Осень – как предчувствие любви
Анатолий Гуркин
*******
Егор смотрел видеофильм, удобно развалившись в кресле и закинув ноги на мягкий, вертящийся стул на колёсиках.
Фильм назывался «Осень в Нью — Йорке».
Сейчас Егор выбрал его не для того, чтобы ещё раз увидеть игру любимых актёров, а потому, что хотел увидеть настоящую – в самом разгаре, осень. Не какое – то начало этого чудесного сезона, не то, где дети в первый раз идут в школу, а, именно, самый разгар – с ветром, высоко вздымающим жёлтые листья, с огненно — рыжими деревьями и людьми в плащах, прячущимися под зонтиками от дождя!
С недавнего времени Егор осознал, что он напрочь разлюбил лето, ране - е свой самый любимый период времени, и всей душой полюбил осень, ранее – самый ненавистный ему сезон!
Причину этой перемены он осознал, немного подумав…
И заключалась она в том, что Егор стал всем нутром ненавидеть аномальную жару и связанные с ней пожары.
Как только летом жара переваливала за тридцать градусов, начинали гореть торфяники, окружающие город со всех сторон, и запах гари начисто лишал его хорошего настроения!
Выглядывая утром в окно, он видел туманную дымку, которая вовсе не являлась тем туманом, который описывают в своих произведениях писатели и поэты, а была облаком ядовитого дыма, несущим в себе удушливый запах гари от сгоревшего торфа, деревьев, травы и деревянных строений.
Обладающему отличным воображением Егору также чувствовался отвратительный запах сгоревшего мяса и шерсти несчастных животных, собак, кошек и даже людей…
Видя утром за окном дымовую завесу, Егор отчётливо ощущал, как его наладившееся было, благодаря ночному сну, настроение угасает с каждой минутой всё больше и больше!
Июнь Егор ещё мог вытерпеть, а вот следующие два месяца были для него настоящей пыткой, и он нетерпеливо ожидал прихода осени, которая своей прохладой, дождями и красотой наконец – то должна была принести покой его измученной душе!
Мама Егора – женщина уже довольно солидного возраста, слушала в соседней комнате радио и вязала внукам шерстяные носки, время от времени делая строгие замечания Машке – молодой кошечке, которая внимательно наблюдала за лежащим у Марии Сергеевны на коленях клубком шерстяных ниток и в любой момент готова была включиться в игру, если, вдруг, «колобок» спрыгнет на пол и позовёт её тем самым её поиграть с ним.
До конца лета оставалась ещё неделя, а положенный Егору отпуск заканчивался уже десятого сентября!
Сожалея о том, что отпуск не пришёлся на середину октября или, пусть даже, на середину сентября, когда можно было бы погулять на свежем воздухе и насладиться осенними пейзажами, Егор проводил время за чтением книг и просмотром фильмов, не желая даже выходить на улицу – в август…
А август, если честно, вопреки его плохому настроению, звал на улицу, чтобы освежить и окропить небольшим дождичком каждого засидевшегося дома нытика и пессимиста!
«Поскорее бы прошла эта неделя и пришла Осень! – мечтательно подумал Егор. Одно только осознание того, что уже осень, а не лето принесло бы в его душу восхитительное состояние умиротворения, которого ему так не хватало…
В прихожей раздался звонок.
«Странное дело! – мелькнуло в голове. – Кто бы это мог быть?»
— Я открою, мам! – крикнул он в соседнюю комнату и, прильнув к глазку на входной двери, увидел лицо красивой молодой женщины в чёрной широкополой шляпе, которая, улыбаясь, смотрела прямо на него – в дверной глазок.
Сняв цепочку с входной двери, Егор щёлкнул замком…
На пороге стояла женщина среднего роста, примерно его возраста, то есть лет двадцати пяти – двадцати шести, очень красивая, в ярко — красном плаще и белых туфельках на невысоком каблучке. На шее у неё был повязан лёгкий, пёстрый шифоновый платочек, а в руках она держала свёрнутый, длинный зонт с деревянной ручкой.
Молодая женщина улыбнулась, поправила свободной рукой локон белокурых волос, падающих на глаза из – под шляпы, и приятным, грудным голосом спросила:
— Улица Железнодорожная, дом семь, квартира двадцать пять?
- Да!... – ошарашено ответил Егор, сражённый наповал внешним видом незнакомки. – А Вы к кому?
