Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку –
Каждый выбирает для себя
Ю. Левитанский
Я всегда знала, что однажды надену вот эту старую рубаху, подпояшусь, положу в мешочек краюху хлеба и пойду. Я всегда это знала...
Помню, как-то раз, в старую хижину лесника забрели отбившиеся от своего каравана купцы. Отец наливал им вина, мать хлопотам насчет закуски, а я - стояла, смотрела и слушала.
Они рассказывали о других землях, о больших городах и чем дольше они говорили, тем яснее я понимала, что когда-нибудь уйду, уйду туда, куда позовёт меня сердце...
Тогда мне было лет восемь.
На внешний вид я была самым обычным ребёнком. Но, тем не менее, сильно отличалась от своих сверстниц. Этим, непонятым даже мной сомой, до поры до времени, отличаем, было ожидание знака Судьбы и твёрдое убеждение в том, что как только увижу его - поднимусь и уйду. Почему я была так уверена в этом? Сейчас мне кажется, что сама Дана выбрала меня, протянула ту нить, которая стала затем путеводной. Ведь выбор есть у всех: и у богов и у людей. Только боги не ошибаются, а мы, люди, часто блуждаем впотьмах, блуждаем до тех пор, пока не увидим Свой Свет - яркую десницу своей судьбы. Дай только срок, и из саженца вырастет дерево, Так и здесь: придет время, и ты сам поймешь куда идти и зачем, что делать и для чего. Каждый выбирает для себя...
Я всегда любила одиночество. Наедине с собой можно было выпускать из душевной темницы, скрытые там от чужих глаз и ушей, страхи и желания. Страх перед неизвестностью сильнее страха смерти, но неодолимое желание познать неизвестность еще сильнее этого страха, и потому я всегда смотрелa вперед, пытаясь среди неясных очертаний разглядеть Свой Свет – знак, который поведет меня за собой,
Я не любила свой дом и жизнь своих родителей, так же сильно, как мои братья и сестры любили все это. Их однообразное существование было слишком тягостным для меня, ребенка, который за каждым кустом пытался увидеть что-то судьбоносное, ясное и далекое, как звезды в самую холодную зимнюю полночь. Моим сестрам и братьям этого было не понять, родители были озабочены совсем другими проблемами и потому, дом, в котором я жила, с самого раннего детства стал мне чужим.
Гораздо ближе был для меня лес - могучий, сильный и, в то же время, ласковый и нежный. Там, под его защитой и охраной, я могла вдоволь наплакаться, изливая деревьям невысказанную обиду; поделиться своими мечтами, которые казались моим домочадцам странным, нелепым бредом. Здесь никто не ругал, не норовил отпустить злой подзатыльник. И еще: никогда не отпускал меня лес без гостинца: то подбросит орехов на дорожку, мелькнет среди зелени огоньками красных ягод, а то - одарит ярким цветком.
Как-то раз, возвращаясь под вечер домой, я нашла веточку с тремя листочками. Ветка, как ветка - сотни таких в лесу! Но, почему-то, увидев ее, я вздрогнула и поняла: «Мое!». Теперь-то знаю, это Дана дала мне первый знак, первую ниточку от клубка заветного, ведь им, богам, наперед известно больше чем нам. А было мне тогда двенадцать лет от роду. Вот с той-то поры и стали мучить меня странные ведения: и не сон и не явь, что-то среднее. Я помню, как закрывала глаза и из серого сумрака передо мной появлялась дорога. Это была обычная лесная дорога. Вот только все мое существо рвалось туда, и я физически ощущала под ногами теплую летнюю землю, вдыхала ее запах, кожей чувствовала дуновение ветерка. Ах! Как я хотела увидеть что-нибудь на этой дороге! Что - сама не знала, только бы увидеть, уловить, не пропустить, то, что будет мне знаком. Но дорога была пуста, а я открывала глаза и возвращалась в знакомый лес, с грустью понимая - еще не время.
