Пятого марта в день своего рождения Роза сама устроила, как пишет, себе подарок: написала и отправила Хансу Дифенбаху подробное письмо:
«Мой дорогой Хенхен!
Ваши подозрение о моей импульсивности, моложавости и тому подобные лестные вещи основаны на заблуждении. Потому что, во-первых, я Вам написала хорошее письмо на 8-ми страницах, но не отослала (в доказательство прикладываю зарисовку, к нему относящуюся). Во-вторых, я постоянно живу в тоске из-за мной внушённого представления, что Вы каждый день можите здесь вживую появиться. Но, похоже, господин Кессель* распознал, как больнее всего он может меня ущемить, и проверяет меня на «выдержку». Не усугубляйте ситуацию, не сердите меня, а пишите неутомимо дальше по-доброму и терпеливо, как всегда, хотя я этого и не стою.
В действительности в на стоящий момент я переживаю несколько трудное время. Всё повторяется. Как и в прошлом году на Барнимштрасе: 7 месяцев я держусь, на восьмом и девятом мои нервы внезапно сдают; каждый день, который мне нужно прожить становится маленькой горой, на которую нужно с трудом забраться, и при этом каждая мелочь на мне больно сказывается. Через пять дней закончатся эти восемь месяцев моего одиночества. Потом, конечно, опять, как и в прошлом году, прийдёт само по-себе оживление, тем более что дело идёт к весне. Между прочим, всё было бы легче перенести, если бы я не забыла основного правила, которое я себе положила для жизни: главное быть хорошей! Просто быть хорошей, это всё разрешает и лучше, чем быть умной и всегда правой. Но кто бы мог мне здесь об этом напомнить, если даже Мими здесь нет? Дома порой своим долгим молчаливым взглядом она умела вернуть меня на правильный путь, за что я её (вопреки Вам!) всегда целовала и говорила: Ты права, быть хорошей — главное. И так. Если Вы когда-либо заметите из моего молчания или речей, что я упрямюсь или ожесточена, напомните мне высказывание Мими и будьте мне примером: будьте добры, хотя я этого и не заслуживаю...
И так, прижде всего большое спасибо — список вырос: за книжечку, за сахарин (получите с добавкой обратно, потому что у меня он накопился, и Вам самому он нужен), за фотокарточку, за термометр, за сладости, за две последние книги, особенно за портреты римских кайзеров, которые наглядно воспитывают веру в республику, а прежде всего за письма, которые для меня большое утешение...Несказанно порадовало меня письмо, в котором Вы всеми силами пытаетесь меня соблазнить, почитать Геббеля и заранее наслаждаетесь моим незнанием! Как я рада. Что Вы всё тот же прежний неизменный хенхен. Который не может себе представить, что я что-то знаю, что ещё не получила из ваших дорогих рук! О, Хенлайн, Геббель мне знаком дольше, чем Вы. Я его от Меринга получила ещё тогда, когда наша дружба преживала рассцвет, и местность между Штеглитц и Фриденау (где я ещё жила) представляла тропический ланшафт, где пасcя слон primigenius ,и стройная жирафа лакомилась зелёной верхушкой финиковой пальмы. Тогда, когда Хенхена даже как проекта для Берлина не существовало, я читала «Агнес Бернауер», «Марию Магдалену», «Юдифь», «Геродод и Марианна». Правда, дальше я не пошла, потому что тропический климат должен был уступить место первому ледниковому приоду... И так, Геббеля я знаю и у меня пред ним большое, если и холодное уважение. Я его ставлю далеко за Гриллпарцером и Клейстем. Он интеллигентен и красив по форме, но у его людей мало крови и жизни, они лишь носители надуманных проблем. Если Вы мне хотите его предложить,не могли бы Вы вместо него прислать Гриллпарцера? Его я люблю уже серьёзнее. Знаете ли Вы его и достаточно ли цените? Если Вы хотите что-то характерное от него почитать, тогда возьмите «Эстер». По сжатости формы, точности попадания в цель и народному юмору он схож с Шекспиром, но ещё у него есть нежный поэтический налёт, которого у Шекспира нет...
А как обстоят дела с вашим чтением? У Вас достаточный выбор? Я же в последнее время познакомилась с целым рядом интересного, который и Вам хочу рекомендовать. Прежде всего, если Вы его ещё не знаете это «Эмануэль Квинт» Герхарта Хауптманна. Вы знакомы с картинами Христа Ханса Тома? В этой книге вы познакомитесь с его видением Христа, как он идёт через зрелые пшеничные поля , подсвеченный закатным светом, а слева и справа от него плывут над серебрящемися колосьями лиловые облака. В этой книге (Г. Хауптманна), наряду с бесчисленными другими, меня захватила тема, которую я ещё нигде изображённой не видела, и которую я в собственной жизни глубоко чувствую: трагедию человека, многое проповедующего и чувствующего, как каждое слово в тот самый момент, когда оно покидает твои уста, огрубляется и застывает в головах слушателей в искажённом виде; и проповедник пригвождается к этой искажённой картине его самого, а окружающие его ученики в конце концов требуют :»Покажи нам чудо! Ты нас этому учил. Где твоё чудо?» Просто гениально. Как Хаутманну это удаётся изобразить. Хенхен, нельзя никогда быть окончательно уверенным в своём мнении о людях, они всегда могут вас удивить, как в плохом, так и, слава Богу, в хорошем смысле. Я считала Хауптаманна законченным арогантом, и вот этот тип написал книгу такой глубины и величия, что мне сразу же захотелось написать ему полное эмоций письмо. Я знаю, Вы бы меня к этому подвинули, как Вы хотели, чтобы я написала Рикарде Хух. Но я слишком стеснительна для таких остентативных откровений, мне достаточно того, что могу вам признаться.
У меня есть ещё тысяча вещей Вам сказать. Когда, наконец, Вы приедете?
Сердечно Ваша Р.»
* генерал Густав фон Кессель — главнокомандующий в Маркен, под контролем которого Роза находилась, как арестованная.
Как иллюстрация - работы Ханса Тома