— Я бы хотела видеть Строеву Марию Сергеевну! – всё так же приветливо произнесла женщина. – Она дома?
Не дожидаясь ответа и не спрашивая разрешения – «можно войти или нет?», девушка шагнув через порог, прошла мимо отошедшего в сторону, словно загипнотизированного Егора, и повернулась к нему, остановившись в прихожей.
Молодой человек закрыл дверь и посмотрел в большие, удивительно синие глаза незнакомки.
— Извините, конечно, что я спрашиваю, — проговорил он с нотой раздражения в голосе, — но, может быть, Вы всё – таки объясните мне, что происходит?
Женщина сняла шляпу, тряхнула головой, разметав и поправив светлые волосы, отчего стала похожа на актрису из его любимого фильма, и произнесла с улыбкой:
- А Вы не догадываетесь? Cовсем?
- Н – н - ет!... – ещё больше сконфузился Егор, совсем растерявшись от лёгкости её поведения и общения, и, чтобы хоть как – то разрядить обстановку, преувеличенно — душевно предложил:
- А может быть чайку выпьете?
Женщина сразу же, с лёгкостью приняла его предложение.
— Чайку? Гениально! А варенье смородиновое у вас в доме есть? Или малиновое?
В дверях гостиной комнаты появилась мама с клубком ниток, вязальными спицами в руках и кошкой у ног.
Марии Сергеевне неделю назад исполнилось шестьдесят пять лет, но выглядела она гораздо моложе своих лет, была большой умницей и бабушкой двоих внуков – Мишки и Сашки, которые были детьми её старшего сына, живущего с семьёй в Москве.
Мария Сергеевна внимательно посмотрела на гостью, и Егору показалось, что между женщинами проскользнула искра личной симпатии.
Мария Сергеевна приветливо улыбнулась и протянула девушке руку:
— Здравствуйте, моя хорошая! Почему Вы не раздеваетесь? Егор! Ну что же ты? Помоги же даме снять плащ! Сейчас мы угостим Вас чаем с малиновым вареньем! Или смородины хотите?
Егор помог гостье раздеться, повесил плащ на крючок и удивлённо проследил взглядом за Машкой, которая всей своей кошачьей сущностью, с наслаждением тёрлась о ноги незнакомки. Девушка, грациозно присев, погладила её шёрстку на макушке…
Не так – то просто было расположить к себе Машку, тем более на такой близкий контакт, а тут – на тебе: сама пришла и ведёт себя так, словно они сто лет знакомы!
Женщины и кошка ушли на кухню, а Егор ещё раз посмотрел на лёгкий, красный плащ гостьи, на её шляпку, аккуратно положенную наверх – на металлическую решётку, и на оставленный у двери красный зонт.
«Наверное, она из ЖЭКа! — наконец, догадался он. – Мама лично занимается хозяйством и платежами – вот и познакомились там!... Или в сберкассе! Или она – продавец в магазине!... Или…Тьфу ты, чёрт! Что – то я совсем с катушек съехал, увидав такую красавицу у себя дома! Надо бы, однако, почаще с людьми видеться и с женщинами общаться… Что – то засиделся я дома совсем!»
Егор вымыл в ванной руки и прошёл на кухню, где сразу встретился взглядом с полными весёлых чёртиков глазами незнакомки.
— Ну, что же ты – не помнишь? – сказала мама. - Нам же звонили из общества ветеранов. Обещали прислать помощницу на выходные – помочь по хозяйству, по музеям поводить, по интересным местам… Вот Сенечка и пришла мне помогать! Давай – ка, доставай чашки – всё уже готово на столе!
Наконец – то мне стало понятно, что происходит, и я почему – то даже почувствовал лёгкое разочарование оттого, что Сенечка (какое, однако, странное у неё всё – таки имя — Сенечка!) пришла по такому обыденному делу, как помощь ветеранам, а не случайно, вдруг, попала к нам домой: перепутав адрес, например…
Сенечка оказалась девушкой очень грамотной: окончившей два института и сейчас, по зову души и сердца, оказывающей помощь ветеранам войны и малолетним узникам фашистских концлагерей.
В четырёхлетнем возрасте вся семья мамы была угнана в Германию, и почти до конца войны они были узниками в немецком концлагере.
