АНЕКДОТ
Политех. Аудитория – амфитеатром. В этой аудитории на лекциях по физ–химии на первые три ряда не садился никто, начиная с четвёртого ряда, амфитеатр постепенно заполнялся и от редко сидящих одиночных студентов переходил в густо населённую Камчатку, где уже яблоку было негде упасть. Вот там, на предпоследнем ряду, две наши героини и сидели, назовём их Людочка и Танечка. Студентки они были хорошие, получали стипендию, а, значит, и умом не были обделены - Политех – всё же! В этой аудитории читал лекции доцент Рожкин Лев Никандрович. Своё имя он оправдывал с лихвой и студенты звали его Рожкин – зверь, вот поэтому и первые три ряда аудитории и пустовали. Боялись студенты гнева праведного и не праведного своего лютого преподавателя.
Все знают, что физика и химия – предметы сложные и даются легко далеко не всем. Так вот, Лев Никандрович читал физ-химию, т.е. физическую химию – предмет архи сложный и трудный для понимания, да и скучноватый к тому же.
Эти лекции студенты пропускали крайне редко – все поголовно писали конспекты – завалить этот экзамен было равносильно отчислению – пересдать его было практически невозможно – лютовал зверь! Девочки наши тоже неустанно трудились: всё внимали и записывали аккуратно, но всё же между делом успевали болтать и хихикать. Рожкин, по всей видимости, принимал глупые смешки на свой счёт, он гневно взирал на них, и наконец, приказал встать и назвать свои фамилии. Они встали и, откровенно дрожа, промямлили свои имена не очень внятно.
- Я вас запомнил, трещотки, посмотрим, как на экзамене будете тарахтеть – яростно брызгая слюной, пригрозил он. И это могло бы показаться смешным, так как Лев Никандрович очень внешне походил на французского комика Луи де-Фюнеса – ну просто один в один! Но никто в аудитории не засмеялся – завал на экзамене у Рожкина – дело плёвое, а вылететь или не получать стипендию полгода – это не смешно! После лекции Людочка и Танечка, посмотрев друг на друга с праведным возмущением, сказали одновременно:
-Дура !– И дружно засмеялись над синхронностью глубокой мысли, которая их за раз посетила. На ту беду Лев Никандрович как раз проходил мимо и не преминул гневно сверкнуть глазами в их сторону, видимо опять приняв их весёлый смех в свой адрес.
- Мы пропали, - пролепетала Людочка.
- Мы погибли, - вторила Танечка.
Обе отчётливо понимали, что экзамен у Рожкина им не сдать никогда!
Семинары и лабораторные работы по поэтому предмету вёл премилый и добрейший молодой кандидат технических наук Владимир Петрович Зайцев, он никого не третировал, всё доступно объясняя и подсказывая, всегда радовался ответу студента и никогда не показывал, что он сам и ответил на свой вопрос. Надо ли говорить, что Зайцева студенты обожали. Людочка и Танечка всё время спрашивали у него что-нибудь, проявляя неподдельный интерес к предмету (на самом деле - к преподавателю), и Владимир Петрович девочек любил и считал их очень толковыми.
- Ах, если бы Рожкин заболел на сессию, то был бы Зайцев,- говорила Людочка.
- Ах, если бы Лев Никандрыч захворал, - с надеждой вторила Танечка.
Но Лев Никандрыч Рожкин не болел никогда и не собирался. И вот, чтобы хоть как-то реабилитироваться перед грозным преподавателем, они стали думать, как бы ему так угодить, чтобы он забыл про глупые смешки и изменил свое плохое мнение о них на противоположное. Задача была не из лёгких, но вот перед очередной лекцией Танечку вдруг осенило:
- Пошли, на первый ряд сядем, и будем внимательно слушать, и записывать, только ни гу-гу. Может и простит – он любит тихих и старательных.
Людочка посмотрела на неё с недоверием:
- Только не на первый! Давай на третий – там тоже никто не сидит, но всё же подальше!
Сказано – сделано. Под удивлённые взгляды аудитории они уселись на третий ряд по центру и оказались перед самой кафедрой, первый и второй ряд был ниже. В эту минуту зазвенел звонок и тут же в аудиторию влетел Лев Никандрыч – опоздавшие, даже на секунду, студенты на лекцию не допускались. У Рожкина округлились глаза, и даже как- то сместились к центру, когда он увидел прямо перед собой двух разнузданных, как он считал, девиц. Они тоже не ожидали такой «близости с Рожкиным» – сидели ошарашенные и испуганно пялились на него двумя парами глаз-пуговиц. Наконец все трое совладали с собой, и лекция началась. Рожкин был в ударе – он рассказывал про физико-химические явления, как про приключения Физики в загадочной стране Химия.
