"Мир сошёл с ума.
Свихнулся с пути.
С прямой дороги, на которой мир, любовь.
По которой ведёт нас Создатель.
Сейчас идут последние времена.
Идёт отсев.
Кто-то отсеивается для жизни вечной.
Кто-то, из тех, кто идёт сейчас на поводу у дьявола, отсеиваются в погибель.
Уже обречены».
(Отзыв Натали Соколовской).
Это было уже время для надежд. Началось оно накануне Нового года - за месяц до светлого праздника Рождества Христова. Вначале казалось, что ничего не изменилось. Ну, разве что в воздухе повело чуть-чуть тревогой и беспокойством. Повеяло и тут же исчезло, ничем не запятнав ту радость, что приносит с собой канун года молодого и нового. Сам праздник минул обыкновенно, ничем особенным не отличив себя от подобных празднований конца и начала года. Праздник не расстроил и не огорчил никого настолько, чтобы это было памятно.
Но вот сама надежда… Надежда стала нарастать уже в первые два месяца после Рождества Христова в этом, уже наступившем и все еще текущем году. После первого прихода небольшой еще надежды, пришла очередь совсем легкого разочарования. Смены надежды и разочарования, чередуясь и набирая силы, продолжались до самой весны, до момента Первого шока.
Его, Первый шок, принесла на крыльях первая нелепая смерть. Та самая, нелепая смерть, такая предсказуемая в ожидании ее и такая неправдиво невероятная. Крылья смерти, хлопнув в первый раз, невероятным образом стали хлопать столь часто и так сильно, что число смертей стремительно и совсем незаметно для того, чтобы стать осознанным, выросло до Первой сотни в Небесах.
Так, совсем незаметно и тихо, один шок от уже происшедшего, непоправимого по силе своей утраты, по величине своей цены за общую надежду, всколыхнул разом всех. Всех тех из нас, кто так долго до этого прожил с все нарастающей неторопливо, год за годом, надеждой на что-то лучшее для всех и сразу.
Надежда эта жила тем, что такого ужасного все же не произойдет никогда, даже не смотря на большую вероятность такой возможности. Но, на то она и смерть, чтобы поражать то и дело всех нас до состояния шока. Нас – это всех живых. Шок проходит как-то не сразу, но все-таки, не торопясь проходит, чтобы дать надежде ту новую возможность, чтобы она ускоряет рост и поднимется по уровню все выше. И еще - привычка.
Привычка нужна всем нам для того, чтобы спастись от шока. К смертям нелепым и многим необходимо быстрее привыкнуть. Нет, не смириться, а именно привыкнуть. Смирение убивает надежду и желание, а привычка дарит возможность для злости и веры в победу. В этом случае, привычка созидает, а смирение разрушает!
С приходом весны в этом году надежда взлетала все выше, чтобы раз за разом, падая, каждый раз разбиваться вдребезги от нового шока. Летом привычка уже спасала не от Первой сотни, а от Первой тысячи, чтобы уже к началу осени дать возможность забыть обо всех пережитых потрясениях в преддверии большего горя, которое уже грозило смертью миллионам жизней сразу.
Такой вот выдался нынешний год – не только очень кровожадным, но еще и полным все растущих надежд на лучшее. Такое сочетание неожиданно принесло всем единение перед возрастающей угрозой сразу уже миллионам наших жизней. Единение, надежда и привычка весь год борются со смертью.
Не все с этим напряжением справлялись. Некоторые не могли поверить в реальность происходящего и потому делали вид, что ничего не происходит с ними, а только с теми другими, которые были не правы и не праведны в своей жизни.
Иные с радостью перекладывали свою ответственность на Создателя, веруя в его мудрость и непогрешимость. Были и такие, что винили во всем дьявола, наивно полагая, что отсев неверных происходит по его злому умыслу накануне перехода достойных к жизни вечной и радостной.
