«Консервация объекта» прошла ожидаемо легко: управление древностей Индии любезно согласилось предоставить израильским коллегам возможность изучить найденные артефакты на базе стационарных лабораторных ресурсов Израиля, в рамках «умеренных финансовых и информационно административных обязательств». Во главе охранной группы, которой предстояло сопроводить «найденные артефакты» в Израиль, оказался человек, чем-то неуловимо похожий на Ури: будто их «выращивали» из одной ДНК …, или тренировали на одной базе.
- Коллега? – Поинтересовался Вадим.
- Сослуживец. – Отрезал Ури, но потом добавил. – У него элитная охранная фирма в Тель-Авиве, а главное, в этих обстоятельствах – я ему доверяю.
Проблемы начались позже: арендованный институтом Боинг не выпустили из аэропорта Дели из-за каких-то загадочных неполадок. В результате, они оказались на чартерном рейсе до Вены, с транзитной посадкой в Брюсселе. Ладно, хоть бизнес-классом. Все это время Вадима не покидало ощущение, что за ними следят. Боясь показаться параноиком, он поделился своими опасениями с Ури («по умолчанию» ставшим их «ангелом-хранителем») лишь в самолете.
- Я знаю. – Неожиданно ответил тот. – Он сидит через два ряда позади нас, левее. – Вадим попытался «скосить глаза» в указанном направлении. – А теперь, после таких энергичных вращений, тем, что ты называешь головой, он знает, что мы знаем. Впрочем, именно этого я и добивался. Попробую «наладить контакт». – Закончил он, вставая, однако, через несколько минут уже снова сидел в своем кресле.
- Что? «Клиент» оказался необщительным? – Попытался съязвить Вадим.
- Угу. – Задумчиво пробормотал Ури, доставая iPhone и давая таким образом понять, что разговор окончен.
Леа что-то энергично строчила в своем «ноутбуке». Йорам и Кьяра, казалось, задремали…
Брюссель встретил их ОЩУЩЕНИЕМ ПРОСТОРА. Если попытаться охарактеризовать этот город одним словом – это будет слово «перспектива». Но вторым – будет слово «контраст», как будто, вырезанный из картона, увитый плющом, средневековый замок, окруженный фантастическими «мегалитами» из стекла и бетона. Весь город – словно воплощение собственных фресок в стиле «арт нуво» и живописные шоколадные фонтаны в витринах бесконечных кондитерских. Они поселились в небольшой гостинице, недалеко от Ратуши.
- Я тебя НЕ СЛЫШУ! – Вдруг сказала Кьяра в упор глядя на Ури, когда они все собрались в их с Вадимом номере.
- Почти год назад, в одной из гостиниц Флоренции, разом погибли шесть русских оперативников, профессионалов ОЧЕНЬ высокого класса. Без каких бы то ни было видимых (и НЕ видимых) повреждений. Тебе об этом ничего не известно? – Парировал Ури, отвечая ей столь же пристальным, но без «агрессии», взглядом. – По одной из версий, они столкнулись с каким-то очень сильным экстрасенсом. С тех пор, в большинстве соответствующих «учебных заведений» учат блокировать сознание от подобных проникновений.
- Слушай! Давай на чистоту – ты археолог или спецназовец? – Спросил Вадим.
- Скорее – археолог, но уж никак не «спецназовец» … Попробую объяснить, что смогу. Мои предки происходят из общины субботников, эмигрировавших в Палестину из Воронежской губернии Великой Российской Империи еще в начале XIX века. Вот уже несколько поколений мужчины в нашем роду занимаются «войной». Поэтому в армию я попал значительно раньше «призывного возраста»: есть навыки, которые можно развить лишь в детстве. Это как играть на скрипке, или заниматься фигурным катанием: вовремя не начал – уже не наверстаешь. Такое «стечение обстоятельств» предопределило мою судьбу, или службу, что в моем случае – одно и то же. Подразделение, в котором я оказался, не называют «спецназом», это другой уровень. О таких подразделениях мало кто знает и еще меньше говорят. Нас учили знать «все обо всем». Такие, как я, могут, при необходимости, разорвать человеку печень едва заметным движением руки и вдохновенно рассуждать о «сенситивных особенностях рисунка в живописи Поля Дельво», или «морфологических корнях супрематизма в искусстве античности». Но при этом у каждого, естественно, свои предпочтения. Моим «предпочтением» всегда была археология. Поэтому, когда я комиссовался, не составляло большого труда подтвердить третью академическую степень и начать работать на соответствующей кафедре Тель-Авивского университета.
