Начало: http://www.proza.ru/2014/06/28/1702
Почему дверь в мир кошки не закрывается так долго – Сермуш только хмурился и пытался найти причины. Когда истекли три года, он каждый день ожидал тревожных вестей от дозорных хода, но те рапортовали, что признаков закрывающейся двери нет. Кара – подозревала, почему, но держала свои догадки при себе. Да и их с Тором совещание не дало никаких ответов. Тот разве что связывал сие с появлением первого ведьмака на Аубердинии.
Конечно, были миры, доступные и по десять лет, но в прошлый раз ход в мир ведьм и оборотней закрылся всего через три года. Было логично ожидать, что, открывшись снова, тот продержится столько же. Но прошло еще два года, а дверка упорно оставалась открытой, як срослась уже со своим клином и не желала расставаться.
И эта неопределенность еще больше не давала покоя Сермушу, чем рапорт гонцов о приближающемся караване маркизы Деровье: в мире кошки, как-никак, его люди.
А королевский замок сог'Коранету стоял на ушах церемониймейстера и пугал всех, включая самого короля, его же большими глазами. Барон Леопольд Шапик, окруженный слугами и придворными в большем количестве, чем свита самого Неополя, метался по дворцу, постоянно требуя «еще угля»: полы были разукрашены линиями и надписями, кто и где обязан стоять, и куда смотреть, и когда поклоняться, и что думать. Ему дали – изверги! – только два дня, чтобы подготовить дворец ко встрече племянницы короля Лазатона.
Не имея возможности рисовать углем по снегу, барон повелел принести жидкую смолу и прямо черпаком для супа «чертил» свои линии перед парадным входом, пуская пар, объясняя воеводе, как должны быть выстроены войска. Последний хмурился и слушал вполуха. Парадная форма будет блестеть и без слов барона, а уж как стоять на вытяжку воины знают получше церемониймейстеров.
На самом деле церемония встречи королевской особы была самая что ни на есть простая и незатейливая. Ее повозка остановится перед паласом, и особа, выуженная на воздух своими же лакеями, чинно поднимется в тронную, где ее уже будет ждать вся королевская семья и придворные оной. Там – примерно час в поклонах, представлении всех, кто этого представления достоин, обмен любезностями, подарками, заверениями и прочей лабуды. Обед, бал и шуты – это уже вне церемонии встречи и пройдут по накатанной. Это и без маркизы замок видит не раз в неделю.
Но, как говорится, церемониймейстерами не становятся, ими рождаются, и дворец тонул в громком голосе барона Шапика с раннего утра.
Двери тронной раскрылись. Неополь постоял с полминуты на пороге, изучая откровенно испорченный углем пол, и двинулся прочь. Сегодня он будет принимать просителей в зале для совещаний.
– Все личные отряды королевичей обязаны стоять вот здесь! – орал Шапик; воевода морщился – он был всего в шаге от церемониймейстера.
– Личный только один вот уже пять лет, – поведал он барону. – Но, конечно же, они будут стоять здесь, если его высочество снимут их с объекта в другом мире! – рявкнул. – А точнее, вот конкретно здесь они будут левитировать над головами, потому что получасом ранее, ваша милость, вы повелели разместить здесь же второй наземный эскадрон!
Церемониймейстер осекся и закусил губу, осматриваясь.
– Еще смолы! – крикнул он в толпу слуг. – И угля!!
Шарахнувшись от его голоса, Дурб поспешил скрыться в паласе. По всем правилам, он обязан привезти жену во дворец. Граф Дурб Фаррину, правая рука его высочества Сермуша, должен присутствовать на церемониях с семьей – если таковая наличествует – и сверкать парадным камзолом, горящими глазами и стройными рядами зубов – если таковые еще наличествуют за его военным положением при королевиче.
Кивнув стражам у покоев его высочества, Дурб сам распахнул двери. Он дал супругам Коранету несколько часов, чтобы объясниться. Должно было хватить.
Кабинет встретил графа упрямым молчанием, а из спальни доносились не двусмысленные звуки. Дурб кашлянул. Еще раз. Он с удовольствием тут же покинул бы покои королевича, но до приезда маркизы всего два дня, Шапик орет дурниной, а король злой, как черт, потому что ему мешает суета.
