Аннотация:
Пенелопа и Кларк едут из Нью-Йорка на Западное побережье, чтобы совершить убийство. И по дороге происходит много чего интересного с самими героями, с их восприятием действительности, отношением к друг другу. И жизнь все лишь игра. Кто ты в ней Игрок или пешка? Помните, не все является тем, чем кажется.
Содержит нецензурную лексику.
Публикуется не полный текст повести. Ранее произведение мной было убрано, но сейчас я приняла решение вернуть его.
****
Вот уже прошла неделя, как я живу в квартире, доставшейся мне в наследство от тети. И все это время я не могу выспаться. Мне сняться странные сны, тягучие и бессмысленные. То я становлюсь героем рекламного ролика, то стою на краю крыши, или же брожу по пустым бескрайним полям. В моих снах ничего страшного не происходит, они тревожные, чуткие и оставляют после себя мерзкое чувство. Всю ночь пребываю в полусне и не могу с точностью сказать, спал я ночью или нет.
И все бы ничего, но после разбора старого хлама в чулане у меня началась бессоница. Дело в том, что я нашел там брошюру клуба «Анонимных онанистов». Чего-чего, но этого я никак не ожидал найти в чулане дома моей покойной тетушки.
После этого меня охватила беспричинная тревога. Потому что это выходит за все рамки, принятые обществом, и даже за рамки, отодвинутые обществом для удобства чуть дальше, иначе бы мы лишились тупейших ТВ-шоу. И это никак не вяжется с тетей. Ее мир состоял из ТВ-шоу, сериалов, долгих прогулок по парку, посещения церкви по выходным и разгадывания кроссвордов. Уютный и нехитрый мирок. И брошюра недвусмысленного клуба в вещах.
Я сидел на кухне и сжимал в руках брошюру этого клуба. На обложке изображены кишки. Настоящие человеческие кишки, как есть.
Так я и засыпаю за столом, сжимая в кулаке кишки, точнее кусок бумаги с ними.
Что можно сказать обо мне? Я высокий, среднего телосложения, у меня карие глаза и темно-русые волосы. Слушаю рок-музыку. Недавно переехал в дом тети, доставшийся мне по наследству. Определенно не поклонник разного рода анонимных клубов, интриг и авантюр. Мою жизнь с уверенностью можно назвать скучной и обычной. Я не рвусь очертя голову за новыми технологиями, не приветствую вегетарианство, а уж тем более веганство, не занимаюсь спортом, не ношу очки и пиджаки и кедам предпочитаю ботинки. Мне нравится моя жизнь. Она меня устраивает.
Утром я проснулся от звука дрели. Сосед этажом выше делает ремонт. Перфоратор, молоток и дрель начинают свою симфонию рано утром и заканчивают вечером. По-крайней мере, когда я прихожу с работы в доме тишина. По словам соседей, он уже полтора года делает ремонт. По утрам, а особенно по утрам выходных дней я его ненавижу. У него нет денег нанять мастера, и он все делает сам. При этом у него хватает денег на постоянное обновление гаджетов и макбук от «Apple», хрен знает, с какими возможностями, но видимо без возможности сделать ремонт в квартире с минимальным шумом. И я бы не знал про его увлечение «яблочной» техникой и самостоятельным ремонтом, если бы не видел, как он выносит мешки со строительным мусором, а потом выходит чистенький к своей машине, небрежно держа в руке макбук.
Моя подруга Пенелопа предлагала его убить. Я отказался. Посмеялся. Улыбнулся Пе. Поблагодарил за заботу. Она лишь надулась и сказала, что говорила серьезно. Ах да конечно! Но правда не стоит.
На этом наш разговор относительно соседа закончился.
Также Пенелопа предлагала оздоровить энергетическое поле в моей квартире. Принесла вербену и можжевельник. Сожгла пару веточек, и была выдворена мной за порог. В тот день мне пришлось спать с открытыми окнами.
Я встаю и иду в ванную. Надо привести себя в порядок и идти на работу.
Работаю я в магазине рок-атрибутики. Он находиться в двух кварталах от моего дома. Магазинчик располагается в подвальном помещении. Там холодно как в склепе, да и по планировке он напоминает средневековый склеп, в котором запросто бы умереть Ромео и Джульетта. Может быть, поэтому наш магазин так любят малолетние романтичные готы. Еще у нас прохладно в любую погоду. Летом нас особенно любят и заходят даже те, кто не интересуется роком и неформальской атрибутикой. Они мило делают вид, что ошиблись, удивляются и совершают обход, как в музее. Освежившись – уходят. Их я тоже ненавижу. Они меня раздражают как камень в ботинке. Их деланное удивление подобно той же дрели соседа. Я понимаю, зачем вы спустились к нам, вам нестерпимо жарко и всего лишь. Так и скажите. Я зашел сюда всего лишь охладиться. И все. Точка. И главное не нужно ничему удивляться и оправдываться.
Время еще есть, и я захожу в кафе «Добрые вести», чтобы выпить кофе. Не верьте названиям. Они лживы. В «Добрых вестях» я узнал, что в башни-близнецы врезались самолеты, там же я узнал, что погиб мой лучший друг, и о смерти тети я также узнал, мирно попивая эспрессо. У этого кафе два плюса – низкие цены и оно близко к моей работе.
Я пью кофе и пишу смс Пенелопе.
О Пенелопе: невысокая девушка с переменчивым цветом волос и глаз. Одевается как бомж, нашедший новые вещи (недавно узнал, что почти так все и есть: вещи ей отдает двоюродная сестра модель). Пенелопа родная сестра моего погибшего друга. Я выразил ей соболезнования на похоронах и пару раз подвез. Не знал, что Пе окажется как плесень, от которой хрен избавишься. Но она прикольная.
Смс Пенелопе:
«Мне нужно с тобой поговорить. Придешь в час дня в «Добрые вести»?»
Ответ от Пенелопы:
«Приду. Мне тоже надо тебе кое-что рассказать. Жду не дождусь встречи!»
О да! Похоже, я влип. Надеюсь, ничего страшно у нее не случилось, и она просто узнала, кого следующим убьют в ее любимом сериале.
Иду на работу. В свой склеп. Кстати, он очень нравится Пенелопе. Но если у нас много народу она уходит. Когда же никого нет, как с цепи срывается. Меряет все, что попадается под руку. Как-то раз утащила в примерочную мужскую футболку и не могла понять, почему она ей как платье. В итоге купила и теперь носит с клепаным ремнем, драными колготками и берцами. Жесть.
И в таком виде она как-то раз подошла ко мне, когда я остановился на улице выслушать слезную тираду по поводу смерти тети от ее подруги. Я не мог представить, что именно в это время на эту улицу черти ниспошлют Пенелопу в самом своем нелепом образе. Та женщина была со своей дочерью, весьма красивой девушкой. Я успел положить глаз на красотку, перекинутся с ней парой фраз, и решил пригласить ее куда-нибудь. И тут ко мне подскочила Пенелопа в футболке с группой Slipknot, ремнем, клепаным в три ряда, рваных чулках (да это были чулки, кружевная резинка не была закрыта) и берцах. В тот момент я жалел, что у меня нет пистолета. Пристрелить эту ебнутую, которая обняла меня и прижалась как к родному.
