Л.И.
Медуза луны, в мутном небе колеблясь, плывёт.
Открытою форточкой ветер порывистый стукнул.
Я всё не забуду презрительных глаз твоих лёд,
я всё не прощу себе глупой влюблённости в куклу.
А время всё лечит, всё вторник сменяет средой.
Зачем же растут неуютность в душе и усталость?
Что раньше казалось – вином, оказалось – водой,
обман обнаружен, а всё же обида осталась.
Обида осталась, да не на тебя – на себя,
огонь-то потушен, да дышится гарью и дымом:
о, как я готов был на свете свершить всё, любя,
о, как я страдал от обмана и алчи любимой.
Обман, как туман, он, циничный, реальности враг,
а я ведь не лгун, не какой-то по жизни кидала,
да я и сейчас бы не мог тебе жизненных благ
легко предоставить, о коих тогда ты мечтала.
Что просто даётся, тем трудно, подчас, дорожить,
и это у нас со времён чуть не дедушки Ноя.
Тогда ты сказала, что я не умею, мол, жить,
подразумевая под этим, конечно, иное.
Пути разошлись, Понимаю, что лучше уж так.
Что лучше янтарь, чем деревьев израненных смолка.
Храни тебя Бог, я тебе не противник, не враг,
но сердце пустое заполнить не мог ещё долго.
Я всё не забуду…
фальшивым бывает и мёд.
Я всё не прощу…
не всегда возвышает нас трепет.
Медуза луны, в мутном небе колеблясь, плывёт.
Открытую форточку ветер порывистый треплет