– Это стало уже традицией, Дурб? Врываться в мои покои, когда я... разговариваю с женой? – в кабинет вышел Сермуш.
Следом выползла и кошка, на ходу натягивая камзол. Дурб резко отвернулся; ни один из них так и не проронил ни слова о подробностях похищения Ларисы.
– Я за Ларисой отправляюсь, летуны прибудут с Франки в рядах сопровождения маркизы.
– Вряд ли Шапик будет в восторге от такой идеи, – хмыкнул Сермуш, плюхнувшись на кушетку.
Не досчитавшись среди выстроенной армии молодцев из личного отряда его высочества, церемониймейстер, скорее всего, начнет снова орать. За не имением возможности орать непосредственно на его высочество, под громкий голос подвернутся уши воеводы, уже начинающего терять терпение.
– Я постараюсь выхватить Тора из процессии перед тем, как они доползут до паласа, – продолжал Дурб.
Будет удивительно, если тот все еще трезв.
Сермуш утвердительно промычал, не спуская глаз с Кары у окна.
– Курта привезти? – съехидничал Фаррину, заметив, что королевич его не слушает.
Сермуш снова утвердительно промычал и тут же встрепенулся:
– Я тебе привезу!
И удручало королевича сейчас только одно: поместье Балья останется на руки только слуг на некоторое время. И если что...
– Попроси Курта остаться в поместье, – протянул Сермуш. – И дай указания на случай, если дозорные двери принесут... плохие вести. А дозорным передай мой указ выслать гонцов и в Балью, и сюда, если что.
– А если Курт не согласится? – вполне резонно предположил Дурб.
– А чтобы согласился, я поеду с тобой, – подала голос Кара. – Только к Рамору зайду. Снежка-то своего отпустишь? – усмехнулась в сторону мужа.
Сермуш обреченно вздохнул.
– Постарайся ни во что не... вляпаться, пока меня здесь нет, – попросил Дурб друга, когда Кара вышла.
– Если что, ты узнаешь обо всем последний, обещаю, – кивнул королевич.
***
Тор прослужил придворным ведьмаком при Гонте без малого семь лет. Побывал не на одном конфликте, повидал немало почетных гостей его величества и сам сопровождал короля в его визитах. И за последние годы – сначала в добровольной ссылке в горах, а потом в «добровольном» обучении Франциска в Балье – хороших манер, как бы ни опасался Дурб, не растерял. Никто даже титула-то ведьмака не спросил. А кошка вряд ли поведала, что полное имя наставника младшего королевича – граф Торель поль-Лазан Нарье. Гонт, как и многие короли, не держал при дворе безродных. И когда Тор ответил Франциску, как его представлять маркизе, у молодого королевича глаза на лоб поползли.
– А ты думал, молодой ведьмак мог получить статус придворного за красивые глаза? – усмехнулся Тор.
Торелю было удобно оставаться для окружения Сермуша безымянным ведьмаком. Его чины и звания все равно не играли никакой роли для людей из другого мира, а свои, кто надо, и так знают. А кто не знает – значит, и не положено им. Надумал бы вернуться в свет – титул при нем, его не пропьешь и не сожжешь. Семью Нарье при дворе знали. И молодой король не указал бы на дверь. Да и лучшим в королевстве Торель звался не зря, как и его отец. Но судьба распорядилась иначе, и ведьмак-без-имени очень даже хорошо прижился в Балье. В королевский замок не тянуло.
Одиннадцать всадников шагом, по земле, двигались навстречу каравану маркизы. Они заметили шествие еще с воздуха, но встретить надлежит по земле, а не падать с небес перед вооруженным сопровождением, аки говно с замковых стен.
Тор покосился на ученика: нервничает парень. Переживал Франциск и за разговор Дурба с братом и кошкой. Если Фаррину опоздает... Королевич прикрыл глаза, стараясь дотянуться до сознания Сермуша, но напрасно: никаких колебаний он не ощущал.
– Случись худшее, и ты узнаешь об этом первый, – подал голос Тор. – Давай лучше о маркизе сейчас думай.