Так было не раз и не два, но вот однажды, знакомое до боли в видение изменилось. По дороге навстречу мне шёл человек. Пока я видела только точку, но знала: это он. Крепче зажмурила глаза. Только бы не ушло видение, не растворилось, как лёгкий туман в предрассветный час! А маленькая точка всё приближалась: становилась больше, яснее. «Кто же это, кто?»- твердила я как заклинание. И тут, на идущего по дороге человека, упал яркий луч солнца, и дыхание перехватило. По этой лесной дороге шла сама я: в старой охотничьей рубашке отца, с мешочком у пояса, а на шее висела та самая веточка.
На руку упала дождевая капля. Я вздрогнула и открыла глаза. Вокруг по-
прежнему шумел лес. Перед глазами была полянка, на которой я знала
каждую травинку, а, вон там, за оврагом, шелестел малинник. Но в руке я сжимала ветку с тремя листочками, сердце бешено колотилась, а в голове громким эхом звучали слова «Вот он знак! Вот он! Пора!»
По лесу хлестал дождь, но я, не замечая его, бежала всё дальше и дальше от дома, вперёд за своей мечтой, навстречу своей судьбе.
С тех пор прошло много лет. Я повидала всего: знала и голод, и жажду, и страх перед смертью, и радость рождения нового дня. Яркими красками чистого восхода я сама распахнула перед собой двери - те самые, за пределы которых так упрямо рвалась моя душа. Я сама выбрала этот путь!
Закройте на несколько минут глаза и представьте себе пятнадцатилетнюю девочку в потрепанной, мокрой одежонке. Она только что выбежала из леса и остановилась перевести дыхание. Запоздалая дрожь била все тело, заставляя зубы стучать. Глаза горели огнем - ярким и дерзким, в котором внимательный наблюдатель уловил бы, пожалуй, еще и испуг. Представили? Примерно так выглядела я в первые минуты после своего бегства.
Нет, я не жалела о содеянном и, хотя это и может показаться странным, поскольку в подобных обстоятельствах человеком движет не разум, а эмоции, - все прекрасно понимала. Да, выбор был сделан и я пошла вперед.
Сколько раз встречала и провожала я солнце, пока искала тебя, Дана! Сколько лиц прошло рядам со мной и мимо меня! Сколько разных судеб и разных дорог...
Каждый вечер я мысленно призывала свои видения, жаждала узнать что-нибудь, то, что стало бы для меня новой подсказкой, осветив мою маленькую жизнь.
Однажды, поздно вечером в придорожный кабак, где я мыла посуду отрабатывая кусок хлеба и ночлег, зашел запоздалый путник. Он взял кружку вина и сел в угол. Его лицо скрывала тень умело накинутого капюшона плаща. В этот день я прошла немало миль и сильно устала. Глаза мои слипались и потому, проходя мимо него с подносом, заставленным грязной посудой, я оступилась и упала. По полу разлетелись остатки глиняных кружек. На шум выскочила хозяйка,
; Дрянь безрукая, - закричала она, - это так ты благодаришь меня за доброту, за крышу над головой!
Через секунду осколок глиняного кувшина был обрушен на мою голову. Из рассеченного виска полилась кровь. От удара я ослепла и скорее почувствовала, чем поняла - нужно ждать еще одного. Однако ожидание меня обмануло. Открыв глаза, я не увидела пред собой хозяйку. Ее закрывала широкая фигура того самого постояльца, о котором я уже успела забыть.
; Бить ребенка - самое последнее дело!
Он произнес эти слова негромко, но твердо, давая понять, что не позволит ударить меня снова.
; Как же это? - закричала хозяйка, ; А посуда? Она расколотила мои лучшие кружки, а я что же, по головке её гладить буду?! Кто мне деньги заплатит?!
