Красное и черное, запорошенное белым
Sister, viator *
Красное солнце садится в терновник,
Красная глина, дорога разбитая,
Красный бессмертник и красный шиповник,
Кладбище сельское, полузабытое.
Нет никого… (За рекой экскаватор
Черпает камни в натуге до дрожи…)
Камень расколотый. «Sister, viator», —
«Остановись, — камень просит, — прохожий».
Шёл я изрядно и денно и нощно
В черном забвении праведным маршем,
И становился в пути беспорочном
День ото дня не мудрее, но старше.
Шёл бы ещё я и бодро и долго,
Если б не красное солнце сегодня,
Если б не встретилась кляча в двуколке,
Если б не камень, не воля Господня.
Край серокаменный. Тихо и глухо.
Камень в отсветах закатного солнца.
Месяц склонил над водой своё ухо.
Синяя ночь приоткрыла оконце.
Кто ты, взывающий к редким прохожим?
Что тебя мучит, гнетёт твою душу?
Просьба твоя, как морозом по коже,
Просьба всех просьб, я её не нарушу.
Не нарушу покой беспокойного сердца,
Не нарушу приют я души бесприютной,
Пребывающей в горечи горького перца…
Вот не знаю лишь только: тебе здесь уютно?
Чёрным на чёрном чернеет терновник,
Чёрная чернь, чернотою размытая,
Чёрный бессмертник и чёрный шиповник,
Чёрные камни, глава непокрытая.
*) Sister, viator — остановись, прохожий
* * *
Пар над источником. В ясном морозе
Ветки, как белые птицы, белы;
И опадают с них в белом гипнозе
Белые перья хрустальной зимы.
И забывает мир в сладком склерозе
Гниль желтых трупов, чад черной чумы.
1975 г.