Студенты, онемев от восторга, строчили конспекты, героини наши не отставали – записывали и ни гу-гу. Но вся лекция на высокой ноте продержаться не может: и вот, что бы как-то подкрепить теорию доказательствами Лев Никандрович поворачивается к доске и начинает писать математические выкладки по теме. Тут природа Танечки-болтушки взяла своё, прильнув к уху Людочки она прошептала:
- Хочешь, анекдот расскажу? Вчера в общаге услышала.
Людочка знала про себя чётко, что она анекдотов не понимает, не запоминает, сама не рассказывает и ей никогда не бывает смешно. Поэтому она вяло сказала
- Ну, давай…
В это время Ложкин писал и писал мелом по доске, аудитория безмолствовала… Тишину вспарывал только препротивный визг мела по доске, от этого звука у студентов шли мурашки по коже. Вдруг Лев Никандрович услышал за своей спиной странные звуки – нет не разговор и не смех - это было похоже: бог знает на что это было похоже… В его голове пронеслось - нет ли ошибки в формуле ( нет - не то – эти «бараны» ничего не понимают), тогда что? В голос не смеются и не хихикают даже - боятся! Мел на штанах или тряпку подвесили к тому же месту? Он провел рукой сзади – тряпки не было, тогда он резко повернулся и грозно оглядел аудиторию. Перед его носом сидела Людочка – она едва сдерживала смех – глаза округлились, лицо покрылось пятнами, а всё тело ходило ходуном в каких-то конвульсиях, вслед за ней то же самое случилось и с Танечкой. Они, выпучив глаза, сидели перед ним и колыхались…
-Вон! Вон отсюда!!! Допуск на мои лекции только через ректора! – Лев рычал так, как никогда, студенты сидели как бандерлоги перед Каа, девочки вскочили со своих мест и, кое-как запихав тетрадки в сумки, потрусили на выход, не переставая сотрясаться…
- Дура!!! – Опять сказали они одновременно друг другу.
- Зачем анекдоты на лекции рассказывать? – Возмущалась Людочка.
- Так ты ж их не понимаешь, чего тогда так ржать – парировала Танечка.
- Ну, с ректором-то он загнул, лекция последняя была – вздохнула Людочка.
-Как экзамен будем сдавать? – Вопрошала Танечка.
Проблема усугубилась, они шли, тупо глядя себе под ноги, положение было хуже некуда.
Они расстались на трамвайной остановке: Танечка поехала в общежитие, а Людочка побрела на троллейбусную остановку – скорее бы добраться до дома и лечь. Слова: «что-то Вы барышня сегодня загрустили», вывели её из оцепенения. Рядом стоял Владимир Петрович Зайцев и с улыбкой смотрел на неё.
- А нечему радоваться, Рожкин нас с лекции выгнал – тихо промолвила Людочка.
- Как можно было довести такого милого человека? – Ещё шире улыбаясь, спросил он.
- Татьяна анекдот рассказала, пока Лев Никандрыч на доске писал, странно даже, но смешной оказался анекдот… Рожкин подумал, что над ним смеются… Вот так…
Подошёл троллейбус, они сели и тут Зайцев предложил Людочке рассказать ему тот самый анекдот.
- Да не умею я рассказывать смешно, – отнекивалась она.
- Да нет уж, расскажи, интересно даже, чем студенты на лекциях занимаются,- настаивал он.
Тут Людочка подумала, а ну, как расскажу, и будет скучно, с другой стороны глупо ехать и ни о чём не говорить – расскажу! И она рассказала. Начала она неторопясь, вспоминая каждое слово, и всё это было совсем не смешно, Зайцев даже как-то недоумённо посмотрел на неё, но она неспешно продолжала без всяких эмоций. Сказав последнюю фразу, она ясным взором посмотрела на него: у него сделалось какое-то не такое лицо, глаза поползли наружу, тело начало трястись и он разразился хорошим мужским заразительным смехом – уже вслед за ним засмеялась и Людочка. Троллейбус недоумевал:
как можно так неприлично громко ржать в общественном транспорте?! С ума все посходили! Улыбаясь друг другу, студентка и преподаватель расстались у метро.
- Вы подумайте только, Владимир Петрович, до чего дошла наглость этих девиц! Сели у меня под носом и, о боже, какие ужимки и прыжки! – Распылялся Рожкин в курилке перед Зайцевым.
- Да что вы, а поподробнее, Лев Никандрович? – усмехнулся Зайцев.
- Никаких подробностей, я их с треском выгнал – на экзамене попляшут у меня, вылетят как пробки и не только с экзамена!
- А хотите анекдот?
- Какой анекдот?
- А тот, который они у вас на лекции рассказывали, ну одна рассказывала, а другая слушала, а потом Вы их выгнали.