;Я, - он сказал это так же спокойно, не повышая голоса. Протянул руку к кожаному кошелю, висевшему у пояса, достал монеты и отдал их трактирщице. К этому моменту я уже достаточно походила по разным землям. От рождения боги наградили меня цепкой памятью, и все увиденное когда-то прочно оседало в моей голове. Немного же ума надо было, чтобы понять, какой ужасной властью над людьми обладали деньги. Вот и сейчас я ещё раз убедилась в этом. Минуту назад хозяйка трактира готова была меня убить, но, увидев слабый блеск монет, тут же замолчала, предоставила место для ночлега и все крутилась около нас: а не нужно ли чего знатному господину. Такие люди чувствуют запах денег.
Между тем, мой спаситель усадил меня на лавку. Лица его по-
прежнему не было видно. Он положил руку мне на голову. Не знаю почему, но
я почувствовала доверие к этому большому и сильному человеку – не сжалась, не отшатнулась. Он молча достал из кошеля лоскут ткани и обвязал вокруг моей головы.
; Ложись. Тебе надо отдохнуть.
И я послушалась.
Солнце стояло в зените. Мы сидели на берегу лесного озера. Он молчал. Я тоже не спрашивала не о чем. Я знала: что-то случится, и была уверенна в этом так же, как когда-то в том, что уйду. Я жалела только о том, что не вижу его лица - выражения глаз, губ и не могу предугадать его действий.
; Кто ты? - спросил он, наконец.
Жизнь научила меня не говорить людям всей правды. Обычно я старалась скрыться от любопытных глаз. Здесь же все было по-другому. Я не могла объяснить себе почему, но знала - это так.
; Лаира - дочь леса и неба. Он вздрогнул, с минуту помедлил и сказал:
; Ты - дитя Даны!
Он скинул с головы капюшон, и я увидела на правой щеке изображение ветки с тремя острыми листами. Рука сама потянулась к мешочку и вынула оттуда мою веточку, ту самую, что когда-то нашла я в лесу. Она была точно такой же.
Ветер был жрецом Даны – Богини дорог. Он стал моим первым учителем, моим другом. Тот, кто не знал на своём пути дружбы, потерял многое, ибо она есть огонь, освещающий этот путь.
; Мир - это свет, а свет изменчивая натура. Познание природы этой изменчивости есть познание мира…
Так говорил Ветер.
; Куда ты идешь?
; В то место, которое меня ждет.
; Почему?
Он остановился, внимательно посмотрел на меня.
; Тебе предстоит узнать многое, еще большему предстоит
научиться. А пока запомни: жрецы Даны никогда не остаются в одном
месте надолго. Приходит время и каждый из нас идет дальше, а
оставленный храм ждет нового, того, который идет к нему.
Он больше никогда не прятал от меня своего лица.
; Какое у тебя странное имя! Я о таких и не слышала.
Он усмехнулся.
; Ветер это путник. Так называют тех, кто не знает, где закончит свою дорогу. Вернее, на какой из дорог встретит его смерть. Для жрецов Даны нет начала и конца. Есть только сам путь. И если я все еще иду - значит Дана хранит меня.
В сером сумраке гасли тревожные звезды. Шепотом, словно страшась кого-то, переговаривались ветви деревьев. Мы шли, и пыль под ногами впитывала в себя отзвук шагов. И падали в пустоту серые тени придорожных кутов. Его фигура бесшумно отделилась и пошла вперед. Он уходил - я оставалась.
; Вернись, вернись! - звала я, но он не слышал.
;Вернись!
Яркая вспышка огня осветила все небо и его фигуру.
; Вернись!
Зябкий полумрак окутывал меня со всех сторон. Его не было рядом…
; Открой глаза! Проснись! Слышишь?!
Я мгновенно вскочила на ноги. Тело покрывала испарина. «Он ушел, ушел. Я осталась одна» - путались мысли в голове.
Он стоял передо мной и смотрел, тревожно и настороженно.
; Ты кричала во сне. Что-то случилось?
; Я видела как ты уходишь! Тебя забрал огонь!
; Какой огонь? О чём ты говоришь?
Я рассказала всё, что смогла. Он нахмурился, но промолчал.
Дороги менялись тропинками. Жару разбавляли звонкие дожди, им на смену приходили холода. Я потеряла счёт времени, но поняла, дорога - мой свет.