- Не думал, что из таких «подразделений» можно комиссоваться. – Полу спросил, полу ответил Вадим.
- Нельзя! Мой случай – особый. А потому, как говорили прекрасные советские писатели, братья Стругацкие: «Есть предложение считать сумерки сгустившимися», а тему – исчерпанной! Теперь к делу. Пока вы мирно дремали в самолете, я связался с «одним человеком» здесь, в Брюсселе. Когда я описал ему нашу таинственную незнакомку, он сразу понял, о ком идет речь и наотрез отказался обсуждать что-либо по такому «каналу связи» …
- Телевизор включите. – Голос, вошедшего в номер, Йорама явно не предполагал наслаждение очередной «мыльной оперой».
«… как передает наш корреспондент, на борту самолета индийской авиакомпании Jet Airways, выполнявшего рейс Дели – Брюссель – Вена, обнаружен труп белого мужчины, без каких бы то ни было признаков насильственной смерти. Любопытно, что даже находившиеся в непосредственной близости, пассажиры посчитали его «просто уснувшим». Полиция предполагает, что смерть наступила в результате сердечного приступа, что стало настоящей «пандемией» в развитых странах по обе стороны Атлантики …»
- Стоп! А не тот ли это «мало общительный», но «крайне наблюдательный» молодой человек, с которым ты намеревался «установить контакт» … - Начал было Вадим, но встретившись взглядом с глазами Ури, осекся.
- Когда я хотел к нему подойти, он был уже мертв и совершенно очевидно – не от сердечного приступа. Скорее всего – укол дофамин-содержащего (причем, в каких-то запредельных концентрациях) нейролептика, что само по себе, указывает явно не на любителя. Такими ресурсами может обладать только хорошо финансируемая «теневая», либо правительственная структура. Не хотел вас пугать раньше времени.
- Упс, - пробормотал Йорам – как говорила незабвенная Алиса: «Все страньше и страньше».
- Такой интерес к нашим скромным особам, видимо, связан с нашими находками, однако рискну предположить, что это не археологи. Но есть и хорошие новости. С моими и твоими – Ури посмотрел на Кьяру – способностями у нас есть шанс. А начнем с диспозиции. В чем, собственно заключается твой ДАР, как он работает?
- Я могу «читать» или «слышать» человека, которого вижу, или по-вашему, с которым у меня визуальный контакт.
- Но во Флоренции такого контакта не было, во всяком случае, в начале?
- А ты прав! – Удивленно подняла брови Кьяра. – Но они просто излучали угрозу, были нацелены на убийство. Нас с ним – Кьяра посмотрела в сторону Вадима – убийство! Я лишь отразила то, что они принесли с собой.
- Классический принцип большинства восточных единоборств, перенесенный в сферу «невербального». Браво. Но в самолете такой угрозы не было?
- Нет. Да я вообще его не заметила. Задумалась о своем.
- Потом расскажешь, о чем именно, а пока подведем итоги:
а) наш, назовем его так – «наблюдатель», был ориентирован «только» на слежение, а не на причинение ущерба;
б) в ходе выполнения задачи, он сумел избежать визуального контакта, либо «выставлял» блок, как я, что означает – он профессионал очень высокого уровня и он знал кто ты;
в) из этого следует: люди, сумевшие добыть такую информацию и задействовать такого профессионала, рано или поздно, нас найдут и, «почему-то», я не жду от этого ничего хорошего;
г) кому-то было нужно ИХ задержать и хотя вряд ли это альтруизм – «подарок» весьма кстати.