– Да чего о ней думать, – огрызнулся Франки.
И то верно. Политические браки не украшены счастливыми улыбками. Рады, разве что, устроители.
– Поторопился ты жизнь себе ломать, парень, – протянул ведьмак. – Хотя, какая у вас, королевичей, жизнь... Одно название.
– А ты предпочел бы войну? – прищурился Франциск.
– Да мне вообще все равно, – искренне ответил Тор. – Мой дом в горах и даже не в этом мире.
– А вот мой – здесь, – протянул Франки. – И Сермуш мне – родной... даже если и не брат. И лишать его кошки я не решился бы. Если бы не она, меня вообще уже в живых не было бы.
– Знаешь, значит, что не родной, – усмехнулся Торель под меховым бортом.
Франциск промолчал. А как же не знать-то. Ведьмы вообще много чего... знают. Как научил его Тор, в какие уголки сознания заглядывать, да как, он на первом на брате и испытал сие знание. На самом деле – развлечения ради да чтобы «потренироваться». Да так и сел. Королей в родословной Сермуша не нашлось.
– И молчишь, – продолжал веселиться ведьмак, бросив поводья и растирая руки, пытаясь согреть.
– Кошка ведь знает наверняка и тоже молчит, – разумно ответил Франки. – С чего мне-то тогда глотку напрягать.
Торель уже в который раз убеждался, что в тихом омуте черти не просто водятся, а оргии вовсю устраивают. Тихий, послушный – его, кстати, стараниями послушный – и прилежный молодой королевич не растерял-таки своей внимательности. Наблюдая за окружающими, он впитывал всё, до чего только мог дотянуться и использовал, не торопясь растерять, предпочитая хорошенько подумать перед тем как «шарахнуть». Неплохое качество для будущего короля. Но опасное для его окружения.
– О чем еще молчишь? – снова усмехнулся Тор.
– Зачем спрашиваешь? Ты и так можешь узнать, я даже не замечу.
И то правда, Торель при желании мог заглянуть в сознание ученика непрошеным гостем и не вызвав подозрений. И он уже давненько этого не делал, считая Франциска прочтенной книгой. Поторопился с выводами?
– А сам сказать, что, ленишься? Так и говорить разучишься.
– Паяц, – беззлобно констатировал Франки.
Тор рассмеялся.
Вооруженное сопровождение маркизы выдвинуло вперед десятку – узнать, кто стал на пути каравана. За королевича будет говорить Панир. Поняв, что прибыли встречающие из замка сог'Коранету, открыли дорогу, оповестили маркизу, и та повелела остановить караван – можно подумать, эта скорость вообще на передвижение похожа, – чтобы поприветствовать его высочество. Такие особы редко встречали караваны сами, если встречающие вообще были. К тому же, она, считай, просителем едет: ее землям нужна защита, а не Сомонии.
Столь долгое передвижение по зиме – вещь не просто утомительная, но еще и холодная. За малой скоростью каравана, втянувшего в себя четыре десятка конных, семь слуг, включая двух лакеев, два сундука с нарядами маркизы и один сундук с подарками для короля Сомонии, не все ночи эта процессия может провести в охотничьих домиках и на постоялых дворах. Хотя капитан и проложил путь «от пункта до пункта», несколько раз приходилось останавливаться под открытым небом. Солдаты – народ привычный. Зимних войн старались не вести, конечно же, оставляя все военные конфликты на весну да лето, но утепленные шатры – тоже, кстати, занимавшие очень не мало места в одной из повозок, – знавали. Но маркизу в такой шатер спать не пригласишь. И ее повозка была обита мехами, да не одним слоем, да еще и древесиной между шкурами животных проложенная. И с учетом дальней дороги повозка была длиннющая – разве что не кровать на колесах. Ночью ее ставили в круг костров, а дозорные следили и чтобы огонь не потух, и чтобы меха не загорелись. Одним словом, больше проблем, чем передвижений. Проще уж было бы выслать маркизу вперед на рысаке, а весь хлам вслед подвезти через пару недель. Но – не положено.