; Сколько лет ты в пути?- спросила я учителя.
; Всю жизнь, - он смотрел на небо.
Мы спрятались от дождя под одиноким деревцем, выросшим посреди бескрайнего луга.
; Всю жизнь, - повторил он, ; Дана помогает мне идти. Я слышу её в шелесте травы, в пение птиц, в сияние солнца.
; Так просто! Но у меня не получается!
; Закрой глаза - сказал он мне вместо ответа, ; Ты должна научиться, не только слушать, но и слышать сердцем. Не каждый умеющий слышать может различить Слова Бога. Ты же наделена этим даром, а потому напряги свою волю, распахни навстречу Словам Даны душу и научись ждать. Ты - её дитя и, когда придет время, она примет тебя.
Мои глаза были закрыты, но я видела перед собой глубокий, бесконечный путь, уходящий за горизонт. Видела и жила им.
Полоса дождей явно затянулась. Серые низкие тучи окутали все вокруг. Земля, перенасыщенная влагой, уже не могла впитывать ее, и потому воздух наполнился запахом гниющих растений. На нас уже давно не было сухой нитки. Под вечер не удавалось развести огня, мы мерзли, но шли вперед.
С каждым новым днем становилось все труднее, и я до боли кусала губы, чтобы не заплакать от тоски и беспросветности этого серого сумрака. В полдень мы забрели в поселок. Но на наши оклики никто не отозвался. Не было ни одной живой души. Заглянув в крайний дом, мы обнаружили, что небогатая утварь в беспорядке валялась по полу. Однако и следов борьбы не было видно. Хозяева оставляли дома по собственному желанию, но в явной спешке, причина которой была нам не понятна. Мне стало тревожно.
Под вечер мы остановились. Вокруг, куда только не глянь бескрайний луг. Мокрая трава хлюпала под ногами. Я села. Ноги уже давно перестали чувствовать усталость, но идти дальше в этом сером тумане просто не было сил. Мне нужна была передышка, хотя бы на ночь.
Стояла звонкая тишина, словно все живое вымерло вокруг. Я давно научилась различать едва уловимые ночные шорохи и потому эта зловещая, напрягающая слух тишина, настораживала. Казалось, природа затаилась в ожидании чего-то, и эта неопределенность была хуже всего. Мой учитель тоже был озабочен. Он стоял и смотрел в даль, на запад, туда, где клубились на горизонте черно-лиловые тучи. Приближалась гроза.
Я проснулась от ясного ощущения опасности. Оно было таким, реальным, таким настоящим, что я не сомневалась - что-то случиться. Ветер был уже на ногах.
; Надо уходить, - сказал учитель не оборачиваясь. Он знал, что я
встала.
Мы быстро шли в противоположную от надвигающейся грозы сторону. Он молчал. Я тоже. Но, странное дело, я понимала его без слов, словно слышала голос его разума. Мы шли, а гроза кралась за нами следом темным ночным разбойником.
Вдруг я резко остановилась, словно споткнулась. Глаза закрылись, и я увидела перед собой бурно бегущий поток воды, сметающий всё на своём пути. Я упала на колени и открыла глаза. Учитель бережно подхватил меня.
;Что? - только и спросил он.
;Вода - прошептала я, ; Наводнение!
Он быстро лёг на землю, а через несколько минут вскочил и схватил меня за руку:
; Бежим!
Яркая вспышка молнии осветила всё небо. Гром ударил о землю. Мы бежали вперёд, а косые струи влаги били в лицо, не давая дышать. Кажется, я уже ни о чём не думала. Вокруг всё смешалось: огромное сверкающее небо, стена дождя, мокрая трава, бившая по коленям. И среди этого хаоса, я скорее почувствовала, чем услышала отдалённый, но нарастающий гул. Я закрыла глаза и тотчас увидела тёмную массу воды, надвигающуюся на нас.
; Быстрее! Она приближается!