Вы понимаете, что мое дальнейшее знакомство с красавицей накрылось. Мисс Совершенство удалилась от меня на сотню тысяч миль. Рядом со мной было мелкое чудовище, и мило мне улыбалось.
Я наорал на нее, когда мы пришли в склеп. Ругал как кота, насравшего мимо лотка. Пе смотрела мне в глаза. Спокойно, как кот, которого ругают за сранье мимо. А потом выдала следующее: Я хочу ирландский кофе. Пошли в «Добрые вести».
Я послал ее на ***. Она уточнила к кому. Я схватил ее за руку и, вытащив вверх по лестнице из склепа, вытолкал на улицу.
Потом мне стало стыдно. Как перед котом.
Тем более, что этот кот, точнее Пенелопа, не звонила мне две недели. Я стал скучать. Звонил ей. Она не брала трубку. Приходил к ней домой. Но не мог ее застать. Когда я уже хотел искать ее через родителей, Пе появилась.
Она пришла ко мне в шесть утра. Разбудила в выходной. Прошла в мой дом, на кухню, включила кофеварку и бросила на стол пакет из фотомастерской.
Она была с двоюродной сестрой Мейси, той самой моделью, на Тенерифе. Две недели.
Не знаю, что чувствовала Пе в тот момент, когда я орал на нее и вытолкал из магазина. И не знаю, говорила ли она обо мне с сестрой. Сейчас все вернулось на круги своя.
Моя жизнь идет, как шла. В ней есть Пенелопа.
А сейчас тетин дом и вот эта странная брошюра.
****
Кусок глянцевой бумаги с кишками лежит в кармане. Я чувствую его хруст при ходьбе. И он не дает мне покоя. Тайны. У каждого из нас какие-то тайны. Это я понимаю. Ладно бы это был клуб «Анонимных алкоголиков». Это было бы лучше. Воспринималось бы проще и понятней. Алкоголизм это типично и привычно. Существование алкоголиков и их анонимных клубов легко понять и объяснить, они не выглядят ненормальными или постыдными в отличие от клуба, чью брошюру я ношу в кармане.
Я ханжа. Сноб. Кто еще? Отсталое от этого времени существо. Ископаемое. Реликвия. Я старомоден.
Какие слова я забыл?
Зачем я лезу в тайную жизнь тети?
Любопытная тварь. Меня это не должно касаться и самое время выбросить кусок бумаги в мусор и забыть о нем.
Зачем я сказал Пенелопе о том, что хочу с ней поговорить?
Я собираюсь говорить о брошюре.
Собирался.
Надо придумать что-то другое. О чем я хочу поговорить с Пе? Я хочу пригласить Пе в кино. Именно это я хочу, а не говорить о брошюре. Только не с Пе. И вообще ни с кем.
Пенелопа идет к «Добрым вестям». Она одета в белую тунику, шорты и сандалии-гладиаторы. Ее глаза скрыты солнечными очками, на плече висит сумка на тонком ремешке. Длинные золотистые волосы сплетены в косу. Пенелопа выглядит маленькой и хрупкой. Она такая и есть. Внешне.
Пе заходит в кафе, подходит к столику и садится напротив меня. Снимает очки и кладет их на стол.
Она ярко накрашена, но вот лицо что-то зеленоватого цвета. Я не решаюсь ей об этом сказать. Думаю, что она и сама знает, что выглядит не вполне здоровой.
- Что будешь? Кофе и пирожное? – предлагаю я.
Отрицательно мотает головой.
- Что тогда?
- Воду.
- Похмелье?
- Нет.
- Что случилось?
- Ты хотел поговорить.
- Ты тоже!
- Говори первый.
- Пенелопа, - начинаю я. – Давай сходим в кино?
- Ладно. На какой фильм? Когда?
Этого я не знаю.
- Сегодня. А что идет?
Пе смеется.
- Ладно, я согласна. Придем в кино и пойдем на то, что идет.
- Это не свидание.
- Я знаю.
Я прошу официанта принести мне кофе и воду для Пе.
- Теперь ты.
- У меня была одна знакомая, - начинает она чуть живым голосом. – Потом мы с ней поругались. Она мне устроила парочку хороших неприятностей, из-за чего меня бросил парень и мне пришлось искать другую работу.
- Даже не хочу знать, что она сделала, - произношу я, искренне желая пропустить козни бывшей подруги.
- Сегодня утром ее сбила машина, - спокойно произносит Пе.
- О-о-о…..
- Патрик, мой друг патологоанатом, решил сделать мне сюрприз. Попросил приехать к нему в морг и показал ее раскуроченное тело. Такое чувство, что она не под машину попала, а под танк. Меня вырвало. Я заблевала весь пол. Ничего не чувствовала, только рвотные позывы. И сейчас чувствую только их.
Пе вскочила со стула и убежала в сторону туалета. Минут через десять она вернулась. Уже менее зеленая.
Пока она ходила, я думал о том, что услышал. Особенно меня поразило слово: сюрприз. Выходит, ее друг Патрик знал эту печальную историю дружбы и искренне сочувствовал Пенелопе. Что не скажешь обо мне. Я считаю Пе своим другом, но наша дружба как тормозной путь. Она возникла после смерти Петира, моего друга и брата Пенелопы. Построена на общем горе. И должна бы уже закончиться. Но нет. Мы до сих пор едем вместе. Я бью по тормозам, но все без толку.
Я видел Патрика пару раз. Слышал о нем достаточно.
Патрик высокий брюнет, с синими глазами. Рядом с Пе кажется огромным. По мнению Пе красивый. Работает патологоанатомом. Слушает «Metallica». Нравится Пенелопе. Скажу больше, она влюблена в него. И хотела бы с ним встречаться. Но есть одна вещь, которую придумала сама Пе: она боится, что у него имеется склонность к некрофилии. Это-то и останавливает Пенелопу от перехода к более тесным отношениям.
С чего она это взяла никто не знает, даже она сама. Ей приходят в голову странные вещи, и Пе этого не отрицает. Она не отрицает и того, что это не обоснованно и всего лишь ее больная фантазия. И, тем не менее, предпочитает быть Патрику просто другом. Что думает по этому поводу сам Патрик мне не известно.
- Тебе ее жалко или нет? – спросил я Пе. Мне стало интересно, повлияло ли что-то еще на упадок сил и настроения Пе кроме вида раздавленного тела.
- Нет. Не знаю, - неуверенно отвечает она. – Какая-то часть меня этого хотела и даже радовалась увиденному, а другая, наверное, жалела. Испытывала угрызение совести за радость другой моей части. Я желала ей смерти. Я….
Пенелопа закрыла лицо руками.
Я не знал, что делать. Нужно ее утешить. Обнять, например. Но… я не мог.
- Отвезти тебя домой?
Она помотала головой. Пришлось взять ее с собой в склеп.
