Глава 21
- Егеря собираются! – негромко сказал Муса, оторвав глаз от прицела своей винтовки.
- Они пойдут в пещеру! – уверенно сказал Ваха. – Туда, где побывали ламы.
- Почему так думаешь? – спросил его Ризван. – Они с таким же успехом могут пойти и в шахту.
Ваха Османов отрицательно покачал головой.
- Нет, Ризван, они пойдут туда, откуда пришли ламы. И пришли с такими знаниями, что им пришлось заплатить за них своими жизнями. И мы пойдём туда, но только с южной стороны.
- Северный склон Кали – плохое место! – сказал Хасан и поёжился. - Все окрестные чабаны всегда знали, что не стоит гонять отары на пользующийся дурной славой склон, в котором, как разверстая пасть ушедшего под землю чудовища зияет бездонный колодец, без счета поглощающий оступившихся овец, коз и прочую скотину. Джин Горы не знает жалости!
- То есть, ты хочешь сказать, что там есть ещё и колодец? – удивился Ваха. – И местные жители давно знали о его существовании?
- Да! – Хасан поднял голову. – Бездонный колодец, метров пять в диаметре. Что здесь удивительного?
- Как же мы его не увидели? Ведь мы были у входа в пещеру!
- А как не видели его овцы, падающие в бездну? Как не видели его чабаны, улетевшие вслед за скотиной и пропавшие навсегда? В том-то и дело, что Джин Горы открывает его, когда голоден. Так говорил мой дед.
- Ты сам видел этот колодец? – Ваха пребывал в недоумении – как можно не заметить пятиметровый провал?
- Нет, не видел! Хотя был на склоне несколько раз с отарой.
- Значит, это очередная сказочка про белого бычка! – резюмировал Ваха.
- Хорошо! Пусть будет сказочка! – вдруг легко согласился Хасан. – Мы ведь не идём туда! Мы идём на южный склон…
Егеря вышли к Ледовому озеру, и Вернике дал знак остановиться. Он попросил у Каспера бинокль и долго разглядывал склон и озеро, переводя окуляры с одного объекта на другой.
- Думаю – это один из самых древних кратеров вулкана, - наконец сказал он. – Если не самый древний. За миллионы лет в нём, конечно, могли трансформироваться в мощный комок потоки вулканических энергий, сильнее которых нет ничего на нашей планете. И чем старше кратер по возрасту, тем мощнее его генератор! Сегодня мы, надеюсь, прикоснёмся к этой тайне из тайн!
- Не забывайте, доктор, ламы вышли из подземелья только через пять дней! – Каспер с сомнением покачал головой. – Уж не думаете ли вы, что пещера сразу же начнёт гостеприимно распахивать перед вами дверь за дверью?!
- Нет, что вы! Я не рассчитываю на лёгкую победу, я лишь констатирую, что мы идём в верном направлении.
Через час егеря были у площадки мегалитов…
Надев противогазы, они осторожно вошли в пещеру и метров двадцать шли по ровной площадке, уходящей постепенно вниз, в пропасть. Сюда дневной свет уже не проникал, и егеря достали из рюкзаков фонари. Включив мощные фонари, обнаружили… вырубленные в камне ступени, полустёршиеся от времени, которые уходили так далеко, что свет фонарей не достигал их конца.
Ефрейтор Витт размотал уже сто метров верёвки, и на этом запас её длины исчерпался, а конца лестнице всё ещё не было видно…
Витт забил в камень металлический костыль и закрепил на нём конец размотанного мотка. Он был опытным альпинистом и страховал группу, обозначая верёвкой пройденный путь. Затем он размотал второй моток и, накинув петлю на костыль, кивнул головой, давая знак, что можно идти дальше.
Каспер бросил взгляд на фосфоресцирующие стрелки часов – они находились под землёй уже больше часа…
Вскоре лестница, наконец, закончилась, и егеря вышли в огромный зал… Откуда-то сверху в зал проникал мягкий рассеянный свет, освещая подземную сказку. Здесь явно не было газа, и Витт первым сдёрнул с головы противогаз.
Каспер смотрел и не верил своим глазам. Со свода пещеры стекали каменные ручьи из блестящего, словно сотканного из лунного света, кварцита. Вверх, к свету тянули кружевные ветви деревья-сталагмиты, а им навстречу с огромной высоты устремлялись хрустальными балдахинами янтарные и молочно-белые сталактиты. А вокруг этого великолепия на дне пещеры буйно распускались гелектитовые цветы и выбрасывал пышные кисти "пещерный виноград", гроздья которого были сотканы из кварца и других, неизвестных Касперу минералов...
Его праздничный настрой оборвал доктор Вернике, орудовавший своими приборами.