А гул за спиной всё нарастал. Нет! Нам не уйти от стихии! Мы захлебнёмся в бешеном потоке! «Неужели это и есть смерть?- подумалось мне,
- Та самая смерть, которую встречу я на дороге! Нет!»- всё моё существо тут же воспротивилось этой мысли.
; Дана! Где же ты, Дана?! - закричала я из последних сил. Мой голос
поглотила стихия.
Ветер остановился и посмотрел на меня. Он тяжело дышал, по лицу стекали дождевые струи.
; Есть Сила, которая могла бы спасти нас обоих, - начал он, ; но ты
не сможешь пока воспользоваться ей в одиночку, ты еще слишком слаба,
чтобы укротить ее.
Я молчала. Внутри все сжалось от предчувствия страшной беды.
; Я не могу научить тебя всему сразу, - продолжал он, ; ибо на все
нужно время, а его-то у нас сейчас как раз и нет. Но я могу помочь тебе. Я
обладаю этим, даром, и да хранит тебя Сила Даны! Вытяни руки перед
собой ладонями вверх.
Но я не шелохнулась.
; А ты?! Как же ты?! Я не оставлю тебя!
; Делай, что говорят.
Он сказал тихо, но твердо, и я поняла, что второй раз не осмелюсь его ослушаться. Он встал напротив меня и поднял руки. Я повторяла за ним. Минуту он смотрел на меня, его черные глаза были полны решимости. Он не видел моих слёз, которые смешались с дождём на мокром лице.
; О Силы Природы и Пространства, призываю вас! - закричал он во
тьму, ; Мать Земля и Отец Ветер, возьмите ее к себе! О, Дана! Прими же
свое дитя и сохрани ей жизнь!
Оглушительно загремел гром. Последнее, что я видела, это вспышка молнии, ударившая, как мне показалось, прямо в учителя. Неодолимая сила подхватила меня и опрокинула навзничь. Наступила пустота.
Открыв глаза, я тут же зажмурилась вновь. После черноты кошмарной грозовой ночи яркое солнце просто ослепило меня. Голова болела. Все тело ныло. Я села и огляделась вокруг: траву, кусты, деревья пронизывал радужный свет мягкого утра. Воздух был пропитан лесной свежестью. Умытое небо ласково улыбалось через окошко древесных крон.
;Ветер! - позвала я учителя.
Мне никто не ответил.
;Ветер!
Вокруг было тихо. Я встала и пошла вперед. Тело била незнакомая дрожь. Ноги не слушались. «Да что же это со мной?» Я остановилась и огляделась. Вчера мы бежали по бесконечному лугу, а сейчас меня окружал шумный лес. Огромные вековые дубы обнимали ветвистыми лапами стройные осины. Из глубины леса выглядывали пятнистые березки. «Куда же я попала? И как?» Я прошла еще немного вперед, но по-прежнему не могла понять, что произошло. Опустившись на мягкую траву, я обхватила руками колени. Тяжелый ком встал поперек горла и слезы потекли по щекам. Это были самые горькие слезы в моей маленькой жизни. Имя им - отчаяние. «Я осталась одна! Совсем! Его нет, и никогда больше не будет!»
;Ветер! - позвала я из последних сил, и собственный голос показался чужим.
;Эй! - вдруг донеслось до меня.
Я вздрогнула и вскочила на ноги. Сердце заколотилось. «Это он !Живой! Ищет меня!»
;Эй! - еще раз прокатилось по лесу эхо.
«Ну конечно он!»
;Учитель, я здесь! - выкрикнула я уже на бегу.
Ноги быстро несли вперед, туда, где ждал меня Ветер; туда, куда я хотела попасть больше всего на свете. Продравшись сквозь колючие заросли дикого шиповника, я сходу вылетела на поляну и замерла. «Дальше? Куда дальше?» - мысленно спрашивала я сама себя.
;Ветер! Где ты? Отзовись!
;Здесь! - тут же раздалось в ответ. Голос был звонче, сильнее. Не мешкая больше, я кинулась вперед.
