Невыдуманная история
ДЕТСКАЯ КЛЯТВА
Эта история началась в Киеве еще до войны ,когда мы жили в центре города на Крещатике, а папа был директором театра Красной армии, находящимся тогда тоже в центре города — позади нынешней консерватории. Тогда я пятилетним мальчишкой , захотев пи-пи после плодотворного общения во дворе с группой хулиганистых ребят , вскоре ошарашил дома своих родителей внезапным отчаянным многократным криком: »Бей жидов,спасай Россию!» .
Любопытная деталь: ровно через 25 лет , вернувшись со двора, то же самое вдруг заорал и мой тоже пятилетний сын ,причем этот неожиданный порыв произошел у него, как когда-то и у меня: во время сладострастного испускания упругой мочевой струи... В обоих случаях этот крик раздавался из туалета двухкомнатной квартиры, только в первом случае - квартира находилась в центре Киева на Крещатике 43, во втором — на его же окраине: на улице
Ивана Микитенко 15 Воскресенского жилого массива.
В первом случае моя еврейская мама подняла страшный крик, но еврейский папа, попросив её помолчать, усадил меня рядом, чтобы терпеливо сообщить о том,что в мире есть множество различных наций, а среди них есть и такая нация «евреи», преставителей которых иногда злые и грубые люди обзывают такими идиотскими словами, которыми только что я обозвал свою маму, папу и, как оказалось,- самого себя.
Во втором случае, услыхав антисемитский крик от своего сына ,я сгоряча подскочил к нему ,чтобы дать хорошую оплеуху, но, заметив испуганный взгляд своей жены-украинки, чуть замешкался, молча пропустив горячую волну через себя, после чего уже почему-то не ударил, а , наоборот, нежно погладил сквозь слёзы его бедную головку, которой еще предстояло узнать очень малоприятные новости.
Однако, всю подлость антисемитизма мне предстояло узнать во время Великой Отечественной войны.Во-первых, если бы нашей маме с двумя малыми детьми не удалось на последнем эшелоне перед приходом немцев уехать из Киева , то через пару недель лежали бы мы, расстрелянные, в знаменитом Бабьем Яру. Во-вторых, во всех тыловых магазинах далёкого города Ташкента, в котором мы потом оказались,во время громадных очередей за продуктами всегда время от времени звучали такие антисемитские выкрики, как : »Куда ты лезешь, жидовская морда?!» или даже ещё покруче.
Поскольку подавляющее большинство из эвакуированных евреев представляли женщины и старики, то, слыша про себя такие незаслуженные пакости, они почему-то не возмущались,не подавали голоса, а , втянув голову в плечи, тут же старались отойти подальше от очередного горлопана .
Меня это страшно возмущало: почему никто из евреев, даже порой и мужчин, не пытается поставить горлопана на место, как-то достойно ответить ему, а то и заслуженно дать по морде?!
Такая картина в магазинах была почти каждый раз. Поэтому, когда я узнал о трагедии киевского Бабьего Яра, где расстреляли сто тысяч жителей, в основном тоже женщин и детей, только за то,что они были евреями, ,я дал себе клятву, что, когда вырасту, то, только услыхав от кого-то эти злобные слова «жидовская морда», без лишних слов и разбирательств сразу же дам антисемиту по морде изо всех сил.
Так как судьба моя сложилась так, что с 13 лет я стал военным / киевское Суворовское училище, ленинградское артиллерийское училище /, то в итоге стал хорошим спортсменом и был готов с 1952 года к выполнению своей клятвы, как офицер 15-й гвардейской армейской артбригады, расположенной в селе Сергеевка Приморского края на китайской границе. Скажу сразу, что исполнить эту свою клятву мне пришлось трижды, причем именно за время моего офицерства. И каждый раз, наказывая антисемита мощной аплеухой,я был готов к любому отпору,вплоть до смертельного исхода, поскольку не был ни забиякой , ни боксером .Просто я чувствовал себя ,как апостол, твердо выполняющим божью волю.Я должен был поступить именно так, а дальше _будь, что будет.Но во всех случаях,к счастью, мне очень везло.
