Утром, уходя на работу, отец сказал:
– Сегодня морозец. Да и пора уже – конец октября. Ты, дочь, когда на улицу пойдешь, оденься потеплей.
За окном уже светило солнце. Люська собралась и пошла погулять. Выйдя из дома, она увидела, что землю подморозило и снег не растаял, а лежал белым покрывалом.
Вдохнула вкусный морозный воздух. И только хотела пойти на горку, как ее внимание привлек большой навесной замок на двери, весь покрытый пушистой изморозью. Его очень хотелось потрогать или лизнуть. И Люська... лизнула.
Язык прилип к замерзшему металлу. Она так и осталась стоять с разинутым ртом. Как будто собиралась проглотить замок. Ни с места сойти, ни головой повернуть. Помочь некому. Губы мерзли, язык пекло.
Люське стало жалко себя. Она разозлилась и дернула головой. Почувствовала резкую боль и соленый привкус крови во рту. Язык освободился, только белая полоска осталась на замке. Подставив ладони лодочкой, чтобы кровь не капала на пальто, побежала в больницу к маме. Поднялась на крыльцо и стала бить ногами в дверь. Тетя Маша, санитарка, открыла, увидела девчонку с окровавленным ртом и позвала:
– Маркеловна, иди сюда! Твоя опять чего-то натворила.
Пострадавшей быстро оказали первую помощь. Умыли, раздели, выяснили причину. Затем мама развела примочку в стакане и сказала:
– На, опусти язык, только не пей. И сиди здесь.
А сама пошла к больным.
Люська осталась на кухне под присмотром тети Маши. Боль вскоре
прошла. Она закрыла рот, сидела молча, задумчиво глядя в окно на горку и катающихся с нее ребятишек.
Посидела немного и, как только санитарка вышла по делам, оделась, не сказав ничего маме, помчалась домой. Схватила новые алюминиевые санки и на горку. Она все лето ждала того дня, чтобы испытать их.
Легкие санки неслись с горки на большой скорости – аж дух захватывало. Люська мчалась, обгоняя ребят, катающихся на деревянных санях. Веселье, смех разносились по улице. Утренняя беда вскоре забылась.
На следующий день Люська задумала в новые санки запрячь Собольку. Он был сыном любимой Музгарки. Молодой крупный пес серой масти, больше похожий на волка. Отец сшил для него специальную упряжь и ходил с ним на рыбалку. Соболько послушно тащил груженые сетями и рыбой маленькие нарты. Дождавшись из школы сестру, Люська попросила ее подержать собаку и помочь надеть упряжь.
Когда все было готово, Люська села на санки. Галька отпустила Собольку, и он понесся что было духу. Около клуба дорога шла под горку, санки разогнались еще быстрее. Вдруг из-за поворота вывернула запряженная в сани лошадь, которой правила калмычка Боярта. Столкновение было неизбежно, но умный пес резко отвернул в сторону, санки накренились, и Люська вывалилась прямо под ноги лошади...
В одно мгновение она увидела над головой заиндевевший лошадиный живот, надвигающиеся на нее полозья саней и просвет между двух ног. В него она и нырнула. Выкатившись на обочину дороги, Люська услышала:
– Тпр-у-у.
Возница пыталась остановить лошадь. От испуга слезы потекли из глаз бедной женщины.
Галька стояла как вкопанная, с побелевшим лицом, а Люська поднялась и пошла домой, не чувствуя от потрясения ног. Соболько же как ни в чем ни бывало сидел возле дома и с радостью встречал сестер. Санки валялись рядом.
Родителям они договорились ничего не рассказывать, боясь наказания. Но те все же узнали.
Боярта пришла просить прощения. Она была из высланных и очень боялась.
– Все случайно получилось, никто не виноват, – говорила она с волнением. – Приходите к нам в гости чай калмыцкий пить.
– Хорошо, мы с Люськой придем, – сказала мама. После ухода Боярты отец строго сказал:
– На собаке больше не катайтесь, иначе ремня получите. А Люську в детский сад для присмотру отдадим.