Только действовать надо быстро. Скажи, тебе нужен прямой контакт, или возможны варианты: зеркала, камеры?
- Возможны варианты. И дополни свою «диспозицию» еще одним: твои пресловутые «блоки» - защита от ленивого. Доказать?
- Спасибо. Приму как аксиому.
- Я сейчас выведу спутниковую «картинку» площади. – Энергично проговорил Вадим, открывая ноутбук.
- Остановись. – Ури даже протянул руку в его сторону. – У твоих «абсолютно защищенных» каналов связи есть как минимум один недостаток – они уязвимы. Всегда можно отследить, если не сам запрос, то хотя бы факт его существования. Тем более, что мы не знаем, с кем имеем дело и какие у НИХ возможности доступа. Выведи картинку с сетевых «общественных» web-камер. Они защищены гораздо надежнее – законом «больших чисел».
Тем временем в распахнутые окна их номера ворвались звуки настоящей музыкальной «дуэли», разворачивавшейся на площади. По обычному, особенно для старой Европы, бюрократическому недоумию, муниципалитет пригласил на площадь в один вечер два разных оркестра – фольклорный и джазовый. Начав со взаимных требований покинуть территорию, через стадию «кто громче», наполнившую пространство жуткой какофонией, музыканты, наконец, перешли к импровизационному диалогу, чем дальше, тем более азартному, демонстрируя если и не виртуозность владения ремеслом, то уж во всяком случае – восторг от сопричастности к ИСКУССТВУ. Постепенно этот азарт захватил всех, площадь быстро наполнялась людьми, охотно и радостно сопереживавшими «дуэлянтам». Наивная жизнерадостность этого действа была столь заразительной, что на какой-то момент им даже показалось, будто и они являются его частью.
- Они здесь. – Вернула их к действительности Кьяра. – Скинхед у стены противоположного здания, одного из обрамляющих площадь, пара туристов, он иона – в центре, клоун – у импровизированных подмостков фольклорного ансамбля и ближе к нам аристократического вида седовласый господин, раскуривающий трубку.
- Это все?
- Да. Я уверена. – Вдруг лицо Кьяры приобрело выражение удивления и даже растерянности. – Но их цель не мы. Вон тот панк-подросток неопределенного пола. О Боже – это ОНА.
- Сидите здесь и ждите моего «выхода» - вы поймете. – Ури говорил негромко, бесстрастно, будто учитель, излагающий ученикам многократно доказанную, а потому несколько надоевшую, теорему. – А когда поймете, быстро спускайтесь вниз, не на лифте. На площадь не выходите. В холле, рядом с мужским туалетом есть дверь в служебные подсобки – она будет открыта. Через нее попадете на улицу. Ждите меня там.
Через короткое время у противоположной стены появился подвыпивший бомж, в каких-то уж очень ветхих и явно не благоухающих, лохмотьях. Его сторонились. Образовавшаяся вокруг него линза пустоты позволяла двигаться неожиданно быстро, несмотря на расхлябанную, шаркающую походку. Он поравнялся со скинхедом как раз в тот момент, когда тот уже протянул руку к цветастому ирокезу подростка.
- Честь дамы!!! Хамы!!! – Вдруг завопил по-русски бомж и размашисто завел правую руку для удара, но прежде, чем она закончила свое движение, скинхед как-то странно развернулся и начал оседать на брусчатку мостовой. Несмотря на огромное желание досмотреть, Йорам, Кьяра, Вадим и Леа, подчиняясь полученным «инструкциям» быстро сбежали по ступеням в холл. Когда, пробравшись через темные, пахнущие пылью и пряными специями, подсобки, они наконец выбрались наружу, серая «тойота» wagon, въехавшая правыми колесами на тротуар уже нетерпеливо «моргала» фарами, а через несколько секунд они уже мчались «навстречу закату».
- На втором светофоре – налево. – Властно скомандовала, снимая оказавшийся париком ирокез, незнакомка.