Пенелопа сидела за прилавком в углу и теребила ремешок сумки. Она не сказала ни слова за весь мой рабочий день.
***
Вечером мы шли в кино. Пенелопа все еще молчала, это меня тревожило. Молчаливая Пенелопа – это псих перед припадком. И ее нужно вывести из этого состояния, пока у нее не случилась истерика от переизбытка мыслей. Не знаю, о чем она думает, но точно знаю, что ее мысли сложны и порой не всегда понятны даже ей.
- Пенелопа, а вы с ней долго дружили? – спросил я.
- Пять лет, - ответила она. – Я вот думаю, от картошки фри меня вырвет или нет?
В этом вся Пе! Она, оказывается, думает о картошке, а не о том, что знакомая, которая причинила ей много бед, мертва.
- Точно все в порядке?
- Я чувствую себя ужасно, как будто это я убила ее! - чуть ли не кричит Пенелопа, ее глаза наполняются слезами. Только не это. Не могу терпеть женских слез. Да и не чьих других.
- Тише, - как можно спокойней и ласковей говорю я и обнимаю ее. Она уткнулась лицом мне в грудь. Я чувствую ее горячее дыхание через футболку. – Ты ни в чем не виновата, просто… так сложилась ее судьба. Карма у нее такая. Ты не можешь и не должна брать на себя вину за то, что не зависит от тебя, за то, над чем у тебя нет власти.
Пенелопа отрывается от меня и смотрит мне в глаза, будто я открыл ей великую истину. Потом берет за руку и снова возвращается к теме киношной еды.
- Нет, не вырвет тебя, не бойся. Но колу пить не стоит.
- Почему? Это же от стресса, а не отравление….
Похоже, она пришла в норму.
Мы подходим к кассе кинотеатра и покупаем билеты на первый попавшийся фильм. Джим Джармуш «Сломанные цветы». Мы пришли в маленький кинотеатр, где крутят все что есть. Показывают старые фильмы, новые, артхаус, боевики, комедии, мелодрамы. Здесь шедевры соседствуют с ширпотребом.
Мы смотрим творение Джармуша. Едим картошку фри и попкорн. Пе рассказывает как водила собаку кузины к ветеринару, как случайно сломала ручку у холодильника. Потом начинает рассказывать о посещении музыкального магазина. С таким же успехом мы могли бы сидеть в «Добрых вестях». Там тоже есть телевизор и все время идет какое-то кино.
Я так и не понял смысл фильма, зато узнал, что в клинике «Маленький друг» абсолютно тупые ветеринары, а виниловую пластинку какой-то там группы (слушал я ее не очень внимательно, все же пытался уловить атмосферу и смысл фильма) придется ждать тысячу лет.
Проводив Пенелопу домой, я иду к себе. В кармане хрустит брошюрка. Я забыл о ней, пока был с Пе. Снова накатывается неприятное чувство тревоги и ощущение стыда. В простую как амеба жизнь тети прокралось кое-что из ряда вон. И я хочу понять: это ошибка, случайность или грязные тайны отдельно взятого человека.
Решаю все рассказать Пе. Больше никто не может разделить со мной это грязное чувство. Тормозной путь нашей с ней дружбы превращается в полноценную езду по скоростному шоссе.
****
Я объяснил Пенелопе как для меня важно проверить информацию о клубе, как важно узнать, что это всего лишь ошибка и брошюра попала к тете совершенно случайно. Например, выпала из книги, взятой в библиотеке. Я не хотел верить в то, что у нас в семье были люди слегка того. Этот клуб нечто ненормальное.
- Что, по-твоему, представляет собой анонимный клуб? – задала вопрос Пенелопа.
Я молчал. Пенелопа вздохнула.
- Это не значит что-то плохое, по крайней мере, не всегда. В таких клубах собираются люди с одинаковой проблемой и пытаются друг другу помочь.
Видимо у Пенелопы совсем поехала крыша.
- Я не хочу даже знать, как и чем они там помогали друг другу!
- Тише-тише, - Пе гладит меня по руке. – Да, у тебя предрассудков больше, чем я думала.
- Что? Ты думала о том, сколько у меня предрассудков? Ты…
- Нет, не то чтобы я о тебе думаю, но так иногда бывает! И вообще это образное выражение. Ладно, мы ушли от темы. Хочешь, чтобы я нашла этот клуб и проверила, была ли там твоя тетя?
- Нет.
- Да.
- Пе!
- Что?
- Клуб анонимный. Что ты им скажешь? И не стоит, не нужно.
- Нужно! – говорит Пе. – Мне нужно лишь фото.
- Мне важно знать, что ты скажешь! Фото у тебя будет.
- Так ты согласен? – она смотрит мне в глаза.
- Скажи, что ты задумала.
- Доверься мне!
Это говорит мне девушка, по которой временами психушка плачет. Это говорит девушка, которая заблевала труп бывшей подруги. И знаете что, я готов ей довериться.
- Хорошо. Зайдем ко мне вечером, и я дам тебе фото. Но что ты….
- Тш-ш-ш! – она прикладывает палец к губам, и заговорщески подмигивает. Я начинаю жалеть о том, что все ей рассказал.
Вечером мы с Пенелопой идем ко мне. Она что-то болтает, но я ее не слушаю, лишь временами киваю. Если Пе вдруг задаст мне вопрос и поймет, что я не слушал ее, то мне конец. Но она не задает никаких вопросов, просто трещит как пулемет.
Мы заходим в подъезд, и Пенелопа замолкает. Мы поднимается в лифте, Пе молчит. Заходим в квартиру, Пе молчит, но с другой интонацией, скорбной. Да, у молчания тоже есть интонации, их нужно уметь слышать. И вот я слышу скорбь и сочувствие в молчании Пенелопы.
Затем она обходит квартиру, прислушивается и принюхивается. Здесь она впервые, после Тенерифе она приезжала в мою съемную квартиру.
- Покажи место, где ты нашел брошюру, - говорит она.
Веду ее в чулан.
Она осматривает чулан, пожимает плечами и выходит. Не знаю, что все это значит. Скорей всего, у Пе новая игра. Да, я лох. Лох и идиот. Пенелопа не должна была ничего знать. Чувствую себя мерзко. Я подарил ей тайную жизнь тети для игры в детектива с экстрасенсорными способностями. О чем я думал? О доверии и дружбе!
- Здесь не мешает почистить энергетику, - говорит Пе. И я снова готов выставить ее за дверь. – Я принесу веточки можжевельника….
- Спасибо, Пе, - перебиваю я. – Все в порядке. Это всего лишь брошюра. И я не верю в то, что ты говоришь.
Не хватало еще, чтобы Пенелопа ван Стратен устраивала здесь ведьмовские ритуалы.
- Как хочешь, - отвечает она.
Получив фото, Пенелопа уходит.
***
Весь вечер сижу как на иголках. Включил музыку, но она не помогает. Хожу по дому туда-сюда. Ухожу в чулан. Сажусь на пол и тупо смотрю на коробки с хламом, которые еще не трогал.