Мама и Егор быстро нашли с Сеней - Есенией общий язык, коснувшись некоторых знакомых обеим сторонам тем, и выявив общие пристрастия и интересы…
Напившись чаю, мама с Сеней перебрались в гостиную комнату, и мама стала показывать девушке фотографии, а Егор сидел в кресле напротив них и с удовольствием разглядывал девушку. Она, очевидно, чувствовала его взгляд, потому что, время от времени, поднимала на него свои синие, как озёра, глаза…
« — Нырнуть бы в них и никогда больше не всплывать на поверхность! — думал Егор, разглядывая красивые ноги девушки и холмики грудей под тонкой, дымчатого цвета водолазкой.
Когда все фотографии были пересмотрены, Сеня предложила посетить местный краеведческий музей, находящийся в центре города. Егор и мама с радостью согласились…
Если говорить только о Егоре, он был готов отправиться с Сеней - Есенией не только в краеведческий музей, но и на северный полюс, когда бы такое предложение было вынесено на рассмотрение!
Настроение Егора диаметрально - противоположно изменилось, и он, подхватив жизнерадостное настроение девушки, и сам стал интересным, умным и очень красивым от своей одухотворённости. По дороге к музею, Егор рассказывал интересные истории, касающиеся его личной жизни, и сам удивлялся тому, как он пару часов назад мог грустить о том, что лето тянется, как жевательная резинка!
В музее он тоже показал себя очень начитанным и эрудированным молодым человеком. Он переходил из комнаты в комнату и рассказывал интересные факты о родном городе, обращая внимание мамы и Есении на документы и репродукции в застеклённых витринах и на стенах музея, которые видел всего один раз в жизни — двенадцать лет назад, когда приходил сюда школьником, вместе со своим классом и классным руководителем.
После того, как они все вместе вернулись домой и поужинали, Егор предложил Сене прогуляться к водному театру, находящемуся километрах в полтора от дома – у районного военкомата.
По дороге Сеня рассказывала про учёбу в институтах и о том, чем она сейчас занимается. А занималась она изучением природных явлений, так или иначе влияющих на климат определённых областей страны.
Разгорячённая рассказом, девушка раскраснелась, белокурые волосы растрепались от постоянных движений головой, отчего она стала ещё красивее.
Поздно вечером они расстались, договорившись встретиться на следующий день…
Егор и Осень (как он стал её называть, буквально, на следующий день) продолжали встречаться каждый день до наступления осени. А первого сентября Сеня позвонила и сказала, что не сможет прийти сегодня на свидание, потому что завтра она с группой учёных улетает в город Иркутск, чтобы присутствовать на учёном совете, в связи с происходящими там наводнениями.
На следующий день Егор проводил Есению в аэропорт и наблюдал, как огромный лайнер уносит его Осень в далёкий, холодный край…
« -Улетела моя птица! – с грустью думал он, возвращаясь через городской парк домой и поднимая воротник плаща, чтобы укрыться от стылого, пронизывающего до костей ветра. Нависшие над головой свинцовые тучи сеяли мелкий, противный дождь, отчего и лицо, и волосы Егора стали совсем мокрыми…
« - Вот и дождался осени, — думал Егор, разглядывая рано начавшие желтеть листья. Сильный ветер рвал их с деревьев так, как - будто было не начало сентября, а, как минимум, конец!
Листья летели во все стороны, подчиняясь жёстким порывам ветра, и укрывали уже начавшую жухнуть невысокую траву и мокрую, асфальтовую дорожку.
Мокрые листья падали людям на головы, на плечи, липли к одежде, и невозможно было избежать этого, проходя под густыми кронами деревьев городского парка.
Есения сказала, что вернётся через неделю, и Егор не находил себе места всё это время. Он уходил из дома в парк и бродил по красиво выложенным мозаикой каменным аллеям, любуясь плотно посаженными деревьями, соприкасающиеся кроны которых были похожа на живой навес из веток и листьев, находящийся местами почти над самой головой…
Когда шёл дождь, можно было оставаться совершенно сухим под плотной шапкой, местами уже сильно пожелтевших, листьев деревьев. И наоборот, когда дождь заканчивался, прохожий рисковал попасть под хороший душ сверху, если налетевший порыв ветра, вдруг, сильно сотрясал ветки деревьев над его головой, сбрасывая вниз большое количество воды с веток и листьев…
Всю неделю не просыхало, потому что свинцовое небо, с тяжёлыми, тёмными тучами на нём, выдавало, время от времени, очередную порцию холодного дождя, тем самым оживляя движение идущих по улице людей…
Егор в таких случаях раскрывал над головой большой, красный зонт Осени, который она перед отъездом в Иркутск забыла у него дома, и, улыбаясь, возвращался домой. Раскрытый зонт напоминал Егору то время, когда они, попав под дождь, раскрывали этот большой зонт и, радуясь случившемуся приключению, возвращались в тепло его квартиры!
