От областного военкомата огромная колонна новобранцев прошла до вокзала почти через весь город.
Ижевск не Москва — город сравнительно небольшой, но и он может гордиться немалыми красотами и особенностями. А меня можно понять: я ухожу в армию, прощаюсь с родным городом,ещё с детства полюбившимися местами. , с улицами и площадями, за которыми мы, согласно комсомольскому почину, ухаживали и содержали в чистоте.
Знакомиться начали ещё в товарном вагоне. Делимся разными секретами, на которые в привычной жизни и внимания не обращали, расспрашиваем друг друга, кто каким видом спорта занимался, кто какую музыку любит.
С удивлением узнаю, что многие ребята успели уже поработать в народном хозяйстве. Некоторые имеют водительские права. По уже ранее выработанной привычке некоторые сведения я записываю в маленький блокнотик: мало ли что, может пригодиться. — Комсомол научил — знать как можно больше о людях, с которыми тебя связала обстановка.
В голову пришла мысль, которую я тут же предложил ребятам обсудить:
— Давайте так — всем, кто из Ижевска: будем держаться вместе! Чуть что не так, собираемся и — принимаем крутые меры по отношению к обидчику, например. Кру-ты-е! Не сдавать своих даже в малом. Никого и ничего не бояться! Даже наказаний. Пусть знают: в обиду своих из Удмуртии никому не дадим, потребуется — отметелим сполна!
Слышу: загудел весь вагон. Настрой что надо: поддержали. Ребята реально возбудились. Слышу сдержанные возгласы. Одни нервно соскакивают с мест, другие решительно стискивают не только губы, но и сжимают кулаки.
При распределении по подразделениям повезло: все призванные ижевским республиканским военкоматом попали в один взвод. Ребята восторженно гаркнули «ура!»
Рядовой Ложкин перед построением поспешил в туалет. Вход диагональю загородила швабра. Отбывал наказание старослужащий рядовой Мятлёв.
— Ты куда, салага? Не видишь — уборка?
— Я Вам не салага! Я рядовой Ложкин.
— О-о! В таком разе проходите, рядовой Ложкин! — с немалой долей издёвки открыл широкие прокуренные зубы Мятлёв и продолжил шаркать шваброй.
— Ты, рядовой Ложкин, рассслабляйся, рассабляйся, — пытается продолжить разговор Мятлёв. — Я вот только хотел узнать, кем ты на гражданке работал. Не секрет, надеюсь?
— Я плотник. Хотите поближе познакомиться что ли, Мятлёв.? Допытываетесь...
— В определённой мере — да. Я вот после школы всё с техникой да с техникой. Вот и подумал, не попросить ли тебя до построения помахать этой дурой. Тебе это дело сподручней что ли... Да ты не переживай: осталось чуть-чуть, а мне вот так — некогда. Скоро построение, а я... Выручи! А!
— Что за вопрос? Помогу. Только попрошу разрешения у командира отделения. Хорошо?
— Да ты не бойся. С младшим сержантом Рябинским я договорюсь... Я по-хорошему... пока.
В туалет вошли пятеро с обнажёнными торсами.
— Вы чего, ребята? Уборка... Я вот...
— Слушайте, Мятлёв, Ложкина оставьте в покое! — сказал я. — Запомните: мы из Ижевска и служить будем по принципу «Один — за всех, и все — за одного!» Вы несёте наказание — вот и исполняйте приказанье. Я это говорю как земляк Ложкина и как секретарь комсомольской организации взвода.
В это мгновенье все земляки, как по команде, согнули руки в локте и полюбовались своими бицепсами. Бицепс рядового Синёва, боксёра на гражданке, оказался у самого носа Мятлёва.
Взвод шагает на -обед.
— Взво-о-д! — Песню запе-е-вай!
Выученная ещё в вагоне песня доносится до каждого уголка военного городка. Звонкий восторженный голос запевалы воспламеняет чувство гордости за причастность к тому великому, что называется «Родина». Как не вспомнить родной дом в три окошка, родных, любимых.. До слёз приятно представить возвращение домой, увидеть в будущем, как " в лучший угол горницы мать повесит старую серую шинель..."
— Взво-о-д! Смиррна! Равненье — напррава!
Справа по ходу строя шествует начальник службы полковник Елизаров. Он останавливает строй:
— Товарищи бойцы! Благодарю за песню! Товарищ сержант ! Внесите благодарность в личное дело каждого из бойцов!
— Есть!