- А Вы, Владимир Петрович, откуда знаете, анекдотец этот?
- Да почти из первых уст – именно от одной из студенток – случайно, совершенно случайно.
- Не любитель я анекдотов, ну да ладно валяйте, пока время есть.
Не торопясь, покуривая свою сигарету, Зайцев стал рассказывать, Рожкин слушал, явно скучая, и уже сминал пальцами свой бычок, как вдруг лицо его сморщилось, глаза выскочили из орбит, он захлопал руками как, птица крыльями, и разразился весёлым заливистым смехом, он приседал и даже крутился вокруг своей оси. Владимир Петрович, не ожидая такой реакции от коллеги, стал раскатисто хохотать! Вся курилка недоумевала: как можно так вести себя - таким приличным людям в таком прославленном учебном заведении?
- Вот что, Владимир Петрович, голубчик, выручайте – немного успокоившись, сказал Рожкин.
-Всегда к Вашим услугам – снова заулыбался Зайцев
- Как они смогли только сдержаться? Понимаете, девчонки эти, ведь их почти не слышно было - бульканье какое-то и только, самообладание какое надо иметь, чтобы не расхохотаться, понимаете?
- Понимаю… Хотя, постойте – ничего не понимаю! Помочь-то в чём?
- Экзамен принять я у них не могу, обещал перед всеми студентами завалить их – моё слово – закон! Примите Вы, я прошу, поставьте им тройки и пусть летят! Всё равно, больше чем на тройку, они не знают!
- Не скажите, девочки они толковые, да и готовиться будут тщательно…
- Ну хорошо, при отличнейшем ответе можно поставить четыре, согласен.
Грызть гранит науки им было не привыкать, но тут случай был особый: завалит, всё равно завалит! Но героини наши сидели над учебниками и конспектами без отдыха и сна. Выше себя не прыгнешь, но всё же они были готовы. Шли на экзамен как на голгофу. Когда они вошли в аудиторию, Танечка ткнула Людочку в бок:
- Зайцев здесь! Надо к нему попасть!
- Рожкин здесь главный! Разве он нам позволит сдать экзамен? Никогда!
Они подошли к столу и вытащили билеты. Студентов рассаживали по одному человеку за парту, девочки оказались в разных концах аудитории. Танечка вытащила хороший билет, быстро подготовилась и, выждав момент, когда Рожкин был занят с другим студентом, подозвала Владимира Петровича. На удивление быстро сдала она этот сложный экзамен, сам Рожкин сделал запись в зачётке «хорошо», сверкнул сердитым взглядом и расписался.
Кошмар закончился, и Танечка выпорхнула из аудитории.
Перед Людочкой лежал чистый лист бумаги, она тупо смотрела на вопросы в билете и силилась вспомнить что-то, но ничего не получалось: в голове был полный вакуум! Аудитория редела и редела… Рожкин изредка бросал гневные взгляды, ей было всё равно, она уже собралась покинуть экзамен. Лист белый, как Альпийские снега, лежал перед ней, и она уже даже не силилась вспомнить материал и вдруг:
- Ну что, я вижу Вы уже подготовились? - Владимир Петрович подсел к ней за парту.
Людочка молча подвинула к нему экзаменационные вопросы.
- Лист бумаги бережёте или им воспользоваться можно? – с нескрываемой иронией спросил Зайцев.
Только он мог так спрашивать студентов, что они начинали отвечать, Людочку прорвало так, что через минуту уже весь лист был исписан формулами и физическими, и химическими, и математическими, она отвечала на вопросы, толково излагала материал и уже почти любила науку физ-химию.
- Достаточно, достаточно – прервал её Владимир Петрович.
- Всё? Это всё?
- Это – отлично! Подойдите к Льву Никандровичу и он поставит оценку в зачётку.
- Он не поставит!
- Подите, подите!
И Людочка пошла:
- Отлично,- робко сказала она Рожкину.
- Как отлично? Владимир Петрович, наш договор, голубчик, нарушаете!
- Отлично, отлично, меньше никак нельзя, в интересах науки, Лев Никандрович, а то наука - дама обидчивая – уже почти смеялся Зайцев.
Ложкин взял зачётку и написал «отлично», сурово взглянул на Людочку и сделал последний росчерк.
Не понимая ничего, Людочка вышла счастливая из аудитории: вся немыслимая тяжесть, накопившаяся перед экзаменом, улетучивалась куда-то и она буквально парила в воздухе как облако - летела и недоумённо говорила сама себе:
- Какой договор? О каком договоре он говорил? Ведь засыпать хотел! Ректором пугал! Ну, да ладно, главное - экзамен позади! Отлично! Поставил - отлично! Просто анекдот, да и только!!!
Все события и действующие лица вымышлены.