- А мы, вообще-то, не такси. – Скорее удивился, чем возмутился Ури.
- Так будет лучше – уже примирительно заговорила девушка – и поверьте, я не желаю вам зла. Особенно после всего этого. – Кстати, меня зовут Ребекка.
- Приятно познакомится. – Почти растеряно пробормотал Йорам, от неожиданности даже забывший о своем «амплуа» ироничного циника.
- Откуда этот жуткий наряд? – Поморщилась Кьяра.
- Махнул не глядя с реальным бомжом.
- А машина?
- Позаимствовал. – Кротко отрезал Ури.
- Да, это было не очень вежливо. – Не удержалась от улыбки Ребекка.
- Ну раз уж у нас сегодня «вечер вопросов и ответов», - начал, видимо пришедший в себя Йорам – не подскажете, куда едем?
- Едем мы к моему другу, - Ребекка снова улыбнулась, увидев, как изменилось лицо Йорама при упоминании о друге – у него небольшой домик здесь в пригороде. Он все объяснит.
- Ну, кое что попробую объяснить я. Наша очаровательная спутница – весьма авторитетная, в криминальных кругах «по обе стороны Атлантики», личность, по кличке «оценщица». А едем мы, надо понимать, к ее боссу и наставнику, по кличке «гончар». Важно так же отметить, – нарочито «лекторским» тоном продолжил Ури – что истинное уважение среди «ценителей» эти люди снискали благодаря уникальной коллекции артефактов древности, мистического или сакрального свойства. Мой брюссельский «знакомец», не без трепета, поведал мне, что Святой Грааль для вас – вроде вазочки для бижутерии в интерьере «фен-шуй» и настоятельно посоветовал держаться подальше.
- Ваш «знакомец» сильно преувеличивает. Хотя я действительно видела и даже прикасалась к Святому Граалю. – Ребекка обвела своих спутников открытым, несколько вызывающим, взглядом, слегка встряхнув «струящейся», до плеч волной, цвета «воронова крыла», волос. – Вам, – она обратилась к Лее – наверное, будет любопытно узнать, что это, естественно, не чаша Иосифа Аримафейского, окропленная кровью Спасителя. Таковой не существует: иудаизм просто запрещает подобные обряды с человеческой кровью, а главные герои этой трагедии, как известно, были иудеями и, причем, весьма религиозными. «Грааль» - это от еврейского «гораль» - судьба. Святыня, о которой идет речь, это искусно отлитая из золотых сплавов и богато украшенная Великим Мастером Бецалелем, по приказу пророка Моисея, чаша, для хранения легендарного МАННА, питавшего ваших предков сорок лет, после выхода из Египта. «И нарек дом Исраэйлев имя ему манн: он, как семя кориандровое, белый, а вкус его, как у лепешки с медом» (Исход 16:31). «И сказал Моше Аарону: возьми один сосуд и положи туда полный омер манна, и поставь его пред Господом для хранения в роды ваши. Как повелел Господь Моше, поставил его Аарон пред заветом для хранения. А сыны Исраэйлевы ели манн сорок лет, до пришествия их в землю обетованную; манн ели они, доколе не пришли к рубежу земли Кенаанской. А омер – десятая часть эйфы» (Исход 16:33-16-36). В настоящее время – Ребекка нарочито передразнила лекторские интонации Ури – вне зоны досягаемости. Скорее всего – в подвалах Ватикана.
- Откуда Вы знаете, кто мы? – Спросил Вадим.
- Я многое о вас знаю. Но об этом лучше поговорить с Гончаром. Да мы уже почти приехали: не прозевайте поворот направо – это не «автобан».
Минут через сорок они въехали в мягко открывшиеся перед ними ворота из кованного железа. «Небольшой домик» оказался настоящим поместьем, с центральной усадьбой, стилизованной под венский Бельведер легендарного Евгения Савойского. На пандусе у входа их встречал сам хозяин – среднего роста крепкий немолодой человек с приятным лицом, обрамленным густой копной седых волос.