Среди деревьев мелькнула зеленая охотничья туника, и навстречу мне выбежал парень, совсем молодой и легкий. Светлые волосы сбились от быстрого бега, щеки горели. За спиной висел лук и колчан со стрелами.
Уж не знаю, как выглядела я сама в тот момент, но, видимо, не так, как должна выглядеть девица в двадцать лет. Остолбенев, я смотрела на него широко раскрытыми глазами. «Это не Ветер!» - было моей единственной мыслью. «Да как же это? Ведь учитель кричал, звал! Неужели я ошиблась, приняла желаемое за действительное?!»
; Эй! Ты что ли кричала?
Только тут я поняла, что смотрела куда-то сквозь парня; и видела его, и нет.
; Да что с тобой? Напал что ли кто?
Я опустилась на траву. Откуда-то изнутри поднимался ледяной ком, который разрастался и с каждой минутой все ближе подступал к сердцу. «Все, - подумалось мне - теперь все».
Чьи-то руки с силой встряхнули меня за плечи.
; Эй, да слышишь ли ты меня?
Парень склонился надо мной, беспокойно заглядывая в лицо. Его голос показался ужасно далеким, и я с трудом заставила себя разжать губы.
; Слышу…
Не знаю, сколько времени просидели мы на поляне, прежде чем я немного пришла в себя. Я рассказала ему о том, что заблудилась и потеряла друга.
; Ты в лесу недалеко от города Лот, - объяснил он, - если хочешь
отведу тебя туда.
Я вздрогнула.
; Лот? А храмы в нем есть?
; Да.
Он рассказывал мне о богах, а я ловила себя на мысли о том, что чего-то жду. И тут в моей голове прозвучали сказанные когда-то слова «Ты - дитя Даны. Придет время и она возьмет тебя к себе.»
Я сразу же вскочила на ноги.
; Ты чего? - изумился мой спутник.
; В лоте есть покинутый храм? - ответила я вопросом. Голос дрожал.
; Был.
; Тогда веди.
Мы стояли около храма. Это было то самое место, которое всё это время ждало меня. Андор, так звали моего провожатого, с опаской посмотрел на меня.
; Может, не пойдешь? Туда давно никто не ходил.
; Пойду, - мой голос был твёрдым, ; Я всю жизнь шла к Дане.
И я вошла в храм.
Я сразу узнала её. Это была та самая дорога, которую так часто видела я. Она бежала прямо передо мной и звала за собой.
; Так вот какая ты, Дана!
И тут храм осветился изнутри, и я на миг зажмурилась. Лицо объял жестокий огонь. Слезы навернулись на глаза, а губы сами собой зашептали:
; Я видела замки
Чужих богов
Забытой эры.
И я не считала
Своих врагов,
Живя без меры.
Я помнила свет
От далеких гроз
И звук раската.
И жаждала мести
Всегда всерьез –
Звала расплата.
А тот, кто сумел
Отыскать покой –
Считай везучий!
Но я выбирала
Исход другой –
Летела с кручи!
И пусть не похвалит
Меня молва,
К чему обиды?
Ведь Дана зовет
И она права –
Пути открыты!
И если дорогу
Свою найду –
Забуду горе,
А волны играют
Мою печать
У кромки моря
И ветер зовет,
Отпуская в даль
Коней удачи,
О, Дана! Веди,
И не дай начать
Судьбу иначе!
Как только смолкло последнее слово, свет погас. Лишь правая щека немного болела. Я вытащила из мешочка зеркальце, которое когда-то нашла на дороге. На моей щеке появилось изображение ветки с тремя остроконечными листочками. Это был символ жрецов Даны.
Уже два месяца прошло с тех пор, как я стала жрицей. Я постепенно привыкаю к Лоту и его жителям. Не редко заходит ко мне в храм Андор, с которым связывает меня тесная дружба. Но боль от потери учителя не прошла, и я все ещё надеюсь его встретить, ведь жрецы Даны никогда не остаются в одном месте надолго. Мой путь только начался, и душа наполняется надеждой, ибо, если я все еще иду, значит Дана хранит меня.