Днем Пенелопа прислала смс. Сообщила, что отправляется на поиски истины. Так и написала. Она нашла этот клуб. Он располагается в подвале церкви святого Варфоломея. И вот она сейчас как раз там. В церкви. Св. Варфоломея. В подвале на сборище «Клуба анонимных онанистов». Никогда не понимал, зачем нужны все эти анонимные клубы. Особенно этот. Я бы не рискнул туда подойти, так что Пенелопа смелая. Хотя нет, она просто чокнутая. И она мой друг. Определенно.
Когда-то я дружил с ее братом. Теперь с ней. Возникает чувство подмены. Мне подменили друга Петира на его сестру Пенелопу.
Становится не по себе. Грустно и отвратительно. Что же у меня в голове творится! Нет никакой подмены, Петир погиб. Но какого лешего ко мне стала липнуть Пенелопа? Вспоминаю мисс Совершенство спугнутое Пе. Кулаки сжимаются сами собой. Бью стену. Больно только руке, стена на месте. И Пенелопа тоже в моей жизни, и сейчас она помогает мне. А я тут хрен знает, о чем думаю.
Иду спать. Но мне не спится, лежу и рассматриваю тени на потолке. Сколько времени прошло, как Пенелопа ушла туда? Почему она не звонит? Вдруг с ней что-то случилось? Смотрю на часы. Час ночи. Она уже должна позвонить. Или может до нее дошло, что неприлично звонить людям глубокой ночью? Если да, то когда, и каким образом это произошло. Набираю ее номер. Телефон выключен.
Закрываю глаза и пытаюсь заснуть. Утром пойду к ней.
***
Дети на улице играют в мяч. Звуки их игры проникают в дом – звонкие голоса и удары мяча об асфальт.
Голова гудит, глаза красные. Соседа с дрелью не слышно и то хорошо. Быстро одеваюсь и выхожу из дома.
Иду по улице, в меня летит мяч, уворачиваюсь от него и ору на детей. Те разбегаются кто куда.
Восемь утра. Пе все еще не звонила.
Еду к ней. Нервы на пределе, так как ее телефон выключен. Это не похоже на Пенелопу.
У дома, где живет Пенелопа стоят «Скорая» и две полицейские машины.
Что-то случилось с Пенелопой – такова моя первая мысль. Бегу к двери. Меня останавливает полицейский.
- Вы к кому?
- К Пенелопе ван Стратен. Квартира 9L.
- Ваши документы?
Я подаю паспорт. Всегда ношу его с собой на всякий случай. И вот, пожалуйста, тот всякий случай.
- Проходите, - равнодушно говорит полицейский.
- А что случилось? – спрашиваю я.
- Убийство, - все тем же ровным тоном отвечает он.
Прохожу в подъезд, здороваюсь с консьержкой (да, девушка, которая одевается, как бомж на праздник живет в элитном доме с охраной и консьержкой). Квартира не ее, а Петира, но теперь в ней живет Пенелопа. И тут я понимаю кое-что про нас с ней. Одно маленькое обстоятельство, которое нас объединяет – мы живем в квартирах умерших родственников.
До этого Пе жила с родителями. После смерти Петира у нее вошло в привычку разговаривать с его «душой», причем пару раз умудрилась с ним поругаться. Это все действовало родителям на нервы, и они отправили Пенелопу в квартиру брата. Пе оказала сопротивление и ее буквально внесли в дом Петира вместе с вещами. Она неделю жила в прихожей, не смея пройти вглубь дальше туалета. Потом брат «разрешил» ей там жить. Уж не знаю, каким образом он дал ей это понять.
Откуда я все это знаю? Пе сама мне все рассказала.
Поднявшись на этаж Пенелопы я вижу в дверях ее квартиры двухметрового полицейского, а потом и саму Пенелопу. Она выглядит божественно для всех поклонников гранжа: изодранные джинсы в булавках, вытянутая майка, поверх которой надета футболка и серая кофта распашонка в бабушкином стиле. Пожалуй, Курт Кобейн бы в нее влюбился.
- У них постоянно что-то происходило. Сегодня утром я проснулась от шума и криков, и позвонила в полицию.
- Спасибо, мисс ван Стратен. Вот моя визитка, позвоните, если вспомните еще что-нибудь.
- Конечно, - она мило улыбается и берет визитку.
- До встречи!
- До свидания!
Коп разворачивается, чтобы уйти. Я не знаток мужской красоты, но он хорош собой. Напоминает молодого Марлона Брандо. Может быть, Пенелопа сама убила своих соседей, чтобы познакомиться с красавчиком-полицейским?
- Проходи, - приглашает меня Пенелопа.
Как только за нами закрывается тяжелая черная дверь, Пенелопа скатывает визитку в шарик и щелчком отправляет в полет.
- Так вот! – она идет на кухню, и я иду за ней, готовясь услышать нечто среднее между блокбастером, триллером и психологической мелодрамой.
- Вчера вечером я пришла в этот клуб. И спросила про женщину на фото. Я не называла ее имя, и не спрашивала его, по сути, она могла представиться любым именем. В этом-то вся суть анонимности. Мне задали встречный вопрос, кто я такая и почему ищу эту женщину.
- И что ты сказала?
- Я сказала, что я ее родственница. Ты не против? И что мне рассказали такую сплетню, что она посещала этот клуб. Я сказала, что не имею ничего против них, и даже считаю их прикольными. Просто хочу знать, правда, это или нет, потому что для меня это важно.
- И что тебе сказали? – я начинаю терять терпение, слишком много пустых слов.
- Сказали, что такая женщина к ним не ходила. Фото я показала всем там присутствующим. И все сказали, что не видели ее никогда. Но я им не поверила. Все слишком просто.
Ах, ну да! Все просто это не для Пенелопы. Сыщик идет по следу.
- И что?
- Я стала задавать им вопросы.
- Что?
- Ну, как в фильмах, когда детектив чувствует, что свидетели что-то знают, но не говорят.
Я обхватил голову руками и застонал.
- Они сказали еще раз, что не знают эту женщину и никогда не видели. И вышвырнули меня оттуда. Сначала из подвала, а потом из церкви. Хотя они не имели права вышвыривать меня из церкви. Это же дом бога и он открыт для всех.
- Даже для анонимных онанистов, - бормочу я.
- А чем я хуже?
- Тем, что взбесила мирное общество онанистов, - отвечаю я, ища сигареты.
- И что они не смогут нормально поанонировать? – невинно спрашивает Пе.
У меня истерика. Я смеюсь, как ни смеялся, наверное, никогда.
- И чего ты ржешь? – спрашивает Пе.
Я показываю большой палец и продолжаю ржать. Да именно ржать, до слез, до боли в животе.
- Твоя тетя не ходила к этим ебнутым онанистам. Все хорошо. Видишь? – говорит Пе и тоже начинает смеяться.
***
После этого безудержного веселья наступает долгая и занудная неделя. Работа-дом-работа. С Пенелопой я не виделся и не созванивался. И все было нормально. Я не чувствовал ни тревоги, ни тоски.