- Добро пожаловать в мой дом. – Произнес он, широким жестом приглашая их пройти в сторону высоких, двухстворчатых деревянных дверей, предварительно передав руль здоровенному, атлетического сложения, как бы это сказать, афро-европейцу. – Марта покажет вам ваши комнаты. А вам – он обратился к Ури – я настоятельно рекомендую переодеться. В вашей, с женой, комнате вы найдете все необходимое.
Сорокалетняя Марта, с непроницаемым лицом и в таком же, как лицо, форменном платье, слегка наклонила голову, словно обозначая, кто именно выполнит распоряжение хозяина.
- Когда будете готовы, - продолжил Гончар – жду вас в гостиной, на первом этаже.
Через пол часа все собрались у камина, в просторном, изыскано обставленном, чуть стилизованном под «готику», зале. На низком, красного дерева, изящном столике, по принципу «равно-удаленности» от кресла каждого, стояли прямоугольные хрустальные графины, наполненные разного оттенка янтарными жидкостями, распространяющими дорогой, «манящий» аромат.
- Такое впечатление, что вы нас ждали. – Произнесла Леа, пытаясь выдержать пристальный взгляд хозяина дома.
- Ждал, но не так скоро.
- Нам нужны ответы. – Не очень дружелюбно начал Вадим.
- А у вас уже есть вопросы? – Парировал тот и, воспользовавшись замешательством Вадима, продолжил. – Боюсь, вы даже не представляете, во что ввязались. В качестве «бонуса», хочу вам представить мою очаровательную помощницу.
- Да мы уже, вроде как, познакомились. – Произнес Ури. – Или у вас их много, столь же очаровательных?
- К сожалению, не могу себе позволить. – Сокрушенно развел руками Гончар. – Тем более, что столь уникальной все равно не найти. Знакомьтесь: вторая жена фараона Хнум-Хуфу, или Хеопса, она же его сводная сестра, царица Хенутсен, отправленная мужем в публичный дом, чтобы добыть деньги на строительство Великой Пирамиды. Желая искупить этот свой грех, великий фараон повелел оказать царице высочайшую милость, похоронив ее в один с ним день, в его пирамиде, во второй погребальной камере, камере царицы, расположенной над его собственной. «В миру», современном нам с вами, великая царица наречена именем Ребекка, по прозвищу – оценщица.
Наступившую тишину внезапно нарушил робкий голос Йорама.
- Не подскажете, а Наполеон тут у вас в какой палате?
- Ценю Ваше остроумие, особенно уместное при путешествии в обществе очаровательной Медузы Горгоны, врагов повергающей взглядом единым ...
Беседа. Фрагмент шестой.
- А хорошо ведь, господа?! Правда! Мне нравится.
- Не перехвалитесь, уважаемые.
- Ребекка?!! А ты тут что делаешь?
- Слежу. А то вас заносит, время от времени. Чувство меры изменяет. Скромней надо быть, господа! А то ведь как дети, ей Б-гу …
- Когда-то Ремарк написал: «Есть что-то детски-трогательное в затылке женщины. Наверное, поэтому на нее нельзя по-настоящему сердиться». Никогда не задумывались, почему МУЗА всегда – ЖЕНЩИНА.
- Вопрос из серии «почему на женские попы смотреть приятней, чем на мужские лица».
- Фу, господа! Моветон! Я думаю, наша очаровательная муза имеет ввиду кличку «оценщица». Для интеллигента, «чей родной язык – русский», слишком прозрачная аналогия: оценщица – процентщица …
- Вот об этом я и говорю. И я не старуха, да и вы, господа, не Достоевские!
- Спасибо за напоминание. Нет, правда. Но Вам, милая леди, пора – ваш мир стремительно меняет очертания
И все уже давно не то, чем кажется.
В строке прокрустовой удобно ль СЛОВУ ляжется?
Благая ль весть – твое напоминание?
Пора, Ребекка, пора. Там без тебя неуютно и холодно. Твой мир, как и наш, не терпит пустот. Не забывай нас. Б-г даст, свидимся …