Присядем, и разрешите штурмовать ваш слух,
Столь укрепленный против нас, рассказом о виденном.
У.Шекспир
I
– Что он еще натворил?
– Пока ничего особенного. Но я боюсь…
– Почему его все боятся? Кто он такой? Щенок. Не будь он моим племянником, я бы… Продолжай. Что он сделал?
– Он сказал что-то гадкое моей дочери. Час назад она прибежала домой вся в слезах. Говорит, что не хочет видеть его больше.
– Так будет лучше для всех. И особенно для нее. Но боюсь, что это ненадолго: девушки переменчивы. Что слышно от сына?
– Пока ничего. Со дня на день жду письма.
– Все-таки хорошо, что он уехал. Этот недоучка плохо влиял на него. Он всех портит. Что за натура!
– Молодой и излишне темпераментный.
– Я сам был молод, и мне не чужд был максимализм, но есть традиции, которых нужно придерживаться. Существуют в конце концов рамки приличия. А этот… Он порочен во всем. Меня ненавидит, хотя я принимаю его как собственного сына, матери постоянно дерзит, издевается над всеми нами. Кто дает ему право так вести себя? Кто? Нахватался в своем университете всякой чуши, и теперь весь мир для него – тюрьма, родной дядя – тиран, убийца. Иногда я думаю, где те границы, которые он не посмеет переступить. Есть ли они вообще?
– Для него, видимо, нет.
– Чувствую: он будет причиной многих несчастий.
II
– Дорогой, какое ожерелье мне надеть на сегодняшний спектакль?
– Милая, любая вещь тебе к лицу.
– Из янтаря или…
– Надень то, что я подарил тебе в день нашей свадьбы.
– Не могу выбрать. Посмотри, это подойдет?
– Ты в нем очаровательна.
– Льстец. Ладно, надену это.
– В последнее время меня часто мучает вопрос…
– Да, пожалуй, надену это.
– …почему ты вышла за меня?
– Что, дорогой?
– Почему ты согласилась стать моей женой?
– Ну, дорогой. Как странно слышать от тебя подобное.
– И все-таки. Ты же совсем не любишь меня, и потом эти слухи о причине смерти моего брата… Ведь ты была с ним счастлива, не правда ли?
– Посмотри.
– Прекрасно. Почему же все-таки ты вышла за меня? И так скоро?
– Что было раньше – прошло навсегда. Я твоя жена теперь и, как могу, стараюсь соответствовать этому. А любовь… Вздохи оставь юным, не знающим жизни. Мы с тобой давно уже не молоды, и должны ценить тихое, спокойное счастье, которое у нас есть. Удел очень многих – одиночество. Я боюсь одиночества. Оно пугает меня больше чумы. Однако нам пора выходить. Не стоит заставлять других ждать.
– Да, действительно, пора. Вашу руку, мадам.
III
– Не видишь, я пишу. И я не хочу вообще встречаться с тобой.
– Не говори так… Умоляю… Не надо…
– Не надо. Это мне от тебя больше ничего не надо. Ты превратилась в распутную девку, скоро будешь шлюха, как моя мать. Ненавижу.
– За что, Господи? Прошу тебя, не надо… Пожалуйста… Не шути так жестоко… Ты ведь еще вчера говорил, что любишь меня…
– Любовь. Я тебя и любил. Вчера. А сегодня не хочу. Я устал. Всюду запах гнили, плесень. Какая тут любовь! Не прикасайся ко мне! Уйди прочь!
– Ты же обещал… Как же… Я…
– Ты просто дура, а я ненавижу глупых людей. К тому же каждый может овладеть тобой, наговорив красивых глупостей. Мне не нужна такая. Я не хочу больше видеть тебя. Убирайся к своему папеньке!
– Пожалуйста, не гони меня. Видишь, я плачу. Я лю… люблю тебя больше жизни.
– Прочь, бесстыжая блудница. Скорби о своей потерянной девственности в монастыре. Оставь меня, сказал! Вон отсюда!
IV
– Зачем мы понадобились ему так срочно? Радоваться вызову или огорчаться, как ты думаешь?
– Не знаю сам. Может, случилось что-то. Только выслал нас и тут же велит вернуться. Не поймешь, что у него на уме. Вся их семейка странная. Говорят, и дед был такой же.
– Не знаю насчет деда, а брат его был хороший человек, веселый. Все его любили. И было за что.
– Я до сих пор вспоминаю праздники, которые он устраивал. Вино – рекой, танцы – ночи напролет. А охоты! Помнишь?
– Еще бы забыть такое.
– Да, в свое время мы погуляли славно. Сейчас все другое. Этот дикий какой-то и скучный.
– Я слышал, что братца-то своего он сам и…
– Я тоже слышал, ну и что с того. По-моему, это бред, вот брат бы смог запросто. А этот не способен на такое. Хотя, с другой стороны, чужая душа – чужая душа.
– И все-таки зачем мы понадобились ему именно сейчас? Чует мое сердце, неспроста это. Мне в понедельник снилась плаха.
– Типун тебе на язык. Хватит нести ерунду. Уже поздно. Путь неблизкий, нужно выспаться перед дорогой. Спи.
V
Я ненавижу его. Не-на-ви-жу! Сколько несчастий! Сколько смертей! И все – он. Он один виноват во всем. Бедная девушка, несчастный ее отец, невинные юноши… До каких пор будет тянуться эта цепь трагедий? А я. Я не в силах ничего изменить. Не в силах все это вынести. Зову смерть в каждой молитве. Боже, за что мне такие испытания? За какие грехи? Все меня ненавидят, считают преступником. Почему? Разве легко мне было решиться занять место брата? Я это сделал не для себя, для них, неблагодарных, изменчивых, корыстолюбивых. Я знаю, как они любили покойного, почти боготворили. За распутство, невежество, которые он поощрял. За пороки, которые он возвел в добродетель. За безалаберность, которую он приветствовал и которой щеголял сам. За то, что он жил, не думая о завтрашнем дне и спасении души. Они любили его за все это.
Я же дал им всем достойную жизнь. Навел порядок. Заставил иноземцев считаться с нами. И вот плата – злоба и ненависть. Как уродлив мир! Как судьба жестока со мной! Ни одной родной души. Лишь бедный секретарь был предан мне. Но его просто раздавил этот щенок. Что он еще готовит? Какое испытание? Бедный мой брат, хорошо, что он не видит нравственного уродства своего любимого сына. Некогда славный мальчуган, которого я нянчил как родное дитя, превратился в исчадие ада. И его тоже любят. За то, что он заражает всех своей ненавистью. Жестокое, несправедливое время. Убийца становится кумиром толпы. Труженик, созидатель – презираем ею.
Жизнь тягостна, дальнейшее – молчание. Но я верю, там, на небесах, будет справедливый суд. И возмездие. Да и здесь, на этой грешной земле, не все еще очерствели сердцем. И, кто знает, может быть, вспомнит обо мне кто-то добрым словом, может быть, какой-нибудь неизвестный поэт сложит поэму. Она будет трагична.