Недавно я снова встретил на улице свою мисс Совершенство. И в этот раз Пенелопа не помешала мне. Ее зовут Джейни. Милое имя для милой девушки. Мы почти стали встречаться. Почему почти? Не знаю. Может потому, что она была слишком мила. Словно ошиблась временем и эпохой. Несомненно, она идеальная, но вот не было в ней одной маленькой детальки, чтобы стать полностью моим идеалом. Она не могла стать мне другом, она могла быть только любимой женщиной, некой иконой. Она успокаивала душу и радовала глаз. Джейни стала бы украшением для любого мужчины и мечтой. Глядя на нее, общаясь с ней, я понимал, что она никогда бы не пошла в какой-то стремный анонимный клуб. Она бы попросту посоветовала выбросить лист бумаги с кишками и забыть про него. Она бы нашла нужные слова и подарила ласку и нежность. Я вспомнил катающуюся от смеха по полу Пе, десятью минутами ранее, говорившую с полицейским об убитых соседях. Джейни нельзя было представить в таком виде. Она была, черт возьми, леди. Поэтому между нами как бы проходила стена из тончайшей пленки. И мы оба это понимали. И наши отношения развивались лишь в дружеском русле.
И эту неделю, пока я был с Джейни, Пе не появлялась в моей жизни. Словно взяла тайм-аут.
Кстати, после того, как Пе отыскала клуб, моя бессонница прошла. Я снова стал спать спокойно, и лишь по утрам в выходные проклинал соседа с дрелью.
К тому же рано утром в субботу в мою жизнь вернулась Пенелопа.
Мы сидели на кухне, слушали дрель и тиканье часов. Иногда Пе шмыгала носом. Я пока так и не понял, что у нее случилось. Ибо она курила и молчала. Это меня стало раздражать, и я стал стучать пальцами по поверхности стола.
- Мэйси познакомила меня с одним парнем, - сказала Пенелопа, достав из пачки очередную сигарету. – Он ненормальный.
Минута молчания.
- Он реально ненормальный! - Пе повышает голос.
Я киваю.
- Он грызет ногти, когда ведет машину. И он называл меня Лапушка. Дебил.
Тут я с ней согласен. Человек, который грызет ногти во время езды и называет Пе Лапушкой определенно ненормальный.
- И… он любит пить свою сперму.
У меня снова приступ смеха.
- Пе, может подарить ему брошюрку клуба?
- Лучше застрелить. На всякий случай. Что со мной не так? Почему Мейси меня все время знакомит с какими-то придурками?
- Так это не первый случай? – серьезно спрашиваю я.
- Другие были жуткие зануды.
- Ладно, ты избавилась от этого шизика.
- Еще нет. Он звонит мне. Напугай его.
Она протягивает мне трубку.
- Скажи ему, что все кончено и все.
- Он не понимает, я говорила.
- Пе…
- Я ходила ради тебя в подвал церкви Св. Варфоломея на немыслимо опасную встречу.
Немыслимо опасную? Да-да. Ее же вышвырнули оттуда и, наверное, пригрозили вышвырнуть снова, если придет еще раз.
Телефон начинает звонить и Пе кидает его на стол. На экране светиться «Дебил». Оригинально и весьма по доброму.
Я смотрю на телефон. Пенелопа на меня. Меня злит ее взгляд, он так и требует каких-то действий. Дрель соседа выводит немыслимый аккорд самых противных звуков мира. Я хватаю телефон Пенелопы и отвечаю.
- Слушай внимательно гребаный ты мудак! – ору я в трубку. – Еще раз наберешь этот номер или приблизишься к Пе, я тебе кишки выпущу! Ты понял? Я тебя спрашиваю, ты понял?
Я ору в трубку как бешеный, я не вижу себя в зеркале, но по взгляду Пе понимаю, как страшно выгляжу в гневе. Она прижалась к холодильнику и смотрит на меня, не мигая. Закончив говорить, я швыряю телефон на стол.
- Больше он не позвонит! – я все еще продолжаю зло орать.
Пе кивает, хватает телефон и убегает из моей квартиры. Тишина. Дрель соседа тоже заглохла.
Я подхожу к окну и вижу, как по улице идет Пенелопа. Уверенной походкой прямым курсом к автобусной остановке.
****
Ночью я проснулся от телефонного звонка.
Конечно же Пенелопа.
Беру трубку и слышу плачь. Просто Банши воет.
- Пенелопа, что случилось? – сон как рукой сняло.
- Пожалуйста, приезжай! – скулит она.
- Что случилось? – снова спрашиваю я, уже осматриваясь в поисках вещей.
- Это просто ужас какой, я думала…. – и она снова плачет. – И ведь все было нормально… И вот…..
- Ладно, ладно, я сейчас приеду.
Одеваюсь и еду к Пе. По дороге напоминая сам себе, что за последние полторы недели с ней случилось: труп бывшей подруги, убийство соседей, парень-мудак. И бонусом собственно сочиненные заебы.
К тому времени как я приехал, Пенелопа успела вымыться (с волос капала вода), выпить стакан виски и заметно успокоится.
Ей приснился сон.
Ей приснился Патрик. Они целовались, и вдруг она поняла, что он гладит ее по волосам и спине полуразложившейся рукой от трупа. Плоть спадала с костей и оставалась на ее волосах, зловонная жижа текла по шее, кости пальцев царапали кожу. Она проснулась от собственного крика. И позвонила мне. И вот я у нее.
- Я боюсь заснуть, - говорит она.
- Я буду держать тебя за руку.
- Мне нужно к психиатру.
- Сейчас ночь и нужно лечь спать.
Пе соглашается и идет в спальню. Я иду за ней. Виски ее успокоило и усыпило. Ее глаза закрываются, но она борется со сном.
- Ложись.
Она заворачивается в одеяло, как в кокон. Я ложусь рядом, устраиваясь под вторым одеялом. В постели Пенелопы три или четыре одеяла и пять подушек. При желании можно построить замок.
Я подаю руку Пе. Она сжимает мою ладонь, словно боится, что если отпустит, то я уйду.
Лежа в темноте рассматриваю Пенелопу. Что-то в ней изменилось. Что-то сразу бросилось в глаза. Я внимательно смотрю на ее лицо и волосы. Она изменила цвет волос. Они обесцвечены, почти серебристые. С серебристыми волосами Пе выглядит сказочной. Сказочной долбоебкой.
Просыпаюсь я раньше Пенелопы и выхожу из спальни. Квартира Петира не изменилась, все осталось на своих местах, за исключением тут и там разбросанных вещей Пенелопы. Она словно кошка метила свою территорию, раскидывая вещи. На стуле в коридоре рюкзак Пенелопы, на полках с книгами пачки сигарет, тубы помады. Я заглядываю в гостиную. Это большая комната с диваном, двумя креслами, журнальным столиком и свободным пространством. Окно занавешено, в вазе засохшие розы, посередине комнаты патефон с пластинками – вещь Пе, у стены стереосистема – вещь Петира. На диване вечернее платье Пенелопы, туфли в коробке, галстук Петира и его темно-синий шарф. Их вещи смешались и переплелись, подобие идиллии загробного мира – ничто уже не важно, ничто не может иметь больший смысл, чем, память о тех, кого не вернуть.