Первый случай произошел в биллиардной гарнизонного Дома офицеров,где
я долго ждал своей очереди, но, когда дождался,то вдруг пьяный майор вырвал у меня из рук кий, а в ответ на мои обьяснения только грубо толкал меня в грудь ,сопровождая каждый толчок столь памятными для меня словами «жидовская морда».
Чтобы занять для удара более удобную позицию, я молча обошел вокруг биллиарда , а потом , подойдя к майору с другой стороны, размахнувшись, стукнул его так, что он упал под соседний стол.
Хотя, поднявшись, майор с криком пытался наброситься на меня, но старшие офицеры, удержав его, посоветовали пьяному для его же блага побыстрее удалиться, что он вскоре и сделал.
Второй случай оказался более принципиальным и зрелищным , поскольку происходил перед развернутым строем всего артиллерийского дивизиона.
Я был тогда командиром взвода управления батареи и накануне у моих телефонистов украли десять катушек телефонного провода, которые нам вскоре удалось найти во взводе управления дивизиона, так как все наши катушки были хорошо помечены.
Вспомнив об этом, я подошел к командиру этого взвода ,который стоял в группе офицеров, беседующих между собой перед строем дивизиона в ожидании появления его командира. И тут произошло невобразимое: когда я рассказал ему о случившимся, попросив вернуть украденное ,то он в ответ, побагровев,вдруг заорал на весь плац: «Ах, ты — жидовская морда! Говоришь: у тебя, жида, что-то украли? Да вы сами везде крадете всё, что плохо лежит! Правильно Гитлер делал, когда закапывал евреев в землю живьём!»
Хоть я и был потрясен таким ответом, но , как при случае у биллиарда, я снова в ответ только сосредоточился на одном: как лучше врезать ему ? Поэтому в поиске хорошей позиции я молча обошел всю группу офицеров, чтобы хорошо размахнувшись, врезать этому капитану, бывшему фронтовику, изо всех сил.
Удар оказался таким сильным , что антисемит покатился по земле , а моя фуражка по каким-то непонятным законам физики, вдруг, вращаясь, взвилась надо мной высоко в воздух!
Капитан, как и майор в биллиардной, поднявшись, тут же хотел броситься на меня, но именно тогда появился комдив и прозвучала команда: »Дивизион, равняйсь! Смирно! Равнение на середину!».
Увидав такое, комдив скомандовал : «Дивизион, вольно! Офицеры, ко мне!», после чего увел всех нас для разбирательства в штаб дивизиона.
Там я терпеливо обьяснил подполковнику за что ударил капитана, добавив при этом, что за такие слова его, бывшего фронтовика и коммуниста, нужно немедленнго выгнать ,как из офицеров, так и из партии.
Хоть после разбирательства катушки мне всё-таки вернули, но комдив этот вопиющий случай решил замять.
«Не обижайся, лейтенант!- сказал он тогда . - На всех дураков у тебя всё равно кулаков не хватит!..А сейчас все офицеры — в строй! И считайте, что мы ничего не видели и не слышали!»
...В третий раз столкнуться с антисемитами мне пришлось во время отпуска в центре Москвы в переполненном троллейбусе, едущим по улице Горького. Было это летом 1956 года, когда в бригаде выдали новую парадную офицерскую форму с кортиком на золотистом ремне, в котором я, уже старший лейтенант, слушал, как двое подвыпивших мужчин, потешали пассажиров своими антисемитскими выходками. Они как бы отгадывали национальности авторов, листая очень популярный тогда журнал «Новый мир».
«Автор статьи — Рабинович!- громко восклицал один.-Как ты думаешь: какой он национальности?»
«Конечно евгей!- отвечал другой, специально картавя.
«А тут автор — Абрамцумян!- ,продолжал игру первый.- А этот какой национальности? Армянин?»
