своей пернатой прожорливой родне...
-Помогите! Кто -нибудь! Хоть кто -нибудь! Люди-и-и!,-выл Он, сжимая худенькое тельце в широком, толстом и длинном, как платье коричневом свитере...