А еще было много таких наивных и чистых в своих помыслах, которые верили в быстрый и обязательный приход справедливости, правды и свободы. Но самым большим было число тех, что все воспринимали так, как это было на самом деле и терпеливо ждали момента, когда уже можно понять, что все уже позади и трезво сделать вывод о том, что это в итоге принесло всем.
Бурный событиями год не отменил хода течения самой той вечной жизни в сошедшем с ума мире, что движимая энергией любви, продолжалась далее, не смотря ни на что. Терпеливо ждущие финала в нарастающей гонке событий года, более иных желали своего счастья. Среди таких более всего было женщин. Они жили в ожидании своего личного и страхе его утратить навсегда. Менее всех женщинам нужна была надвигающаяся настоящая война в мире, где гребни волн смертей неумолимо уносят жизни мужчин, лишая их шансов на счастье.
Те из них, что были моложе или просто глупее, не ведали еще того, как среди очевидного быстрого уменьшения числа мужчин успеть выбрать того одного, чья душа сможет ясно позвать к себе их души. Они терпеливо искали и ждали того среди немногих, кто сможет наделить своей смелостью их души женские, порой пораженные страхом уже пережитых ранее неудач.
Год, вобравший в себя не свершившиеся события мирных десятилетий, теперь ритмом всего происходящего стремился наверстать упущенное. Для познания простых истин теперь времени уже не было. Многие, расслабленные привычным спокойным течением событий в ушедшие уже годы, упускали свой шанс на счастье. Откуда таким было знать все то, к чему тянется мужская душа?
Храня ревностно тепло женского сердца, искательницы лучшего среди лучших лишали смелых воинов отдыха в своем сердечном тепле, не давая сгореть накопленному в боях с врагом тяжелому грузу пережитого в огне страсти. Не принимая целиком мужчину, не заглядывая в его глаза глубоко внутрь, женщины лишали себя возможности познания мужской боли и их борьбы внутри себя, а осуждая их муки и чувство вины, не давали им освободиться и отпустить тяжесть из их сердец.
А раз так, то не могли женщины и почувствовать мужчину таким, каким он был и есть, не давая передышки в кровавой борьбе для того, чтобы собрать воедино вновь свои силы в безопасном убежище женского естества.
Лишь самые мудрые женщины ведали силу своего чрева, где покоится сладкий глубокий вход для омовения и исцеления старых ран. Только такие были способны одарить мужчину после тяжелых баталий своей женственностью. Тем величием ее, той уязвимостью, что может в игре невинности, приглашая и тихо уступая, что позволяет мужской силе совершить шаг навстречу женщине.
Не хитростью, что лишает женщину силы, а своей материнской заботой и нежностью, умеют мудрые не своими годами, а своей сутью и естеством, женщины любить мужчину настолько, чтобы стать уязвимо голой перед ним и открытой. Только так способна истинная женщина раскрыть своё тело и душу круговороту рождений и смертей, чтобы быть смелой и быть слабой для мужчины настолько, чтобы он смог поддержать ее и защитить, чтобы смог он уступать женщине, уступая самому себе.
Чтобы мужчина мог лелеять, поддерживать и защищать женщину своими сильными руками, ясными мыслями и чёткими намерениями, она должна безответно поддерживать, кормить, слушать его, позволяя ему, удерживать его и лечить его от хвори душевной.
Только позволяя мужчине быть самим собой рядом с собою, женщина получает в нем все то, о чём сама мечтает. А для этого женщина должна уметь любить себя. А еще любить своего отца, любить брата, своего сына, прошлых всех мужчин - от самого первого своего целованного мальчишки до последнего, которого уже оплакала, чтобы суметь благодарить за все подарки по пути к той встрече, что дарит ей счастье сейчас и теперь.
Вот почему только женщине по силам спасти мир от безумия. Только она способна вернуть безумный мир на прямую дорогу, где нет бессмысленных смертей и нет привычки к их сотням и тысячам за один год.
Лишь женщина в мужчине находит то семя всего нового и солнечного, которое затем ее любовь наполнит семя той силой жизни, что миру новый разум вместо безумия смертей.