«Какой агмянин?- подхватывал второй.-Это всё тот же евгей! Его настоящая фамилия Абгамович. Только другое окончание прибавил он себе для маскиговки!»
«А тут, смотри: наконец-то Петров!- забрасывал новый крючок первый.-Втиснулся всё-таки среди жидов и наш - русский человек!.»
«Какой гусский?.-продолжал картавить напарник.- Петгов — это его псевдоним! А настоящая его фамилия — всё тот же Абгамович!»
«Водитель!- неожиданно для самого себя вдруг скомандовал я громовым голосом.- Немедленно остановите троллейбус!»
К моему удивлению водитель тут же послушно повернул троллейбус к бровке и остановил его.
«Водитель,откройте переднюю дверь!»-снова скомандовал я и дверь послушно открылась, после чего я , дотащив до двери первого антисемита, сильным ударом отправил его на тротуар, где он и растянулся.Потом таким же методом приволок к двери и его напарника, но, когда развернулся, чтобы врезать и ему, он успел спрыгнуть с площадки,
поэтому я, выпрыгнув следом, всё-таки дотянулся до его затылка так,что от моего удара он упал на тротуар вместе с другим антисемитом, что хотел с тротуара подняться. После этого я быстро вскочил в ожидавший меня троллейбус, громко скомандовав: «Водитель,закройте дверь и продолжайте движение!», после чего дверь послушно закрылась и троллейбус продолжил своё движение, но теперь уже в полной тишине...
Как мне удалось,словно дрессировщику в цирке, столь блестяще выполнить тогда этот свой показательный номер? Когда я вспоминаю об этом ,то неизменно прихожу к одному и тому же выводу, что главным секретом успеха была тогда моя парадная офицерская форма , благодаря которой меня при множестве разных значков на груди наверно приняли за какую-то важную персону, может быть даже за офицера КГБ. Что до моих мощных ударов — до сих пор удивляюсь этому сам. Видимо, хорошо сосредоточившись, умело выкладывался при этом изо всех сил.
Когда в 1958 году, демобилизовавшись, я вернулся с Дальнего Востока в свой Киев,то твердо решил стать там рабочим легендарного завода «Арсенал».
«Я покажу, как работают настоящие евреи!-мысленно твердил я сам себе,-На каждом шагу твердят, что евреи — ленивые и хитрые,что в основном они — торгаши и спекулянты.Пусть увидят настоящего честного трудягу! Стану слесарем, токарем или фрезеровщиком! Главное,чтобы там сейчас требовались ученики именно по этим специальностям!»
С этими мыслями подходя вскоре к легендарному заводу я, к своей радости, увидел огромный щит, говорящий именно об этом да еще с крупной пометкой «СРОЧНО!».
Через минуту я уже стоял перед начальником отдела кадров , тоже демобилизованным офицером , взявшим мои документы с явным удовольствием.
«Демобилизованный капитан!.. Конечно же - коммунист? - фиксировал он важные факты.-Хотите стать учеником слесаря, токаря или фрезеровщика?..Очень хорошо!- поощрительно говорил он, оглядывая мою ладную фигуру в офицерской шинели, хотя и уже без погон.- Завтра же можете выйти на работу?»
Моё «конечно» воодушевило его ещё больше, но, как только, перелистывая паспорт, он дошел до пятой графы, словно стекляная стена опустилась между нами, заставив его сразу же стать другим человеком, бесцельно перелистывающим страницы то в одну, то в другую сторону...
«Т-а-а-а-к! - наконец-то выдавил он из себя, не поднимая на меня своих глаз.-Тогда приходите через неделю!.»
Когда я пришел через неделю уже готовым к работе, то вместо того, чтобы направить меня в цех, он вдруг удивил меня тем, что велел теперь придти теперь через месяц: »К сожалению, то,на что я расчитывал, не получилось: новый участок запустить не удалось!»
Коротко говоря, после этого он ещё несколько раз отправлял меня во-свояси, пока наконец не отвадил совсем.