Наконец, настал день возвращения Есении…
Взволнованный этим и почти не спавший ночью, Егор ждал девушку в нужный час в аэропорту,
но самолет не прилетел. По громкой связи объявили, что рейс задерживается из – за плохих метеоусловий!
Егор дождался и встретил опоздавший самолёт, но Осени среди пассажиров не оказалось…
Ещё рейсов из Иркутска сегодня не ожидалось, делать в аэропорту было больше нечего и Егор поехал домой…
Молодой человек сидел на кухне, пил чай и смотрел прямо перед собой на яркий кленовый лист, который ветер непонятным образом забросил на высоту четвёртого этажа и прилепил к оконному стеклу. Лист был красивый – коричневато – жёлто – красный: какой — то весь растопыренный в разные стороны и смешной!...
« - Вот тебе и осень! – грустно думал Егор. – Дождался! Осень есть, а Осени нет! Наверное, вскружил ей голову какой – нибудь красавец, учёный – метеоролог, и забыла про меня женщина — Осень! Поцелуй только вот прислала на прощание, в виде яркого кленового листа! Такие –то вот дела… Конечно! Разве я ей пара? Она вон какая – и красавица, и умница… Ей такой же умник более интересен – из её круга!»
Кошка Машка неспеша зашла на кухню, запрыгнула на табурет и села, глядя на Егора.
— Только ты одна меня и любишь и никогда не покинешь, Машутка! – улыбнулся кошке Егор и почесал её за ушком...
Машка довольно заурчала, перелезла к Егору на колени и свернулась клубочком, положив мордочку на лапы.
Егор протянул руку и нажал на кнопку лежащего на столе пульта.
Ещё до того, как экран телевизора засветился, он услышал чёткий голос диктора, передающего известие о том, что сегодня днём потерпел аварию пассажирский самолёт компании «Аэрофлот», следовавший рейсом «Иркутск – Москва».
В сообщении говорилось о том, что через пять минут после взлёта экипаж доложил авиадиспетчерам о возгорании левого двигателя и неполадках в системе управления самолётом.
Экипажу удалось вернуться на аэродром, но при посадке пилоты не смогли удержать машину на посадочной полосе, в результате чего, самолёт выкатился в поле, повредил шасси и завалился на левый бок. Имеются пострадавшие, которые были доставлены в городскую больницу, где им была оказана медицинская помощь!
Егор сидел, тупо уставившись в экран, где уже начинался разрекламированный центральным каналом сериал.
« - Так вот почему она не прилетела!… Она в больнице!»
Мужчина смотрел прямо перед собой – на прилипший к окну яркий кленовый лист, который теперь уже не казался таким смешным, а, напротив, напоминал кровавую, рваную рану, отчего на душе стало ещё хуже, хоть и казалось, что хуже быть уже не может!…
« - Бог ты мой!» — подумал Егор и закрыл глаза ладонью. – Почему такое должно было с ней случиться?»
Машка, почувствовав перемену в настроении молодого человека, спрыгнула на пол и убежала из кухни…
Неожиданно, в прихожей раздался звонок!
Не ожидая ничего хорошего от позднего визитёра, кто бы он ни был, Егор тяжело поднялся со стула и пошёл в прихожую…
— Я открою, мам! – крикнул Егор маме и сняв на двери цепочку, не спрашивая, распахнул дверь…
На пороге стояла мокрая Осень, ослепительно улыбаясь и сияя омутами синих глаз.
— Вот ведь как бывает! — проговорила она, встряхивая мокрыми волосами. — Сначала рейс отменили, а потом взяли, да и добавили!.. И как они там только графики свои полётные составляют? – весело добавила она, входя в квартиру и взвизгивая оттого, как сильно Егор сжал её в своих объятиях.
— Наконец – то ты пришла, моя Осень! – устало проговорил он, прижимаясь лицом к её мокрым волосам и целуя в белую, нежную шею, в щёки и в губы…
Сентябрь – 2014 г