Парень свой в доску!
«Всё отдать был готов
До последней рубашки…»
Один из приятелей о нём так сказал: «Он – образца 1945 года». Сказал ёмко и точно… Все они, образца того памятного года, безотцовщина. Не помнили они своих отцов: был призван и погиб, пропал без вести, или был закопан в общей безымянной могиле. Обычная по своей сути страшная история миллионов семей, а ещё точнее – матерей, ставших в олночасье одинокими. Это они, матери, в ту военную и послевоенную пору сложили о себе частушку: “Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик”… Одна история на всех! Десятки миллионов здоровых мужиков остались лежать в сырой земле и десятки миллионов искалеченных морально и физически женщин продолжали тянуть свою удушливую лямку, растили своих детей- сирот.
Из той же обоймы безотцовщины явился на свет и Геннадий Чаплыгин. Позже в спортивном мире Новосибирска и всей страны его звали просто – Чапа… Среднеростый, поджарый, мускулистый – типичный лыжник 60-70 годов прошлого века. В ту пору процветал «классический» ход, а «коньковый» привился и завладел миром к концу ХХ века… Словом, Чапа как раз по своей конституции подходил к «классике». Тренеры подбирали в свои команды таких, как Веденин, Тихонов, Чаплыгин – весом не более 70-72 килограммов. Считалось, что именно такие “не зарываются в лыжне” и легче бегут в гору.
…К тому времени, когда я подружился с Геннадием Чаплыгиным, он уже, как говорится, сошёл с лыжни. Все призы, кубки, медали и почётные грамоты остались в прошлом. Автор этих строк был на 15 лет старше Чапы. К этому стоит прибавить ещё столько же времени, как мне пришлось оставить армейскую лыжню. Чапа ещё только начинал тогда торить свои первые километры на снежных трассах города. И естественно, он начал с «классики». В ней и осталось большинство самых значительных его побед. А в конце своего спортивного пути он стал пробовать себя и в биатлоне. Очерёдность эта была тоже, скажем так, классической для скоростных лыжников, особенно для таких его прославленных земляков как Маматов и Тихонов. Правда, Виктор Маматов начал этот путь чуть раньше, чем Тихонов (Тишка) и Чаплыгин (Чапа). Но наставник у них был один – Евгений Глинский, заслуженный тренер СССР, погибший позднее в автокатастрофе.
Все трое – и Маматов, и Тихонов, и Чаплыгин тренировались в одной команде – в сборной СССР. Но Чаплыгин был в ней шестым номером, а они входили в основную четвёрку… Всё это, конечно, условное разделение: шестой номер в любое время готов был подменить любого из основных лыжников. Ладно, пусть шестой!... А вообще-то стоит обратить внимание на некоторые достижения «Чапы» только в классике:
Шестикратный чемпион Сибири, начиная с 1963 года;
Семикратный чемпион и призёр России.;
Четырёхкратный призёр спартакиад России и СССР;
Участник в составе сборной СССР чемпионата мира в Минске в 1974 году;
Чемпион международных соревнований в Чехословакии и Югославии (1958 и 1970 гг).
Если добавить к этому списку многочисленные призы на динамовских соревнованиях внутри страны и за рубежом, то список спортивных достижений Геннадия Чаплыгина стал бы гораздо длиннее… Мне довелось быть свидетелем и судьёй одновременно на дистанции 30 километров всероссийских соревнований в Кузбассе, в начале 60-х годов. Чаплыгин пришёл тогда вторым, уступив не менее известному мастеру лыжни Ивану Утробину всего полторы секунды – один миг, один толчок палками! Бывает…
Я не случайно остановился на том, что он был шестым номером в сборной. Это значило прежде всего, что он не дорабатывал где-то на тренировках, или в какой-то степени берёг себя на прикидочных соревнованиях. В то же самое время, например, в кроссовом – гладком беге приходил одним из первых… Да и мнение отдельных руководителей спорта надо было уметь завоевать. А к этому Чапа (как и Тишка) были не очень приучены!...