Тогда я отправился на другие легендарные заводы : имени Артема,
«Коммунист» и «Большевик», но и там печальная для меня картина полностью повторялась. Перед этими заводами тоже стояли огромные рекламные щиты с пометкой «СРОЧНО!»,где требовались именно слесари, токари и фрезеровщики, а также ученики по этим специальностям.
И там кадровики в форме демобилизованных офицеров с той же радостью вначале встречали меня, но пятая графа неизменно вызывала быстрое падение всё той же стекляной стены с такими же последующими унылыми фразами.:»Приходите через неделю!», «...через месяц!» до заключительного :»К сожалению,...»
. Там никто не называл меня «жидовской мордой», поэтому обошлось без рукоприкладства, но зато именно там я хорош понял, что такое государственный антисемитизм, когда тебя,честного человека и патриота,на больших заводах,секретно выпускающих ракеты, упрямо считают потенциональным израильским или американским шпионом..После полугода напрасных усилий устроиться на какой-то легендарный завод, я с большим трудом попал-таки на небольшой киевский завод электроприборов, где работал фрезеровщиком, контролером ОТК, инженером, старшим инженером ,где все пять лет моей работы меня неизменно выбирали и в партком и в фабком.Хоть я,как общественник, часто задерживался на заводе и после работы, так как организовал там огромный стенд с фотографиями: «Стихи заводских поэтов» , а также заводскую многотиражку и киногруппу, я смог всё-таки за время этой работы окончить заочно факультет журналистики киевского университета имени Т.Г.Шевченко, после чего стал уже профессиональным журналистом.
Что меня поразило на этом заводе?Что когда я обращался к кому-нибудь с просьбой бескорыстно помочь в какой-то общественной работе, то охотней других соглашались помочь именно евреи,- те самые, о которых анттисемиты говорят, что именно они — самые жадные и ленивые.
Так, например, когда я затеял выпускать на общественных началах заводскую многотиражку, то все три работника заводской типографии : начальник Яков Гофман, наборщик Михаил и печатник Григорий , все трое — чистокровные евреи, с большим удовольствием бесплатно выпускали газету , которой весь завод по праву гордился.
Официально они должны были печатать только самые разнообразные инструкции для выпускаемых на заводе приборов,но и умудрялись выпускать ежемесячно и газету за счет сэкономленной ими бумаги и красок.
Кстати, официально наш завод не имел право на выпуск своей многотиражки,так как право это получали только крупные заводы, раза в три больше, чем наш.
Я же осмелился спросить одного КГБиста , отвечающего за выпуск таких газет: что, кроме инструкций имеет право печатать наша типография?
Он долго рылся в своих ящиках и наконец-то произнес:»Вы имеете право печатать еще «Листок социалистического соревнования»!
Я ушел от него окрыленным и уже со следующего дня наша типография начала печатать самую настоящую многотиражку, но только именно под этим разрешенным названием. Хоть на первой полосе действительно подводились соответствующие итоги и были рассказы о передовиках, но на второй полосе было немало и критических материалов и даже постоянная поэтическая подборка «Стихи о родном заводе».Так и получилось, что когда я приходил к своему грозному КГБисту за разрешением, то он не только всегда ставил соответствующий штамп,но и хвалил за высокое качество этого листка.
Каждый раз с большим удовольствием делал нужные фотографии, как для многотиражки, так и для огромного стенда «Стихи заводских поэтов» , где стояли их фото на своих рабочих местах,инженер-конструктор Вадим Зархи - родной брат знаменитого кинорежиссера , снявшего «Анну Каренину» с Татьяной Самойловой в главной роли. Помню какой особый восторг вызвала его большая фотография во всю ширину газеты,где был зафиксирован общезаводской митинг во дворе завода .Все удивлялись, что в этом огромном множестве людей легко узнавалось лицо каждого из присутствующих.
