Мария Николаевна чувствовала себя ужасно, просто отвратительно. Сердце колыхалось где-то под ложечкой, стучало неровно и часто. На душе противно, во рту горько, и вообще, все плохо, плохо, плохо… Наверное, давление подскочило, возраст все-таки немалый, за полтинник уже перевалило. На работе не ладится, проблем куча, дочь Катерина в конец обнаглела, только «дай денег» и слышишь от нее. Надо бы полечиться, в санаторий съездить, что ли. На самом деле Мария Николаевна знала, что лекарства тут не помогут. Причина хандры слишком не медицинская, зовут ее Валентина.
Когда-то они считались лучшими подругами, вместе учились, взрослели, превращаясь из смешных девчонок с острыми коленками в девушек предзамужнего периода. Впрочем, худыми были только Валькины ноги, а у Машеньки рано наметились пышные формы, обещая сделать ее достойным объектом мужского внимания. Однако, при полном отсутствии женских прелестей Валентина всегда обладала каким-то необъяснимым обаянием, все мальчики в их классе вечно пялились только на нее. Как только не называли эту пучеглазую стерву, эту заумную гадину - Валюшка, Аленький, Люша. Зато аппетитная, пышноволосая Мария гордо пронесла через годы чудесные всего лишь одно школьное прозвище – Мешок.
После выпускного вечера дороги их на время разошлись. Маша удачно вышла замуж за вчерашнего лейтенанта, но ей больше нравилось думать, что за будущего генерала. Молодожены несколько лет «прослужили» в ГДР, познали вкус соцкапитализма и вернулись на родину в самый канун перестройки. У Марии иногда возникало сильное подозрение, что ее супруг несколько туповат, но она списывала это на особенности армейской среды и отсутствие аристократических корней. Определенное количество чемоданов импортного тряпья, привезенное со службы, на время компенсировали ее неудовлетворенность семейной жизнью.
За годы, проведенные в благополучной Германии, она ничего не слышала о бывшей подруге. После возвращения в родной город разыскала Валентину, они встретились, и Маша с чувством глубокого удовлетворения констатировала для себя, что у пучеглазой не прибавилось красоты, титьки как были нулевого размера, так и остались, ужас, да и только! Вот только глаза… улыбаются радостно, и вообще, она вся какая-то слишком довольная. Одета кое-как, фигура, как у узника концлагеря, а глазищи сияют. Бывшие одноклассницы поговорили, рассказали друг другу о житье-бытье и разбежались по своим делам. Маша не могла понять, почему у нее так испортилось настроение после этой встречи. Не помогло ни полное отсутствие у Вальки мужа, ни наличие ребенка с целым букетом болячек, ни явная материальная нужда. Роскошно одетая, благополучная Машенька отчаянно завидовала нищей дурнушке «подружке». А чему тут завидовать?!
Несколько лет они не виделись, и Мария Николаевна старалась не думать о Вале. Как только вспомнит об этой убогой, так все начинает из рук валиться, муж раздражает своей непроходимой тупостью, сама себе Маша кажется не фигуристой дамой, а толстой бабищей, собственные глаза – поросячьими, квартира мещанской, дочь Катя – образцом грубости и цинизма. Надо сказать, что девяностые годы, проехавшиеся танком по судьбам многих Машиных ровесников, пощадили ее семью. Это была во многом заслуга бывшего офицера, а ныне хозяина небольшого магазинчика. Супруг Марии сумел не допустить, чтобы семейство его нуждалось, не олигарх, конечно, но и не нищий. Они жили в прежней квартире, хорошо питались, изделия китайских умельцев не давали замерзнуть, отпуск проводили на морях, не зарубежных, конечно, но и наше море не менее соленое. Правда, Маша так и не приучила мужа называть выходные викэндом, а дневной перекус – ланчем, в духе новых веяний, так сказать. Да что взять с бывшего вояки, он же не в царской армии служил. Семью обеспечивает и ладно, пусть себе толстеет и дует пиво по выходным. Оценить женские прелести Маши и без мужа было кому.
Все шло прекрасно, пока Мария не встретила свою заклятую подругу. Она не сразу узнала Валентину в миниатюрной, похожей на подростка женщине. Та сама окликнула Машу, налетела, затормошила, расцеловала. Сказать, что Машенька была в шоке, значит ничего не сказать. Что это надето на Вальке, откуда эти необычные тряпки?! Кепка, как у мужика, какой-то клетчатый балахон, ботинки совсем невиданные, как будто со страницы журнала выпрыгнула! Мысли вихрем пронеслись в Машиной голове, главный вопрос – откуда все это? Богатый муж, наследство, выиграла в лотерею миллион?
Оказалось, что все намного проще. Валя всегда любила рисовать, шить, делать что-то необычное своими руками. У нее и дом всегда напоминал какую-нибудь мастерскую, а не нормальную квартиру с идеальным порядком во всем. Ну и нарисовала она какой-то богатой дамочке эскиз свадебного платья. А дама была не без вкуса, сразу сообразила, что перед ней не просто портниха, а самый настоящий талант. Она рекомендовала Валю своим очень не бедным подругам, и понеслось. Сначала просто множество заказов, потом свой салон, выставки, показы. Валентина стала хорошо зарабатывать, у нее появилось много хороших знакомых, ставших в последствии добрыми друзьями, дочка подрастала и радовала мать успехами, но сама она совершенно не менялась. По- прежнему светились глаза, нрав оставался спокойным и ровным. Она искренне обрадовалась встрече с Машей, не замечая, как у той вытянулось лицо, взгляд стал острым и злым. После короткого разговора Марии стало ясно, что особо завидовать нечему, Валька не стала миллионершей, замуж так и не вышла, размер груди не увеличился. Чему только радуется, дура?