Сажусь на пол и рассматриваю пластинки Пенелопы. Scorpions, Beatles, AC/DC, Jefferson Airplane, Metallica, Nirvana. Я аккуратно перебираю коллекцию классики рока. Музыка на виниловых пластинках это как дань уважения к этой самой музыке, гигабайты в компьютере или плеере ничто по сравнению с пластинкой, к которой можно прикоснуться, поставить проигрываться; сидеть слушать музыку, глядя на лица на обложке. Это как посиделки с хорошим другом. И это вещи Пенелопы.
Я встаю и выхожу из гостиной. Толкаю двери комнаты напротив. И перемещаюсь во времени на год назад. Такое чувство, что Петир сейчас подойдет сзади, хлопнет по плечу и скажет: И чего ты стоишь в дверях, проходи.
Обитель Петира. Его логово, как было всегда. Его стиль, его дух. Время застыло здесь. Остановило свой безумный бег.
- И чего ты стоишь в дверях, проходи?
Пенелопа толкает меня в спину, и я вынужден пройти в комнату.
- Классно здесь? – спрашивает она, плюхаясь в кресло. Запрокидывает голову и смотрит в потолок.
- Да, - соглашаюсь я.
- Садись.
Я сажусь на край дивана. Рассматриваю стены. Смотрю на дверь. Очень странно находиться в комнате Петира с Пенелопой.
Пе протягивает руку к ноутбуку и включает его. Щелк, щелк, щелк. Звучит музыка. Второй альбом Pain.
Потом Пе берет в руки книгу, лежащую на столе, пролистав ее, небрежно кидает обратно. Так небрежно, словно делает это для Петира.
«Вот видишь, я роюсь в твоих вещах».
Мы сидим и слушаем Pain.
- Когда мне становится очень плохо, я прихожу сюда. Сажусь за стол, включаю музыку. Лежу на диване. Это место энергетически безопасное.
- Тогда почему ты не пошла спать вчера сюда?
- Это комната Петира, я не могу спать здесь ночью, - отвечает она. – Видишь ее, - она показывает на фотографию Лоры, девушки Петира.
- Я знаю ее. Лора.
- Лора, - повторяет Пе.
- Это она должна была умереть.
- Ты говоришь такие вещи в комнате Петира.
- Он меня поймет.
Пе выключает музыку. Мы выходим из комнаты.
****
Мой рабочий день начинается обычно. Я сижу в прохладе и тишине склепа и пью кофе, купленный в «Добрых вестях». Никого нет. Я включаю музыку, продолжаю слушать второй альбом Pain.
И тут я понимаю, что у меня начались глюки.
Варианта всего два: глюки или шутки Пенелопы.
Ко мне подходит Эвита ван Стратен. Мама Пенелопы. Или глюк. Или загримированная Пе.
- Привет, Кларк, - говорит она.
- Здравствуйте, миссис ван Стратен. Это действительно вы?
Он грустно улыбается.
- Я постарела?
- Нет, просто не ожидал увидеть вас здесь. Что-то с Пенелопой?
- Это я хотела спросить у тебя.
Она смотрит мне в глаза. У нее рыбьи бесцветные глаза, окруженные лучиками морщин и очень тяжелый взгляд.
- Что именно?
- Вы с ней встречаетесь?
- Нет, Пе просто мой друг.
- Друг, - повторяет она, не сводя с меня своего рыбьего взгляда. – Ты приезжал к ней сегодня ночью.
- И что? Это запрещено?
- Нет…. – она подбирает слова. – Она разговаривает с Петиром?
- При мне ни разу, но если вы хотите, я могу попросить передать от вас привет Петиру.
Она тяжело вздыхает.
- Пенелопа ненормальная. Ей нужно лечиться. Она….
- Я знаю, что она разговаривала с душой брата и знаю, как ее отправили жить в его квартиру. Потому что она вам надоела, а сейчас вам консьержка докладывает, кто и во сколько к ней ходит.
- К ней ходишь только ты и Мейси! Теперь остался только ты.
- В смысле? – не понял я.
- Она подралась с Мейси!
- Пенелопа? С Мейси?
О, ужас! Она лишилась прошлогодних коллекций, и теперь будет одеваться как простой бомж.
- Да, поэтому я и пришла поговорить.
- Как Мейси?
- Нормально.
- Она пришла в себя?
- Кто?
- Мейси. Пенелопу то я видел с утра, как вы уже знаете.
- Она избила ее не до такой степени.
- Что вы от меня хотите, миссис ван Стратен?
- Чтобы ты уговорил пройти ее курс лечения, иначе Мейси подаст в суд.
- Пенелопа нормальная и ей не нужно лечение, а вот Мейси бы не помешало, она знакомит Пенелопу с маньяками, от которых Пе потом с трудом избавляется. Из-за Мейси она боится ходить вечером по улицам одна, шарахается от каждой тени, ей кошмары сняться.
- До свидания, Кларк!
Миссис ван Стратен уходит.
И буквально через пять минут покой моего мрачного склепа нарушает Пенелопа. Она сбегает вниз по ступеням и, подбежав ко мне, бросается мне на шею.
- Спасибо! – говорит она, душа меня в объятиях.
- Да, ерунда, - отвечаю я, стараясь высвободиться из объятий Пе.
Она отпускает меня.
- Я хочу тебе кое-что рассказать и показать. Для меня это важно.
Если любая другая девушка сказала эту фразу, даже Джейни, я бы напрягся, ожидая чего-то страшного и неприятного, но не с Пе. Либо она хочет рассказать мне откровенную фигню (на тему что она чувствовала когда Лео Ди Каприо тонул в «Титанике») или же нечто реально важное (например поделиться своими переживаниями о Петире или отношениях с семьей). Я смотрю в глаза Пенелопы и вижу, что она мне доверяет. В ее глазах детское безграничное доверие. И я чувствую себя как на острие ножа. Одно неверное слово или движение и все пойдет прахом. Полгода назад я бы сказал нечто такое, чтобы отвернуло Пенелопу от меня, так как она меня реально достала, но сейчас я ждал, что она скажет, и я даже пытался настроиться с волны эгоизма на волну понимания и выслушать ее.
Пе смотрела на меня, чего-то выжидая. Я смотрел на нее. Серебристые волосы она сплела в косы ото лба к затылку, а глаза у нее были фиолетовыми.
Про себя я отметил, что этот цвет определенно ее. Пенелопе все фиолетово. И вот она смотрит на этот мир фиолетовыми глазами.
В магазин спускаются три подростка-неформала.
- Поговорим вечером, в нашем кафе.
Вот тебе раз! Наше кафе! Эта задрипанная забегаловка с лживым названием наше кафе.
- Хорошо.
Подростки рассматривают браслеты и косят в сторону Пе.
Пенелопа достает из сумки какую-то книгу и кладет на прилавок.
- Вечером увидимся. Если не придешь, я пойму.
Тут на меня снова накатывает нечто непонятно-удушливое. Пе улыбается мне и уходит.