Когда мне, как члену фабкома, удалось купить узкоплёночную кинокамеру, то отличным оператором стал инженер-технолог Володя Крутой, с которым мы не только регулярно снимали фильм «Наш марш», но и такие фильмы, как «Заводские красавицы» и «Работа общественного конструкторского бюро»,что вскоре были даже показаны и по республиканскому телевидению.
2-го декабря 2001 года я приехал на постоянное местожительство в Германию,где живу теперь в баварском городе Вюрцбурге. К великому своему удивлению за все эти годы со случаем явного антисемитизма столкнулся я только раз да и то на второй же день после переезда в Германию в переселенческом лагере «Грюндик» города Нюренберга.
Злостным антисемитом оказался мужчина-кассир, выдавший всем ,приехавшим в Германию, первые положенные деньги .Свою ненависть он скрывал довольно умело,так как проявлял её без свидетелей, принимая нас в кабинете строго по- одному. После того как я расписался в нужном документе, он вместо того, чтобы вручить мне положенные деньги прямо в руки,презрительно сплюнув, вдруг бросил всю сумму на край стола так резко, что вся она тут же разлетелись по всей комнате!
Эта гадкая выходка , как бы говорила мне: »Всякие наглецы понаехали тут ,чтобы жить здесь за наш счёт!»
Я оказался в очень унизительном положении, так как полностью зависел от этого, умело замаскировавшегося, фашиста.
Не брать деньги? Но тогда на что жить? Идти жаловаться его начальству?Так я немецкого языка не знаю да и свидетелей не было.Дать ему по морде? Так он ничего обидного мне не сказал ,а что бросил деньги так вызывающе, то, оправдываясь перед начальством, он мог бы сказать,что это вышло у него совершенно случайно...Одним словом, мне, чувствующему себя гостем на его земле, пришлось эту обиду всё-таки проглотить... К счастью,за много лет после этого нигде и никогда антисемитизмом не пахло.Наоборот: всё больше увеличивался мой восторг от множества самых разнообразных социальных забот в Германии ко всем приехавшим, особенно к старикам.
Если бы меня теперь спросили: какой случай антисемитизма за всю мою долгую жизнь больше всего потряс меня, то я непременно вспомнил бы самый последний, который произошел со мной в Киеве примерно за месяц до моего переезда в Германию.
Было это на собрании ветеранов войны и труда ЖЭКа № 406 ,что проходило в Киеве 2-го октября 2001 года в актовом зале средней школы № 82 по улице Шпака, находящейся рядом со станцией метро «Шулявская» .
В повестке дня этого собрания было указано:
!. Выступление председателя Совета ветеранов войны и труда Радянського района.
2.Выступление депутата киевского горсовета.
3. Лекция / без названия её темы /.
Так как незадолго до до этого в Украине был обьявлен новый праздник: «День
пожилого человека», то все мы решили,что лекция будет посвящена именно ему, в крайнем случае, привычной нам теме «О международном положении», поэтому, когда уважаемый седой лектор наконец-то открыл рот, я был не просто потрясен каждым его словом,а с каждой минутой всё больше чувствовал себя не на собрании ветеранов войны и труда, где большинство - члены КПСС, а всё больше - на сборище членов организации СС в довоенном Берлине.
Дело в том, что лектор внезапно, как самый заядлый антисемит, начал говорить о том, чтов мире есть такая презренная нация — евреи, цель которой: захватить весь мир, что она тайно и подло делает во всех странах, но особенно успешно у нас - в Украине.
В своем выступлении он усиленно опирался на высказывания самых злостных и известных антисемитов, а также на такой фальшивый документ, как «Протоколы сионских мудрецов».
Проглатывая эту ахинею , я поражался: всё больше и больше: как только может быть такое?! Почему молчат несколько сот ветеранов, особенно ветаранов войны , а среди них — и сами евреи, которых тут, как минимум, несколько десятков?! Я, встал,окидывая взглядом послушный зал, а потом кинулся к столу президиума, к председателю Совета ветеранов Андрею Малых и к депутату горсовета Николаю Казакову, чтобы потребовать: «Немедленно заткните глотку этому идиоту-лектору! Как вы позволяете ему говорить такое, да еще на таком уважаемом собрании?!»
