Случилось это в стародавние времена, когда самолеты летали спокойно в небе над Украиной, а поезда по ее степям ходили ещё спокойней. Всё тогда было наше. Наша Москва, наш Харьков, наш Крым. Наше – советское. Сто долларов вражеских американских могли решить почти все проблемы. Почти все. Но были, были ещё в те времена неподкупные люди.
Поезд Москва – Симферополь опаздывал всего-то на пять часов. Билет на проходящий купить можно за час до прибытия, не раньше. Марго и Стас решили не ждать четыре часа. Вернулись в теплую постель, чтобы продлить неформальное общение.
Маргарита и Станислав не афишировали свои отношения. Марго очень нравилась их общему шефу. А шеф, как назло, был старшим братом Стаса. Но не терять же из-за любви и работу, и расположение брата?! Хотя, забегая вперед, можно сказать, и работа терялась, и братья ругались, а любовь осталась. Но это уже другая история.
А тогда – проспали! Примчались на вокзал. Поезд стоит. До отправления пять минут.
– Бегом, – скомандовал Стас, – билет купить не успеем, я с проводниками договорюсь!
Стас побежал вперед. Заскочил в вагон. Выбежал. Подхватил бегущую Маргариту. Взлетел по ступеням вместе с ней в тамбур.
– Держи на всякий случай ещё сто долларов, – шепнул, целуя в щеку, спрыгнул с подножки на перрон и, поезд тронулся.
Маргарита, мягко ступая белыми сапожками по ковру, шла по пустому вагону СВ. Ни одного пассажира.
«Класс! Прямо как английская королева. В личном вагоне», – думала она. Правда, две толстушки проводницы немного не вписывались в королевский антураж. Похожи друг на друга: круглые лица, носы картошкой, крупные руки, форменные пиджаки. Волосы как мочалки. Только выкрашены в разный цвет: рыжий и белый. «Забавно. Кастинг при приеме на работу проходят, наверно», – сдержанно улыбнулась Маргарита и остановилась у одного из купе.
– Пожалуйста, проходите. Любое место выбирайте. Сейчас мы бельё принесем, все расстелем, – хлопотала одна из проводниц.
– Что-то прохладно у вас, – сказала Маргарита.
– Пассажиров нет, мы и не топили. Сейчас, минут сорок и всё прогреется. А Вы пока шубку не снимайте, – посоветовала другая.
– А почему поезд на пять часов задержался?
– Так это мы нагнали уже по пути! Под Тулой восемь часов стояли! Какие-то завалы снежные. Вы, устраивайтесь поудобней.
– Сколько я должна за проезд?
– Ничего не надо. Ваш муж заплатил. Такой приятный молодой человек, – вздохнула рыжая. За вздохом этим читалась мысль: «Везет же некоторым».
«Мужем назвался», – удивилась Маргарита, и приятное тепло разлилось по телу.
Колеса отстукивали ритм, деля на мгновения ощущение счастья. Маргарита сидела, мечтательно закутавшись в шубку. Ей нравилось все. Широкие полки, тяжелые шторы, старое, немного почерневшее по углам, зеркало. Конечно, в другом настроении она назвала бы этот вагон рухлядью. Но сейчас было так хорошо, уютно.
Топот в коридоре разрушил идиллию. Обе проводницы вбежали в купе:
– В поезде ревизоры!
– Вам придется спрятаться в рундук!
– Не поняла. Зачем? Придут ревизоры – я заплачу штраф. Сколько надо? Хотите, я Вам сто долларов отдам – вы с ними сами рассчитаетесь.
– Нет, это не возможно. Мы знаем их. Эти не берут. Ваш муж обещал, что в случае ревизоров, Вы спрячетесь в рундук.
– Он не мог такого обещать! Это какой-то бред! Хорошо, давайте я в это время посижу в вагоне-ресторане.
– Нет, нет. Они Вас ссадят с поезда! Это две садистки, им доставляет удовольствие, ссадить пассажиров ночью на маленькой станции. Следующий поезд только утром. Вы только представьте! Ночью. Одна. – Нагнетала страха одна из проводниц.