Дело прошлое, сейчас уже можно рассказать об отдельных промашках на сборах не только Геннадия Чаплыгина, но и Александра Тихонова. На одном из соревнований за рубежом в ту далёкую пору они оба решили целенаправленно посетить один из супермаркетов и приобрести коробку мохеровых шарфов – целых сорок штук… В России
их днём с огнём было не сыскать, а тут целая коробка! Припасённой для этой цели валюты на покупку как раз хватало, а дома это окупилось бы сторицей… Так делали многие: жить-то было надо!
Но как говорится в известной пословице: “Умрёт завистник, зависть – никогда…” Кто-то из их ближнего окружения шепул руководству сборной. И началось: «Вместо того, чтобы возвеличивать!.. Спекулянты!.. Позор для советских спортсменов!.. «Осудим и изгоним!»…
А как изгнать из сборной неоднократного призёра всемирных олимпиад Тихонова? Понятное дело, отыгрались на шестом номере, а им был Чапа...
Надо отметить, что общий список любой советской команды тех времён был всегда растянут сверх меры. Тут и массажисты, и врачи, и тренеры, и повара, и судьи, и всякое руководство по видам спорта и их помощники, так сказать, по общим вопросам. Чего греха таить, было кому жировать, в том числе и за счёт спортсменов… Устраивались постоянные приёмы иностранных гостей с участием наших известных артистов. Черная и красная икра… Шампанское… Отборная русская водка… А потом – домой после таких вояжей они везли «улов» гораздо богаче, чем какая-то коробка с шарфами, которую на свои средства приобрели спортсмены, прославляющие на лыжных трассах всего мира отечественный спорт.
… Я был на 50-летии Геннадия Чаплыгина в Центральном ресторане Новосибирска. Полон зал. Речи. Тосты. Я помалкивал, хоть и знал его в какой-то степени больше и глубже многих выступавших. Мы тесно дружили с ним уже 15 лет, я бывал у него часто на даче, парились в его бане, с несколькими заходами на верхний полок… А наискосок, через дорогу, племяш известного в Сибири хоккеиста Виктора Жучка выстроил павильончик, в котором поставил бильярд. Вот там мы и пропадали в субботние и воскресные дни. Игра шла на небольшие деньги: пять долларов за выигранную партию. Сам Геннадий в игре не участвовал, но когда доходила очередь до меня, неизменно ставил на кон требуемую сумму, да ещё и подначивал моих соперников, ставя дополнительно десять долларов будущему победителю…Признаюсь, Геннадий после подобных баталий редко оставался внакладе. А вот некоторые из проигравших занимали у него деньги, но сколько помню, отдавали долги далеко не все. Геннадий их никогда не попрекал. Таков он был, этот Чапа, балагур и весельчак. Таким он многим и запомнился…
А тогда, в ресторане, я промолчал ещё и потому, что накануне вручил ему свои стихи, ставшие вскоре песней. Музыку написал местный композитор и автор-исполнитель романсов Андрей Поливцев. Он позже говорил мне, что эту песню почему-то полюбили «братки», бывшие спортсмены, в основном работающие в ритуальном хозяйстве города. Приходят в ресторан, примут на грудь, и просят Андрея: “Давай про Чапу…!” Ну он и «давал». Вот она:
СВОЯ ЛЫЖНЯ
Из трущоб городских,
Из халуп и бараков
Ничего пареньки
Выходили однако.
В драках были круты,
В спорте первыми были.
С жизнью чаще на «ты»,
Чем на «Вы» говорили.
А в жизни каждого
Своя лыжня
Ложится под ноги
Открытой книгой.
В ней будет всё –
Дела, секунды, миги
И вместе с ними -
Наши имена.
Сиротой, без отца,-
Он в войну где-то сгинул,
Мать растила мальца,
За двоих гнула спину.
Рос пацан ещё тот!
И решительным тоном
Говорил: "Срок придёт,
Стану я чемпионом".
А в жизни каждого
Своя лыжня...
От друзей до родни
И на лыжных этапах
Его все, как один,
Звали ласково – «Чапа».
И любили за то,
Что чуть-чуть бесшабашный
Всё отдать был готов
До последней рубашки.