- Закос под Дэни, - говорит один из подростков, кивая в сторону Пенелопы. Не знаю, кто она такая, но спрошу потом у Пе.
Я беру в руки книгу, что оставила она: «Истории, которые мы можем рассказать», Тони Парсонс.
Отлично. Есть что почитать. Убираю книгу под прилавок.
Подростки уходят, накупив браслетов и ремней. Я опять один. Достаю книгу Пенелопы и открываю на первой странице, начинаю читать. Вроде бы неплохо, почему она решила, что после этой книги я не захочу ее видеть.
Пенелопа параноик. Да и я тоже. Мы все параноики. Социопаты, тянущиеся к обществу. Мы хотим, чтобы нас заметили, но сами не хотим никого замечать. Но раз я каким-то чудесным образом сдружился с Пе, то, что такое должно в миг оттолкнуть меня от нее? Что у нее за идеи и мысли? Почему бы не сказать все прямо.
Я замечаю в книге закладку.
Пенелопа заложила нужную страницу? Что для нее так важно? Я не тороплюсь открывать. Это момент в шаге до истины и его хочется растянуть.
Чтобы там ни было Пе, я с тобой.
Я открываю страницу.
«Клуб анонимных убийц» - надпись черными неровными буквами на листочке с принтом в кирпичную кладку.
Клуб анонимных онанистов.
Клуб анонимных убийц.
Клуб анонимных.
Кишки бы больше пошли этому листочку.
Но их там нет. Кирпичная стена и буквы. Просто и лаконично.
Встаю со стула и переключаю песню.
Что я вообще знаю о Пенелопе?
Она сестра моего погибшего друга, живет в его квартире, одевается не пойми в каком стиле, разговаривает с душами умерших. Все. Правда сегодня утром я узнал, какую музыку она любит слушать.
Я ни черта не знаю о Пе.
И вот она приносит мне книгу, которая пропитана рок-н-роллом и листовку клуба «Анонимных убийц».
Кто ты, Пенелопа ван Стратен?
Я вспоминаю, что у нее убили соседей. Двухметрового копа в дверях Пе и то, как она скомкала его визитку.
Кто ты, Пенелопа ванн Стратен?
Какие могут быть «Добрые вести», мне необходимо поговорить с ней немедленно. Я звоню своему сменщику и прошу подменить меня на пару часов.
Я иду к дому Пе. Мои планы изменились, я должен кое-что проверить, и для этого мне нужно попасть в дом Пенелопы, минуя всех Церберов на пути.
Церберов я обхожу, забравшись в дом по пожарной лестнице. Я стою у двери квартиры Пенелопы. Я достаю ключ из прятушки.
То, что я сейчас собираюсь сделать – незаконное проникновение в чужое жилище. И это карается законом. Я собираюсь совершить преступление.
Есть клуб анонимных проникателей в чужие жилища? Почему не воров? Потому что я не собираюсь ничего украсть.
Вставляю ключ в замочную скважину и поворачиваю. Щелк. Дверь открыта.
В глаза бросается распахнутая дверь в комнату Петира. Через пару секунд оттуда выскакивает Эвита ван Стратен. Заплаканная и напуганная.
- Что происходит? – спрашиваю я и иду к ней. Я забыл, что это я на чужой территории, а не она.
- Кларк! – вскрикивает Эвита. – Как хорошо, что это ты! Не говори Пенелопе, что я здесь была.
Она прижимает руки в груди и начинает плакать.
- Все в порядке, я ничего не скажу, - смущаясь, говорю я.
- Пенелопа дала тебе ключи?
- Не совсем так, - я не могу врать сейчас матери Пе. Меня здесь быть не должно, а не ее, но получается наоборот. – Я сам взял ключ.
Эвита улыбается сквозь слезы:
- Я тоже, я тоже.
- Я попрошу вас об аналогичной просьбе – ничего не говорить Пе.
- Кто бы знал, что у меня будет общая тайна с другом Петира, - с горечью говорит она. Похоже, Эвита нашла еще что-то, что связывало бы ее с погибшим сыном. – Я прихожу сюда, когда точно знаю, что Пенелопы нет дома, чтобы спокойно посидеть среди его вещей.
- Но зачем это делать тайно? Не думаю, что Пенелопа не хотела бы вас здесь видеть.
- Дело не в этом. Я не хочу приходить сюда, когда Пенелопа здесь ходит, шуршит за стенкой, включает музыку, о чем-то спрашивает все время или просто говорит.
****
Я ухожу тем же путем, что и пришел. Ничего не вышло. Ничего хорошего не вышло из моей затеи. Только проблема: Эвита знает, что я зачем-то пробрался в дом Пенелопы. У нас одна на двоих тайна. И меня тревожит, то, что Эвита может все рассказать дочери. Я ей не доверяю. Я сам попался в собственную ловушку. Теперь мне в любом случае нужно идти на встречу в Пенелопой в «Добрые вести». Я хотел получить туз в рукав – но облом. Да и чего я там хотел найти? Список жертв, нацарапанный гвоздем на стене под картиной в спальне? Арсенал всевозможного оружия? Что? Этого я и сам не знал, мне нужно было найти хоть что-то, чтобы пролило бы свет на загадочный клуб Пенелопы.
Я возвращаюсь на работу. Мой сменщик уходит. За время моего отсутствия ничего не произошло.
Я жду вечера. Читаю Парсонса. Все не так уж и плохо, если разобраться. Но и не хорошо. Состояние средней паршивости висит в воздухе, время от времени принимая очертания Пенелопы и листовки с «Клубом анонимных убийц».
И я думаю, что все это может быть очень и очень увлекательно. Я серьезно. Для нелюбителя всякого рода анонимных клубов, это странно, но тем не менее. С этим клубом меня познакомила Пенелопа. И я чувствую, что тут не все так просто.
Звонила Джейни. Спрашивала как дела. Хотела меня увидеть. Я сказал, что дико занят. И это правда. Я дико занят разгадыванием загадок Пенелопы и борьбой с паранойей.
Я сижу в «Добрых вестях» и жду Пе. Она опаздывает. Барабаню пальцами по книге. Я сижу у окна и высматриваю в толпе Пенелопу. И вот она выныривает из толпы и бежит к кафе. На ней белое до колена платье и туфли на высоких каблуках, с лентами, обмотанными вокруг лодыжек. Серебристые волосы распущены и переливаются на солнце. Пе заметив меня в окне, улыбается и машет рукой. Я улыбаюсь в ответ.
Она подходит к моему столику, и садиться напротив.
- Я готова отвечать на твои вопросы.
- Кто такая Дэни? – начинаю я из далека, из самого далека. С того момента, как книга легла на прилавок, а Пенелопа покинула магазин.
- А! – смеется Пе, поняв, о чем я. – Персонаж книги и фильма. Дейенерис Таргариен, мать драконов, королева Андалов, Ройнаров и первых людей, хранительница….
- Достаточно, - перебиваю ее я, ибо не хочу слушать биографию героини симпатичной Пе.
Пенелопа улыбается:
- Дальше!