Валентина ушла, а осадок остался. Горький, противный, неотступный. Словно что-то не успела понять, упустила, а догнать невозможно. Придя домой, Маша с отвращением посмотрела на идеально чистые полы, зашла в хорошенькую кухоньку, где все веселенькое, в красный горошек, котлетами пахнет, потом прошла в зал, там тоже все как обычно – стенка с хрусталем, телевизор бормочет, муж на диване отдыхает после трудов праведных в своем магазине. Что не так? Почему в груди ворочается тяжелая ненависть ко всему и всем, неужели виной этому незамужняя худышка в кепке, со своим вечным обаянием и ясными глазами?!
Следующая встреча принесла Маше некоторое облегчение. Произошло это в больнице, где она навещала старенькую маму. Проходя по длинному больничному коридору, Мария обогнала худющую тетку, с трудом передвигающую ноги. Что-то знакомое было в походке, в посадке головы, в этих ногах-палочках. Маша обернулась и узнала Валентину, явно переживающую не лучшие времена. С почти искренним сочувствием бросилась расспрашивать, что да почему, чем больна, кто навещает. Сама себе никогда не призналась бы, что хотела услышать: больна безнадежно, все плохо, никто не навещает. Эта идиотка, наверное, помирать будет улыбаясь. Валина болезнь оказалась не из простых, но не смертельной, просто перенапряглась, работы в последнее время было очень много. Через несколько минут их разговор совершенно поменял направление. Валентина вызвала в Машиной душе целый вихрь чувств, от желания поплакаться до ненависти, все что угодно, кроме жалости. Чего ее жалеть, если она умирать и не собирается. Шутит, смеется, в гости зовет, даже сшить что-нибудь предлагает. Не нужны нам ее клетчатые шедевры, мы уж как-нибудь в магазине достойную одежду найдем. В итоге, Машино облегчение испарилось, уступив место привычной злости. Ну что за человек Валька! Хоть режь ее на куски, радуется жизни и все тут, ни бедность, ни болезни, ни трудности не берут!
На самом деле, конечно брали. Валентина рано осталась одна, родители погибли, когда девочке было пятнадцать лет. Вырастившая ее бабушка оставила Валю одну в двадцать два. Но то ли при рождении Бог заложил в нее свою искру, то ли мама с папой успели передать дочери свою любовь к жизни и людям, выросла она очень светлым человеком, с которым окружающим тепло и спокойно. Она тяжело переживала потерю близких, но не могла горевать бесконечно, привыкла думать о себе сама, радоваться дню сегодняшнему и чуть-чуть заглядывать в день завтрашний. Валентина встретила большую, настоящую любовь, родила дочь, собиралась жить с человеком долго и счастливо, а он взял и предал ее, так легко и обыденно. Кто научил ее искать в любом скверном событии что-то хорошее, она не смогла бы ответить. Даже в этом предательстве сумела найти два огромных
плюса: теперь у нее есть милая дочура, и следующим человеком, которого предаст ее несостоявшийся муж, будет явно не она.
Во всем этом был источник Валиной притягательности. Дело не в том, что у нее не было настоящих друзей, были конечно. Просто люди не могут долго лить слезы над чужими несчастьями, даже друг не в состоянии месяцами пребывать не в своей депрессии, выслушивать нескончаемые жалобы и болеть чужим неврозом. Да и дружеское участие состоит не в этом. Гораздо важнее оказаться в нужный момент рядом, выслушать, встряхнуть и подтолкнуть друга шагать дальше, в завтрашний день. Именно такие друзья были у Вали, именно таким другом была она сама.
Марии Николаевне было не до этих тонкостей, она замечала только очевидное. Валька, худая, страшненькая мать-одиночка явно счастлива, вечно улыбается, сверкает своими глазищами, всем довольна, все ей рады.Маша, симпатичная, можно сказать красивая, замужняя женщина в самом расцвете лет никогда не бывает счастлива, всегда злится на весь свет, мужа ненавидит, любовников презирает, ничему от души не смеется, подруг не имеет.Зависть отравила ее жизнь. Если бы подруга висела над пропастью, она исходила бы злобой от того, что сук слишком толстый и висеть на нем можно чуть дольше, чем на тонком. Валентина была конкретным объектом ее зависти, а сколько абстрактных! Тот, кто сидит в нищете – козел, потому что худеет без дорогих диет, кто питается в дорогих ресторанах – хоть бы помер от подагры, человек ходит пешком – значит не тратится, как дурак, на тренажерный зал, если ездит на дорогом автомобиле - значит вор и сволочь, врезался бы хоть во что-нибудь.
Бальзам для Машиной души – чужое несчастье. Счастливых людей много, на всех завистников бальзама не хватает, поэтому у Марии все так плохо, плохо, плохо…
Ольга Сенновская