– Пожалуйста, – взмолилась другая, – у нас уже по два акта. Ещё один, и нас из СВ переведут в плацкарт, а то и в общий вагон. Щеки ее затряслись, глаза выпучились, красная сеточка проявилась в белках, и слезы вот-вот готовы были сорваться.
«Ой, как все серьезно», – задумалась Марго. Почему-то вспомнилась преподавательница университета. У нее так же тряслись щеки, глаза кровью наливались, а через час ее увезли на скорой с инфарктом.
– Хорошо. Надеюсь, это не долго.
– Минут десять-пятнадцать. Давайте мы Вашу шубку и сумочку в другом купе спрячем.
«Красавицы! Шубку с сумочкой отдай, а сама в рундук!», – подумала Марго, а вслух сказала:
– Шубу не буду снимать. Холодно. А в сумке у меня документы. Может лучше сто долларов?
– Нет, пожалуйста, быстрей! – проводницы открыли рундук, постелили на дно матрас прямо с бельем, и Марго забралась внутрь. Ноги остались согнутыми в коленях, полка не закрывалась.
– Ну, что же это такое? Валька же влезла, хоть в три раза толще!
– Ноги по длине не вмещаются, – сказала Марго, уже сердясь на себя, на то, что как дура согласилась лезть в этот чёртов рундук.
– А Вы их немножечко на бок, – проводники завернули коленки в одну сторону и захлопнули крышку.
«Охренеть! Как в гробу. Ещё и ноги на бок свернуты», - с досадой думала Маргарита.
Темнота, и только узкая полоска света сквозь щель.
«Ладно, ничего страшного! Даже полезно, – пыталась успокоить себя, – теперь знаю, как быстро забраться в рундук и сложиться буквой «Зю», вдруг пригодится в жизни». Мелькали картинки: то Гоголь, ворочающийся в гробу, то радистка Кэт в канализационном люке с младенцами в руках.
«А если эти ревизоры откроют рундук?» – представила себе Маргарита.
«И пусть! – Решила, – Я тогда язык на сторону вывалю и глаза вытаращу!»
Время шло, ревизоры не появлялись.
«Все! Хватит! Надоело. – Марго приподняла полку, – Тяжелая, зараза!» В этот момент послышались шаги. Потихоньку, чтобы не грохнуть, стала опускать полку обратно: «Вот это был бы смех! Они идут, а я вылезаю!». Ревизоры прошли, шаги затихли.
Через пару минут появились проводницы, подняли полку:
– Спасибо, Вам большое. Вы нас так выручили! – суетились, помогая ей выбраться.
– Мне это все не очень понравилось, – серьезно сказала Маргарита, – в каком тамбуре у вас можно курить?
– Курите здесь, прямо в купе. Окно чуть-чуть приоткроем, все выдует.
– Это уже радует. У меня, кстати, есть коньяк. Может, составите компанию? – предложила Марго.
– С удовольствием! – Подхватили проводницы, – У нас конфетки найдутся и лимончик.
Нашлись даже рюмки. Сидели втроем, попивая коньячок. Рассказывали истории о том, как пассажиров переодевали в форму проводников, чтоб провезти без билета. Смеялись, представляя студента-африканца, которого забыли после ухода ревизоров вытащить из пенала для угля. Одна дорожная история сменяла другую. Часа два пролетели незаметно и вдруг:
– А, а – почти захрипела одна из проводниц. Глаза ее опять готовы были вывалиться из орбит.
– Что?
– А Валька?
– Ой, боже ж ты мой, – заголосила вторая, – а Валька так и лежит! Мы ж племянницу главной бухгалтерши бесплатно в рундуке везем!
Два слонопотамчика с грохотом вырвались из дверей купе и умчались в конец вагона.
«Артистки, – усмехнулась Марго, – а девчонку жалко. Два часа в рундуке. С ума сойти можно».
Проводницы вернулись быстро.
– Спит! – Шумно выдохнув, сказала рыжая, – А мы испугались.
– Лежит. Руки на груди сложила и бле-еедная. Ужас! Думали, задохнулась.
– Нет, там щель есть, – спокойно, со знанием дела сказала Марго, – а что ж вы ее не позвали?
– Да, не смогли разбудить. Пусть спит. А мы. Ещё по рюмочке, – разлила остатки коньяка, – ну, за всё хорошее!