- Итак, длина – двести метров, ширина – сто пятьдесят. Высота свода - до ста метров, - бурчал он себе под нос, делая пометки в блокноте.
- Это то, что вы искали? – спросил Каспер.
- Нет! Конечно же, нет! – Вернике развёл руками. – Думаю, это лишь промежуточный этап. Где-то должны быть ходы дальше, вглубь пещеры.
- Мы должны идти ещё глубже? И чем мы там будем дышать?
- А вы не обратили внимания на то, что здесь прекрасная вентиляция? Температура постоянная, судя по всему, в пределах восьми – девяти градусов, иначе, каким бы образом здесь сохранилось вот это? – Вернике указал пальцем на какую-то бесформенную массу метрах в двадцати справа от себя.
Каспер подошёл ближе и… увидел мумифицированные останки огромного пещерного медведя! Он подёргал себя ха ухо, чтобы убедиться, что не грезит…
- Вот это чудо! – произнёс он вслух.
- Чудес мы ещё не видели! - не согласился с ним Вернике. – Давайте искать спуск!
Проход обнаружил Витт. Огромная сосулька сталактита скрывала его от глаз: узкий коридор уходил очень круто вниз, а в боковых стенах были вырублены углубления, чтобы при спуске можно было упереться в них рукой…
Второй зал был не менее прекрасен, чем первый. Он же принёс и первые открытия. Егеря обнаружили вырубленные в стене просторные ниши, которые явно использовались, как загоны для скота. На полу сохранилась сенная труха, остатки шерсти, помет животных. Деревянные загородки, которыми запирались ниши, были настолько истлевшими, что рассыпались в пыль от одного прикосновения…
Но больше всего поразил Каспера древний водовод… Вдоль клетей для скота был вырублен жёлоб, шириной около полуметра, в который была отведена вода подземного ручья. Вода до сих пор текла по жёлобу неспешным потоком.
Вернике сделал замеры, что-то бормоча и чёркая блокнот.
- Быстрей, быстрей! – доктор оторвался, наконец, от своих расчётов. – Нужно идти ниже!
Каспер удивлённо посмотрел на него, но ничего не сказал.
Третий зал был кем-то расчищен и походил на мастерскую или завод по производству оружия и орудий труда. Здесь были вырубленные из камня кузнечные горны, плоские столы… В грудах тысячелетнего мусора, превратившегося в труху, егеря обнаружили куски медной руды и шлака, а затем выгребли позеленевшие от времени большую женскую заколку для волос (с ладонь величиной), и кинжал, похожий на скифский меч-акинак. Вернике вертел предметы перед глазами, восхищённо цокая языком.
- IV тысячелетие до нашей эры! – вынес он свой вердикт и сразу же утратил интерес к находкам, занявшись своими измерениями.
Каспер не пожелал расставаться с артефактами и сунул их в рюкзак.
- Смотрите, Каспер! – к нему подошёл доктор и раскрыл блокнот. – Первый зал – двести на сто пятьдесят! Второй зал – сто восемьдесят на сто двадцать! Третий зал – сто пятьдесят на сто! Вы видите?!
- Что я должен видеть? – удивлённо спросил Каспер. – Мне эти цифры абсолютно ни о чём не говорят!
- Ну как же?! – пришёл черед удивляться учёному – он не понимал, как можно не видеть очевидные вещи! – Это же размеры пройденных нами залов! Вы понимаете, о чём я?!
- Да, нет же, доктор! Я же сказал, что не понимаю!
- Мы – внутри пирамиды! – воскликнул Вернике. – Только уходит она вершиной не вверх, как в Египте, а вниз! Каждый новый уровень, который мы проходим, меньше предыдущего на определённую величину! То есть, мы приближаемся к вершине пирамиды, и в её вершине мы найдём то, что так долго и безуспешно искали тысячи и тысячи исследователей.
- И что это будет? – спросил Каспер без энтузиазма.
- Вход в Шамбалу!
- Ну, дай-то Бог! – устало промолвил Каспер и поднёс к глазам доктора часы. – Вы видите, доктор, который час? Двадцать один тридцать пять! Мы под землёй уже почти десять часов! Как вы думаете, людям нужен отдых?
- Господи, Каспер, ведь осталось совсем чуть-чуть! Давайте двигаться дальше!
- Доктор, вы в своём уме? – Каспер готов был сорваться. – Для того, чтобы пройти три уровня, мы затратили десять часов! Д-е-с-я-ть часов! Вы хотите идти ещё десять? Я – нет! Я нормальный человек, и потому нуждаюсь в отдыхе.
- Вы неисправимы! – с грустью произнёс учёный, сбрасывая с плеч рюкзак…
Продолжение следует -