Распахнулась узкая обитая дверка, лакей развернул подножку, подавая маркизе руку. Франциск спешился, отстегнул борт, терпеливо ожидая схождения королевской особы на снег. Граф Нарье стал около королевича. Ему безумно хотелось выпить. А когда молоденькая девочка показалась пред очи встречающих, опустившись в реверансе и лопоча подобающие моменту слова, Тор и вовсе чуть в сугроб не сел, прошептав: «Изабель».
***
Когда два единорога унеслись в сторону двери, Сермуш нагнал слуг в покои, повелев одеть его королевское тело и надушить, и причесать – голову, не тело. А когда отмучился в гардеробной, покинул покои все также в хорошем расположении духа, что не бывало никогда после подобной процедуры.
Король уже буйствовал в зале заседаний, принимая просителей, и Сермуш, распахнувший двери без доклада и разрешения, сбил отца с мысли. Выгнать королевича не подобало, и король знаком дал понять, что решение текущего вопроса откладывается. Сермуш опустился на колено – поприветствовал. Неополь разрешил ему подняться. И прищурился, не заметив ни гнева, ни злости, ни хмурости на лице королевича. Тут же выдворил всех из зала. Сермуш смотрел на отца, так и оставшись стоять в конце длинного стола, разделяющего их.
– А лет-то сколько маркизе? – нарушил затянувшееся молчание королевич.
– Пятнадцать, – Неополь откинулся на жесткую спинку кресла, разминая пальцы.
– А Каре тридцать, – протянул Сермуш. – Надобно тогда уж две маркизы. Чтобы заменить равноценно.
Неополь совершенно не понимал, что происходит. Почему его сын настолько спокоен. И с какой стати дерзит монарху. Тут же вспомнилось, как он сумел обвести вокруг пальца придворного сыщика, женившись на своей кошке. Но с королем шутки плохи...
– Вторую сам подыщешь, – отозвался Неополь. – А если угодно, то хоть десятую.
Сермуш отмерил шаги до кресла короля, присел за стол, сложив руки перед собой.
– Твое высочество, наконец, к сорока годам начал думать не только о себе? – протянул король.
– Мое высочество хочет долгих лет своему отцу, – отозвался Сермуш. – Чтобы ни в коем случае не занять его трон регентом брата.
Неополь начал теребить кольца на пальцах.
– А посему, – продолжал королевич, – не хочет волновать монарха понапрасну, следуя предписаниям лекарей.
Неополь заерзал.
– Вы хотите свадьбы, ваше величество? Будет вам свадьба, – улыбнулся Сермуш.
Теодор Курим дернул шнур, снова вызывая служанку – треклятый камин не желал давать достаточно тепла, норовя погаснуть. Девушка засуетилась, подбрасывая поленьев, в который уже раз трогая железные ширмочки, призванные направлять теплый воздух к господину, а не абы куда.
А господин придворный сыщик снова и снова перечитывал доклады своих шпиков и хмурился. А хмуриться было о чем. Молодая маркиза Деровье, всего пятнадцати лет отроду, отправлена любящими родителями и, конечно же, безумно ее любящим дядей, королем, в зимнюю стужу в соседнее королевство на церемонию помолвки, которую вполне можно было провести весной, а еще лучше – летом! И с чего это вдруг ее так... взлюбили-то? Даже если и война на носу, так раньше поздней весны также не случится. Кому охота... на морозе студить.
И самым странным было то, что маркиза отправлена была в путь одна. То есть – только вооруженное сопровождение да слуги. Никаких мамок-нянек-подружек. И зимой. И на помолвку. И чем больше Теодор думал, тем меньше ему это нравилось – и думать, и результаты дум.
Ничего существенного доклады не содержали, ибо не было в них ничего нового. А в голову маркизы шпики не влезут. Не среди же ее тряпок искать подвох, честное слово!
Теодор бросил на стол истерзанное перо и уселся перед камином, разжившись кубком вина. Ну что же, теперь остается только дождаться прелестницу во дворце и разбираться на месте.
----------------
За невозможностью сайта Проза.ру сохранять авторское форматирование текстов, за продолжением идем сюда:
http://samlib.ru/m/makarowa_i_j/04koshkagonta.shtml
Пятая книга:
http://samlib.ru/m/makarowa_i_j/05koshkagonta.shtml