А в жизни каждого
Своя лыжня…
Надо оговориться, про трущобы городские здесь пропето не случайно. Это было до войны, да и после неё свойственно многим городским мальчишкам, родившимся на изломе 30-х и 40-х годов прошлого века. Они приходили в спорт в полном смысле из халуп и бараков, теснившихся вдоль берегов новосибирских речек Ельцовка и Каменка. Вот лишь первые на слуху фамилии – Геннадий Радаев, Виталий Стаин (известные в своё время хоккеисты), ну и, конечно же, Чапа.
Как говорил Геннадий Михайлович Смоляницкий, долгие годы возглавлявший управление соцкультбыта на новосибирском заводе химконцентратов, «этих ребят я знал с детства, особенно Геннадия».
- Вопрос стоял так, - продолжает он, - или в воровские дела, потому что шпаной он уже был, или в спорт. В какой-то степени и под моим пристальным вниманием был выбран спорт.
Оказалось – на всю жизнь. Смоляницкого, кстати, Геннадий Чаплыгин так и звал: «Отец родной»…
В день 50-летия Чапы Смоляницкий должен был стоять рядом с ним в роли отца, принимая гостей и поздравления. Но он заболел. В этой роли экспромтом оказался я…
А гостей было много… Как и через два года на похоронах Чапы. Во дворце спорта «Сибирь» - на возвышении гроб, тихая музыка. Венки… Венки. Приехал проститься с Чапой и Виктор Маматов – в то время заместитель министра по спорту России.
Только на кладбище было около 300 человек. А мороз был приличный: 25 градусов! И пронизывающий ветер… Что удивило, в скорбной церемонии под прощальным ружейным салютом (Чаплыгин был офицером запаса, преподавал в Высшем училище МВД), среди толпы не таких уж и случайных людей, друзей и товарищей покойного, стояла маленькая седенькая женщина, соседка его по даче, заслуженная артистка России Зоя Фёдоровна Булгакова. Она приехала проститься, как она сказала, «со своим парнем в доску»…
А он, Чапа, был для многих действительно своим в доску! В последние годы он занимался бизнесом. Серьёзно занимался, руководил двумя небольшими фирмами. И организовывал ежегодно соревнования по биатлону и лыжам. Именно благодаря Чаплыгину был проведён первый мемориал его тренера Евгения Глинского. Одно время эти соревнования обещали быть традиционными. А на исходе 1997 года, благодаря усилиям Чаплыгина и вложенным с его стороны средствам, были проведены международные юношеские соревнования по биатлону – по размаху, считай, чемпионат мира! В это дело он вложил сумму огромную.
И не надо забывать, что у него была фирма – это не завод, не госфабрика. На фирме нет «зарплат», есть заработок. И нужно было убедить, уговорить тех, кто рядом с тобою трудится, добровольно лишиться части своих кровных рублей минимум за полгода, чтобы провести подобные соревнования. И он уговаривал своих однодельцев. Он умел это делать. И оставался всеобщим любимцем.
Под Чаплыгина, под его имя, давали ссуды в банках. В старое дореволюционное время такие ссуды предоставлялись только купцам первой гильдии, под их имя…
Геннадий дорожил своим именем и именем семьи. В это понятие у него входили не только жена Лена и сынишка Василий, но и его племянники – подполковник в отставке Владимир Чеплыгин и второй – Василий, полковник внутренних войск России.
- Я тебя, Василий, должен увидеть генералом! – говорил дядька.
Не дожил. Не увидел… Всё заработанное им на почве бизнеса так или иначе уходило в спорт, в организацию биатлонных баталий в Сибири. Денег после него не осталось. Товарищи по работе и по бизнесу поклялись не оставлять семью. Но это уже из разряда - поживём, увидим!...
А вот лыжные соревнования – «Мемориал Чаплыгина»- несколько лет проводились. Но дело постепенно глохло. По инерции ещё приходили заявки из Иркутска и Сахалина, Кузбасса и Казахстана, Барнаула и Томска. Желающих отметить на лыжне память мастера спорта международного класса СССР было много. Увы, их не нашлось на родине Чаплыгина – в Новосибирске… А песня осталась. Она ещё иногда звучит на лыжных соревнованиях, но кто сейчас помнит Чапу, своего в доску парня, именитого лыжника Сибири Геннадия Васильевича Чаплыгина? Людская память часто бывает короткой.
***