- Клуб «Анонимных убийц» что это? – я наклоняюсь к ней.
- А ты точно со мной?
- Что это за клуб, черт возьми? Отвечай!
- Это мой клуб. Я его создала. Там нет посторонних. У нас не бывает сходок в подвалах. Это организация.
- И чем занимается твоя организация?
- Я менеджер убийц.
- Что?
- Что слышал.
- И…
- Некоторым я нахожу работу, некоторые находят ее мне. Мы все делаем не просто так. Наши жертвы люди хуже нас. Но и мы не подарок. Этот мир, - она обводит рукой зал. – Это книга. Одна большая книга, а мы герои и каждый пишет свою главу. Мы придумываем свою жизнь и свои миры. И мой клуб это песчинка. Он ничто по сравнению с другими организациями по уничтожению. К тому же мы уничтожаем тех, кто это заслужил. Тех, кто должен был умереть, но произошла ошибка.
Я вспоминаю свои слова о Лоре, сказанные в комнате Петира.
- Так что? – спрашивает Пе.
- Да, Пе, я с тобой. У меня нет выбора.
- Выбор есть всегда, - улыбается она.
- И какой у меня выбор, как не быть с тобой?
- Уже никакого, - улыбается она. – Но ты мог просто не прийти или встать и уйти в тот момент, когда я стала говорить о клубе.
- А что я теряю?
- И правда?
Мы смеемся.
- По крайней мере, клуб убийц, это не клуб онанистов, - говорю я.
- Смерть эстетичней, согласна, - ответила она.
- Почему ты решила меня ввести в свой клуб?
- Ты сам захотел.
- Да неужели?
- Когда сказал, что умереть должна была Лора.
- И что мы будем делать?
- Охотиться за Лорой и искать виновных в смерти Петира.
- Это авария на дороге.
- Есть виновные. И косвенно виновные.
- Машина скрылась.
- У меня есть номер этой машины. Мы найдем ее.
- А кто косвенно виновный? – спрашиваю я, прекрасно зная, кто.
- Лора. Что так сложно сложить два плюс два?
- Пойдем, прогуляемся, - предлагаю я. Пенелопа согласна.
Почему я согласился вступить в клуб Пе? Желание приключений и чего-то нового. Именно такой мой ответ. Приключения, риск и возможность отомстить за гибель друга. К Пенелопе у меня еще много вопросов, вот я и вывел ее на прогулку, чтобы обо всем расспросить.
Мы идем по улице магазинов, клубов и ресторанов. Рай для праздноживущих, говорит Пе. - Честно, я бы устала ходить все дни по магазинам, обедать в ресторане, нежиться в спа-салоне. Это все круто, но от переизбытка может стошнить. Завтра мне нужно пойти на одну вечеринку в честь, не помню чего, но и не важно. Я должна там быть, так как ее устраивает владелец гольф-клуба, в котором состоят мои родители. И я должна там быть. Она делает ударение на слово «должна». То ли это для нее пытка, то ли ей там что-то нужно.
- Ты пойдешь со мной, - говорит она. Это не вопрос, а утверждение.
- Я не могу. Не играю в гольф.
- Я тоже.
- У меня нет костюма, а покупать я его не собираюсь.
- Возьмешь костюм Петира.
- Ты это серьезно?
- Да. Очень серьезно, - Пе останавливается и смотрит мне в глаза.
- Понял.
- Вот и хорошо.
- Как ты ведешь дела клуба? Твои убийцы знают, что ты женщ…девушка?
- Язык не поворачивается назвать меня женщиной? – смеется Пе. – У меня было много парней, я ….
- Достаточно! – говорю я, так как не хочу слушать про сексуальную жизнь Пе. – Так знают или нет?
- Нет. Я действую от имени Петира. Он мой босс. Все знают его.
- И как ты общаешься с ними, например по телефону?
- Сделав предварительную запись текста и обработав на пленке.
- А если есть вопросы ответы на которые ты не предусмотрела?
- Для этого есть стандартная фраза о подробной инструкции и обо мне. Напрямую со всеми общаюсь только я.
- И не возникает вопросов про Петира?
- Он нечто высшее для них. Я придумала легенду, почему он не общается с людьми напрямую.
- И тебе верят?
- Люди любят легенды и мифы. Они к ним тянутся бессознательно. И поверят во что угодно, если это красивая легенда о сильном человеке, даже если она тупа и не правдоподобна. Создай героя и перед ним преклонятся.
- И что за легенда?
- Первый факт должен был правдив. Он скрывается от властей, но они не знают где он и не могут найти. И он не доверяет людям, никому, поэтому и не раскрывает себя. Вполне реально?
Я киваю.
- Дальше легенда: список людей, убийства которых он организовал. Дальше идут родственные связи с сильными мира сего. И добавив немного трогательности я придумала великую любовь, которую уничтожили и шрам через все лицо у героя. К тому же пустила слух, что шрам это неправда. А из списка убитых тоже выделила парочку придуманных и приписанных.
- Чушь!
- Да, но в нее верят, потому что хотят верить, хотят прикоснуться к загадке. В нашем мире их слишком мало. Современное общество стерло все грани между личной и публичной жизнью. И когда в коридоре открытых нараспашку дверей есть закрытая, рядом с ней и собираются очереди, в попытке заглянуть в замочную скважину. Люди любят загадки, мифы, легенды и закрытые двери. А Петир ван Стратен воплощение всего этого.
Эту ночь я провожу снова в доме Пе. В ее постели. На другом конце кровати, под одним из пяти одеял.
Утром я иду на работу, помня, что вечером мы с ней идем на вечеринку.
День проходит обычно. Ничего нового и интересного.
Я договариваюсь со сменщиком, чтобы он подменил меня на несколько дней. На сколько, точно не могу сказать, но если что вдруг измениться – я дам знать.
Дальнейший ход событий, может пойти каким угодно образом.
****
Пе снова видоизменилась. Черные волосы и карие глаза. От загадочной принцессы не осталось и следа. Пенелопа с черными волосами выглядит старше и строже. Она держит меня под руку, мы проходим в двери шикарного особняка, проходим сквозь толпу красиво одетых людей.
Пе начинает кого-то искать, встает на цыпочки, вертится, высматривает.
- Кого ты ищешь?
- Не поверишь, родителей. Они должны знать, что пришла.
- Вон твоя мама, - я вижу в толпе миссис ван Стратен, беру Пе за руку и веду ее к матери, как потерявшегося ребенка.
Эвита улыбается нам. Сегодня ее глаза менее рыбьи.
- Здравствуйте! – говорит она. – Рада вас видеть.
- О, и мы счастливы, - отвечает Пенелопа за нас двоих.
Потом мы идем здороваться с мистером ван Стратеном, который стоит в стороне от жены, с кем-то разговаривая.
Далее следует «раздача лицемерия и лучей добра».
Пенелопа, то ли возомнила себя принцессой или хозяйкой вечера, то ли это просто желание обратить на нас внимание, но она поздоровалась почти со всеми, каждому сказала пару слов.
Смех, улыбки, восторженные возгласы. Меня начинает тошнить.