Ответ членов президиума потряс меня еще больше:»Сейчас — эпоха гласности! Каждый теперь имеет право высказывать своё мнение!»
«Такое мнение можно высказывать только на кухне своей квартиры!- возмущался я, но члены президиума уже демонстративно отвернулись от меня, как бы продолжая слушать лектора с подчеркнутым вниманием.
Я снова окинул взглядом зал, но видя невозмутимые лица,тоже послушно устремленные к лектору, был вынужден вернуться на своё место в последнем ряду.
Сидел , от возмущения кипел,как чайник,но соображал: «А что бы на моем месте сделал бы Александр Матросов или Зоя Космодемьянская,или, в крайнем случае, Остап Бендер?!»
Тут вспомнил я о своём умении громко свистеть,чем нередко пользовался во время учений в армии, поэтому , не видя другого выхода, так оглушил своим свистом зал, что все тут же вскочили со своих мест...
Тогда я кинулся к лектору, представленному доктором исторических наук и профессором киевского политехнического института.После короткого разбирательства оказалось,что професср Тихон Бондарь, во-первых, уже пенсионер, во-вторых,его семья сейчас очень нуждается, из-за чего он и согласился провести эту лекцию за солидную плату,взяв её основой антисемитскую книжку Матвея Шостопала «Евреи на Украине», врученную ему депутатом горсовета ,членом нашего президиума. Эта книжка была издана в Киеве всего пару лет назад до этого издательством «Орiяни»
Хоть у меня тогда так и не поднялась рука на профессора, вроде бы искренно пожалевшего о своей слабости, тем более,что слов «жидовская морда» он не употреблял, ведя лекцию как бы в научном плане, для меня это собрание навсегда так и осталось примером не только вопиющего антисемитизма, но и позорного еврейского малодушия.
Я вполне понимал,что среди ветеранов войны и труда было в зале тогда немало и антисемитов,но как это могли терпеть несколько десятков бывших фронтовиков-евреев с многочисленными наградными планками на груди, тем более,что наверняка все они честно заслужили свои награды ,так как давали их именно евреям с большой неохотой.
Видимо , всё-таки легче совершать мужественные поступки в общем боевом строю, чем ставить на место зарвавшихся антисемитов среди множества незнакомымых людей ,где как бы торжествует мнение большинства. В такой обстановке стараются помалкивать люди любой национальности не столько от своей боязни, сколько от нежелания оказаться «белой вороной». Уверен,что если бы на том собрании евреи и особенно евреи-фронтовики сидели бы своей ,крепко сколоченной национальной группой, то,конечно же, они сразу же дали бы горе-лектору достойный ответ.
Именно поэтому я был очень рад возникновению еврейских общин как на территории всего бывшего СССР, так и Украины.
Что теперь хочется сказать на прощанье мне — одинокому 80-летнему старику?
Что детскую клятву свою я сдержал и доказал самому себе , что хорошо и честно могу работать, как все добросовестные люди.За 50 лет моего трудового стажа я не имел ни одного взыскания, был постоянным ударником коммунистического труда и на заводе и в редакции газеты и даже на киностудии.
Как надо воевать, защищая свои Родину, хорошо показал мой папа, который прошел всю войну, заслужив множество боевых наград..Из них больше всего он гордился тем, что 327-й полк, которым он командовал, так героически отличился во время освобождения города Севастополя 9 мая 1944 года , что его полку было присвоено почетное звание «Севастопольский».
Вернувшись с войны , отец долгие годы работал директором колонного зала киевской филармонии, но когда каждый год в День Победы он традиционно одевал пиджак со всеми боевыми наградами, то все смотрели на него с особым уважением... Коротко говоря, совесть наша — чиста во всём.
Аркадий Соколовский
Вюрцбург
Германия